Ты мой лучший подарок

Его движения медленные, плавные, завораживающие. И Чонгук впервые не жалеет, что пришел сюда. Друзья подарили ему приватный танец мужского стриптиза. Как подарок на день рождения. Не круглая дата, но весьма примечательная: 25 лет. И хотелось отметить её как-нибудь необычно. Да только вот больше хотелось это сделать не ему, а друзьям. Он ограничился бы вполне обычным празднованием, но нет. Не в этот раз. Он отвлекается от своих мыслей и переводит взгляд на танцора: на его гибкое, сильное тело, танцующее специально для него. Он прислоняется к стене и медленно-медленно, безумно плавно скользит по ней вниз. Его лица он не видит. Только тело. Только профиль слегка виднеется в полумраке. Кончики его пальцев касаются бедра, легонько поглаживают его. Но он всё ещё находится в джинсах. И вот его руки поднимаются выше к груди. Останавливаются на воротнике и он начинает медленно-медленно расстёгивать эти маленькие пуговицы. Одна, вторая. На третьей замирает. И у него слегка перехватывает дыхание от вида оголённой кожи. И сам весь этот процесс начинает нехило так заводить с каждой не то, что минутой, а секундой даже. И вот его пальцы вновь вынимают пуговицу с петель и всё это время он продолжает, пока раздевается, медленно-медленно покачивать бёдрами из стороны в сторону. И вот последняя пуговица оказывается расстёгнута и рубашка летит в его сторону. Чонгук проворно ловит её, мимоходом чувствуя вкусный запах его парфюма. Не мог отказать себе в удовольствии, чтобы не вдохнуть его. Оставить частичку его в лёгких. Но всё-таки отложить рубашку в сторону, на мягкий диван рядом, где он и сидит. Фоном звучит какая-то медленная и сексуальная мелодия, в которой даже есть слова, но Чонгук в неё не вслушивается, она не так интересна, как то, что происходит здесь, внутри кабинета. Он вместо этого поудобнее откидывается на спинку дивана, закидывает ногу на ногу и делает маленький глоток шампанского. Отставляет в сторону бокал. Шумно выдыхает. Он всё так же медленно двигается, плавно двигая бёдрами. Но Чонгук залипает не на движениях, а на его груди с рельефными мышцами и кубиками на животе. Тот, словно, читая его мысли сам начинает вести пальцами сверху вниз. Прочерчивая витиеватые линии на груди, вычерчивая кубики и поднимаясь выше и выше. И ему самому хочется прикоснуться, пройтись тем же маршрутом не только пальцами, а повторить губами, коснуться, почувствовать на вкус, насладиться ощущением его кожи под пальцами, губами. Видимо, всё-таки правы друзья были: нужен парень. Потому что уж слишком он бурно реагирует только лишь на его торс. Что будет дальше не хочет и думать, просто наслаждается представлением. Вновь глоток из бокала. Он делает шаг вперёд, выходя из полумрака. И Чонгук просто банально чуть ли не разевает рот и радуется, что успел проглотить шампанское и оно не стало поперек горла. Техён замирает тоже под его взглядом. Вздыхает. Он видит, как медленно вздымается чужая грудь. Он судорожно вздыхает, ловит губами спасительный воздух, проталкивая его в лёгкие, чтобы не задохнуться от нехватки кислорода. И было бы отчего. В его глазах, кажется, надолго застывает удивление вперемешку с непониманием. Он стоит передо ним, перестав двигаться. Замерев в одной позе и смотря на него, слегка усмехаясь. И ничего более умного не находиться выдавить у Чонгука кроме: - Привет. - Привет. Он смотрит внимательно, только на губах играет слабая ухмылка. Сказать, что он удивлен - это не сказать ничего. Он потрясен, ошеломлен, обескуражен в конце концов. Неожиданно, очень неожиданно увидеть его здесь, в таком месте, в такой ситуации. - Что ты здесь делаешь? Молодец, ещё одного более глупого вопроса не удаётся не задать. Ему, Чонгуку. Он же молчит, только сверлит его внимательным взглядом карих глаз. Усмехается легонько уголком губ. Не то, чтобы слишком насмешливо, скорее более иронично. Блин. - Что я здесь делаю? Мне кажется и так понятно. Работаю. - Отзывается спокойно. Ровным таким голосом, в нём нет ни капли смущения, ни чего было ещё. - Неожиданно, - выдавливает Гук из себя, почему-то избегая смотреть на него, но взгляд всё же, против воли, тянет к нему, притягивается, как магнитом. Сильным таким магнитом, которому трудно сопротивляться. И смотрит, поднимает глаза на долю секунды, чтобы встретиться с его. И быстро отпускает вниз, чтобы не цепляться, не останавливаться взглядом на теле. Таком совершенном теле, которое он когда-то любил, касался, знал, как пять пальцев, но стал забывать. А вот сейчас ему дали это вспомнить. Не дать забыть. Он отвечает только сейчас, когда сотня мыслей уже успела пронестись в его голове. - Всё бывает впервые. Но тебя я не ожидал здесь встретить. Такой приличный мальчик вроде-бы... был. Красноречивая пауза не может ускользнуть от Чонгука внимания. И он сразу же вспыхивает, отвечат с какой-то странной яростью в голосе: - Был? Что значит был? - А то и значит, - он делает шаг ко нему, останавливается всего в каких-то несущественных нескольких сантиметрах, - теперь-то ты здесь. - Как и ты, - поджимает Чонгук губы. Смотрит на него и быстро опускает глаза вниз, скрывая смятение. - Так мне продолжать? Или ты уйдёшь? Секунда на раздумье и быстрый ответ: - Зачем уйду? Не дождёшься. Продолжай, а я посмотрю, что ты научился. Ты знаешь, никогда не наблюдал за тобой такой тяги к танцам. Да и мне казалось, ты своей предыдущей работой удовлетворен. Как оказалось, казалось. Чонгук выпаливает эту тираду чуть ли не на одном духе и у него находятся силы, чтобы посмотреть в чужие(родные) глаза и не утонуть в них, как прежде. Погрузиться с головой, и без остатка. Как раньше. Как было когда-то раньше. Не слишком давно. Всего два года назад. Но время прошло и они уже не вместе. И он оказывается здесь. И это... странно? Абсолютно. И он ничего не понимает. Чонгуку хочется спросить, но он почему-то сдерживает себя. Почему-то, сам не знает почему. Он усмехается Чонгука словам. Смотрит в его глаза долго, пристально. И отходит. И тут только Чон замечает, что за время, что Техён смотрел на него - он не дышал и только сейчас выдыхает. С шумом. Ловит его понимающую ухмылку и тут же хмурится, сурово сдвигает брови на переносице. И сам понимает, что глупо отрицать очевидное. Что не всё прошло, не отболело, не успело ещё. Но не может он иначе. Потому что так. Потому что... Он вновь усмехается. И вновь начинает слегка покачивать бёдрами в такт музыке. Потому что они расстались. Хотя Чонгук всё ещё любил его, но вместе решили, что так будет лучше. Постоянные ссоры, нервотрёпки, ревность со стороны Тэ, непонимание с его. Всё это привело к тому, что они расстались. И впервые за два года встретились нигде-нибудь, а в стриптиз клубе. Неожиданно - это мягко сказать. Очень-очень-очень неожиданно увидеть его здесь и выступающим в такой вот пикантной роли. Сердце всё ещё бешено стучит при виде его. Громко так, сумасшедше, неровно. Он нервно облизывает губы и переводит взгляд на Тэ. Он усмехается уголком губ так чувственно, что у Чона на мгновение сбивается дыхание и только через пару долгих-долгих секунд он начинает нормально дышать. Делает большой-большой глоток, так, что едва не кашляет. Судорожно глотает, проталкивая его внутрь и так же судорожно облизывает губы, слизывая капельки с губ. Тэхён почему-то прослеживает взглядом за его языком. И у него это понимание вызывает довольную улыбку. Хотя и не должно. Они расстались. Они не вместе. Всё прошло. Ведь прошло же? Должно пройти. Но видимо нет - не прошло. Даже за столько лет. Чёрт, чёрт, чёрт. Он вновь начинает двигаться. Медленно покачивает бёдрами и начинает проводить только лишь самими кончиками пальцев по животу, поднимается вверх, медленно скользит, так чувственно, так завораживающе. "Где он такому научился? - мелькает вполне предсказуемая мысль, но он быстро отгоняет её прочь и вновь сосредотачивается взглядом на нём". Задевает слегка соски и сам на мгновение прикрывает глаза, но тут же раскрывает их вновь, смотрит на Чона, усмехается уже широко так, растяжно и скользит пальцами вверх, по ключице и вверх, к шее. Выше. Подбородок. Очерчивает линию подбородка. Замирает. Вновь усмешка. Шаг к нему. Усмешка. Он так близко. Всего в нескольких метрах. Так... рядом. Неожиданная идея мелькает в его голове и он быстро-быстро её озвучивает, чтобы не передумать. Не струсить. Не пойти на попятную: - Я смотрю, ты совсем не научился танцевать. И чему тебя только учат? Слова Чонгука видно, что задевают его. Он хмурится, но с недоверием смотрит. В упор, пристально. И он поясняет, с трудом сдерживаясь от довольной усмешки. Попался в расставленные сети. Умничка, хороший мальчик. - Меня ни черта не заводит, что ты показываешь. За, что я заплатил деньги? Чонгук усмехается и смотрит, пристально и очень внимательно наблюдает за его реакцией. И она не заставляет себя ждать: Он в ярости сжимает кулаки, делает ещё шаг ко нему, но останавливается, смотрит зло, играя желваками и судорожно сжимая челюсти, буквально шипит тихим-тихим голосом: - Да что ты? Правда что ли? А никто раньше не жаловался. И неожиданно это заявление немного отрезвляет его, заставляет на мгновение опустить глаза, скрывая чувства. Но уже через секунду берёт себя в руки и произносит как ни в чём не бывало: - Ну значит я буду первым. Или ты только недавно здесь работаешь и не набрался опыта, правильно? - продолжает как ни в чём не бывало рассуждать, словно не видит ни нахмуренных бровей, ни яростно поджатых губ. - У меня испытательный срок, - непонятно чему усмехается тот, проводит рукой по волосам, не сильно взлохмачивая их. И взгляд, взгляд-то такой. Готов испепелить его сожрать прямо. Задел самолюбие, ой как задел. Чего и добивался. Плохо? Да. Но так нужно. Хотел спровоцировать его и очень даже похоже, что получилось. Игра начинается, леди и господа. - Значит, если у тебя не получиться удовлетворить меня своим танцем - ты вылетаешь? - Да, - ему приходиться признаться. Чон хмыкает быстро отводит взгляд в сторону. Была не была. Делает шаг навстречу. Так близко, что он может Тэ потрогать, коснуться, чего так сильно, безумно сильно хочется, но... Но не может сделать этого. Не сейчас. Пока не сейчас. Этому не время. Он наклоняется к нему, шепчет на ухо тихо так, почти интимно, опаляя горячим, обрывистым дыханием: - А хочешь научу? - Ты? - он удивлённо таращится. Вскидывает брови вопросительно. Чонгук сглатывает. И хочется уже (всего лишь на мгновение) бросить свою затею, но нет: - А почему нет? - А и вправду, почему нет, - снова странная усмешка с его стороны. Техён смотрит внимательно, прямо, не разрывая взглядов. Обходит очень аккуратно, не касаясь никоим образом и его это немного задевает, но он молчит. Проглатывает непонятно откуда взявшийся ком в горле. Он падает на диван, делает глоток из бокала и Чонгук замечает, что его губы касаются там, где были его. И почему-то это заставляет его улыбнуться. Значит не зря хочется сделать то, что Чонгук сейчас намерен сделать. Возможно удастся осуществить задуманное. По крайней мере нужно попробовать и Техён ждёт. Вон как развалился на диване и с ленцой наблюдает за ним. Тихо выдыхает, на мгновение прикрывает глаза и сразу же открывает их. Расстёгивает немного дрожащими пальцами две пуговицы на рубашке. Боится передумать. Потому что, да, соврал, что у Техёна плохо получается и да, боится его же и разочаровать своими танцами. Он никогда не любил танцевать, тем более такие танцы, но Техён как-то обмолвился, что ему хотелось бы и Чонгук захотел порадовать своего парня. Научился вроде-бы да, но только порадовать или нет получится только сейчас. Уже не боясь передумать, решительно расстёгивает остальные пуговицы. Белоснежная рубашка оказывается распахнута, открывая вид на загорелое, накаченное тело. Техён от этого вида удовлетворённо, предвкушающе усмехается. Проводит влажным языком по сухим губам. Откидывается расслабленно на спинку дивана, расставляя ноги, ни секунды не переставая следить потемневшими глазами за (своим) мальчиком. А тот не разочаровывает: руками проводится по крепкому торсу, оглаживает. Бёдрами, крупными, накаченными плавно покачивает из стороны в стороны. Простые движения, но не для него. Не тогда, когда его мальчик старается для него. Чонгук кидает быстрый взгляд на Тэ, улыбается уголками губ, отмечая и чужой потемневший взгляд, и судорожно сжимаемые кулаки. Продолжает. Поворачивается спиной, медленно-медленно стягивая с широких плеч рубашку. Кидает ту небрежно в сторону, но так и не поворачивается. Техён жадно наблюдает за крепкими мышцами. Он даже не разочарован, что Чонгук не повернулся к нему. Лучше так. Потому что... Выдыхает. Облизывает опять губы. И наплевав уже на всё, вжикает молнией и стягивает джинсы. Член, болезненно-возбужденный сразу же шлёпает по крепкому животу. И он рад, что спеша, забыл натянуть боксёры. Чонгук, словно чувствуя что-то оборачивается и сразу опускает взгляд прямо туда. Теряется на мгновение, глаза шире распахиваются, а губы округляются. Но тут же берёт себя в руки, проводит языком по губам, и сам замирает пальцами на молнии. Дразнит. Проводится ладонями по прессу; поднимается вверх, задевая пальцами один возбуждённый сосок, а пальцы другой ныряют в рот. Засовывает один, облизывает подушечку и проталкивает дальше, начиная посасывать и облизывать. Играется, словно с членом. И один и другой это понимает, но оба при этом не делают ничего больше. Только наблюдают. Только смотрят друг за другом. Глаза в глаза. Шумные вдохи, выдохи, и тихая музыка где-то далеко-далеко на фоне. Двигает бёдрами, плавно, тягуче. Раз. Вжикает молния. Два. Джинсы в сторону. Три. На нём лишь одни чёрные боксёры. Чонгук усмехается, прослеживая за чужим голодным взглядом. Сейчас, ему хочется показать все те движения, что он выучил когда-то, но в голове у него полнейшая пустота и всё, что он может это просто двигать бёдрами. Раз. Два. Раз. Два. Чонгук теряется, не знает стоит ли продолжать, поэтому замирает, пальцы крепко держаться за пояс трусов. Он опускает глаза. Потому что не знает, нужно ли для Тэ дальше. Нужно ли ему продолжение. И вздрагивает, когда горячие(родные) ладони накрывают его руки, а сам парень утыкается носом ему в ключицу. И дышит тяжело, дыханием горячим опаляет его. - Я так соскучился, я так соскучился по тебе, Гуки. Шепчет хрипло, жарко. И сам же вновь ближе жмётся к нему, Гуку, вжимается, не обращая внимания на то, как его член болезненно елозит между ними и пачкает живот Гука. - Прости, прости меня, мой мальчик. Вновь шёпот, вновь губами где-то между шеей. - Тэ... - Просто позволь сделать мне тебе хорошо. Техён отстраняется, но всё же оставляет руки на плечах, и смотрит. Долго. Пристально. Будто пытается проникнуть внутрь. А может так оно и есть?.. И видимо получается, потому что Гук ничего не говорит, легонько кивает, тихонько выдыхает и улыбается уголками губ. А Тэ и не надо больше, сразу же тянет за руку, тянет к дивану, усаживает на него при этом бережно, аккуратно. А сам бухается рядом на колени. Смотрит снизу вверх. И губы свои, красиво очерчённые, облизывает. Гук больше не улыбается. Только смотрит внимательно на (любимые) губы, что так любил целовать, кусать, любить. А Тэ больше не медля стягивает с него боксёры, целует поджавшийся живот, оставляет мелкие, влажные поцелуи на внутренней стороне одного бёдра. Гук пошире раскрывает ноги, и другая сторона оказывается обцелованна. Не оставляет миллиметра не помечанного собой. Собственник. Любимый собственник. Как и раньше. Оттягивает, но всё же медленно подбирается к уже давно возбуждённому члену. Смотрит в глаза Гука, кончиком пальца проводит по головке, смазывая выступившую каплю смазки и медленно отправляя её в рот. Облизывает. Глаза в глаза. Гук шумно сглатывает и Техён не выдерживает, поднимается и вбивается, врезается в любимые губы. Сладкие, манящие, родные. И целует-целует-целует. Облизывает, посасывает, покусывает. Поглощает. Гук отрывается от него, шумно дыша, смотрит в потемневшие глаза напротив и улыбается. Ласково, нежно и как когда-то раньше любяще. Прижимается лбом, опускает руку и обхватывает ладонью чужой член, плавно вводит вверх-вниз. Тэ отзеркаливает его движения. Они доводят друг друга. Но глаз так и не отрывают. Хорошо. Боже, как хорошо. С любимым, с тем единственным с которым всегда хотелось. С тем, кто знает, что ты любишь, как ты любишь. Знает, когда нужно отступить и когда следует надавить. Одного жаль: эти два года, что они провели без друг друга. Целых 730 дней без него. Не рядом. Движения резкие, пальцы ускоряются, доводят до пика и оба изливаются, пачкая друг друга. У Чонгука подкашиваются ноги и Техён подхватывает его на руки, вновь усаживает на диван, а Чон не отпускает, держит руками за шею. - Гуки, пусти, - хриплый шёпот, мягкая усмешка. Но Гук только мотает головой. Нет, не отпущу. С этой минуты больше никуда. Мой и только мой. - Отпусти, маленький. Снова шёпот, только теперь его слушаются, но смотрят обиженно. Тэ усмехается на эту разобиженную мордашку, чмокает в нос и ловит любимые губы. Одной рукой упирается в диван, а другую опускает вниз, перед этим облизав пальцы. Боится немного, что оттолкнут, но всё же решает рискнуть. Поглаживает аккуратно вокруг, кружит, через раз надавливает на сфинктер, но не погружается внутрь. Чонгук шумно дышит, но не протестует. Он отстраняется, быстро идёт к своей сумке, так же быстро достаёт презервативы и смазку. И спешит назад. Его мальчик ждёт, смотрит на него полуприкрыв глаза за тёмными ресницами и широко расставив ноги. Ждёт. И он не даёт соскучится своему мальчику. Целует, сразу ныряя языком в рот, пока откручивает крышечку и не выдавливает себе на пальцы. Не хочет отвлекаться, но ему приходиться. Он не хочет своего мальчика порвать. Он бы себя не простил. Хватит. Достаточно оба накосячили. - Гуки, повернись попкой ко мне. Ласково просит, мазнув напоследок губами. - Тэээ. - Гуки, - повышает немного голос, его мальчик корчит недовольную мордашку, но всё же покорно делает требуемое. И перед ним такой потрясающий вид, что он в который раз мысленно материт себя, что так долго тянул с примерением. У его мальчика округлая попа, красивая, и так уютно обхватывать её ладонями и мять, что он и сейчас делает. Вновь капает на ладони смазку, слегка согревает её. Расставляет шире бёдра, отчего попа ещё больше выпячывается вверх. Несдерживается, коротко целует каждую, выдыхает прямо в дырочку, отчего та поджимается, а он улыбается. Палец кружит рядом, обмазывая, надавливая вокруг, пока не проскальзывает внутрь. Лишь подушечка пальца, но Чончук вздрагивает. - Больно? Тэ отрывается, обеспокоенно вглядываясь в склоненную макушку. - Я, - сглатывает, - давно ни с кем не был. У Техёна на это только взлетают удивлённо брови и улыбка широкая появляется на губах. Он благодарно целует макушку и шепчет в заалевшее ушко: - Хочешь, поменяемся? - Что? - Гуки резко поворачивает к нему голову, встречаясь в внимательным взглядом, ласковым. Закусывает губу, отворачивается, смущённо опуская голову вниз. - Нет, Тэ, всё хорошо, продолжай. - Я буду аккуратен, - Техён осторожно берёт за подбородок, поднимая голову к себе и целует в чужие уже опухшие, зацелованные им же губы. Обхватывает попу с двух сторон, целует в дырочку и языком пока лишь кончиком проникает внутрь. - Техён!.. Вскрикивает негромко, а он улыбается, ничего не отвечает, просто язык ещё дальше проталкивает и назад. Посасывает стеночки облизывает и вновь внутрь. Языком дальше. Глубже. Гук под ним податливый, мягкий. Дышит тяжело, ноги немного подрагивают, когда он особенно глубоко ввинчивается, и Гук ещё больше прогибается в спине, открывая ещё более соблазнительный вид. К языку присоединяется один палец, мягко растягивает, стеночки оглаживает, он такой потрясающе узкий. Сногсшибательный. Такой его. Что аж страшно, не верится, что столько времени упустил впустую. Но ничего, с сегодняшнего дня будет он будет наверстывать упущенное, чем, впрочем, он сейчас и занимается. Вынимает язык, проталкивает глубже палец, затем другой, расстягивает неспеша, старательно игнорируя свой болезненно стоящий член. Разводит на манер ножниц, но также аккуратно, двигает, вводит внутри, а следом и третий. Его мальчик тихо стонет. - Давай, Тэ. - Ещё рано, - а внутри всё горит, хочется-хочется-хочется, но он тянет, то ли себя наказывает, то ли просто дурак. Он не знает. Вместо этого начинает сильнее и резче двигать пальцами внутри, буквально трахает. Чонгук стонет уже громче, пытается насадится сам, но старший хлопает по попе, и Гук обиженно стонет. - Не торопись, маленький, всё успеем. - Я так соскучился по тебе. - Тихонько. И у него против воли широкая дурацкая улыбка вылазит на лице. Он так его любит. Бесконечно. Всегда. И только его. - И я, - вытаскивает пальцы и переворачивает его на спину, - хочу видеть твоё лицо, когда буду кончать в тебя. Хрипло выдыхает прямо в губы. Тянется за презервативом, но его хватают за руку и он замирает. - Я хочу так. Ты же чистый, я знаю. Шепчет, немного смущённо кусая губы. Глаза вновь прячутся под ресницами. Но нет-нет да взглянет. - Не сомневаешься? - В тебе нет, - шепчет младший, обхватывает одной рукой за шею и тянет к своим губам, Тэ послушно поддаётся. Устраивается между широко расставленных ног. Целует, вжимается губами, жадно, со всей накопившийся страстью. Целует, а сам одной рукой начинает аккуратно вводить член. На что Гук со стоном выдыхает ему в поцелуй, открывает глаза, смотрит и ещё больше обхватывает его ногами, закидывает на поясницу, скрещивая лодыжки и сам пытается насадится, но старший не позволяет. Удерживает за бедра, и аккуратно проникает внутрь, чувствуя как горячие стеночки плотно обхватывают его член, неспеша, пока полностью не оказывается в нём. На всю длину. - Боже... - Зови меня, Техён, - смеётся, утыкается носом в ключицу. - Дурак ты, - фырчит, - двигайся или ... И замолкает. Техён заинтересованно поднимает голову, вглядывается в чужие расширенные зрачки. - Когда настанет моя очередь быть сверху, тогда узнаешь, - хрипло шепчет, соблазнительно водя языком по губам. - Даже так. - Даже так, - передразниывает, но тут же давится собственным стоном, когда Техён выходит и одним слитным движением снова заполняет его и так несколько раз, пока не находит простату и начинает целеустремлённо вдалбливаться в неё. Толчки резкие, немного грубые, на грани. Но такие нужные. Сейчас больше не хочется нежности, хочется такого Тэ. И хочется кончить. Техён закидывает ноги Гука себе на плечи, открывая себе ещё больший доступ, а младший на это сильнее стонет, он так ещё более открытый и чувствительный. Нависает над ним, грубо втрахивая в поверхность, жадно вглядывается в родное лицо, замечая все смены эмоций. Его мальчику хорошо и это главное. Стонет, чувствуя близкую разрядку и хочет выйти, но Гук не даёт, кладёт ладони, останавливая. - Кончай, - глаза в глаза. И Тэхён кончает. Громко стонет, пока сперма выплёскивается внутрь, заполняя его Чонгука. А тот опускает наконец напряжённые ноги, тянет свою руку к члену, но Тэхён накрывает её своей и они оба доводят Гука до оргазма несколькими движениями пальцев. Целует в макушку Гука, вдыхая сладковатый запах. Волосы у него влажные, взмокшие от пота и он убирает их со лба. Целует. И встаёт. - Ты куда? - вяло шепчет, приоткрывая один глаз его мальчик. - Надо собираться, время. - Ой, точно, - Гук подскакивает, - я всё хотел спросить. Ты ведь тут не работаешь, да? Техён на это только улыбается чеширской улыбкой. Его мальчик всегда был умным. - Тээ, - тянет недовольно. Ещё и бровки нахмурил, и губки поджал. Милота да и только. Можно тянуть и дальше, но он не хочет: - Твои друзья помогли. И улыбается. - Ах ты ж, зараза, подстроили!.. Гук подрывается с постели и кидает в него подушку. Тэ ловит и его и подушку, и крепче прижимает к себе: - И я тебя люблю, маленький. Чонгук на это только улыбается, глубже зарывается в макушку, вдыхая родной запах. Определённо, самый лучший день рождения. Не забыть бы поблагодарить этих осталопов-друзей. И побить перед этим, что скрывали от него, но поблагодарить, конечно, обязательно.