north

Сонхва проснулся, не зная точно, что делать и каково его место в новом доме. Поэтому он начал с малого. Его новая спальня уже была приведена в порядок для него, но он мог сделать лучше. Он нашел влажные салфетки и валик для удаления ворса, и вскоре пол и все остальные поверхности в его комнате заблестели, даже когда он присел на корточки и посмотрел на верхнюю часть туалетного столика под углом. Покончив с этим, он пошел на кухню, когда желудок начал жаловаться от голода. Насыщенный аромат кофе ударил ему в нос. Это всегда был такой ненадежный запах — запах кофе. Как ему позволили пахнуть восхитительным шоколадом во рту, но иметь такой горький вкус на его языке? Нет ничего, что не исправили бы несколько ложек сахара. Но когда он обогнул холл и вошел в основную часть дома, ему в нос ударил другой запах: химический привкус краски. Сгорбившись над полурасколотым обеденным столом, Хонджун подтирал повреждения кистью. Его пальцы были покрыты засохшим белым налетом, который также присыпал поверхность стола вокруг него. Но кончик его кисти блестел чем-то вроде жидкого золота. Сонхва подошел ближе, проверяя работу альфы. Хонджун взглянул на него краем глаза. Альфа был одет в комбинезон поверх обтягивающей черной водолазке. Сонхва пожалел, что не переоделся в более приятную одежду, а не в свою обычную изношенную пару фланелевых пижам, покрытых котятами. — Ты слышал о кинцуги раньше? — спросил Хонджун. — Думаю, да… — Использование золотого лака для ремонта сломанных вещей. Признание недостатков и превращение их во что-то прекрасное. Подумал попробовать, хотя это гораздо больше, чем трещина… — Альфа выглядел почти испуганным, глядя на свой прогресс. — Мне пришлось заполнить его шпатлевкой, чтобы сначала получить ровную поверхность. — Мне нравится, — сказал Сонхва, случайно коснувшись кончиками пальцев Хонджуна, проводя пальцами по большой уродливой трещине. Хонджун посмотрел на него более внимательно, но он уже убрал кончики пальцев. — Я скоро вернусь, — крикнул Сонхва, подойдя к кладовой, которую обнаружил ранее, и вернулся с мягкой тряпкой и бутылкой органического чистящего раствора, пахнущего жимолостью. — Позволь мне немного привести вещи в порядок для тебя. Осторожно, чтобы не слишком сильно мешать, он стряхнул лишнюю засохшую пыль от шпаклевки со стола и пола возле ног Хонджуна. Хонджун даже позволил ему убрать маленькое ведерко с шпаклевкой и шпателем, которые Сонхва вымыл и аккуратно убрал. Это было классно. Иметь возможность чем-то заняться. Он мог сразу увидеть разницу. И увидеть, как разделенный стол превращается в уникальную и красивую поверхность. Прежде чем уйти от альфы, он принес ему тряпку. — Можно мне твои пальцы? Хонджун сделал паузу, обмакивая кисть, затем медленно вытянул кончики пальцев свободной руки. Сонхва осторожно потер каждую, очищая их настолько, насколько мог на данный момент. Когда он закончил, он взял всю руку Хонджуна и крепко зажал ее в горячей ткани, пытаясь облегчить любые судороги, которые, должно быть, вызывал утомительный проект. Затем он подождал, пока Хонджун протянет ему другую руку, и сделал то же самое, не торопясь. Ни один из них ничего не сказал. Наконец закончив, Сонхва уже начал отворачиваться, когда заметил мерцание золота на челюсти Хонджуна. Он осторожно взял его лицо в руки и также стер заблудившееся золото, хотя он выглядел мило. Сонхва не был уверен, почему Хонджун выглядел таким ошеломленным, когда он уходил, но альфа ничего ему не сказал, поэтому он решил, что ему больше ничего не нужно. ————————— Одевшись — в укороченную футболку Dir En Grey поверх черных длинных рукавов, черные брюки и ремень с крошечными заклепками в форме звезд, переходящим в пряжку в виде полумесяца, — он прошел в просторную гостиную. В дымоход полупрозрачного камина был вмонтирован телевизионный экран, которого он раньше не замечал. На самом деле… экранов было четыре. По одному набору с каждой стороны стойки. Он не мог решить, было ли это гениально или чрезмерно. На самом деле был включен только один телевизионный экран, на котором транслировалось «Как приручить дракона» из звуковой системы, настолько искусно спрятанной, что он не мог видеть никаких динамиков, хотя насыщенные, анимированные звуки, казалось, исходили отовсюду. Сан растянулся на пушистом ковре, обнимая большого плюшевого медведя и шевеля пальцами ног, смотрел фильм. Сонхва сел на диван рядом, стараясь не беспокоить его. Однако Сан подпрыгнул, когда тень Сонхва скользнула по нему, крепко обнял свою плюшку и сел прямо. — Все в порядке, Сан-и, я здесь не для того, чтобы беспокоить тебя. Ничего, если я посмотрю фильм с тобой? Сан моргнул, его волосы все еще были взъерошенными. Сонхва сполз с дивана на ковер, даже не касаясь Сана, но сидя немного впереди него в противоположном углу. — Так лучше? Сан медленно расслабился. Он осторожно лег обратно, свернувшись калачиком, хотя Сонхва показалось, что он заметил, как омега нервно впился зубами в ухо своего медведя. Сонхва не чувствовал грусти или сожаления, но он действительно чувствовал, что это было проблемой. Если Сан будет таким пугливым и нервным рядом с ним, это повредит гармонию их стаи. Это была еще одна проблема, над которой нужно поработать, наряду с вопиющим отвращением Уёна к нему. Но Сан-и был тем, над кем он мог работать прямо сейчас. Посмотрев вместе с ним некоторое время, он осторожно встал и направился на кухню. Из богатой кладовой он достал большое красное яблоко, чернику, мед, мюсли и йогурт. Отыскав нож и разделочную доску, он приготовил йогуртовое парфе с букетом фруктов. Схватив ложки, он вынес две парфе в гостиную, предложив одну омеге. — Ты любишь йогурт, Сан-и? Глаза Сана широко раскрылись, и он потянулся к чашке, избавляясь от сомнений при виде угощения. — Мне нравится, спасибо, — пробормотал он, схватив ложку, казалось, не желая портить аккуратное расположение фруктов сверху. — Красиво. Сонхва улыбнулся. — Спасибо. Я постарался сделать это красиво, чтобы тебе понравилось. Лицо Сана медленно порозовело. — Спасибо. — Пожалуйста. После этого Сонхва вымыл посуду, отметив, что Сан, казалось, с любопытством смотрел на него, пока он ходил по дому. Хонджун уже давно закончил со столом (хотя он был накрыт поднятым брезентом, скрывающим результат) и к тому времени вышел из дома, но Сонхва хотел спросить Сана, где все остальные. Он не слышал много звуков жизни вокруг дома, но не знал, было ли это из-за того, что он был пуст, или из-за того, что обитатели притихли. Но он не хотел прерывать фильм омеги, поэтому терпеливо ждал, пока он закончится. Когда начались титры, Сан потянулся к пульту и начал просматривать каталог фильмов в поисках чего-нибудь нового для просмотра, когда Сонхва нежным голосом прервал: — Сан-и, где все сегодня? — Альфа Джун на работе. — Да, я видел его раньше. А что насчет Уён-ши? — Он пошел в школу. — А Чонхо? — В школе. — Ёсан? Юнхо? — Не знаю. Работают. — А Минги? Сан нахмурился. — Он все еще в тайм-ауте… — А, понятно. Сонхва снова сел рядом с Саном, на этот раз немного ближе. — Часто ты остаёшься один? Сан пожал одним плечом. — Иногда… — Что ты любишь делать для развлечения? — Играть в игры, играть с хёном или Чонхо или с моими «'99» друзьями… — Так ты просто любишь играть со всей своей стаей, да, Сан-и? — улыбнулся он. Сан кивнул, бесцельно играя с пультом, ничего не выбирая, теперь его внимание было сосредоточено в основном на Сонхва. Его колени были подтянуты к подбородку, а рот надут. — Да… — В чём дело? Сан заметно поморщился, но ничего не сказал. Сонхва успокаивающе сжал голую лодыжку омеги. Сан пискнул от удивления, но перестал морщится. — Не волнуйся, нам не нужно об этом говорить. Что будем смотреть дальше? ————————— Ему пришлось уйти после того, как они закончили вторую часть «Как приручить дракона». Сонхва не возражал бы продолжать расслабляться и смотреть фильмы с омегой, будучи убежденным, что чем дольше Сан-и видит в нем безобидного человека, даже как человека, который может играть с ним и помогать заботиться о нем, тем ближе они могут стать. Но к моменту, когда пошли титры, нижняя часть спины Сонхва горела как сумасшедшая, и он осознал свою ошибку: он забыл о своей новой татуировке и не только не обработал ее успокаивающей мазью, но и позволил поясу туго затянуться. Штаны натерли кожу. Он расстегнул пряжку на ремне, как только вошел в спальню, шипя. Осторожно спустив штаны на полпути вниз по заднице, он попытался рассмотреть свою татуировку в зеркале. К счастью, всё было не так плохо как показалось. Устроившееся прямо у основания его позвоночника солнце цвета ржавчины пылало сердитым розовым оттенком там, где он потер кожу. Он начал тянуться к маленькой баночке с мазью, которую ему дали, когда в щели его не полностью закрытой двери внезапно появилась тень и толкнула ее. Сонхва заглянул через плечо. — Минги? Он начал натягивать штаны, но было уже поздно. Высокий альфа указал на него, его глаза блестели, как лезвия золотых монет. — Что это? Проследив за пальцем, чтобы убедиться на что указывают, он ответил. — Это татуировка, Минги. Я должен оставить её на семь лет, пока принадлежу Детям Солнца. Слова, сорвавшиеся с его языка, звучали странно, хотя это и не была новая информация. Он принадлежал им? Разве он не должен принадлежать своей стае — ATEEZ? Разве они не купили его честно и по закону? Теперь слишком поздно, чтобы думать. — Мне она не нравится. — Ну, мне тоже, если уж на то пошло. — Сонхва бросил свои попытки подтянуть штаны и вместо этого позволил им спуститься. Ему все еще нужно было каким-то образом нанести на нее мазь. А Минги все-таки был его товарищем по стае. Ему не должно быть стыдно, если он увидит его таким. — Это просто то, что я должен иметь. — Я вспомнил. У Хёнджина тоже была. — У Хёнджина? — Он тоже пришел от Детей Солнца. — Где он сейчас? — Хён вернул его. — О? — Ага. Он был красив, но испорчен. У Сонхва не было ответа. Минги шагнул внутрь комнаты. Сонхва не двигался, одной рукой сжимая баночку с мазью, другую держал за спиной, придерживая подол рубашки, чтобы не мешал. Пальцы Минги отстранили его от банки. Сонхва отпустил. Альфа открыл крышку и провел двумя пальцами по мази. Он намазал прохладный гель на чернильное солнце. Его ладонь тепло прижалась к верхней части ягодицы Сонхва. Его кончики пальцев делали твердые, успокаивающие круги на коже, может быть, немного сильнее, чем Сонхва сделал бы сам, но это было приятно, поэтому он не остановил его. Горячее дыхание альфы обжигало изгиб шеи. Губы Сонхва приоткрылись. — Ты заботился и о татуировке Хёнджина? — Нет. — Ладно… Спасибо. — Пожалуйста. И вот так рука Минги оставила его. Банка стукнулась, когда он поставил ее обратно на туалетный столик. Но, к удивлению Сонхва, альфа не вышел из спальни. Вместо этого он сел на край его кровати, щурясь на его скудные вещи. — Ты взял с собой какие-нибудь книги? — Хм… Я знаю, что многие из них не добрались сюда. Дай-ка посмотреть… Он заметил пропажу книг прошлой ночью. Казалось, меньше половины его коллекции добралось до нового дома. Пролистав то, что он оставил, он понял, что это, должно быть, было потому, что многие из его любимых книг, как правило, были сильно замусорены заметками, которые он делал: о мыслях и чувствах, которые книга пробудила. Если Дети Солнца пытались стереть сильные воспоминания о его прошлой личности, это определенно могло иметь значение. — Любишь страшилки? — Наконец он достал с полки тоненький томик. — Это сборник рассказов, которые мне нравятся. Автор пишет в каком-то старомодном стиле, что может быть сложно прочитать, но… Минги выхватил у него книгу, бросив на него пронзительный взгляд, прежде чем переключить внимание на страницы. — Я прекрасно могу читать этот стиль. — Минги… Прости. Я не это имел в виду. Просто я знаю людей, которым этот стиль не очень нравится. — Я прощу тебя, если одолжишь это, — поддразнил Минги. Сонхва улыбнулся. — Конечно. Ты можете взять все, что хочешь. — Спасибо, хён. — В любое время, Минги. ———————————— Как только Сонхва вернулся в гостиную, он обнаружил Сана, свернувшись калачиком в одном из огромных кресел, прижавшимся к Чонхо. — Добро пожаловать домой, Чонхо. Как прошли твои занятия? — Было весело, хён. На большинстве уроков мне приходится петь, так что мне не на что жаловаться. — Чонхо-я — лучший певец всех времен! — провозгласил Сан, обнимая макнэ за крепкую грудь. Лицо Чонхо превратилось в ту теплую улыбку, благодаря которой он выглядел намного моложе. — Я весьма хорош. По крайней мере, лучший в этом доме. Если только у Сонхва-хёна нет скрытого таланта, о котором мы не знаем…? — сказал он, закатывая глаза. — Нет, — рассмеялся Сонхва, махнув рукой. — Я тебе не конкурент, я уверен. Я мог бы заняться пением, если бы остался в университете… но я сдался. — О, ты не должен сдаваться. Бьюсь об заклад, хён мог бы это сделать, — сказал Сан мило. Он был намного откровеннее, когда с ним был кто-то другой. — Это не для всех… — резонно сказал Чонхо, не обращаясь ни к Сану, ни к Сонхва. — Но также, никогда не поздно. Тебе не нужно принимать какие-либо решения к определенному времени. А если ты хочешь петь… может быть, я смогу записать тебя на частные уроки. У меня есть караоке-машина. Они засмеялись, а Сан заскулил о том, что тоже хочет спеть в караоке, но тут дверь распахнулась, и вошел Уён с черным рюкзаком, который, казалось, весил сто фунтов. Он стряхнул его и поставил возле двери, его глаза сканировали их с пугающей точностью. — Сан-и, давай зависать в моей комнате. — Но… — Да ладно, мы так близки к победе над тем боссом, помнишь? — Ах, да! — Омега вскочил со стула и подскочил к Уёну, болтая об игре. Сонхва посмотрел на Чонхо. Чонхо выглядел так, будто пытался быть невидимым и в то же время боролся с желанием посмотреть, как уходит Сан. — Покажешь мне, как работает караоке, Чонхо? Как будто Сонхва только что произнес магическое заклинание, макнэ выдохнул и соскользнул со стула. — Да, пойдем. ——————————— Конечно, невозможно просто «показать» караоке-машину, не запустив ее и не петь одну песню… или шесть, или семь, или восемь. Они легко потратили более часа на пение в подвале, используя пространство, которое также использовалось как танцевальная студия для Юнхо. Там был кулер, из которого они могли взять напитки, когда им захотелось пить, и то, как их голоса красиво эхом отдавались в просторном помещении, только подогревало их желание одну песню за другой. Сонхва был рад узнать, что он все еще может получать удовольствие, несмотря на гипнерос, который он принимает. Хотя веселье, которое он получал, возможно, было более сдержанным, чем могло бы быть, ему все же было приятно слушать впечатляющий мягкий вокал Чонхо и проводить некоторое время, тренируя свой собственный. Чонхо сообщил ему, что он неплохо поет и ему нравится слушать его голос. Как раз в тот момент, когда они собирались сворачиваться, Ёсан спустился по лестнице, неся две продуктовые сумки, полные куриных блюд на вынос. — Мне показалось, что я услышал караоке. Съешьте немного курочки, пока моя очередь петь. Было уже семь часов, когда они, наконец, поднялись на первый этаж, следуя за пикантным, аппетитным запахом. На кухне появился новый человек. Это был невысокий мужчина с гладкими темными волосами и несколько смуглым лицом, в одном ухе блестела бриллиантовая серьга. Он готовил на плите, а Уён сидел рядом с ним, наблюдая за каждым его движением и бормоча ему в ухо. Сонхва понял, что это должен быть человек, который готовил и помогал ухаживать за домом — Чанбин. Когда они услышали их, Чанбин поднял голову, а Уён отошел от него, скрестив руки на груди. Чанбин, напротив, вытер руки о фартук и шагнул вперед, протягивая руку Сонхва. — Привет, я Чанбин. Вы, должно быть, Сонхва-ши? — Да, приятно познакомиться. Не отвлекайтесь на меня. Все, что вы готовите, пахнет потрясающе. — Я не получаю много жалоб, хотя я знаю, что ты, возможно, уже поел, — усмехнулся он. Сонхва услышал шуршание пластикового пакета и увидел, как Ёсан виновато прячет остатки еды за собой, его лицо превратилось в безмятежную маску, как будто он не сделал ничего плохого. — Просто небольшой перекус. Я уверен, что это совсем не отнимет у нас аппетит. — Прочистил горло и тихо сказал Ёсан. Сонхва догадался по игривому взгляду двух мужчин, что это был обмен мнениями, который у них был много раз, и не было настоящих обид. — Ну, я надеюсь на это, потому что ужин готов. ————————— Это было почти как в ресторане, сидеть и смотреть, как Чанбин их обслуживает. Сонхва задавался вопросом, не будет ли это странным, но Чанбин говорил с ними легко, не будучи слишком навязчивым, когда он раскладывал еду, а затем отстранялся, убирая кухню и моя посуду, давая им время спокойно поесть. Половина стола, которая раскололась, все еще была закрыта для посещения, оставаясь сохнуть под натянутым брезентом. Сан продолжал пытаться украдкой поднять его, чтобы взглянуть на работу Хонджуна, пока ему не надоело ворчание Уёна. Самого Хонджуна там не было, как и Минги. Это не показалось кому-то еще странным. Они не оглядывались по сторонам и не спрашивали вслух, где они. Сонхва снова обнаружил, что его любопытство пробивается сквозь дымку гипнерос, и, наконец, спросил: — Кто-нибудь знает, когда Хонджун будет дома? — Возможно, когда ты уже будешь спать, — сказал Юнхо. — Он всегда крадется домой так поздно, что мы не замечаем его до следующего дня. — Понятно. Так это нормально? — Да, вполне. — В глазах Юнхо промелькнуло разочарование, когда он признал реальность графика их альфы. — Кажется, он усердно работает, — предположил Сонхва, и высокий альфа гордо кивнул. — Он действительно востребован, но это означает, что он всегда срывает сроки. Мне всегда хотелось помочь, но… на самом деле это работа одного человека. — Я уверен, ты многим помогаешь здесь… Юнхо почесал затылок. — Ну… Обычно я большую часть дня на работе. Но, по крайней мере, я стараюсь не делать всё хуже. Последовали несколько ободряющих возгласов, и они более или менее спокойно наслаждались дальше едой. Уён, конечно, совершенно проигнорировал его присутствие, но Чонхо, Юнхо и Ёсан спокойно болтали, а Сан осторожно подтолкнул тарелку с клубникой в шоколаде ближе к Сонхва, как будто призывая его съесть одну. Сонхва извинился, проскользнув на кухню, чтобы попросить Чанбина об услуге. — Эй, уже слишком поздно, чтобы получить вторую порцию? Я хотел бы отнести немного еды Минги. Чанбину потребовалась секунда, чтобы ответить, выглядя так, будто он не был уверен в том, что только что услышал. — О… правда? Уверен? Сонхва кивнул. — Да, я просто не хочу, чтобы он голодал. — Мило с твоей стороны. Вот, пожалуйста. Будь осторожен. Чанбин вручил ему пластиковый контейнер и набор палочек для еды, и Сонхва направился в комнату. В коридоре было тихо и пусто, и он, не задумываясь, открыл замок на двери Минги. Комната Минги была темной, странно теплой, а воздух наполнен мускусным альфа-ароматом, который вызывал непривычное волнение внутри него. Он вошел в большую комнату, его глазам потребовалось несколько мгновений, чтобы привыкнуть к полумраку. Он увидел стену книжных шкафов, рамку с чем-то вроде диплома колледжа и письменный стол со стопкой маленьких кожаных журналов. На углу стола стояла детская подставка для карандашей в форме розовой панды, с письменными принадлежностями. Нелепость милой панды была последней деталью, которую он заметил перед тем, как рука впилась ему в спину. — Сонхва. Мне она не нравится. Голос был нечеловеческий. Больше похоже на завывание молнии, которое должно пронзать небо дугой, и последующее раскатистое ворчание. Дверь спальни захлопнулась так сильно, что сотряслись стены. Рука, сжимающая его спину, должна была быть огромной. Толстые острые ногти (когти?) впились ему в плечи, а соответствующий большой палец впился в нижние ребра. Его сердце начало биться быстрее. — Минги? — Мне она не нравится. Опять этот тревожный гул, но на этот раз Сонхва мог уловить слабый намек на голос Минги в словах, как будто он кричал издалека. Что-то выдернуло контейнер с едой из его рук и швырнуло через комнату. Сонхва попытался отследить его полет, но в ту же секунду, когда его голова начала поворачиваться, его схватили за затылок и дернули вперед, посылая острую боль в шею. — Минги. Это ты, верно? — Он задыхался. — Пожалуйста, поговори со мной. Я просто хотел принести тебе ужин. Я не пытался вторгнуться в твою территорию. Отстраненно он был поражен тем, что говорит так спокойно, так ясно думает. Однако его сердцебиение сходило с ума, его тело осознавало опасность ситуации, даже когда его мысли были слишком туманны, чтобы вызвать панику. Его единственным ответом было то, что его толкнули в более глубокую тьму комнаты, где лежала кровать Минги. Колени Сонхва ударились о край, остановив его продвижение, но чудовищная рука просто подхватила его и швырнула на кровать. Его лицо было близко к подушкам, сильный запах альфы окутывал его. Меховые одеяла щекотали ладони. Он попытался встать на колени, но рука ударила его по спине, удерживая на месте. Матрас прогнулся вокруг него, настолько сильно, что он подумал, что рама не выдержит этого. Низкий, непрерывный рык грохотал у затылка и щекотал ухо. — Минги. Пожалуйста. Будь разумнее. Я знаю, что ты там. Горячее дыхание спускалось по его спине порывами все ниже и ниже. С внезапным рычанием его штаны были зацеплены и разорваны в клочья. Дыхание Сонхва было очень быстрым, его кровь бешено колотилась по венам, пытаясь выдержать прилив. Но он боролся с этим, намереваясь вынести все, что должно было случиться, каким бы болезненным оно ни было. — Мне она не нравится. Внезапно он понял, о чем говорит Минги. — Минги, не… Зубы — он знал, что это должны быть зубы, хотя они были длинными и изогнутыми, как у животного, — вонзились в его татуированную плоть, гладко и глубоко. Сонхва закричал на мгновение, прежде чем грубая ладонь ударила его по лицу и крепко сжала. Зубы вышли из него не так гладко, как вошли. Они вырвались обратно, срезав отмеченную кожу, что намеревались сделать с самого начала. Вся нижняя половина Сонхва горела от боли. Кровь стекала по его бедрам. Длинный шершавый язык лизал её, ловя текущую кровь и следуя по тропам к источнику, где он лизал и лизал, с каждым разом касаясь ободранных нервов. Сонхва задыхался, всхлипывая от боли, его конечности начали дрожать от шока. Ему хотелось хотя бы увидеть Минги. Этого Минги, который не был Минги. Кто был монстром. Предупреждающие слова Хонджуна эхом отозвались в нем, как будто Хонджун стоял прямо там, напоминая ему слишком поздно. Как раз в тот момент, когда он подумал, что все кончено, он почувствовал, как существо над ним изменилось, и внезапно чудовищная, открытая пасть сомкнулась вокруг его шеи и плеча. Затем как будто уколы вонзились глубоко, вызывая еще большую агонию. Боль, когда зубы угрожали проткнуть мышцу, проникла глубоко, глубоко, пронзая его голову и спускаясь к заднице, нежелательное напоминание о том, что отдаленные части тела на самом деле более связаны, чем он думал. Если челюсти полностью сомкнуться, он умрёт. — Не делай этого, Минги. Держу пари, ты даже не читал книгу, которую я тебе дал. Хоть закончи сначала. Прочтите её, прежде чем убить меня, — его голос звучал быстро и высоко, он молился о том, чтобы монстр услышал и понял. Он потерял сознание без предупреждения, закутанный в теплое одеяло беспамятства. В следующий раз, когда он пришёл в себя, мягкий желтый свет начал наполнять комнату. Минги, голый и очень похожий на человека, хныкал и дрожал, свернувшись калачиком под безвольной рукой Сонхва и глядя в темные углы комнаты, как будто там таились невыразимые ужасы. Сонхва почувствовал, как его вены наполнились песком, когда он поднял руку и погладил растрепанные волосы Минги. — Ты не хотел. Двигаясь как можно меньше, Сонхва осмотрел себя и свое окружение. Окровавленные простыни были спутаны вокруг его ног. Из проколов в верхней части его груди и плеч сочились полузасохшие кровавые дорожки, окрашивавшие разорванные слои его рубашки. Губы и дрожащие пальцы Минги покрылись красной коркой. Дверь спальни распахнулась, и они оба вздрогнули от света в коридоре. Сонхва облизнул свои бледные губы и медленно, медленно прижал Минги к себе, защищая его, протестуя каждой клеточкой в теле. Он не мог разобрать личность силуэта, осторожно входящего в комнату, но все равно сказал слабым, но вызывающим голосом: — Он не хотел.