На небо пути нет и в землю не спрятаться

У Антареса был план. Он был уверен, что в этот раз у него всё точно получится. В прошлые разы он тоже не сомневался, но всё снова и снова оборачивалось полным провалом. Проверив в последний раз крепкость верёвки, он забрался на табурет и надел петлю на шею. Оттолкнув табурет ногами, закрыл глаза, но менее чем через секунду тело стало сопротивляться разуму. Глаза широко распахнулись, глазные яблоки налились красным, а руки судорожно схватились за удавку на шее. Хрустнувший шейный позвоночник он скорее почувствовал, чем услышал. На грани потери сознания он подумал, что в этот раз ему всё же лучше умереть, иначе не выдержит позора от того, что мерзким образом испачкал штаны. Пахло тиной. Духота и влажность смешались воедино и только редкий сладкий запах лотоса давал слабый шлейф свежести. Антаресу не было дела до нежного цветка и удушливой жары. Он чувствовал, как каждая частица тела восстанавливается. Шея горела, зудела и посылала молнии по всему телу без остановки. Уж неудачливый самоубийца не понаслышке знал, как себя чувствуют те, кто попадает под удар молнии. Только в том случае тело словно сгорает как после сожжения на костре. Антарес не решится утверждать какая из этих смертей хуже, на то несколько причин. С одной стороны он перепробовал почти все способы, которые знал, и избирательная память запоминала только треть событий, а с другой стороны восстановление тела всегда происходило болезненнее любых недосмертей. Когда Антарес был способен двигаться и с трудом выползти из болота он не знал сколько времени его плоть восстанавливалась. О том, почему он очнулся в болоте он догадывался, а значит возвращаться в деревню, где провёл последние лет пять, не то, что не имело смысла, но и было чревато не самыми хорошими последствиями. Испытав на себе подобное пару раз, второй вышел по глупой неосторожности, более не пожелаешь. Неудачливый юноша побрёл в глубь леса, спотыкаясь и цепляясь за ближайшие деревья. Он старался не обращать внимания на смрад, исходящий от его одежды и лишний раз не опускать взгляд. С иронией он подумал, что, если заявится в пещеру к Оду, тот из жалости не прогонит. Или, наоборот, отшвырнёт его подальше только на подходе к своему святилищу. Похоже несчастному богу оставалось лишь уповать на милость одной крайне мрачной личности. Спустя четыре дня удача улыбнулась Антаресу, и он добрался до одного из последних жилищ Ода. Его никто не вышел ни встречать, ни прогонять, очевидно с новыми обязанностями ему некогда было следить за пещерой недалеко от заброшенных шахт. Зайдя под тёмные своды у Антареса, всплыли из памяти древние и с огромным трудом забытые воспоминания.