north

Сонхва поставил будильник у своей кровати, чтобы проснуться в 7 утра. Его заберут ровно в 10 утра. У него будет более чем достаточно времени, чтобы принять душ, позаботиться о новой татуировке солнца, нанесенной чернилами у основания позвоночника, одеться, съесть скудный завтрак из круассана, фруктов и кофе, который приготовили Дети Солнца, и быть готовым идти. Секретарь Мин зачесала ему волосы назад, даже нанесла какой-то продукт, и вместо того, чтобы падать ему на лицо, его темные локоны обрамляли его лицо как морские волны. — Меньшее, что ты можешь сделать, это посмотреть своему новому альфе в глаза, — сказала она, укладывая его волосы так и сяк. Ему было интересно, что случилось с заколкой Идена. После того как он почистил зубы до их обычного белого сияющего блеска и оделся в слегка мешковатые брюки и блейзер, он уселся за желтый как подсолнух столик в вестибюле, залитый солнечным светом, льющимся с площади. Он смотрел, как журчит вода в фонтане снаружи, вспыхивая на свету. Он долго наблюдал за ним, не обращая внимания на секретаршу, печатающую за столом, или случайного сотрудника, проходящего мимо. Ему вернули телефон, но с него были удалены все его контакты, фотографии, видео и любые другие следы. Часть их идеологии «чистого старта». Кроме веса телефона в кармане у него ничего с собой не было. То, что они собрали в его старой комнате, было отсортировано, проверено, а приемлемые предметы отправлены в дом его новой стаи. Он узнал, что «Ateez» было именем стаи, под которым они были зарегистрированы. Дверь в вестибюль внезапно распахнулась со звоном колокольчиков. Войдя внутрь, незнакомец снял массивные белые дизайнерские солнцезащитные очки. Сонхва был поражен таким количеством визуальных деталей одновременно: кошачьи глаза, очерченные строгой черной подводкой, густые брови, неодобрительно сдвинутые, мокасины Gucci, сверкающие головами золотых леопардов, темные брюки и длинный жилет оттенка застарелой крови с леопардовым принтом. «Ким Хонджун», — подумал Сонхва, отметив флуоресцентный голубой гребень волос, который контрастировал со всем остальным. Хонджун подошел прямо к столу и начал говорить с Мин, как будто хорошо её знал. Его тон был резким и, возможно, даже раздраженным. Как будто между ним и Детьми Солнца уже был какой-то спор еще до того, как он появился. Сонхва подумал, не связано ли это непосредственно с ним. Хонджун драматично вздохнул, когда Мин начала собирать формы и передавать их одну за другой для подписи, что он и делал почти не глядя. Сонхва наблюдал за ним, сложив руки между ног. Он моргнул, услышав звук падающей на стол ручки. Хонджун смотрел на него, уперев руку в бедро. — Так ты Сонхва? — Да. — Я не буду называть тебя хёном. В моей стае это не так работает. — Всё в порядке. Хонджун фыркнул. — Конечно в порядке. Мин сказала что-то напоследок, и Хонджун нетерпеливо вскинул руку, отворачиваясь от неё. — Знаю, знаю. Давай, Сонхва. — Он сделал жест двумя пальцами, и Сонхва встал как марионетка по его приказу. — Пойдем. Водитель ждет. Снаружи бесшумно стояла гладкая черная машина, не лимузин, но и длиннее обычной машины. Хонджун жестом пригласил его сесть сзади и сел рядом с ним. — Мы пообедаем перед тем, как отправиться домой. Какую еду ты любишь, Сонхва? — Хммм… В последнее время почти везде заказывал салат. Так что, я полагаю, место с хорошим салатом. Хонджун кивнул. — Я знаю одно место. Он выкрикнул водителю незнакомое название ресторана, а затем проверил свой телефон и отправил несколько сообщений. Сонхва вытащил свой телефон. — Ты оставишь свой номер в моем телефоне, Хонджун-ши? — Ах, верно. Я также оставлю некоторые номера других. Когда он деловито отодвинулся, Сонхва спросил альфу: — Какую музыку ты пишешь? — Всех видов. Вся разных жанров. Я уверен, что ты слышал мою работу и даже не знал, что это она. Ты любишь музыку? — Мне нравится танцевать. — Да? Тогда ты понравишься Юнхо. — Только Юнхо? Хонджун сверкнул суженными глазами на Сонхва. — Ты под кайфом, да? — Не под кайфом. Я на гипнеросе, если ты это имеешь в виду. — Я просто не понимаю. Как ты вообще можешь чувствовать себя человеком, принимая это? — Это не так плохо. Совсем неплохо. Без него я бы сейчас не был с тобой в этой машине. Хонджун громко рассмеялся над этим. — Хорошо, ладно. Я понял тебя. Мне все равно, принимаешь ты или нет. Кажется, это не имеет значения. Это казалось странным, но Сонхва не спрашивал, потому что выражение лица Хонджуна сильно нахмурилось, когда он смотрел между их телефонами, перебрасывая контактную информацию из одного в другой. Затем он бросил Сонхва его телефон, скрестив ноги и просматривая то, что выглядело как заполненный календарь событий на его собственном устройстве. Сонхва перестал шпионить и просмотрел свои новые контакты. Удивительно, но кроме Хонджуна их было всего трое. Просто: «Юнхо», «Чонхо», «Ёсан». Поскольку Хонджун активно его игнорировал, Сонхва открыл сообщение на имени Юнхо и написал: «Привет, Юнхо. Меня зовут Сонхва. Я слышал, ты любишь танцевать, как и я. Я надеюсь, что вскоре мы сможем разделить наше хобби вместе». Телефон издал небольшой электронный сигнал подтверждения, когда он отправил сообщение, что мгновенно привлекло внимание Хонджуна. — Ты только что кому-то написал? — Да? — в замешательстве сказал Сонхва. — Дай мне свой телефон. Сонхва передал его. Хонджун несколько долгих мгновений изучал сообщение, переводя взгляд с Сонхва на экран. Уголки его рта дернулись, когда он попытался подавить улыбку. — Не делай этого. Пока нет. Я бы предпочел, чтобы все сначала узнали друг друга лично. Он вернул телефон. — Мило. Это было мило, Сонхва, — сказал он, похлопывая его по руке. --------------------------- Они сидели перед фешенебельным французским рестораном на стульях из белых металлических лоз и веток, придвинутых к столикам из прозрачного стекла. Что-то похожее на новенький красно-белый зонт защищало их от прямых солнечных лучей. Хонджун призвал Сонхва заказать все, что он хочет, но когда тот услышал, что Хонджун заказывает салат из лосося и мимозу, он попросил то же самое. — Сонхва-ши, — протянул Хонджун его имя, как только официант отошел. — Хонджун-ши? — Он внимательно наклонился вперед, изобразив на лице приятную улыбку. — Всё у нас пошло по п*зде, Сонхва. — О? — Ага. Просто катастрофа. — Мне очень жаль это слышать. — Ненавижу звучать драматично, но ты вроде как наша последняя надежда. Сонхва был заинтригован. Он пошевелился, затем поморщился, когда его свежая татуировка потерлась о спинку стула. — Я буду честен с тобой, Сонхва. И ты не можешь повторить это ни для кого из других. Ты понял? Я запрещаю. Сонхва кивнул, скрестив ноги и ловя каждое слово. — На самом деле я самый дерьмовый главный альфа в мире. Я не знал и не знаю, что делаю. Вместо того, чтобы собрать сильную стаю, я просто случайно хватал того или иного человека в последние несколько лет. Ёсана, потому что он был невероятно красив, Уёна, потому что Ёсан не пошел бы со мной без него, Сана, потому что он практически щенок Уёна, которого нельзя оставлять одного. Минги я встретил на работе и влюбился в его язык, не зная о нем ничего другого. Чонхо, та же история — просто проходил мимо студии звукозаписи и в итоге провел полдня, наблюдая за его сессией. Юнхо, мой самый давний друг, и однажды проснувшись, я понял, что не могу жить без него. Он слишком много значит. — Вау, — у Сонхва закружилась голова, когда он пытался представить, что испытывает к кому-то такое сильное чувство. Это должно быть приятно. Он помнит, как жаждал такой связи или её подобия. — Я собрал их вместе в своем огромном доме, потому что у меня есть деньги, чтобы держать их там. Юнхо был первым. И он просто продолжал приходить домой к новым людям, которые должны были внезапно стать частью его семьи. Я его даже не предупредил. Я чувствую себя ужасно из-за этого. Взгляд искренней печали заставил Хонджуна надуть губы. Принесли мимозу, Хонджун взял свою и секунду смотрел на поверхность пузырящегося апельсинового сока, прежде чем выпил половину. — Они друг другу не нравятся? — рискнул предположить Сонхва. — Юнхо любит их всех. Мне чертовски повезло в этом. Но он понятия не имеет, что делать, когда они не справляются. Как помочь им, если это нечто большее, чем достать хрустящие тосты с корицей с верхней полки. Уён не может прожить и дня без ссор с кем-то. Ёсан добрый, но тихий, и я честно говоря даже не знаю, что он думает в последнее время. Я думаю, Чонхо чувствует себя одиноким. Сан-и либо мой наименее проблемный мальчик, либо самый требовательный в уходе, в зависимости от того, как звезды сойдутся в течение дня. Это всё он сказал, потягивая свой напиток с тенью между бровями и мыслями, вихрем кружившимися в его глазах. — Как… чем я могу помочь? — наконец спросил Сонхва, пытаясь убедиться, что сострадание, которое он хотел выразить, прозвучало в его словах. Он подумал о том, чтобы указать Хонджуну, что он просто снова повторяет свою ошибку с Сонхва — приводит еще одного незнакомца; но у него хватило ума понять, что это не только жестоко, но и очевидно. От Хонджуна никак не могло ускользнуть, что именно это он и делал. — У нас никогда не было беты в стае. Я был самым старшим, но меня почти все время не было дома. Я попросил Детей Солнца сообщить мне, когда у них появится кто-то постарше, кто-то ответственный, кто-то похожий на того, кто с нами справится. — Я обязательно буду стараться изо всех сил. Принесли их еду. Салат из фиолетовых и зеленых листьев, поджаренные семена и зерна, а также ломтик обжаренного лосося. Сонхва жадно съел все это, счастливый осознавать, что гипнерос не притупляет вкус вкусной еды. — Там, в клинике, тебя морили голодом? — Хонджун рассмеялся, вытирая рот тканевой салфеткой. — Нет. Просто была другая еда. Примерно как бесплатная еда в отеле. Хонджун пренебрежительно фыркнул. — Они зарабатывают достаточно денег и даже не могут обеспечить приличную еду. Зачем ты вообще подписался? — О… Наверное, я был так подавлен и одинок, что не мог больше этого выносить. Был такой момент, когда мне казалось, что я умру, не имея возможности образовать связь с кем-то. Но в то же время так волновался, что не мог даже произнести ни слова, чтобы достучаться до кого-либо. Мне кажется, что это было много лет назад, а не дней… — Это из-за препарата, — сказал Хонджун с непроницаемым выражением лица. Чувство, которое Сонхва мог описать на его лице — страх. Он смотрел на него так, словно тот мог внезапно расстегнуть молнию, как в мультиках, и настоящий Сонхва вышел бы наружу. — Я чувствую себя намного лучше. Я не беспокоюсь, не одинок и не подавлен… и, в конце концов, я смогу находить контакт с людьми, как и хотел. — В чём смысл, если ты больше не одинок? И как ты думаешь, сколько ты сможешь найти контакта, если ты даже не можешь ничего чувствовать? Сонхва моргнул. — Я не уверен. Я думаю, нам придется это выяснить? — Полагаю, что так. Честно говоря, это вероятно сыграет в твою пользу. Как бы мне не хотелось это признавать. — сказал Хонджун. — Если бы ты мог просто помочь мне взять детей под контроль и сохранить гармонию в нашем доме, я бы полюбил тебя за это. Я не хочу, чтобы ты работал или делал что-то, что заставит тебя отсутствовать долгие часы. Я хочу, чтобы ты был дома. — Понятно. Я сделаю все, что смогу. — Но Сонхва. Я должен серьезно предупредить тебя кое о чем. Это насчёт Минги. — Минги… который ученый, да? — Пфф, они тебе, бл*ть, это сказали? Больше похож на подопытного, если уж на то пошло. Он опасен, Сонхва. Он тот, с кем ты не должен связываться, пока я не придумаю, что мы будем с ним делать.