north

— Ты хочешь сделать что? — Я хочу получить брачный укус. От Минги. — Ты действительно сходишь с ума. — Нет. Слушай. Это практически то, что волк уже пытался сделать с нами, не так ли? Будто он просто не закончил работу. — Сонхва прижался носом к Хонджуну, глубоко дыша там, где его запах был сильнее всего на шее. Проведя дополнительные поиски, он понял, что они не потеряют свой личный запах полностью. Были и другие места в их телах, где она генерировалась. Но это было бы не то. И их запах мог даже измениться впоследствии. — Ты действительно думаешь, что мы должны поощрять это? Это может быть опасно. — Думаю, все будет хорошо. Я не планирую резвиться с незнакомыми волками или делать что-либо, что его разозлит. Иначе, это может иметь обратный эффект. Хонджун вздохнул, потирая место между бровями. То, как его взгляд был отведен в сторону, говорило Сонхва, что он действительно думал об этом, обдумывая эту идею в своей голове. Он знал, что, как бы он отчаянно не терялся в идеях, его главный альфа, вероятно, был в еще большем отчаянии. Прошло больше двух недель с момента последнего срыва Минги. С тех пор ничего нового не произошло. Жизнь вошла в нормальный ритм. Он не видел Уёна или Чонхо очень часто, так как снова начались занятия. В конце концов Хонджун почувствовал себя достаточно спокойно, чтобы оставить Сонхва в покое и вернуться к своему более продолжительному рабочему дню. К сожалению. Сонхва не мог не заметить, что Минги никогда не уходил с ним, что заставило его задуматься, не застряла ли работа над микстейпом, который делал рэпер. Минги был не очень разговорчив, хотя и Сонхва, и Ёсан изо всех сил старались уговорить его на разговор, когда могли. Ёсан никогда не спрашивал Сонхва ни о чем, что касалось той ночи. Большинство его товарищей по стае — тоже, но что-то повисло в воздухе тяжелой сетью, опутав их, придавив. Было ли это чем-то, что они могли почувствовать или увидеть (как бы Сонхва ни пытался это скрыть, синяк слишком легко мог выглянуть из-под его одежды, или укол боли застигал его врасплох), или каким-то образом просто работало шестое чувство — они знали. Ёсан внезапно оказался всегда дома, всегда рядом с Минги, если не в одной комнате с ним. Он объяснил Сонхва, что хочет отдохнуть от модельного бизнеса и нежелательных взглядов студентов, у которых на уме были другие вещи, кроме изучения искусства. И он, похоже, не был заинтересован в том, чтобы заниматься чем-то еще вместо моделирования, оставляя ему больше свободного времени. Но было очевидно, какова была его мотивация. Ёсан старался не быть навязчивым. Будучи одиноким человеком, он, вероятно, не любил всегда ходить по пятам за Минги, но где бы ни был Минги, Ёсан был недалеко. Сонхва поначалу беспокоился, что альфу будет раздражать усиленное присутствие омеги и то, что это подразумевает, но, похоже, это его не беспокоило. А для Сонхва, Ёсан был доказательством того, что им не нужно бояться Минги. Если альфа мог обнять горячо дрожащего, стонущего омегу в глубочайших муках его течки, не касаясь его пальцем, чего им бояться? Тем временем Чонхо отправился на свою первую встречу, чтобы узнать больше о переходе от своей омега-биологии. Сонхва спросил его, не хочет ли он компании, но альфе было слишком неудобно, чтобы с ним был кто-то еще, по крайней мере, на этот раз. Однако, когда он вернулся домой, он казался более веселым, чем Сонхва видел его за долгое время, хихикая со своими товарищами по стае над шутками, а глаза блестели, как у аниме-персонажа. Сонхва не мог дождаться, чтобы увидеть, как ему становится все более и более комфортно в своей собственной коже по мере того, как его переход прогрессировал. Он мог сказать, что даже малейшее изменение будет монументальным для их милого молодого альфы. Сан был его лучиком солнца, всегда был рад сопровождать Сонхва по делам, выпить кофе или сделать что-то еще, по крайней мере, до тех пор, пока Уён не вернулся домой и Сан не привязался к нему. Сонхва даже купил омеге альбом для рисования и набор карандашей, которые попались ему на глаза в магазине товаров для рукоделия, и с тех пор Сан сидел относительно тихо и рисовал, если они выходили на обед или в кафе, заполняя страницы иллюстрациями, которые Сонхва искренне любил и был впечатлен. Сан любил, когда он хвалил его за каждый новый набросок, который он придумывал, всегда склоняя голову к нему в ожидании ласки. Чем больше Сонхва узнавал омегу, тем больше он понимал, что тот был способным практически на все, что можно было бы предположить, будь то помощь Уёну в готовке или проследив за одним из уроков танцев Юнхо и получить идеальную хореографию всего за пару попыток. Или учиться у Сонхва бесполезным мелочам, например, как заправить постель, не оставив ни единой складки, или сложить рубашку идеально ровным квадратом. Уён, с другой стороны, был его маленьким ужасом, то превращая его жизнь в ад, то запугивая его на каждом шагу, только чтобы душить его любовью. Однако сейчас все было по-другому. Издевательства приобретали совершенно другой оттенок, когда исходили из любви, а не ненависти. Юнхо, как обычно, пользовался большим спросом на свои танцевальные мастер-классы, и даже начал работать над хореографией для нового заглавного трека восходящей Kpop-группы. Когда он не был на работе, он всегда был дома, внимательный и готовый ко всему и любому, кому может понадобиться помощь. Он всегда первым помогал с работой по дому, как бы ни избегали ее все остальные. Всегда ложился спать последним (не считая Хонджуна, конечно), как будто он не может расслабиться, пока все остальные не отдохнут. Хотя он никогда этого не показывал, Сонхва мог только представить, как тяжело все время быть начеку. И кроме этого, иногда он играл в видеоигры с младшими товарищами по стае, Сонхва не был уверен, что альфа когда-либо делал что-то для себя. Вот почему Сонхва похитил его и заставил отправиться на ночное свидание на побережье. Альфа был очень признателен, мягко говоря, и не раз имел возможность снять накопившийся стресс, пока они были вместе. Именно отсутствие признательности со стороны другого его альфы заставило Сонхва ждать в комнате Хонджуна, пока он вернется с работы. Он только задремал, когда услышал, как щелкнула дверь. Хонджун включил лампу, оставив Сонхва тихонько моргать, привыкая к свету. Альфа выглядел таким красивым в рваных джинсах и темной шапке, остроконечные пирсинги торчали вдоль его ушей и заклепки были даже в бровях и на нижней губе, вокруг глаз размазался темный макияж. Хонджун подпрыгнул, когда увидел Сонхва, не ожидая этого. — О! Боже, ты меня удивил. Ты еще не спишь? — Мммм. Теперь ещё больше проснулся, когда ты здесь. Хонджун фыркнул и с громким стуком уронил свою сумку на пол, направляясь к кровати. — Флиртуешь, да? Сонхва пожал одним плечом. — Почему бы и нет? Ты выглядишь очень мило, кажется время потратится впустую, если не флиртовать. Хонджун снял куртку и опустился на кровать рядом с ним, скользя пальцами по торсу Сонхва. — Как ты себя чувствуешь? — Я в полном порядке, Хонджун. Альфа скептически хмыкнул, надув губы. Сонхва стянул с себя чистую белую футболку и откинулся на горку подушек, позволив Хонджуну самому осмотреть его тело. —Штаны тоже, — пробормотал-приказал альфа, его зрачки уже расширились и потемнели. Сонхва медленно спустил штаны со своих длинных ног, демонстрируя свои гладкие бедра без синяков. Альфа провел пальцами по телу, исследуя его. Но кроме этого он больше не двигался, из-за чего Сонхва нахмурился. Он сел прямо, взяв подбородок Хонджуна между большим и указательным пальцами и приблизив его губы к своим для поцелуя. — О чем ты думаешь? — задался он вопросом, хотя у него была догадка. Хонджун не ответил. И даже не пытался поцеловать его в ответ. — Как я могу заставить тебя не думать об этом? — Сонхва вздохнул, стягивая с Хонджуна шапку и убирая его длинную челку с глаз. — Как мне убедить тебя, что я в порядке? Выглядя более скептически, чем когда-либо, Хонджун схватил маленькую декоративную подушку и ударил ею Сонхва по боку. — Оооо! Какого черта… — Сонхва обхватил себя рукой в защитном жесте. Ладно, возможно, ребро все еще болело. — Уф, хорошо. Но в остальном я в порядке. — Легчайшая из улыбок тронула его губы. — У нас с Юнхо не было никаких проблем с этим. Брови Хонджуна дернулись вверх. — Ты пытаешься заставить меня ревновать? — Нет, — сказал Сонхва. — Мы оба знаем, что ты не такой. Поскольку его альфа был замкнутым и угрюмым, Сонхва изменил тактику. Он вывел Хонджуна из равновесия, поэтому тот приземлился на спину среди подушек, оставив место для Сонхва между своих ног, расстегивающего ширинку. После этого его альфа особо не протестовал, хотя и продолжал стонать его имя. Вот так он и обвился вокруг гораздо более расслабленного альфы, обнимая его и лениво целуя любой уголок кожи, который мог найти — плечо, запястье, шею и щеку, и, конечно же, его мягкие пухлые губы, весело дразня его пирсинг кончиком языка. С ним было тепло и уютно, он в конце концов почувствовал себя достаточно смелым, чтобы поднять некоторые деликатные темы, в том числе свое желание, чтобы Минги дал ему брачный укус. — Мы не должны ничего не делать, Хонджун, — мягко возразил он. — Нннх. — Не засыпай. — пожаловался Сонхва, тряся его за плечо. — Разве наша встреча не завтра? — Вау, ты запомнил. — По правде говоря, у Сонхва был второй мотив ждать Хонджуна. На следующий день он пообещал назначить семейную терапию, и, хотя он отправил альфе сообщение с датой и временем, с тех пор он ничего об этом не слышал. — Видишь? Так что мы не сидим без дела. — указал Хонджун. — Ты бы рассердился, если бы он дал мне один? Брачный укус? Одной из причин, по которой он с тех пор больше не настаивал на этом Минги, была искренняя озабоченность тем, как их главный альфа может относиться к этому вопросу. Это правда, что он не был с ними собственническим или строгим, но даже у самого спокойного альфы должны были быть свои пределы. — Просто не вижу смысла. Сонхва моргнул, глядя на него. — Что ты имеешь в виду, не видишь смысла? Разве смысл не был очевиден после всего, что они увидели и через что прошли? Альфа вздохнул и повернулся в его руках, отвернувшись от него. Сонхва ответил на его вздох и повернулся за ним, прижимая Хонджуна к своей груди. Если альфа хотел надуться, это было нормально, но он никуда не собирался. — Чего ты хочешь, альфа? — наконец спросил он, обдумав его слова. — Я хочу, чтобы мы все были счастливы, здоровы и в безопасности. — Ты не думаешь, что мы уже? Его молчание было ответом. — Ты разговаривал с Минги с тех пор? — Он, конечно, уже знал ответ. Ёсан спросил Минги о том же, а затем позже сообщил Сонхва, в какой депрессии альфа, казалось, остался без какого-либо руководства, совета или даже каких-то последствий со стороны их главного альфы. Все было бы менее болезненно, чем игнорирование. — Я не знаю, что я должен ему сказать. Или что он хочет услышать. — Не думаю, что на это есть правильный ответ, Хонджун. Это зависит от того, что ты чувствуешь. И что ты хочешь. Хонджун снова повернулся лицом к Сонхва. Тот прислонился лбом к его и просунул руку под голову Хонджуна, чтобы ему было удобно. — Я хочу позаботиться о своей стае. — Сонхва почувствовал, как пальцы альфы скользят вверх по его пояснице, наматывая круги. — Но мне очень тяжело смириться с тем, что один из них причинил боль — продолжает причинять боль — своей стае. И я думаю, что это разумное беспокойство. Я не разговаривал с ним, потому что еще не решил, что я готов сказать. Сонхва был ошеломлен. Поскольку он сам подвергся нападению, потому что он изо всех сил старался заверить альфу, что все в порядке, что Минги чувствует себя лучше после этого временного промаха, он практически ожидал, что Хонджун простит его. Но теперь, когда он подумал об этом, разве это не было эгоистично? В конце концов, первым Минги нацелился на Хонджуна с шокирующей и внезапной яростью. Если бы Сонхва не был там… В любом случае, узнать, что Хонджун обдумывал последствия более глубоко и болезненно, чем предполагал Сонхва, было отрезвляющим напоминанием о том, что Хонджун был не просто «пустяком», он серьезно относился к своему положению их главного альфы. — Если это то, что ты хочешь попробовать, так тому и быть. — вдруг сказал Хонджун. — Но если будет еще один инцидент, все кончено. Сонхва сглотнул. — Отлично. — Он перевернулся, прижимая Хонджуна под собой. Его рука скользнула в воротник рубашки, пальцы разгладили старые шрамы на груди и плече. — Но тебе он тоже нужен. Он поцеловал то место на шее альфы, куда, вероятно, должен был попасть укус, и открыл рот, чтобы пососать его кожу, заставив того застонать. — Я знаю, что ты действительно не хочешь его отпускать. Так помоги мне дать ему этот шанс, пожалуйста? Хонджун бормотал и вздыхал всю оставшуюся часть ночи, но он ни разу не сказал «нет». -------------------- — Все будет хорошо, Минги. Это просто скучная, терапия состоящая из разговоров. Ничего медицинского в этом нет. Никаких прикосновений, никаких тестов, — пока Сонхва, Хонджун и Минги натягивали свои пальто и зимнюю одежду, предвкушая снежные дожди, он заметил, что Минги выглядит бледным и медленно двигается. Он выглядел так, как будто был болен. Сонхва мог только посочувствовать. Он не мог представить, что слово «терапия» могло означать для Минги. Один из последних методов лечения, рекламируемых как форма «терапии» для него, закончился тем, что бессердечная организация использовала его в качестве подопытного кролика для собственной выгоды, не заботясь о том, насколько бесчеловечным было их «лечение», и за это время абсолютно ничего не достигнув. — Всего лишь 45 минут. Потом мы можем пойти позавтракать. — Он открыл входную дверь и протянул ему руку. — Давай же, щеночек. Минги издал раздраженный звук, нечто среднее между вздохом и рычанием, но все равно вложил свою руку в руку Сонхва. — Мне не нравится, когда ты так делаешь, хён. Я не щеночек. — Ты не щеночек, но всегда так хорошо слушаешь, когда я называю тебя своим щенком, не так ли? — сказал Сонхва, щекоча Минги под подбородком. Хонджун закатил глаза, скривив губы. — Хах. Пошли, пожалуйста, пока меня не вырвало. -------------------- — Я буду честна с вами. — Терапевт сняла очки с носа и, сложив руки вместе, с тревогой посмотрела на дверь своего кабинета. Что бы она ни собиралась сказать, это явно противоречило ее здравому смыслу, и ее беспокоила мысль о том, что кто-то подслушает. — Я не думаю, что состояние господина Сона полностью неизвестное. Глаза Сонхва расширились, когда он искоса посмотрел на Минги и Хонджуна, сидевших на диване рядом с ним. Он надеялся, что терапевт даст им какой-нибудь хороший совет, может быть, какие-нибудь упражнения для преодоления стресса, которые Минги мог бы попробовать, когда он чувствует себя не в своей тарелке, или какие-нибудь идеи о том, что он или Хонджун могли бы сделать, чтобы помочь ему в такие моменты, или даже как справиться с ситуацией, с тем, что уже произошло, но после того, как он рассказал терапевту о ключевых деталях их ситуации, в ее глазах вспыхнуло осознание. Сонхва буквально сидел на краю своего кресла, пока слушал. Но его рвение вскоре сменилось хмурым взглядом. — К сожалению, в настоящее время не существует каких-либо методов лечения, которые могли бы помочь вашим уникальным проблемам. — Что вы имеете в виду? — спросил Сонхва. Она вздохнула. — У вашего диагноза нет названия. Насколько мне известно, в нашей области он даже официально не признан. Сонхва почувствовал напряжение, прошедшее через тело Хонджуна, словно электрический разряд. — Как, черт возьми, это работает? Очевидно, это всё реально. Вы не можете просто не поверить в то, что это не существует. — Слова Хонджуна вылились в яростном рычании, даже заставив терапевта откинуться на полдюйма назад в своем кресле, отодвигая свое тело от него. Сонхва хотел бы ободряюще сжать его, но Минги плюхнулся между ними, тихо слушая, с приоткрытыми губами и большими глазами, когда ловил каждое ее слово. — Я знаю, что в данный момент у Вас нет причин доверять мне, мистер Ким. А может и не надо было ничего говорить. Но когда вы рассказывали мне свою историю, она напомнила мне о том, что я однажды прочитала в газете коллеги. Что меня поразило, так это то, как пациент и его близкие члены семьи настаивали на том, что пациент был почти полностью одержим другим существом, с отчетами о том, что они видели, обоняли и даже слышали странные вещи от пациента, когда он становился другим. Но, насколько я знаю, это были только их личные рассказы, сам терапевт ничего не видел. Сонхва опустил голову. Если бы кто-то, не дай бог, снимал его и Минги… скорее всего, все, что они увидели бы, это — член стаи, внезапно и агрессивно использующий его. Вероятно, это выглядело бы как преступление, не более. И он подумал о времени, проведенном Минги в учреждении, которое использовало его, никогда не получая того, чего они хотели, несмотря на все их эксперименты. Они были идиотами, если не поняли, что волк никогда не выйдет из-под любого давления, которому они подвергали его. Эти попытки заманить его не имели ничего общего с настоящими мотивами волка. И если бы волк был умен, он, вероятно, не вышел бы, даже если бы они обнаружили триггеры Минги, поняв по ситуации и окружающей его среде, что это не более чем ловушка. Если не считать оснащения всего их дома камерами и преднамеренного безрассудства с Минги, насмехаясь над ним… какие доказательства они когда-либо смогут предъявить? И захочет ли он вообще, чтобы эти улики попали в чьи-то руки, видя, что люди в мире заинтересованы в них? Сонхва закусил губу, ничего не говоря, в то время как терапевт продолжала говорить. — Кроме того, мне с сожалением приходится говорить, что в случае, о котором я читал, пациент был признан больным шизофренией. Я думаю, что в конечном итоге они оказались в психиатрической больнице. Сонхва и Хонджун каждый положили руки на одно из бедер Минги при одной мысли об этом, одновременно ужаснувшись. — Именно это я имел в виду, когда сказал, что состояние не опознано. Скорее, он просто сгруппирован в другой диагноз, несмотря на его уникальное представление. Но на самом деле я не хотел вас тревожить. Вы бы хотели обратиться к психологу, возможно, даже к неврологу для более серьезного обследования и лечения. В любом случае, я знаю, что мы только начали «распаковывать вещи», но у нас нет времени на сегодня. Мистер Сон, почему бы Вам не попробовать постоянно вести дневник и использовать его, чтобы записывать то, что Вы делаете изо дня в день. И, конечно же, записывать любые необычные эмоции, которые Вы можете испытать. Убедитесь, что Вы занимаетесь физическими упражнениями на свежем воздухе, правильно питаетесь и спите. Вы не только почувствуете себя лучше, но и устраните факторы, которые могут работать против Вас, даже если Вы об этом не подозреваете. ------------------- Дорога домой была удручающе тихой. Все трое сидели сзади вместе, а шофер вел машину. Сонхва держал Минги за руку. Наконец Минги спросил: — Мне нужно идти к психологу или что-то в этом роде? — Нет, — ответ Сонхва был твердым и немедленным. Хонджун молчал. Они не собирались подвергать его еще одному лечению или экспериментам только для того, чтобы профессионалы отказались верить правде, поставить ему неправильный диагноз и запереть. Сонхва не был готов подвергать Минги этому, да и Минги тоже выглядел далеко не готовым. Он уже через многое прошел. — Ты сказал мне, что не боролся с этим, когда был моложе, верно, Минги-а, когда ты был ребенком? Минги покачал головой. Он выглядел таким угрюмым, что Сонхва ничего не хотел, кроме как посадить его к себе на колени и обнять, если бы было больше места. Свободной рукой он потянулся и потер затылок. — Спасибо, что пришли. Все будет хорошо. Мне жаль, что мы не получили лучших новостей. Впрочем, с тобой все будет в порядке. Во всяком случае, Сонхва был раздражен тем, что их сеанс почти разочаровал, бросая тень на все мысль о том, насколько они одиноки в обществе, и узнавая мрачный исход аналогичного случая. — Ты голоден? — спросил он, вспомнив свое обещание альфе, что потом его хорошо накормят. Но Минги снова только покачал головой. Неудивительно. Он хотел, чтобы Хонджун хоть что-то сказал. Альфа также разочаровывающе молчал на протяжении всего сеанса терапии, казалось, чем дольше они там сидели, тем больше он отстранялся. Сонхва не был уверен, что происходит у него в голове. Может быть, он заранее почувствовал, что здесь они не получат той помощи, в которой нуждались. Не в этом дело. Ситуация Минги была настолько другой, настолько выше нормального понимания… Даже предложение вести дневник казалось бесполезным, когда оговорки Минги были немногочисленны и далеки друг от друга, а его основные триггеры уже были известны им. Сонхва надеялся, что то, что он собирается попробовать дальше, все исправит. Когда машина въехала на подъездную дорожку, он сжал руку Минги. Он многозначительно взглянул на Хонджуна, а затем посмотрел на угрюмого альфу рядом, ожидая, когда тот встретится с ним взглядом. — Минги-а, ты пойдешь со мной в комнату Альфы? Минги моргнул, между его бровями появились глубокие морщины. Сонхва наклонился и поцеловал их. — Тебе не о чем беспокоиться. Мы только хотим попытаться помочь тебе. Хонджун успокаивающе похлопал Минги по плечу, это был его первый акт утешения за весь день. — Ладно. Страх Минги наполнил заднюю часть машины горячим запахом дыма, который невозможно было игнорировать.