north

Сонхва должен был ждать в ванной, завернувшись в большое пушистое полотенце, пока Хонджун принес ему свежую одежду из его спальни. Позже он узнал, что одежда, которую Минги сорвал с него, была сложена в мешок для мусора и выброшена Юнхо, что, вероятно, было к лучшему. — Ёсан там, — сказал он, возвращаясь и закрывая дверь. — С Минги? — Да. — Это неплохо. Чем они занимались? — Просто лежали, разговаривали. Остановились, когда я вошел, конечно. Сонхва устало улыбнулся. — Разве не раздражает, когда дети не хотят делиться своими сплетнями? Хонджун на самом деле фыркнул. Его настроение, казалось, стало лучше, чем было. Сонхва надеялся, что так и останется. Однако альфа продолжал наблюдать за ним. Он мог видеть вопросы, назревающие в его глазах. — Что такое? — наконец спросил он, когда Хонджун опустился на колено перед ним, помогая натянуть новую пару нижнего белья на ноги, чтобы ему не приходилось наклоняться. — Просто… ты собираешься спать там? — удивился Хонджун, помогая ему с парой мягких штанов для сна. — Да, почему не могу? — …Ты даже не можешь представить, что я чувствую? — пробормотал альфа, заставив выражение лица Сонхва смягчиться. Он наклонился и осторожно поиграл с краем уха альфы, позволив своему большому пальцу задеть твердые металлические края его пирсинга. — Прости. Я могу, на самом деле. Я могу себе это представить. Но сейчас он в порядке. Ты только что видел его сам. Он был в порядке, верно? Хонджун посмотрел на него. Он мог слышать слова «он не в порядке», хотя его рот не шевелился. — Спи с нами. Даже вчетвером мы все поместимся. — сказал Сонхва, вспоминая недавнюю ночь, когда веселый, пьяный Юнхо забрел к ним и навалился на них троих. После первоначальных стонов, извиваний и избиения Юнхо подушками всем было не так уж сложно устроиться поудобнее и освободить место для гиганта. — Пожалуйста. Ты просто все время будешь волноваться, в противном случае, — настаивал он, уже видя нерешительность на лице альфы. — Ты боишься его, детка? — Это не была насмешка или поддразнивание, просто отчаянное желание, чтобы альфа поделился некоторыми мыслями, которые он держал в тайне от него. Хонджун со вздохом сел рядом с ним. Сонхва обхватил его лицо ладонями, и Хонджун наклонился к нему, мягкие губы, как лепестки, коснулись его ладони. — Я не знаю, что и думать обо всём этом, — признался он. — Тогда не старайся так сильно. Пусть этот драгоценный маленький мозг отдыхает, — улыбнулся Сонхва, наклоняясь, чтобы поцеловать его в лоб. Хонджун хотел ударить его, но нерешительный взмах просто превратился в пальцы, мягко притягивающие лицо Сонхва к его, чтобы он мог целовать его долго и медленно, но так нежно. Его нормальный запах альфы приобрел почти щенячью мягкость: уязвимый, ищущий утешения. Если он не боялся Минги, его преследовало множество других забот. Сонхва мог понять. — Давай ляжем спать, — предложил он, бормоча слова в его губы. —————————— Горячая ванна успокоила и расслабила его мышцы, а обезболивающие добавили комфорта, но Сонхва все равно делал каждый шаг медленно, пока они шли в спальню. Минги и Ёсан сжались в темноте, лицом друг к другу на боку. Ёсан прижал Минги к груди, его бледные пальцы зарылись в его волосы даже во сне. Сонхва включил самую тусклую лампу в большой спальне, стараясь не разбудить их светом. Тем не менее, он заметил, как мгновенно открылись глаза Минги. Альфа, вероятно, вообще не спал. Минги не двигался, возможно, чтобы не побеспокоить Ёсана, но Сонхва ощущал его внимание, как холодный жар на коже. Сонхва начал откидывать одеяло, когда Хонджун остановил его. Очевидно, главный альфа не думал, что Ёсана недостаточно между ним и Минги, поэтому вместо этого он устроился рядом с ним, сделав так, чтобы он был единственным рядом с Сонхва. Сонхва слишком устал, чтобы спорить. Он не смог сдержать кряхтение, когда случайно перенес вес на ребро, устраиваясь в постели. Он прижал руку ко рту, чтобы заглушить другие звуки, а холодный пот струился по его телу. Хонджун сочувственно сжал его свободную руку, не зная, что еще сделать для него, пока его взволнованный взгляд беспомощно скользил вверх и вниз по его телу. — Я в порядке… просто надо привыкнуть, — выдохнул он, слабо сжимая руку Хонджуна. Альфа лишь нахмурился и придвинулся ближе, натянув одеяло на плечо Сонхва. — Скажи мне, если тебе что-нибудь понадобится. — Хорошо, альфа. Сейчас сон будет идеальным решением. Последнее, что он видел перед сном, были глаза альфы, неустанно наблюдающие за ним, и последнее, что он чувствовал, его большой палец, мягко поглаживающий костяшки пальцев. —————————— Он очнулся в темноте и застонал в замешательстве. Ледяная ткань коснулась его шеи так сильно, что почти причинила боль. Сильные руки поддерживали его, стараясь не надавить на ребро. Везде, где чья-то кожа прижималась к его телу, вызывало жгучий жар, он почти не мог дышать. Его голова была заполнена мокрым бетоном. — Минги? — Сейчас мы принесем лекарства для тебя. Не двигайся. Сонхва расплывчато смотрел на его лицо, пока его глаза не привыкли, медленно различая знакомые черты. В предрассветном небе снаружи еще почти не было света, и то немногое, что было, казалось, имело болезненно-зеленый оттенок. Все его тело болело с каждым ударом сердца. Было больно даже глубоко в костях, а его ребро было эпицентром. Он вздрогнул, заставив Минги обнять его и натянуть одеяло на тело. — Можешь выпить что-нибудь, хён? Минги убрал его волосы с лица, заставив осознать, как пот прилип к его щекам и лбу. Он заскучал по хорошей, чистой ванне. — Здесь очень жарко. — Я знаю. Вот почему ты должен принять лекарство. Можешь проглотить? Сонхва услышал шорох вокруг, тихие голоса и понял, что кто-то еще должно быть пришёл, неся указанное лекарство. Он попытался кивнуть, но от этого у него слишком сильно заболела голова и закружилась. Она безвольно повисла на руке Минги, когда он пытался дышать сквозь заклинание головокружения. Рот Минги внезапно прижался к его, его язык протолкнул гелевую капсулу к задней части его рта, прежде чем он успел осознать, что происходит. Затем пришла вода со вторым грязным поцелуем. А затем большая рука альфы, закрывающая ему рот и нос, и низкий голос, командующий: — Глотай. Он так и сделал, тяжело дыша, будто только что пробежал марафон. Минги достал — или ему дали — еще одну холодную ткань, чтобы прижать ее к шее. Он чувствовал, как сердце альфы быстро и сильно бьется в его груди. — В чем дело? — слова почти сливались воедино. — Который сейчас час? — Почти ночь. Ты в безопасности. У тебя просто жар. Ты был таким горячим, что разбудил нас. — О… — Сонхва закрыл глаза. Его веки были такими тяжелыми. А то, что была ночь, а не утро, еще больше дезориентировало его. — Попробуй уснуть. — М-м-м. — Он слепо потянулся к руке Минги, не расслабляясь, пока альфа не заметил и не взял его руку в свою. — Не твоя вина. Альфа не ответил, и под внезапным натиском лихорадочных снов, Сонхва продолжал повторять слова — снова и снова, и ему снова не дали никакого ответа. Он не знал, сколько времени прошло, прежде чем его снова разбудили, дав ему еще лекарства и пытаясь налить ему в горло больше, чем глоток воды. Это напомнило ему о том, как его трахнул в рот «волк» Минги, и он заскулил и попытался оттолкнуться от них, но казалось, что он борется с целым океаном рук, а не только с несколькими заботливыми — из его стаи. Вскоре после этого он услышал глубокий, рычащий голос-слов, исходивший от двух альф, споривших друг с другом. Вероятно, он был в бреду, но ему показалось, что он услышал более пронзительный альфа-голос ближе к концу, прежде чем снова потерял сознание. —————————— — Просто делай то, что я сказал. Клянусь, если ты просто будешь делать то, что я говорю, все будет хорошо. Айш, хён… вы были скорее готовы перегрызть друг другу глотки, чем помочь. Позвольте мне справиться с этим. Сонхва был просто рад, что это не он пытался спорить с Уёном. Вместо этого властный альфа спорил в его пользу. — Клянусь богом, они совсем еще дети, — пробормотал Уён. Сонхва услышал, как рядом с ним на кровати мягкое бормотание Сана приняло в вопросительные интонации. — Да, я именно это имею в виду. Я бы скорее доверился тебе, чем им, Сан-и. Но ты не слышал, что я это сказал. Тихое хихиканье, а затем восхитительный прохладный ветерок обдул его лицо. Вскоре к его лицу присоединилась охлажденная ткань. Он уловил запах мяты, даже почувствовал его прохладное покалывание на коже. Его руки подверглись такой же успокаивающей обработке, а затем его лодыжки и подошвы ног. Это заставило его вздрогнуть, но в то же время дало достаточно энергии, чтобы медленно открыть глаза. — Ты проснулся, хён? — Уён сидел на стуле рядом с кроватью и смотрел на него одновременно сочувственно и деловито. — Хочешь пить? — Сан щебетал рядом с ним на кровати, гораздо ближе, чем предполагал Сонхва. Иногда милый омега мог передвигаться тихо, как котенок. Сонхва слабо кивнул. — Хочешь сесть? Еще один кивок. К счастью, это больше не вызывало у него головокружения. Уён встал и помог ему откинуться назад. Сан задвинул несколько подушек за спину, убедившись, что они взбиты. Затем омега заскулил и вытянулся, осторожно положив голову на бедро Сонхва и взглянув на него с тревогой. Сонхва погладил его, пока опять закрыл глаза, тратя время на то, чтобы привыкнуть к сидящему положению. — Мне становится лучше? — Думаю да, — ответил Уён. — Нас долго не пускали. Но Сан-и весь день не отходил от твоей двери. После того, как я споткнулся о него в третий раз, я с силой вошел. Я думаю, что Хонджун и Минги были в бешенстве и собирались ободрать друг друга. С нами тебе будет лучше, поверь мне. И я уже приготовил для тебя куриный суп с женьшенем. Сонхва попытался улыбнуться, но не был уверен, что что-то действительно достигло его губ. — Спасибо, Уён. — Пожалуйста. Ты расскажешь мне, что случилось? — Должно быть, что-то плохое произошло… — Ах, как будто призрак, который сбрасывает людей с лестницы? Брови Сонхва нахмурились. У него не было на это сил, но пришлось спросить: — Что? — Это то, что пришло мне на ум. Все эти твои синяки. Что ж. На самом деле это было второе, что пришло мне на ум, но я не думал, что ты собираешься рассказать. — Уён-а, пожалуйста… — он недовольно нахмурился, морщась. Сан, должно быть, уловил отчаяние в его голосе. Милый омега перекатился на четвереньки и занял защитную позицию над ногами Сонхва, надув нижнюю губу. — Уён-и, будь добр к хёну, — отчитал омега, выглядя так, будто он может стать грозным, если Уён будет продолжать в том же духе. — Знаю, знаю… Я оставлю его в покое… — сдался Уён, ткнув Сана в нос, чтобы тот сморщился. Сан снова устроился на Сонхва поудобнее, каким-то образом зная, как распределить свой вес, чтобы не причинять ему боли. Сонхва вздохнул и откинулся на подушки, чувствуя, что может задремать с каждой секундой. Он услышал, как капает вода, когда Уён выжал холодное полотенце и снова протер кожу, принося новую волну облегчения. Сан поднял раскрашенный складной веер и осторожно обмахнул Сонхва им. Они помогли ему попить воды и больше не заставляли его говорить, и понемногу его разум начал проясняться. Он уже не спал, когда в дверях появился Чонхо, неся под одной рукой громоздкий обогреватель, а под другой — неуклюже длинный вентилятор. — Наконец-то я нашел это на складе. Что из них хотите? — Принеси оба. Что тебе больше нужно, хён? — Уён посмотрел на Сонхва с очаровательно внимательным выражением лица. — Тебе слишком жарко или слишком холодно? — Хм… жарко. Уён огрызнулся на Чонхо, как на прислугу, указывая на вентилятор. Чонхо поднял его так, будто собирался швырнуть его в голову Уёна, но в последний момент передумал и подключил к розетке, перемещая до тех пор, пока не увидел, как ветерок развевает волосы Сонхва. Уён ткнулся носом в щеку Сонхва, то ли для того, чтобы поймать его запах, то ли показать свою привязанность, Сонхва не был уверен. — Чонхо-я, принеси хёну немного супа с плиты, пожалуйста? Потом ты тоже можешь поесть. Чонхо вздохнул, положив руку на бедро и бросив на Уёна многозначительный взгляд. — Что? Альфы должны защищать и заботиться о своих омегах, верно? Так что давай… Иногда это означает приносить суп. — Хён, о каком омеге ты говоришь? — Чонхо раздраженно рассмеялся. — Единственный омега здесь — Сан-и! — Сонхва-хён немного похож. И я достаточно красив, чтобы тоже быть похож на них. Разве это не достаточная причина? — Сонхва-хён — достаточная причина, — пробормотал Чонхо, уходя, но убедившись, что Уён его слышит. Сонхва снова заснул, проглотив чашку супа под бдительным присмотром Уёна. С питательным теплом в животе и тонкими пальцами Сана, поглаживающими его волосы, он начал дремать, плавая в сладком зеленом аромате омеги. Он заснул в поле четырехлистного клевера. -------------------- Может быть, он и заснул в зеленом поле, но когда он проснулся, запах был больше похож на жаркую пустыню, ставшую холодной под полной луной, на мех койота и мягкую, сладкую воду, скрывающуюся в густых кактусах. Запах Минги, не перепутать ни с чем другим. Сонхва потянулся к нему, не открывая глаз, пытаясь притянуть альфу к себе, не обращая внимания на его колебания. Он также начал улавливать следы запахов Юнхо и Ёсана, заставляющих его чувствовать себя комфортно в сплетенных ароматах всей его стаи. Но сейчас здесь был только Минги. Альфа, наконец, сдался, нерешительно прислонившись к его менее пострадавшему боку. — Минги-а, — вздохнул Сонхва, обнажая перед ним горло. — Минги-а, просто покончи с этим. — Хм? — Просто укуси прямо здесь. — Он потянулся, кряхтя от укола боли, но выстоял, чтобы показать Минги пальцем, где именно он мог чувствовать его запаховую железу, скрывающуюся на изгибе его шеи. — Дай мне один хороший, крепкий укус прямо здесь. — Я думаю, у тебя все еще жар. — Нет, нет… — он покачал головой. — Просто устал. Минги наклонился и уткнулся лицом в изгиб шеи. Но это было только для того, чтобы ласково лизнуть его кожу. — Я уже достаточно причинил тебе боль. Поспи. — Ты должен это сделать. Волк слишком большой. Безрассуден… — Дерьмо. Я не знаю, нужно ли тебе еще лекарство или ты выпил слишком много, хён. Ты в бреду. Я не хочу причинять тебе боль. Больше всего на свете я не хочу причинить тебе боль. Пожалуйста. Последнее жалобное «пожалуйста» заставило его замолчать. Но теперь, когда Сонхва решился на это, сосредоточил на этом свой разум, он почти чувствовал, как его запаховая железа жадно пульсирует на шее. Он вспомнил, что в начальной школе это называлось брачной железой. Большинство считало, что единственная причина, по которой она функционировала, заключалась в том, чтобы привлекать ближайших вероятных партнеров. В поколении их родителей и раньше почти всегда совершалось церемониальный брачный укус, чтобы отрезать ненужное влечение к посторонним. Затем общество выросло из этого мышления, решило, что их человеческие чувства должны быть достаточно сильны, чтобы игнорировать простой запах, и они не должны причинять вред телам друг друга только для того, чтобы удовлетворить свои древние волчьи стороны. Были некоторые, кто все еще практиковал это, как отдельные лица, так и определенные секты в обществе по тем или иным причинам, но это было менее распространено. Большинство медицинских работников выступили против него из-за возможных побочных эффектов. А с преступником, утверждавшим, что он бессилен совершить преступление из-за запаха или феромонов другого человека, в суде обращались как с животным — вынесены самые тяжелые приговоры. Никто не отрицал влияние запахов и феромонов на отношения или ухаживания, даже в средствах массовой информации это было чрезмерно романтизировано; но это перестало быть оправданием для опрометчивых поступков или проявления сопричастности или любых других сомнительных моральных поступков. Но не все жили с настоящим волком внутри них. И Сонхва был готов опуститься до его уровня. И он знал, что железа на его шее не перестанет вызывать, пока зубы Минги не вонзятся в неё. -------------------- На следующее утро его разум стал намного яснее, хотя тело все еще чувствовало ломоту и свинцовую тяжесть. Ему потребовалось некоторое время, чтобы просто поднять руку. Он обвил его вокруг Минги, который спал рядом с ним на осторожном расстоянии. Тепло его кожи успокаивало. Альфа тут же зашевелился, измученные глаза открылись и остановились на Сонхва. — Хён, — выдавил его сонный голос. — Что тебе нужно? Я принесу. — Лекарство. И вода, — промычал он, поглаживая бицепс альфы. Минги со стоном соскользнул с кровати и потянулся, футболка задралась вверх, а мышцы спины захрустели. Сонхва слушал, как он спотыкается и шуршит вокруг, и снова открыл глаза, когда почувствовал, что матрас рядом с ним прогнулся. — Спасибо, Минги-а. — Не за что. Сидя рядом, Минги смотрел на него, пока он запивал каждую таблетку водой. — Ты опять смотришь своими напряжёнными, щенячьими глазами. Альфа отвел взгляд. — Просто мои обычные глаза… — Они мешают мыслить здраво. Минги ничего не сказал, просто уставился на покрывало. Сонхва поймал его за подбородок, чтобы тот снова посмотрел на него. — Я не говорил, что они мне не нравятся. Альфа нахмурился и поймав Сонхва за запястье, оттолкнул его руку. — Не разговаривай со мной так. — Что ты имеешь в виду? — Ты не должен говорить со мной ласково. Тебе вообще не следует со мной разговаривать. Сонхва вздохнул. — Не ты принимаешь решения за меня, Минги. У меня нет проблем с тобой, поэтому я буду продолжать делать то, что хочу. — Тебе просто все равно, умрешь ли ты?! — Слова вырвались с холодным рычанием, заставив Сонхва отстраниться, пока волосы на его шее встали дыбом. — Минги! Успокойся. Яростным движением альфа сорвал одеяла и простыни с Сонхва, оставив его только в паре боксеров. Даже он не совсем был готов к такому зрелищу и прикусил губу, чтобы не задохнуться. Вокруг верхней части его бедер и нижней части живота виднелись четкие фиолетово-синие отпечатки ладоней. Его раненый бок представлял собой карту пурпурного и фиолетового цвета. Конечно, на его теле можно было увидеть еще что-то, но он не хотел этого. Он встретился взглядом с Минги. — Ты бы никогда не позволил ему убить меня, — запротестовал он, говоря медленно и спокойно. — Ты даже не дал ему укусить меня. Альфа зло усмехнулся. — Но ты умолял меня укусить тебя прошлой ночью. Сонхва моргнул, когда воспоминания вернулись к нему. Прошедший день (или дни?) прошел в тумане. Но на самом деле это не изменило его отношения к этому вопросу. Он уже начал решать еще до того, как заболел. — Да. Я хочу этого. Но от тебя, а не от волка. Он не знал, какой реакции ожидал от альфы, но не то, как Минги издал прерывистый всхлип и закрыл глаза рукой, слишком поздно, чтобы скрыть слезы, катившиеся по его щекам. — О, Минги, детка, иди сюда… — не обращая никакого внимания на протесты своего тела, Сонхва сел на колени, притягивая Минги к себе. Альфа не сопротивлялся, позволяя притянуть себя поближе, целовать, гладить. — Тссс, все в порядке. Все в порядке. Ты намного сильнее его, Минги. Не сдавайся. Я сделаю все, чтобы помочь тебе. Никакая боль не заставит меня передумать. Его заверения только больше ранили альфу.