Остатки субботы я провёл во дворе, на холодной земле между кустов роз. Ветер не гулял между ними, и я мог сосредоточиться на создании расписания для вампиров на свежем воздухе, где никто не потревожил мой покой. После небольшого ужина салатом из овощей, я заснул.
В день перед воскресеньем я просыпался от непонятной тревоги. Обычно я сплю достаточно глубоко, чтобы не просыпаться из-за громких звуков или других внешних раздражителей; сейчас же меня словно будило что-то внутри. Какой-то порыв заставлял открыть глаза и сесть на кровати, но я скоро возвращался обратно в горизонтальное положение, не желая поддаваться спонтанному желанию пройтись по поместью.
После завтрака ближе к вечеру, я вновь вышел на улицу, обходя поместье уже знакомой дорогой. Неспешным шагом идя по дорожке, я прислушивался к изредка кричащим вдалеке птицам: те были ночными хищницами, не желающими спать в такое время. В моих руках всё так же был блокнот, и я раз за разом медленно и вдумчиво пересматривал сваленные и, за последний день, несколько раз по-разному структурированные идеи, пытаясь выявить возможные недостатки.
Всё казалось нормальным. Сколько бы раз я не уверялся в максимальной адекватности расписания, внутри оставалось волнение. Оно поселилось в моей душе ещё вчера, когда я понял, что моё расписание в итоге придётся излагать самим вампирам. Я раздумывал – как мне лучше это сделать. Ещё раз подойти к Рейджи и предъявить ему свои условия? Страшно. Каким-то образом собрать всех вампиров вместе и объявить о своём решении перед всеми? Ещё страшнее.
Или лучше не знакомить никого с расписанием, пока они не начнут сами инициировать «кормёжку»? В таком случае, смогу ли я остановить их? Может быть, мне стоит просто начать самостоятельно предлагать свою кровь в зависимости от расписания. И преподнести это как… проявление доброй воли? Таким образом у них будет меньше причин заявиться ко мне с требованием крови в самый неподходящий для того момент.
Возможно, это и будет моим окончательным решением. Но мне ещё стоит это обдумать.
Остановившись в нескольких шагах от кустов белых роз, я заметил обладателя не менее белых волос. Вампир стоял, повернувшись ко мне спиной, и что-то делал. Я смог заметить резкость в его движениях. Когда Субару слегка повернулся, я заметил бутоны роз в его руках – кажется, тот разрывал их на части.
В свете полумесяца и не самых ярких ламп двора поместья Сакамаки, самый младший из них выглядел особенно… привлекательно. Не думаю, что такое ощущение у меня вызывала только его внешность – но я не мог понять, что ещё манило меня к агрессивно разрывающему на куски бутоны роз вампиру. Я смотрел на его бледную кожу, ровные черты лица, искажённые злобой: успокаивает ли его нанесение вреда прекрасным цветкам? Или лишь раззадоривает его гнев, не давая ему остановиться?
Смотреть на него было опасно. Считать кого-либо из вампиров привлекательным в целом было опасно, но вот он я. От одного взгляда на Субару чувство собственного достоинства и инстинкт сохранения, словно сговорившись, отходили назад. Они затаились до тех пор, пока я не столкнулся с прямым взглядом разозлённых глаз кровавого цвета.
Ощущение возвращения в реальность было сравнимо с тем, как если бы меня окатили настолько горячей водой, что в первые секунды контакта с ней она показалась бы ледяной. Вздрогнув, я не нашёл вампира на его прежнем месте посреди кустов; зато посмотрев направо, я столкнулся с его прекрасными глазами. И в буквальном, и в переносном смысле.
Прежде, чем я успел даже поздороваться, я почувствовал крепкую хватку на своей руке – в следующее мгновенье блокнота больше не было у меня в руке. Альбинос, не изменяя выражения своего нахмуренного лица, всмотрелся в начерченную на открытой странице таблицу. Негодование Субару проступило на его лице; он нещадно сильно сжал не только мою кисть, но и мой блокнот. За последний было особенно обидно, и я попытался вырвать его из руки парня – тот был быстрее, вытянув руку вверх над собой. Я всё ещё смог бы достать свою вещь, если бы младший из братьев не сжимал так сильно мою руку.
— Пытаешься заставить меня пить кровь по какому-то расписанию? — громкая злость вырвалась изо рта вампира. Пришла моя очередь хмуриться, и я, несмотря на боль, причиняемую рукой Субару, гордо выпрямился. Альбинос был на полголовы выше меня.
— Моя кровь и здоровье –
не бесконечны, и, может быть, — тихим голосом произнёс я, не пытаясь перекричать вампира, — может быть мне не пришлось пытаться, если бы хоть кто-нибудь в этом поместье относился ко мне по-человечески. Я не прошу тебя или твоих братьев отказываться от своей природы, но вы должны понять, что я не буду просто так давать вам свою кровь из-за одного вашего желания – тем более, когда вы относитесь ко мне, как к куску плоти! Вы живёте в этом мире явно дольше меня, и вам намного больше лет, чем мне – так почему же ты и твои братья ведут себя как ненасытные, жестокие и эгоистичные подростки, которые дорвались до безнаказанности?
Меня мелко затрясло от внезапного желания выплюнуть всё, что накопилось в моей душе за время нахождения в поместье.
— Сколько бедных девушек было прислано сюда в качестве «жертвенных невест»? Сколько из них остались в
живых? — я дёрнул бровью, смотря прямо в глаза замершего с непонятной эмоцией на лице вампира. Да что мне до его эмоций? — Глупо и расточительно баловаться с жизнями других живых существ, даже если те разительно отличаются от вас. Никто не имел права управлять их судьбами, и вы, какими бы вампирами вы не являлись и какие бы нужды не испытывали – не имели права убивать их. Где эти девушки сейчас? Я уверен, что большинство из них даже не нашли покой в земле, потому что вы думали только о себе и удовлетворении своих животных инстинктов! Каким же образом вы – выше меня? Какое право вы имеете превозносить себя над кем-либо, если сами не смогли преодолеть своё животное начало? Так что теперь самая малая часть того, что вы можете сделать – это заткнуться и терпеть мои условия, которые даже не ставят вашу жизнь под угрозу, в отличие от того, в каких условиях здесь находились «жертвенные невесты»…
POV Автор
Макото, остановив свою сочащуюся злобой речь, резко выдернул свою ладонь и блокнот из рук альбиноса. Он думал о том, что ему следовало просто пройти мимо, а не поддаваться своему глупому сердцу и смотреть на красоту младшего из братьев. Однако кровь его, казалось, кипятком бурлила по всему его телу из-за вырабатывающегося адреналина. Если бы Субару так и продолжал бездействовать, брюнет вряд ли бы смог остановить свой монолог.
Рейджи, следящий за сценой из окна своей лаборатории, прищурился.
Обладатель белоснежных волос, до этого стоявший с опущенной вниз головой, с клокочущей внутри него яростью посмотрел на обладателя карих глаз сквозь свою чёлку. Человек с вызовом посмотрел на него в ответ. В глазах того читалась решимость.
— Ты думаешь, я хотел этого? — ещё не совсем понимающий, что заставляет его говорить, вместо того чтобы просто вырубить слабого парня перед ним, тихим голосом произнёс Субару. Макото дёрнул бровью, думая, что альбинос сейчас начнёт оправдываться. — Не ставь меня в один ряд с этими ублюдками. Они никогда не будут моими братьями, и нас изначально не связывает ничего, кроме моего отвратительного отца! Я не позволю сравнивать меня с этими заносчивыми и никчёмными тварями с огромным эго!
Пришла очередь хмуриться Макото. Тот качнул головой, смотря на сжатые и дрожащие от напряжения кулаки беловолосого.
— У тебя трезвые желания, — уже более спокойным тоном произнёс шестнадцатилетний парень. — Но ты не добьёшься каких-либо перемен своей неконтролируемой агрессией. Если ты хочешь быть сильнее и независимее своих братьев, то тебе придётся прекратить поддаваться своим эмоциям и взять себя в руки; и попытаться исправить что-то в себе, вместо того, чтобы выплёскивать всё на окружающих.
Поставив точку в их разговоре, брюнет стремительно обошёл Субару. Через минуту его уже не было видно за поворотом, сделанным Макото в попытке быстрее добраться обратно до своей комнаты. Этот конфликт взбудоражил его кровь и окончательно выбил его из колеи. Парень надеялся, что разгневанный правдой вампир не станет догонять его и пить его кровь. Всё в этом особняке шло не так, как он хотел, и сегодня он уже вряд ли доведёт до конечной стадии свою идею с расписанием.
Правильно ли он поступил, выговорив всё это Субару? Был ли именно это вампир – виновен? Ведь, по сути, он ещё никак не навредил Макото. Брюнет, впрочем, почувствовал себя слишком уставшим для того, чтобы думать о справедливости (по крайней мере, сейчас). Недосып и ещё оставшаяся в нём иррациональная тревога из-за странных пробуждений ночью вымотала парня намного быстрее, чем он предполагал.
Зайдя в поместье через главный вход, он был встречен улыбающимся Райто. Тот раскинул свои руки, говоря о том, что кареглазый парень удивил его сегодня.
— Я и не знал, что внутри такой сладенькой шлюшки, как ты, сидит такой бойкий нрав, — протянул носитель шляпы, закидывая одну руку на плечи Макото. — Стоит признаться, такой ты даже немного завёл меня~
Парень поморщился, скинув руку вампира с себя, но после застыл, как вкопанный.
POV Макото
Завёл?..
Завтрак тугим узлом подступил к горлу, грозясь вернуться наружу. Липкое отвращение поползло от плеч, где до этого находилась рука вампира. Сердце со страхом забилось в грудной клетке, и я почувствовал, как ускорился пульс.
Нужно… нужно добраться до комнаты…
Перестав обращать внимание на отчего-то замолчавшего Райто, я медленно взошёл вверх по лестнице. Противный, липкий ужас подбирался всё ближе к моей груди, и я не мог идти быстро.
POV Автор
Когда Макото добрался до своей комнаты, его дрожь была заметна уже физически. Райто всё это время с любопытством следовал за брюнетом, который словно в каком-то трансе шёл в свою комнату. Неужели его слова смогли задеть что-то сокровенно тайное внутри этого человека? Рыжеватый вампир упомянул своё возбуждение для красного словца, но, похоже, их жертвенная «невеста» воспринял всё всерьёз.
Такая реакция напомнила носителю шляпы о собственном прошлом, но он быстро отбросил его, так как знал: без прошлого жить легче. А когда ты вампир и живёшь в мире уже несколько сотен лет, забыть какие-то, пусть и травмирующие, события прошлого намного легче, чем человеку, появившемуся в этом мире всего шестнадцать лет назад.
Пройдя вслед за сохраняющим молчание Макото в его спальню, Райто стал свидетелем того, как брюнет, не озаботив себя раздеванием или хотя бы скидыванием своей обуви, свернулся клубком на своей кровати, мгновенно после этого засыпая. Услышав, как сердцебиение парня успокаивается и тот начинает сопеть, вампир тихо присвистнул.
Ещё немного посмотрев на странного человека, Райто сменил прищуренное выражение лица привычной ему улыбкой, пожимая плечами и выходя из комнаты Макото.
Брюнет же, впервые за всё время пребывания в особняке вампиров, провалился в глубокий сон, во время которого его организм стремился оградить своего хозяина от последствий стресса и кровопотери, накопленных ещё с первого дня его появления в этом месте.
