А где-то далеко-далеко, в совсем ином мире, кто-то нерешительно взял в руки музыкальный инструмент, откликнувшийся эхом на ритм его души. Она никогда не умрёт. Она здесь, чтобы быть. © "Роковая музыка" (Терри Пратчетт)
Все мы, каждый из нас, совершали в своей жизни что-то, о чем забыть сложно и порой совершенно невозможно. Кто-то из нас совершал ошибки, о которых не просто забыть не только нам, но и другим людям, что нас окружают. Мы можем поссориться с родными из-за недопонимания, разорвать с ними контакты и терзать себя за содеянное. Кто-то из нас всегда гордится собой из-за того, что знает больше остальных. Такие люди кажутся нам холодными и отстраненными. Возможно, некоторые из них таковыми и являются, но некоторые лишь надевают маску. Почему? Возможно, потому что когда-то от этих людей требовали слишком многое. Порой кто-то из нас лишь думает о том, что должен что-то кому-то. Такие из нас пытаются быть лучше для других, напрочь забывая о себе. Порой эти люди идут по стопам родителей, дабы порадовать их. Однако, задавали ли эти люди себе вопрос — счастливы ли наши родные от подобного выбора? Да, почти наверняка они горды как никогда, но... быть может, они хотели для вас чего-то лучшего? У кого-то из нас не было настоящей семьи и, обретя однажды любимого человека, мы из кожи вон лезем, чтобы обеспечить им лучшую жизнь. Берясь за любую работу, мы боремся за что-то материальное, напрочь забывая о том, что порой мы нужны нашим любимым рядом. Однако же, когда мы вспоминаем об этом, становится слишком поздно...***
Дижа стояла прижавшись лбом к холодному стеклу и смотрела в даль. Девушка боялась перевести взгляд и увидеть свое отражение. Почему? Она боялась увидеть там свои глаза. Она знала, что совершила в своей жизни множество ошибок, но взглянуть в глаза самой себе и признать это девушка боялась. Возможно, если бы она не ушла из семьи, если бы училась лучше, то могла бы помочь раньше. Всю жизнь она совершала одни лишь ошибки и вот тогда, когда она могла сделать что-то стоящее, все в очередной раз пошло под откос. Хекс. Ему никогда прежде не приходилось терять тех, кого он лечил. Он думал, что знает все, но жизнь преподнесла такой удар по самолюбию парня, что оклематься от подобного он сможет не сразу. Мог ли он подумать, что однажды его знаменитых знаний может не хватить? Мог ли он подумать, что однажды он будет сидеть на полу чужого дома и молиться о том, чтобы его очередной пациент все же открыл глаза. Женщина, которая сумела стать опытным воином, которой доверили оберегать жизнь самого Драконорожденного, сейчас тряслась от страха. Та самая женщина, что шла против разбойников, сражалась бок о бок с Довакином против тех существ, которыми пугают не только детей, но и взрослых, прямо сейчас та самая женщина боялась как никогда прежде. Всю жизнь Лидия пыталась стать сильнее, но сейчас видела, что та сила, которой ей так не хватало таилась совсем в другом месте. Каким-то совершенно невообразимым образом среди всех остальных людей оказался и Бриньольф. В подобные ситуации вор всегда попадал благодаря своему любопытству. Хотя, порой, причиной были женщины. В порядке исключения в данной ситуации причин было именно две. Однако же, Бриньольфа куда больше волновало то, что будет с его названным братом. Он видел, что было однажды и боялся того, что может случится опять. Все мы, каждый из нас, совершал в своей жизни что-то, о чем забыть сложно и порой совершенно невозможно, но прелесть в том, что забывать об этом нельзя. Да, помнить об этом больно, но необходимо. Говорят, что нужно учиться на ошибках, однако никто никогда не говорит, что учиться на своих ошибках намного, намного действеннее. Порой мы не видим того, что идем по тропе, ведущей в пустоту, до тех пор, пока нас не ткнут в это носом. Для каждого из нас учителем стала одна девушка. Ребенок, по сути своей. Она и сама совершила когда-то множество ошибок, о которых бесконечно сожалеет, однако для всех нас она стала путеводной звездой. Блуждая в темноте долгое время, мы смогли увидеть маленький лучик света в одном человеке, и вот сейчас все мы, каждый из нас, боялся, что этот свет вот-вот погаснет.***
Тьедвальд сидел возле кровати и смотрел на тело девушки, прокручивая в голове все то, что она привнесла в его жизнь. Хаос — первое, что приходило в голову. Однако, хаос бывает разным. Тот, что привнесла Веста был положительным и его не хватало. Глаза девушки закрыты слишком давно и Довакин молился о том, чтобы они наконец открылись. Он хотел, чтобы его малышка посмотрела на него еще раз. Всего раз. Потянувшись, Тьедвальд взял девушку за руку и поднес ее к своему лицу. Пальчики с аккуратными, но острыми ноготками, всегда были холодными, и если раньше девушка могла вызвать бурю смеха, дотронувшись ими до поясницы воина, то сейчас это пугало. Посмотрев на четыре черных камня, в которых когда-то находились души невинных, Тьедвальд поежился. Сама мысль о том, что за магия происходила здесь несколькими часами раньше, пугала, но то, на что готовы пойти люди просто чтобы попытаться спасти девушку, внушала хоть и небольшую, но надежду. Тьедвальд был зол. Он не понимал, почему Веста молчала? Он ведь имел право знать, но его малышка сделала все по-своему. Она торопилась с переводом того злосчастного дневника не просто для того, чтобы вернуться к своей семье, а для того чтобы увидеться с ними в последний раз. Уже тогда она выбрала страдания для себя, уже тогда она боролась за жизнь ребенка. А сейчас Довакин, один из самых великих воинов своего времени, привыкший бороться всегда и за все, не знал, что ему делать. Он был беспомощен, а сил бороться не было. И от этого становилось тошно...***
Что вы чувствуете, когда просыпаетесь? Холод? Тепло? Какой-нибудь запах? Нет, первым приходит ощущение собственного существования. Вы понимаете, что живете. Это мимолетное чувство длится всего секунду или две, но спутать его нельзя ни с чем другим. Оно... знаете, пожалуй, это ощущение одно из самых лучших, что есть в нашей жизни. Заметить его сложно, но вот забыть... Мое ощущение собственного существования проскочило мимо, лишив меня лишнего кусочка счастья, так что первое, что я почувствовала был запах железа и тепла. Глаза у меня были закрыты и открывать их не хотелось. Возможно, потому что я знала, что после этого придется совершать какие-то телодвижения, а делать этого мне никак не хотелось. Создавалось ощущение, что по мне прошелся мамонт. Однако глаза я все же открыла. Поначалу все расплывалось и было нечетким, но вот прошли пять секунд, десять, минута и картинка передо мной обретала четкие очертания. Рядом со мной кто-то сидел. Лица я не видела - его закрывала моя собственная рука, которую аккуратно держали мужские, - и все же я знала, кто находился возле меня. Мне необязательно видеть лица, чтобы знать. Я легонько пошевелила пальцами, дабы дотронуться до лба мужчины и обратить на себя внимание. Стоило мне это сделать, как Тьедвальд вздрогнул, повернул голову в мою сторону и, увидев меня, вскочил со своего места так резко, что перевернул стул, на котором сидел. - Малышка, - выдохнул мужчина, оказавшись на кровати возле меня. - Ты как? Понимаешь, что я говорю? Слышишь меня? Видишь? Я лишь кивала головой, чувствуя, как глаза предательски наполняются слезами. Впрочем не только мои глаза заблестели — сидевший передо мной воин поспешно моргнул и провел пальцами по закрытым глазам, посмеиваясь. Может мне показалось, но в смехе Довакина мне послышалась легкая истерика. - Прости, - чуть слышно сказала я и всхлипнула. - Не хочу больше слышать это слово, малышка, - качнул головой Драконорожденный и серьезно посмотрел на меня. - Не в ближайший год точно. Почему ты молчала? Почему ничего не сказала? Боги, если бы ты только знала, как я сейчас зол. - Прос... Я не хотела. Я боялась. Столько всего произошло, я лишь старалась поступить правильно. Не злись. - О нет, простыми словами тебе прощения не вымолить. Обещаю, что когда ты встанешь на ноги и поправишься, я как никогда займусь твоим воспитанием. Твоим и ребенка. - Ребенок, - выдохнула я, чувствуя в груди не знакомое до этого момента чувство. - Где ребенок? Не говоря ни слова, Тьедвальд вышел из комнаты. Его не было всего минуту или две, а мне показалось, что прошла целая вечность. Мужчина вернулся в комнату с крохотным свертком в руках и держал его с такой осторожностью, что я даже боялась принимать сей дар. Мне казалось, что я буду не столь аккуратной, не столь нежной. Я боялась совершить ошибку и причинить боль собственному ребенку. Я попыталась хотя бы приподняться на локтях, но у меня и это не вышло. Тьедвальд присел рядом и, продолжая держать младенца в руках, убрал ткань, что скрывала его лицо. Для каждого родителя его собственный ребенок самый лучший и красивый и если бы кто-то сказал мне что-то, что шло вразрез с моими нынешними мыслями, человек этот выбежал бы из дома с горящими ботинками на ногах. Ребенок передо мной был... Боже, какими могут быть младенцы?! Они по своему прекрасны. Еще они забавны. Нет, правда! Эти маленькие носики, пухлые щечки и глаза чуточку инопланетной формы. - Малышка, - окликнул меня Тьедвальд, - у меня предложение. - М? - оторваться от созерцания собственного дитя я не могла. - Давай остановимся на одном ребенке? В смысле, я знаю, что наседал на тебя с тем, что хочу сына, но... - Стой! Так это девочка? Тьедвальд хитро улыбнулся и посмотрел на ребенка. - Ну, мальчиков от девочек я еще в состоянии отличить. А младенец между тем, словно почувствовав, что речь ведется именно о нем, зашевелился и чуть приоткрыл глаза. Наша с Тьедвальдом дочь сонно смотрела в сторону своего отца, словно ждала от него какого-то действия. - Она на удивление спокойная, - заговорил Довакин. - Честное слово, словно какое-то затишье перед бурей. - Ну, от нас ведь кроме бурь ничего иного ждать и не приходится, - съязвила я с самой счастливой улыбкой на лице. - К слову, это странно, но у нее глаза разного цвета. Наши чудо-целители сказали, что сами прежде подобного не видели. Я удивленно моргнула. Глаза разного цвета? Кто бы мог подумать... Да, и вправду, ты всегда была ко мне ближе, чем я думала, Лу. Однако, это же не твое имя, да? Ты ведь сама мне это сказала. Я ждала, но ответа от девушки, которую видела половину своей жизни только я, так и не последовало. Ну, конечно. Ведь ты еще не умеешь говорить, да? - Так как мы ее назовем? - словно читая мои мысли, спросил Тьедвальд. Я задумалась всего на секунду. - Что думаешь об имени Майя?