Синий и сияющий пентаграммой

— Себастьян. — Да? — Останься, пока я не усну. И дворецкий привычно садится на пол около кровати юного графа. Его брови взлетают при следующем приказе: — Нет, не так. Полежи со мной. Но он не роняет ни слова, только снимает с тихим шелестом пиджак, аккуратно складывает его, кладя на тумбу рядом с задутой свечой и ложится под одеяло. Сиэль подкатывается ближе, почти тычется ему в бок, весь растерявший свой лоск, решительность и строгость. Будь дворецкий человеком, у него бы дрогнуло сердце. Но он только аккуратно кладёт руку в перчатке на плечо Фантомхайва, почти обнимая и ощущая сжатое тело, слыша размеренный стук сердца — и расслабленное лицо с грустно опустившейся линией губ, с прикрытыми глазами, синим и сияющим пентаграммой. Себастьян молчит. Граф чуть дёргается и неуловимо жмется ближе. Демон на пробу гладит его плечо, ожидая стального «Прекрати», но ничего не происходит. Граф молчит и не возражает. Приказа не было, так что дворецкий механично выводит круги большим пальцем. Когда дыхание мальчика полностью успокаивается, Михаэлис неслышно выскальзывает из кровати. Голова графа, ранее утыкавшегося щекой ему в грудь, чуть сдвигается в сторону. У самой двери — ох, Себастьян нетерпелив, он поторопился — Сиэль приподнимает голову, вопрошает сонно: — Уже уходишь? Он объясняется: — Пора начинать приготовления к завтрашнему дню. Тот кивает. Повторяет привычно: — Ничего не было. Дворецкий покорно кивает и давит усмешку, однако голос всё ещё смешлив: — Как скажете, милорд. Совершенно ничего и никаких слабостей. — Это не слабость. Просто приказ. — Верно. Добрых Вам снов. Мальчик молчит в ответ и подтягивает одеяло повыше, переворачиваясь набок. Дворецкий высказывает в коридор и беззвучно затворяет за собой дверь. Когда Себастьян будет будить его утром, он заметит что с одной стороны одеяло смятое, будто его обнимали. Он раздвинет шторы и сообщит, что завтрак готов. И незаметно заберёт оставленный на тумбе пиджак, а Сиэль просто закроет на это глаза. Сделает вид, что так надо. И дворецкий так же смолчит, отворачиваясь от него и пряча лукавую улыбку, в свою очередь, не нарываясь.