dejà-vu

«Я поговорю с тобой… Как-нибудь!» Алый рассвет сей места освещал не такую уж и маленькую территорию, как кажется на первый взгляд. И вот уже туман перестал укрывать поляну меховым одеялом – жаркое солнце заставило его исчезнуть полностью. Хоть птицы раньше и пели неохотно, сейчас они делали это так, словно чарующие огни любви пронзили их сердца, да настолько, что из этого можно было собрать «птичий хор» и гастролировать по странам. Скомканное одеяло еле-еле держится на кровати острым концом, в то время как остальная его часть находится на полу. Незадачливый ловитель снов переворачивается с бока на бок: точно так же, как он делал всю ночь. Поспать разведчику не давал аж целый набор фактов: его, затянувшиеся на долгое время, размышления; душная комната – из-за чего приходилось вставать, дабы открыть окно; неудобная позиция; скрипучая кровать и многое другое. Абсолютно каждый шорох не остался незамеченным, и, хотя раньше на каждые вздохи соседей Скаут не обращал внимания – сейчас это не давало ему покоя. Возможно, из-за того, что тот выпил слишком много «бонка», по крайней мере, так себя успокаивал он сам. Одеяло полностью скатывается вниз, пока его не подхватывают, комкают в небрежную массу и закидывают на уровень подушки. Сидя на постели, разведчик поправляет края простыни. Бостонец не отличался особой любовью к уборке и чистоте, хотя мама говорила: «дом – зеркало души», да и приходить в убранную комнату после боя гораздо приятней. Хотя разведчик красных так не считал, не удосуживаясь даже убрать выпитые банки, – ещё одно различие в копилку двух команд. Нехотя, парень встаёт, чтобы заправить постель. Очередной короткий вздох. Который день на поле пусто. Который день юноша смотрит в окно своей комнаты и не видит никого: ни инженера, что уже несёт турели, ни солдата, яро объясняющего дальнейший план действий, и даже медика, который обычно был слишком занят чем-то своим, не отвечая ни на чьи вопросы. Скаут только думает о том, чтобы спуститься вниз, как раздаются голоса, полные негодования. Видимо, проблема с точкой возрождения ещё не решена: и от этого становится страшно. Спускаясь вниз по лестнице, разведчик сглатывает, вспоминая про сон, в котором нет хорошего исхода, и уж больно он похож на приближающуюся суровую реальность. - Я прекрасно понимаю всё ваше возмущение, - будто пытаясь оправдаться, заговорил инженер, что положил руки по краям стола, не задевая чертежи, - Но я пока ничего не могу сделать. - Мы работаем над этим. – Вмешался медик, выставляя указательный палец вперёд, показывая значимость данного момента. – Наберитесь терпения, и… - И что дальше? Так и будем сидеть здесь, как крысы? – Снайпер сжал зубы от возмущения, складывая руки на груди, касаясь пальцами собственной накидки. - Тебе не в первой, - С остроумничал француз на заднем плане, от чего получил только злостный взгляд со стороны снайпера. Другие наёмники подавили свои смешки, ухмыляясь и прикрывая рот рукой. - Снайпер прав, - Солдат стоял в позе раздумий, почёсывая указательным пальцем висок, или то, что от него видно под шлемом, - Красные наверняка думают, что мы струсили, потому и не выходим. - Демо одобрительно кивнул, правой рукой хлопая солдата по плечу, в левой руке держа почти закончившуюся бутылку с ромом, залпом допивая её всю. - Они не будут терпеть вечно… - Пулемётчик тяжело выдохнул, - Они уже хотят напасть на нас. Неработающая точка возрождения – звучит как идеальное оправдание. И они не будут с этим медлить: если мы не поторопимся, то красные захватят нашу базу. - Gut, предположим, что у нас есть ещё двадцать часов в запасе. Двадцать wunderbar часов и раздумий, как бы решить эту проблему. – Как и всегда, медик улыбнулся, но улыбка эта уже не несла в себе никакого доверия. Скаут, облачённый в синюю толстовку, стоял неподвижно. Обе его руки были просунуты в карманы, но после слов пулемётчика и медика, правая его рука прикрыла рот, а брови приняли приподнятое положение. Что же с ними будет? Неужели администратор не позаботиться об этом? Почему именно они должны решать такого рода проблемы? За определённое время работы здесь, в этом коллективе, на этом поле, разведчик синих с каждым днём понимал лишь одно – всем друг на друга плевать. Как начальству, так и коллегам. Они принимают в этом участие лишь потому, что на кону стоят их собственные жизни. От всех них несёт негативом, хотя в такой ситуации лучше поддерживать друг друга. Но самое главное здесь не дружеский коллектив, беззаботный начальник и плохая техника в целом. Самое значимое, так это то, что разведчик сам лично разговаривал с инициатором этой проблемы. И вместо того, чтобы рассказать всем о явном шпионе, тот предпочёл молчать. Объяснение своему молчанию юноша не может дать до сих пор: то ли это был ступор, страх, или просто его безалаберность, но бостонец не сообщил никому об этом, и продолжил проживать день так, как ни в чём ни бывало. И уж лучше меры принимать сейчас, только есть одно, но: либо говори сразу, либо не говори вообще. Если уж разведчик и увидел шпиона вчера, то и рассказывать о нём надо было вчера. Что ему сказать коллегам? «Знаете, пересекался пару раз со шпионом, было дело, разговаривали с ним по душам, даже о встрече договорились, крутяк, да?». Тогда бы все подозрения упали на Скаута, о том, что он мог быть в сговоре со шпионом красных, и тогда уже конец карьере, а может, и жизни. Есть и другой вариант: соврать о том, что случайно увидел его. Да только врать парень не умел совсем, возможно, разведчик красной команды смог преуспеть в этом, но точно не синий. Он бы засмеялся, скривил лицо, начал бы жестикулировать как бешенный, или бы появилась дрожь в голосе. Но Спай синих тоже был не промах, и точно бы уличил Скаута на лжи. Это страшнее вдвойне. Остался только один вариант: ничего не говорить. Конечно, звучит просто – проживаешь этот день, как прожил вчерашний. Но только вот, вдруг его заметят за разговором со шпионом? Или увидят двух Скаутов в одном и том же месте? Коллеги явно не оставят это незамеченным, и определённо не будут разбираться кто есть, кто – и застрелят обоих. Такой себе исход. Разговоры наёмников между собой не прекращаются, и единственный, кто сейчас молчит – так это бостонец. Ну и Пайро, конечно же. И именно в этот момент в голове у незадачливого парня возникла мысль: разведать обстановку на базе красных. Не зря же он в разведчики пошёл, верно? Если там что-то и выяснится важное – это всё можно будет передать своей команде, каждая информация сейчас ценна, а если взять в расчёт тот факт, что точка возрождения могла быть сломана благодаря саботажу – всё встанет на свои места. Ведь если знаешь, как сломать, значит, знаешь, как починить. Под буйные разговоры коллег Скаут испарился так, словно его там и не было, направляясь в сторону, противоположной своей базе. Руки, облачённые в чёрные перчатки, были сложены и обволакивали лоб. Шпион красных сидел за столом, смотря на схематичные записи на сероватой бумаге, уголки которой были неровно обрезаны, так, словно их сорвали с блокнота. Деревянный стол, лампа блёкло-жёлтого цвета, стоящая по середине стола, направленная точно в угол шпиона. Пепельница ближе к источнику света, в которой уже были скомканы недокуренные сигареты, два карандаша: один был чёрным, как уголь, не наточенным, с мягким графитом. По бокам карандаша расползалось покрытие, показывая оголённую, древесную часть. А вот другой карандаш… Он был особенным. Спай убрал руки со лба, одной опираясь о стол, другой же потянувшись к «особенному» карандашу. Что же в нём было особенного? Желтоватого цвета карандаш с ластиком на кончике, уже изрядно истёртым, был заточен максимально остро, грифелем, казалось, можно было проткнуть человека насквозь. Но самое главное – этот карандаш принадлежал разведчику синих. Шпион не знал, когда он успел захватить этот карандаш с собой: может, при первой ночёвки у Скаута, а может, и на второй. Француз повертел карандаш в руке, полностью откидываясь на стуле, запрокидывая ногу на ногу. Да, хороший карандаш, наверное. Он открыл тумбочку, вкладывая предмет туда. Дверь комнаты открылась, и в неё аккурат заглянули двое товарищей. - Ну как там? Шпион вновь выпрямил спину, рукой обмахивая чертежи. Незваные гости зашли в тёмное помещение, свет которому давала лишь лампа. Гостями оказались инженер и медик красных. Двое людей встали близь к столу. Медик сложил руки, чуть ухмыляясь, инженер же продолжил: - Успешно ли твоё «вливание» во вражеский коллектив? – Техасец положил руку на один из чертежей, упираясь на неё, вторую руку ставя на талию. – Надеюсь, тебя никто не видел? - Обижаешь, - Хмыкнул француз, - Ни единая душа. – И вновь он соврал. - Хорошо, - выдохнул инженер. – Ты же помнишь наш план? Убий… - Да-да, - С раздражением промолвил шпион красных, складывая руки на груди. – Убийство разведчика синих, вливание в коллектив, кража данных. Я помню. Это был мой план. – Крайне скрываемое раздражение проявило себя в конце фразы. - Gut, ты же устранил его, ja? – Обращая свою фразу в сторону Спая, медик с интересом осматривал чертежи, немного крутя их в руках в разные стороны, дабы разглядеть всё с нужных сторон. В плохо освещённом помещении повисла тишина. Она была коротка, но для француза это длилось словно целую вечность. И, словно пытаясь поддержать внезапно возникшую атмосферу напряжения и неловкости, все сверчки и жучки смиренно замолчали, заползли в свои домики, или улетели – но сделали всё возможное, чтобы даже природа на долю секунды застыла, ветер утих, шелест травы прекратился, и даже пыль в комнате замерла. - Ну, mon docteur, не всё так сразу. К чему такая спешка? – Словно пытаясь оправдаться, шпион улыбнулся уголками губ своей самой высокомерной улыбкой из всех возможных. Да только даже профессионального лжеца можно в чём-то заподозрить. Хоть оба товарища за многие годы работы не понимали и девяносто девяти процентов его лжи, но такую улыбку Спая знали хорошо. - Шпион… - Начал инженер, томно выдыхая. – Если ты не избавишься от разведчика за… - Тот глянул на доктора, на что медик кивнул, соглашаясь, - Хорошо, за два дня… Это придётся делать нам. Но разве у нас самих не полно своих дел? – Инженер чётко выделил слово «своих», взглядом указывая на чертежи респауна, который он, благодаря шпиону, смог изучить и сломать у синих. Шпион знал, что от разведчика избавляться всё равно надо будет, но оттягивал этот момент до самого конца. Изначально, он должен был убить его в первый день, вот только ни на первый, ни на второй он сделать этого не смог. Иногда так не хочется выполнять первоклассную работу шпиона. - Я понимаю, но мне нужно было время. К завтра… - К сегодня, - Поправил его медик. - К сегодня… Может, к вечеру, я избавлюсь от него. Сделаю всё, что в моих силах. - Вот, - Инженер явно приободрился, - Такой настрой мне нравится. Пойдём. – Обратился он к медику. Док и инженер вышли, заодно прихватив важные бумаги, и стол стал пустым. Таким же пустым, как и шпион. Сейчас из него словно высосали всю душу. Хотя, он не мог похвастаться излишней сентиментальностью, сочувствие к своим жертвам он проявлял не так часто. Впервые это случилось на первых годах работы, когда ему просто пришлось оставить горюющую мать без сына, на фронте, в другой же раз – когда всадил пулю собственному напарнику, чтобы их план с точкой возрождения сработал. Ах, да… Респаун. Их трюк с «респауном» уже проходил раньше. Они не в первой занимаются этим. Иногда, чтобы выиграть – приходиться мухлевать. Они проворачивали сие действо пару раз, и всегда работало безотказно: пробираешься на базу, крадёшь данные о респауне, отдаёшь инженеру, убиваешь одного из врагов, внедряешься туда, и постепенно убиваешь остальных. Почему же после кражи данных нельзя просто напасть? Тут всё проще: их начальство не такое тупое. Если не работает респаун – они не дадут право сражаться, и бой им этот никто не оплатит, пока не будет починен основной респаун. Но если ослушаться администратора, то наказание вдвойне хуже: это смерть. Да, от тех, кто играет не по правилам – избавляются. Ведь всё должно быть честно. Братья Манн, в конце концов, честные люди, не так ли? Но возвращаясь к рассуждениям о том, как шпион будет избавляться от неугодной занозы в одном месте – тот сидит, сложа руки. Впервые за десять лет работы он действительно не знает, как. И словами это не описать. Он не сделал ничего такого: даже не подружился с разведчиком синих, но по какой-то причине убивать его просто не хочется. Он так юн, молод и наивен. И как его занесло сюда? А если и не занесло, зря, конечно, он пошёл сюда – в тыл самой смерти. Он мог бы стать юристом, художником, футболистом, в конце концов, но почему-то гниёт именно здесь. Спай тяжко выдохнул. Это будет сложно, но избавиться от него надо, и желательно уже сегодня. С каждым наступлением на землю шаг ускорялся. Кроссовки юноши не задерживались на тропе, хотя белая подошва уже была достаточно грязной. Склизкая почва, подпортившаяся из-за дождя, протаптывалась, оставляя следы. Погода оставляла желать лучшего: вырисовывая тёмные облака на сером небе, пока ветер обволакивал ветви деревьев. Всё та же кровавая поляна, хоть и крови на ней сейчас нет. Всё тот же дуб. Скаут целенаправленно шёл к базе красных сквозь эту потухшую местность, в надежде вновь посмотреть сцену из своего сна. На удивление, сегодня ему не снилось ничего. Хотя, возможно, всё потому, что он просто не спал? Напомнив себе о бессонной ночи, разведчик потёр уставшие глаза. Его клонит в сон, но оставаться у себя на базе он не намерен: как он может спокойно спать, зная, что здесь бродит шпион? Что все его коллеги в опасности? Даже если бы он и поведал им о своем плане – сходить на базу красных, мало кто бы это одобрил и пошёл, ведь сейчас это самый глупый и отчаянный поступок. Холодными, перебинтованными пальцами, бостонец отодвинул мокрую росу, всматриваясь в ближайшее здание. Всё точно так, как у них: только эмблема другая. Красная. Разведчик вновь протер глаза. У базы стояли двое – Пайро и Демоман. Удивительно, что последний стоял на ногах. Скаут присел на корточки, и начал своё передвижение полуприсед, внимательно наблюдая за двумя объектами. Сегодня они не должны его заметить. Само здание огибали высокие, изрядно подпорченные отходами, ивы. А вот за ивами была густая трава, от которой никто даже не планировал избавиться, и именно это спасает ситуацию. Растительность настолько густа, что невооруженным взглядом даже не понять, что кто-то шастает рядом. Средь тишины послышался треск. Не вовремя возникшая ветка на земле заставила шелохнуться даже бостонца. Тот рефлекторно прикрыл рот рукой. Пайро обернулся в сторону незадачливого юноши, от чего у него перехватило дыхание. Неверный вздох точно сдаст его с потрохами. Шумному и резвому Скауту было сложно быть незаметным, ведь всеми силами, на поле боя, он пытался привлечь к себе внимание – сейчас это сыграло с ним злую шутку. «Сделает шаг – дам деру» - думал про себя парень, уже готовясь бежать, куда глаза глядят. Пайро склонил голову, как самый клишированный маньяк во вселенной, тут же отворачиваясь. На этот раз пронесло. Плохая погода и слякоть, безусловно, делало путь более сложным, и, местами неприятным. Разведчик спрятался за дерево, которое стояло ближе всего к злосчастному зданию. Войти в главный ход - явно не вариант, так что было принято решение пробираться через давно-забытое окно, заколоченное досками. Ох, доски… Старые доски ничуть не пугали: юноша схватился за одну из них, которая насквозь была промокшей, отчего очень быстро поддалась, и выдернул так, что ржавые гвозди были готовы оторваться. Вражеский Демоман повернулся на характерный звук: издав уже вопросительный звук, тот полностью повернулся на источник. Хмурое, серое здание с тусклым переливом красной заливки выглядело также, как и раньше. Однако, шелест за деревом не мог не вызвать подозрений. «Стой здесь» — ответил «циклоп», передавая бутылку рома своему напарнику. Мужчина двигался не очень аккуратно, но его глаз был четко направлен в одну точку, что помогло ему не сбиться с цели. Оттуда, где доносился звук, послышался прерывистый испуганный вздох, доски затрещали. Демо с размахом отодвинул мешающую взору листву, и обнаружил там… Никого? Странно… Подрывник красных похлопал глазом. Доски были на месте, под окном никаких следов, лишь вмятина. Тот пожал плечами и ушёл. Ох, Демо, как хорошо, что вмятина показалась тебе обычной, а расположение досок никто не запомнил. Пыль ворвалась в тёмную комнату, разведчик всеми силами попытался устоять на ногах, но адреналин был слишком высок. Парень прикрыл рот рукой, стараясь успокоить своё дыхание. Лишняя секунда сомнения могла бы свести его в могилу. Пока парень пытался прийти в себя, он осознал, что находится в какой-то коморке. Маленькая, тесная комната, в которой практически ничего не видно, кроме летающей пыли и света от окна. Что это за место? Он не припоминал такого помещения в их здании. Возможно, стена была снесена, или само место было снесено, но смысл в том, что отдельной комнатушки у них не было. Разведчик поддался вперед, выискивая ручку двери. Она нашлась быстро, но была сломана: начало ручки было оторвано, но это не помешало Скауту открыть дверь. «Что за?» — подумал бостонец, когда дверь заскрипела, но не удосужилась открыться. Тот приложился всем предплечьем, но, хоть и тяжко, дверь потихоньку начала открываться. Он выглянул из-за двери, осматриваясь. По правую сторону находился большой коридор, который вёл к разным отсекам: то комнаты наемников, то офис, то переговорная, и даже мастерская. Убедившись, что никого нет, а коридоры пусты и темны, бостонец вышел. Рискованный шаг, но кто не рискует — тот не пьет бонк. Сам про себя разведчик отмечал, что здание выглядело весьма недружелюбно: на это навлекал не только цветовой выбор (все таки красный — цвет приближающейся опасности), но и сама атмосфера этого места была враждебна. Некоторая мебель была расставлена так, словно пользоваться ей никто не собирался. Например, диван, что был повернут под высоким углом ближе к стене, из-за чего сесть на него было бы… Проблематично. Шкафчики, половина которых была в пыли, или же замки на них вмяты как от удара. Неужели первый этаж — заброшенный этаж? Это могло бы объяснить наличие заколоченного напрочь окна. Стоит напомнить, что это задняя площадка здания, а на нее Скауту еще не удавалось попасть: главная часть базы, ее вход — вот, что было важно, а не какой-то задний дворик. Теперь стало интересно, что же находится в подвале, если он есть. Или это уже подвал? Юноша прижался к стене, словно пытаясь с ней слиться, и назначил своей целью конец коридора. В конце находился заваленный письменами стол, и, кажется, там была статуэтка. По правую и левую часть находились две двери, и, логически подумав, Скаут предположил, что правая часть ведет к лестнице на другой этаж (по крайней мере, таково расположение у них на базе), а левая в чулан. Парень быстро добрался до своей цели. Пред ним открылся вид на обшарпанный стол, но самым главным было не это. Чертежи… Обычные чертежи диспенсера. Разведчик повертел их в руках. Ничего необычного, кроме пары красных заметок, с восклицательными знаками, которые явно давали понять, что это важный документ. Сложив крафтовую бумагу в три погибели, тот продолжил копаться на столе, но, к сожалению, больше ничего не нашел. Вот если бы только тут был чертеж со спауном, или, чистосердечным признанием, в котором бы было написано: «да, это мы сломали ваш спаун, лол», все было бы иначе. Бостонец мимолетно корил себя за то, что вообще сунулся в это гиблое место. Но лучше рискнуть, чем сидеть в уюте, обернувшись пледом, попивая чай, читая любимые комиксы и не парясь ни о чем… Тот повертел головой. Так. Стоп. Отбросить эти мысли! Надо рисковать, пока тебе есть чем. Да и сон которую неделю не дает покоя. Кстати, о покое… Сзади послышались томные шаги и разговоры. Разведчик оперативно пробежал к двери, уже не боясь, попадется он или нет. Сильный прилив адреналина ударил в голову, и действовать надо было быстро и уверенно. Вижу цель, не вижу препятствий. От испуга, бостонец дернул ручку левой двери, что была ему ближе, и скрылся за ней. То, что он находился в маленькой каморке, больше похоже на ловушку. Словно само здание хотело, чтобы тот поплатился за свою любопытность. Но ничего же не потеряно, правда? Если кто-бы там ни был, не захочет проверить эту комнату, то он в безопасности. Парень повернул голову назад, и его глаза на миллиметр распахнулись. Это была огромная полка с чертежами, каркасами от будущих, или прошлых строений, ну и инструменты. Он был не прав. Это ДЕЙСТВИТЕЛЬНО максимально важная комната в этом помещении. Глухие шаги послышались слева от него, в самом начале здания, там, где с другой стороны находилась та темная каморка. Парень поджал губы, прислонился к стене, медленно съезжая на пол, пытаясь укрыться коробками. Люди, идущие вдоль коридора, явно были не слишком заинтересованы в грохоте дверцы, и силуэта, который туда вошел. Скаут синих прислушался. Судя по разговорам, это были… Шпион и разведчик красных? О, боги, шпион! Синий стал прислушиваться внимательней. Он не мог расслышать и половину из того, о чем они говорили, из-за французского акцента и лексикона. Но они точно говорили про то, как избавиться от разведчика вражеской команды. Разведчик синих сглотнул. Шпион недовольно хмыкнул, проходя по коридору. — Знаешь, — начал Спай, — теперь мне начинает казаться, что я зря обратился к тебе. Скаут красных, который недавно попивал бонк, широко раскрыл глаза от удивления, и чуть не поперхнулся. — Эй! Я лучший в этом деле! Кому как не мне знать, чем обычно занимаются разведчики? — Тот скосил глаза. — Разведчик синих не такой… - Шпион задумался. - К нему нужен особый подход. Несмотря на то, что мы все, вроде, одинаковы - по факту, мы разные. Скаут синих уж слишком сильно отличается от тебя. Боюсь признать, в лучшую сторону. — Следи за словами, старик, — красный двойник бостонца вновь покосился на Спая. Ах, да, тот самый грубый разведчик красных. Ни идет ни в какое сравнение с разведчиком синих. Скаут синих все еще сидел за дверью, стараясь не издавать ни звука. Иначе, это могло плохо закончиться. Шпион с парнишкой подходили все ближе и ближе к заветной двери, так, что синий бостонец мог отчетливо слышать их. — В любом случае, спасибо за помощь, mon cher. Скаут красных отмахнулся, не проронив ни слова. Шпион стоял прямо за той дверью, буквально в сантиметрах от лица синего Скаута. Он с легкостью открывает дверь, и… Искра, буря, безумие! Разведчик синих вжался в стену напротив двери, поджав плечи. Его испуганные глаза смотрели прямо на шпиона красных, в руках была коробка, которая, несомненно, прикрывала большую часть его тела, но не всю. Такой сюрприз, конечно, никто не ожидал. Даже в своих самых темных фантазиях в голове у француза не могло возникнуть мысли, что их враг окажется так близко и так неожиданно. Шпион в ответ уставился такими же выпученными глазами на страдальца. Благо, француз закрыл проход своим телом, и красный разведчик ничего не увидел. — Я забыл, — улыбнулся шпион, сильно хлопнув дверью, заставив синего Скаута съежиться и схватиться за голову так, словно это был не грохот двери, а выстрел из револьвера, - Точно, как я мог забыть… - Француз всем телом закрыл и так уже закрытую дверью — Инженер же просил нас срочно зайти. — Но разве мы не должны взять ему инструменты? Ну… - Скаут красных прищурился. — Я забыл, что он их уже взял. Здесь не стоит задерживаться, пойдем. Скаут красных хмыкнул, с подозрением в глазах смотря на француза. Ему хотелось спросить: «почему ты так резко закрыл дверь? Там что-то есть?» Но решил лишний раз не задавать вопросы, и просто пожал плечами, соглашаясь пойти. Юноша синих спокойно выдохнул. Шпион его не сдал. И что это, блин, было? Мало того, что шпион — его враг, крыса, и вообще, как он смеет маскироваться под Скаута — заметил его, так ничего и никому не сказал. И как это понимать? Милосердие? Сострадание? Это его таким образом пощадили, или что? Он вновь повертел головой, отсекая все мысли, все это была глупость. Надо было быстрее убираться отсюда, второй пощады здание ему не простит. Коробка на коленях открывала ему славный вид на разные бумажки. Унести отсюда все десять, а то и пятнадцать коробок не представлялось возможности, но и копаться в них, выясняя, какая бумага важна, а какая нет — тоже не хотелось. Время не ждет. Скаут перебрал пару бумаг, запоминая фрагменты из написанного, одну из них сложил к себе — это был очередной чертеж, а остальные бумаги грубо смял в коробке, отставив ее куда подальше. И все это за две минуты. Тот отряхнулся, и, открыв дверь, побежал в сторону прошлой каморки, и только звонкие звуки его ботинок звучали по тихому коридору. Разведчик был дома к семи. Шпион красных вновь сидел за столом, но уже не в своем кабинете, а в общем. Вместе с ним рядом находились Пайро и разведчик, напротив — инженер, медик. Демоман лежал сзади на диване. У него был явно тяжелый рабочий день. — Мы даем тебе срок еще два дня, слышишь? Спай вертел чужой карандаш в руке, не обращая внимания на своих сородичей. — Шпион? Ты вообще нас слушаешь? — Медик был немного раздражен тем, что профессиональный наемник не смог выполнить их простую просьбу: избавиться от балласта. — Да? — пришел в себя шпион, сжимая злополучный карандаш в правой руке, пока одна его нога была закинута на другую. — Два дня, — повторил инженер, — у тебя есть два дня. После этого ты полностью внедряешься во вражескую команду, крадешь другие чертежи, и… Устраиваешь саботаж. — Техасец поправил каску указательным и большим пальцами, — сделаем вид, словно это произошло случайно. Например, утечка газа, пожар? — Пайро значительно оживился, — Может быть, даже обвал здания. Тела найдены мертвыми, а мы с огромными деньгами и большой премией. Француз нахмурил брови, всем видом показывая, что ему это не интересно, но со вздохом, сделал кивок, соглашаясь. У техасца появилась улыбка, а медик сменил свою недовольную гримасу на более радостную. — Тогда все по комнатам. Наемники разошлись, оставляя в темной комнате только лишь Пиромана и инженера, которые явно были заняты. Инженер — планами, а Пироман — игрой с зажигалкой. Парень ворвался в свою родимую комнату сквозь удивленные взгляды наемников, и даже Хэви, который приготовил на ужин макароны, был крайне удивлен тем, что юноша не захотел даже попробовать их. Разведчик с томным вздохом плюхнулся на кровать в форме «звездочки». Этот день был слишком насыщен. Может быть, из-за этого он будет лучше спать? Хотелось бы. Не вставая, бостонец вытащил из кармана синей толстовки пару бумаг, и начал вглядываться в них гораздо тщательней: так, бумага номер один… Чертеж турели. Ничего необычного, кстати, красиво нарисовано. Бумага номер два порадовала своим чертежом диспенсера. Ох, красные знаки - всего лишь напоминание о том, что пора вводить новую и улучшенную модель. На обратной стороне был нарисован туфорт. Миленько. Третья бумага — сплошной лист текста, который читать не хотелось, а четвертая являлась раскадровкой плана перемещения наемников. Пятая бумага… Боже, это что, список продуктов? М-да, совершенно ничего интересного. Возможно, сплошной лист текста дал бы ответы? Юноша вновь тяжко вздохнул. Он не думал, что информации будет настолько мало. Может, он просто плохо искал? Пропустил другие коробки? Ну не мог же он сидеть их там часами разглядывать, особенно после того, как его поймали. Надо бы вернуться обратно, но возвращаться совсем не хотелось. Возможно, завтра он вернется. И то не факт. Ну, может быть. Да. Может быть. Или нет? Очередной недовольный вздох, и крик в пустоту: «ладно!», словно в этой комнате был кто-то еще. Иногда разведчику казалось, что если ты говоришь что-то вслух, то это имеет значение, потому что ты не просто подумал об этом, ты это сказал. Значит, ты это понимаешь и тебе это важно. — Чего вздыхаешь? А вот кстати и о присутствии. Лже-разведчик облокотился рукою о стул. — Шпион! — Скаут поднялся с кровати, — ты меня напугал! Копия улыбнулась, пожав плечами. — Что ты здесь забыл? — Разведчик спохватился, полностью вставая с места, поправляя когда-то убранную кровать. — Разве ты не обещал, что мы поговорим? Ох, или мы не обговаривали время? Тогда прости, что так неожиданно. - Копия самодовольно бросила взгляд на растерянного наемника, отодвигая стул подальше, давая себе возможность сесть, и излюбленно запрокинуть ногу на ногу, сложив руки в замок у колена. — Вообще не помню, чтобы мы о чем-то договаривались… И, прекрати уже косплеить меня, — разведчик недвусмысленно обвел фигуру напротив рукой, — Это нервирует. — Ну, я просто подумал, — «мило» начала копия, — что тебе захочется провести время с необычайно красивым внешне человеком. Поэтому выбрал именно такую маскировку. - Тот максимально невинно улыбнулся. О, боги, это что, комплимент? Пропустив мимо ушей эту фразу, Скаут синих начал: — Хватит делать из меня идиота, шпион. — От негодования тот взмахнул руками, — я знаю, почему ты в моей маскировке! Ты хочешь убить меня и внедриться в наш коллектив. Копия пожала плечами. Ну, ему было нечего ответить. Это была сущая правда, и, глупо ее отрицать в такой-то момент. Шпион же пришел к нему не чая попить, и им обоим понятна его мотивация, и в ней не было ничего хорошего. Скаут синих повернулся спиной к шпиону. Он знал, что это опасная ситуация, но, по какой-то причине, ослабил бдительность. — Каюсь, ты меня раскусил, — лже-разведчик притворно поднял обе руки вверх, как бы, «сдаваясь». — Почему ты не убил меня тогда? — Разведчик повернул голову к собеседнику. Шпион по-идиотски вновь пожал плечами. Видимо, такова была его манера общения с наивными людьми. Не то, чтобы Скаут был наивен, но… Тут все сложно. — А надо было? — Копия аккуратно встала со стула, медленно подходя к кровати, на которой сидел юноша, присаживаясь рядом с ним. Маскировка шпиона в тот момент уже полностью испарилась, позволяя разведчику поговорить не с «самим собой». — Это наделало бы столько шуму… Знаешь, в тот момент я был с другим разведчиком. Скаут подозрительно посмотрел на шпиона. — Дело в том, что… Как бы объяснить… — Тот потер голову, — правда в том, что Скаут красных почувствовал неладное, а нам это не выгодно. Теперь уже разведчик посмотрел на него непонимающе. — Чего? Он был бы только рад, убив врага, нет? — Я же говорю, сложно объяснить, — шпион полностью повернулся к разведчику, ногой немного залезая на кровать, что сделал и бостонец, внимательно слушая врага, — хоть вы и разные, у вас много общего. Внешность, чувства, ощущения, и… Функции организма. Если бы я убил тебя тогда, то ты бы умер окончательно, так как респауна у вас нет. А если бы это произошло, тогда бы и Скаут красных почувствовал это. Скорее всего, вслед за тобой, он начал бы умирать, но это продлилось бы неделями. Бостонец хлопнул глазами, совершенно не понимая о том, что говорит шпион. — То есть, — начал разведчик, — Если умру я, ну, уже навсегда, значит умрет и другой разведчик? — Спай кивнул, — причем уже медленно и мучительно, потому что органы отказывают… Долго? — Шпион вновь кратко кивнул. — Я так понимаю, об этом охренительном плане не знает разведчик красных? — француз улыбнулся. — Поэтому мы и не говорим ему о том, что я маскируюсь под тебя. Ну, хотя, в принципе, ему можно об этом сказать. Не думаю, что он вообще поймет, какова его судьба. — Спай пожал плечами. — Ну спасибо за то, что решил рассказать мне о моей судьбе перед смертью. Я невероятно рад! — Разведчик притворно улыбнулся, — вот только у тебя нихрена не выйдет, обломайся. — Юноша ткнул пальцем в грудь шпиона. — Почему это? — Да потому, что я знаю все ваши лазейки. Я уже своровал пару ваших наработок, и поверь мне, — тон разведчика не на шутку изменился, — скоро вы будете в такой же ситуации, как только наш инженер разберется с респауном. Француз поджал губы, расплываясь в улыбке, стараясь не рассмеяться бостонцу прямо в лицо. — Вот как? У меня не получится? — Тот склонил голову. Бостонец самодовольно ухмыльнулся, кивнул, прикрывая глаза, словно уже ощущая свою победу, хотя как таковой ее не было. Но каково было удивление парня, когда шпион, ничуть немедля, повалил юношу на кровать. Мужчина схватил обеими руками предплечья парня, аккурат проводя пальцами по венам, и вжал их в кровать. Скаут дернулся, поджимая ноги к себе, пытаясь вырваться из хватки француза. — Ты что творишь..! — Прошипел сквозь зубы разведчик, с ненавистью и негодованием смотря в глаза своего врага. — Я смог повалить тебя в твоей же комнате на кровати, а ты сомневаешься в том, что я не смогу таким же образом убить тебя? Внезапный стук в дверь ошеломил не только самого Скаута, но и шпиона. — Разведчик? — Взволнованно произнес Хэви, — У тебя все хорошо? Повисло секундное молчание. — Да, Хэви, все отлично, не беспокойся! — Нервничая, ответил Скаут. Ну конечно, лежать на кровати, пока тебя к ней прижимает враг, причем так близко к лицу, это ли не называется «все отлично». Бостонец сглотнул, понимая, что если кто-то увидит его таким, пуля прямо в лоб ему обеспечена. — Я принес еду, — продолжил Хэви. — Нет, спасибо, я действительно занят. — Отмахнулся юноша. — Но он же принес еду..! — С ноткой негодования прошептал шпион. На это выражение Скаут только цокнул. «Ты что, идиот?» — прошептал он ему. Хэви лишь сказал «Ладно», уходя обратно на кухню. М-да, это было… Максимально неловко и стыдно. — Ну, все, я все понял и больше в тебе не сомневаюсь. Отпускай. — Раздраженно, но повержено сказал Скаут. Почувствовав легкую слабость в правой руке шпиона, немедля, разведчик вырвал собственную руку из хватки и зарядил мужчине в челюсть. Какая глупая ошибка, шпион. Спай, не найдя ничего лучше, прижался к разведчику под ним, свободной рукой сжимая его плечо. Скаут был полон энергии уверенности после выматующего дня, и начал всеми силами бороться за свое «выживание». Решив, что лучшее средство — «не дай врагу предугадать свой следующий шаг», точно сработает, и эффект неожиданности подействует, шпион, полностью отпуская юношу, схватил обеими руками его за лицо и поцеловал. И это сработало. На несколько секунд разведчик даже забыл не то, что как целоваться, а как дышать. Несмотря на то, что они были врагами, и сейчас была не подходящая ситуация, разведчику поцелуй показался… Страстным? В нем было зарыто столько эмоций, столько чувств, и не все они точно были связаны с ненавистью. А то, что шпион был опытным в этом деле, лишь только добавляло плюсов в копилку. На какой-то момент Скаут поддался на эту уловку, совершенно не зная почему его именно сейчас так тянет к врагу, но тот быстро успокоился. И только когда шпион «отпустил его», напоследок прикусив зубами губу разведчика до крови, тот опомнился. Парень тут же оттолкнул мужчину, но тот вновь не дал ему вырваться из хватки. Тогда уже в этот раз разведчик поддался вперед, хватая шпиона за плечи, опрокидывая его на ту же кровать, где секундой ранее в таком же положении находился он, тот устроился на животе француза, все еще держа его за плечи. — Это было… Вау, - промолвил француз, — впервые в жизни меня оседлал такой очаровательный парень, и я совсем не против. Эти слова выбили бостонца из колеи, его уши покраснели, а лицо приобрело гримасу минутного отвращения вперемешку с непониманием. Эти пошлые слова шпиона хорошо отрезвели разум, и поняв, насколько вульгарно все это выглядит, Скаут слез с мужчины, падая на пол. Упс, маловато места. Шпион принял сидячее положение, пытаясь отдышаться. Скаут все еще неподвижно сидел на полу, закрыв лицо руками, поджав ноги к себе. — Что-ж, — начал шпион, — это было занимательно и увлекательно. И я не прочь повторить. Он отошел от сидящего разведчика, поправляя пиджак. Портсигар уже светился серебряным в его руке. Тот подошел к окну. Разведчик повернул голову в сторону шпиона, затуманенными глазами смотря на него. — Ну, увидимся завтра на скачках, ковбой, — Спай улыбнулся, подмигнул ошеломленному бостонцу и быстро перевоплотился в копию разведчика, спрыгивая с окна. О, боги, что он натворил? Это было неправильно. Скаут остался в полном одиночестве, еще не до конца не осознавая, как тяжело ему будет завтра смотреть на лица своих товарищей. А на столе лежала хорошо упакованная бумага с запиской «подарок от шпиона к скауту». Это было неправильно.