У нашей дружбы запах карамели

Когда человека в маске не было в подвале, дети чувствовали себя в безопасности. За считанные дни их мир изменился. В первую ночь они, усталые, говорили в пол тона или шёпотом. Робин тихо сопел на плече Финна. В подвале по ночам холодно, и они грелись в объятиях друг друга, накрывшись старым пледом. Блэйк же не смог в ту ночь уснуть. Он думал о Гвен, о папе и впервые за всю свою столь малую жизнь размышлял о смерти. В поздний час отворилась дверь. Похититель хотел зайти, но, увидев, что Финн не спал, не стал тревожить и растворился в темноте. На утро всё то же самое. Завтрак, несколько минут присутствия эксцентричного человека и тишина вплоть до вечера. Так прошло три дня. Пару раз Блэйк самостоятельно попробовал допрыгнуть до окошка, но всё время его маленькие пальцы соскальзывали. Когда к Ареллано вернулись некоторые силы, Финн подсадил его к окну. Решётка была хорошо привинчена, и после долгого дёрганья она так и не оторвалась. Телефон не звонил. Блэйк иногда думалось, что он сошёл с ума и ему почудились звонки. Робин считал каждый день. Финни же быстро потерял счёт времени. Иногда они сидели в обнимку, а Финни смотрел в маленькое окошко, желая стать птицей, улететь и привести помощь. Прислонясь спиной к каменной стене, Блэйк устремил взгляд к окну. Где-то рядом негромкие разговоры мешались с шумом дождя. Он высвободил друга и подбежал ближе. — ЭЙ! НА ПОМОЩЬ! Но ответа не было, люди пробежали мимо, не зная о том, что творилось под землёй. Последовало тягостное молчание, которое прервал Робин. — Если бы ты знал, сколько раз я пробовал... Зажмурившись Финн сел и обхватил руками колени, латинос сел напротив. Блэйк видел как цвели жёлтые синяки на смуглых руках, а корка от раны почти сошла. Кудрявый стал мягкими движениями поглаживать его руки. Кожа Ареллано мягкая, шелковистая покрылась мурашками от его пальцев. Робин то и дело опускал взгляд на чуть приоткрытые губы Финна. Они были сухими и немного бледными. Неудивительно, ведь жидкость давали два раза в день. Неожиданный телефонный звонок, не напугал кудрявого. Он как будто ждал его, чтобы подтвердить самому себе, что он не сумасшедший. — Алло? Еле слышно дыхание и звук ботинок. Человек по ту сторону, как будто шагал неторопясь куда -то. — Я тебя знаю... у тебя чёткий удар. Голос Ямады был отрешённым и... мёртвым. — Б-брюс? Это правда ты? На секунду посетила мысль, что Брюс жив, что он находился в другом подвале, где был такой же телефон, такой же матрас, ковры и санузел. — Да. Я Брюс... у тебя чёткий удар. Он как и первый мальчик повторял и повторял одну и ту же фразу несколько раз. — Т-ты мёртв? Очень долгое затяжное молчание. Как будто человек на телефоне не знал ответа и активно думал. — А я уже и забыл... у тебя чёткий удар. — Тот парень он с тоб... — На четвёртой секции у стены, там где тубзик, плитка болтается. Подкопайтесь под фундамент. Я пытался, но у меня времени не хватило. — А у нас хватит? — Звонок прервался. — Алло? Брюс? Блэйк немного подождал, но Ямада не вернулся. Финн пулей направился к плитке. Он стал проверять каждый кусочек. Ареллано хотел помочь. — Что сказали? — Что где-то тут плитка болтается. Нужно сделать подкоп. Робин принялся хвататься пальцами за куски, чтобы поддеть. После долгих попыток вытер нос кулаком, ещё больше размазав по лицу пыль, и расстроенно прошипел. — Даже если мы отдерём плитку, то столь длинный подкоп сделать не сможем, к тому же, землю куда деть? — В унитаз? — Ага, чтобы он забился и тут был потоп, как у того мужика с животными. — У Ноя что ли? Ареллано громко щёлкнул пальцами. — Во! Точно. — Он ещё раз подергал холодный керамогранит. — Толстая плитка, нужно, что-то тяжёлое. — Топнув ботинком, латинос гневно сощурился. — Он хорошо подготовился. Урод! Мальчишки утёрли со лба пот и пытались перевести дыхание. Измождённые, усталые, после стольких попыток. В глазах смесь из надежды и отчаяния. Блэйк не выдерживал больше. Тощее тело содрогалось от редких всхлипов. Финн закричал, оглушая тишину. Робин тут же схватил его и прижал к себе. Одежда заглушила крики и плач. Рыжее солнце садилось, но свет его был холодным, и синие лучики поблёскивали, освещая тёмную комнату. Робин попытался успокоить нервы друга. — Знаешь, а мне бы хотелось сейчас молочный коктейль, взять две трубочки и мы бы распили его вместе. Ты бы какой хотел? Блэйк прервался и больше не хныкал. — Клубничный. — Я бы взял с шоколадом, но поскольку я предлагаю, то мы выпьем клубничный. Блэйк отстранился отрицательно покачал головой и сморгнул слёзы. — Не выпьем. Робин стёр улыбку, стал серьёзным и большим пальцем прошёлся по щеке убирая оставшуюся влагу друга. Тёмные миндалиные глаз латиноса поблескивали, жар внутри стал подниматься от живота к груди Финна. — Выпьем, даю тебе слово. — Робин смотрел с потаённой нежностью. Его слова успокоили друга. — Может следующий раз спросишь у них, есть ли там коктейли и сигареты. Финн хихикал. Ему хотелось укрыться в чёрных локонах, в глазах и голосе, найти потерянный дом. Мягкий ритм дыхания позволил расслабиться, и через несколько минут совсем усталый Блэйк засыпал под стуки сердца. Робин за всё время не посмел встать и нарушить его покой. Финну снился сон, а точнее - кошмар. Перед ним лежал труп мальчика, опиравшийся спиной о бетонную стену. Маленькие ручонки безвольно покоились рядом, грязные, окровавленные. Кожа была тёмно-серая покрытая бурыми синяками. Напряжённые пальцы застыли полусжатые, как будто он до сих пор полз в пустоту. Под обломанными ногтями была грязь и засохшая кровь. На него было тяжело глядеть. Но самое ужасное заключалось в другом. Шея ребёнка была изрезана, а спекшаяся кровь казалась чёрной. Фин медленно съехал по стене от этого зрелища и не смог вдохнуть воздух. Труп ребёнка зашевелился. Призрак встал и сделал невесомый шаг вперёд. Финни затаил дыхание, подавляя безумный крик. Хотелось бежать, но путей отступления не было. Окровавленный мальчик провёл пальцем поперёк своего горла и произнёс. "У вас. Мало. Времени". Финни проснулся. Всё его тело покрыто ледяным потом. Хриплый полустон парня тонул в тяжёлом вздохе. Сидевший рядом Робин злобно буравил глазами стену. Он уже давно не спал, и не от страшного сна, а от столь гадкого предчувствия. Блэйк присмотрелся. Ареллано смотрел не в стену. — Что тебе снилось? Ласковым тоном спросил Похититель. У него была только нижняя часть маски. Блэйк не был удивлен его нахождению в подвале. Мальчишка потёр глаза и устало произнёс. — Дурной сон. — Финни сел поудобнее и аккуратно спросил у Робина. — Что он тут делает? Шёпот был достаточно тихим, чтобы ускользнуть от ушей взрослого, но он всё же услышал. — Просто смотрю. — А я не сплю, чтобы этот извращенец своими руками нас не лапал. Недовольно, гавкнул полусонный Робин. Латинос очень хотел спать, но глаз ему не сомкнуть, пока человек в маске тут. Похититель отрицательно покачал головой и понуро опустил глаза вниз, потирая запястье, где был серебряный браслет. — Я не извращенец и я бы не трогал вас спящими, когда человек спит, то лучше не тревожить, только если в крайнем случае. — Тогда нахрена ты тут сидишь? Тёмно-голубые глаза зазлобно осели на Робине, и мужчина широкой грудью вдохнул душный воздух. — Я же сказал, что просто смотрю. Чуть ли не плача прохрипел взрослый. Он вскочил с места и удалился прочь. Робин расслабился и произнёс. — Ёбаный извращенец. — С губ Робина сорвался вздох облегчения, он перевернулся на бок и устроил свою голову на бёдрах Финна. Латинос зевнул так широко и громко, что по стенам прошло эхо. — Ладно. Теперь я посплю, а ты сторожи. Блэйк стал рассеянно поглаживать его голову. Спал Ареллано чутко. Малейший шорох и Робин дёргался в страхе. В ледяном поту, сквозь призму сновидений он ощущал тёплые руки на своём теле и слышал нежный убаюкивающий шёпот Финни. На следующей день Похититель принёс большой таз с водой, чтобы ребята помылись хотя бы поверхностно. Откопал из ящика со старыми вещами, майку для Робина и Футболку для Финна. Два полотенца и шампунь аккуратно были сложенны возле тазика. Сначала Ареллано не хотел ни мыться, ни переодеваться в одежду Похитителя, но поняв, что сидеть грязным мерзко, а сидеть чистым без майки холодно. Он поворчал и надел хлопковую ткань, недовольно сложа руки на груди. Блэйк тоже переоделся. Розовая футболка на два размера больше, иногда съезжала с плеча. Ареллано смотрел на Финна молчаливо, лишь периодически поджимал губы в тонкую полоску, да отводил взгляд куда-то в сторону. — Ой, да ладно тебе, Робин, это всего лишь майка. Финни зачерпнул пальцами мыльную воду из таза и брызги полители в друга. Латинос оскорблённо сморщил нос, но улыбаться не перестал и произнёс. — На себя посмотри! Какая-то девчачья футболка досталась. Прерывая их разговоры, зазвонил телефон. Лицо Блэйк изменилось и Ареллано понял почему. Финн собрался с духом и поднял трубку. — Алло? — Не играйте в игру... я спрятал провод он в стене позади тебя. Это был парнишка, который первым звонил несколько дней назад. Наконец к Финну пришла догадка. — Ты Билли, верно? Молчание. Как будто выключили свет и оставили чёрную кошку в кромешной тьме и паренёк её искал. Глубокий шумный вдох через нос и мальчик заговорил, но уже с горечью в голосе. — Точно! Газетчик с милым псом. — Грустный смешок Шоултера был отрешённым. — "Кроха-Билл"... так он меня назвал. Может если у меня был бы доберман или ротвейлер, вместо золотистого ретривера, он бы меня и не похитил... его чёрный канадский дог очень милый. Финну стало искренне жаль Билла. Помочь Блэйк никак не мог, но возможно воспоминания успокоят неупокоенного духа. — Как зовут твоего пса? Тон Билла стал меланхоличнее. — Это девочка. Эмма. Я назвал её в честь мамы... не играйте в игру. Звонок оборвался. Блэйк тряхнул головой, отгоняя грустные мысли и поспешил проверить стену. Кабель был достаточно длинным. Финн подсадил Робина к окошку и тот перекинул провод через решетку. — Попробуем тянуть вместе, синхронно, хорошо? — Сэр, так точно, сэр! Прокричал Робин и сжал в нетерпении тонкие губы. Несмотря на ноющие мышцы, Ареллано готов был выложиться по полной и не юлить как на уроках физкультуры. — И раз, — Финн стал раскачиваться, — и два, — Робин посильнее вцепился в скользкий провод, — и три... Что-то словно треснуло и скрежет металла донёсся сверху. Они по инерции упали на бетон, решётка полетела вниз и встретила пол с громким звуком, чудом не задев ребят. Они испуганно переглянулись и посмотрели друг на друга. Финн вновь подсаживал Робина. Задвижку не сломать. Потом латинос собрал все силы и решеткой пытался разбить стекло. Толстое. К окну больше нет смысла ходить. Остаётся надеяться, что кто-нибудь их заметит, но вероятность была мала. — Надо убрать решётку, ведь он сейчас придётся за тазом. Голос Ареллано выдернул Блэйк из раздумий и кудрявый смотрел с досадой. — Да, надо бы... *** Прошло несколько часов. Солнце село и за тёмно-серыми облаками проглядывались звёзды. Заворожённый латинос смотрел на них и думал о матери. Наверное она смерилась с пропажей сына. Он пробыл тут десять дней и запросто мог сойти с ума, но рядом был Финн, а с ним как бы эгоистично это не звучало, веселее. — Робин? Ареллано слегка дёрнулся от его голоса, видимо, слишком погрузился в размышления и чересчур устал за последнее время. Вцепился в его предплечье и потянул друга на себя. Финн обнял Робина крепче в попытке согреть и унять дрожь, но дело было далеко не в холоде. Ареллано закрыл глаза, отдался жаркому ощущению, вдохнул родной запах, а когда открыл, то увидел чёрную фигуру стоящую на пороге с подносом. — Опять ты припёрся! Мужчина не здороваясь положил еду на пол. Откуда-то сверху послышался звук хлопающей двери и громкие мужские выкрики. — Сэмми?... Ал?... Вы где все? Ребята не разобрали, что неизвестный кричал раскатистым голосом наверху. Похититель прыгнув за порог, рывком закрыл металлическую дверь с той стороны. — ПОМОГИТЕ, ПОЖАЛУЙСТА, НА ПОМОЩЬ! — Робин заколотил в дверь. Он долго так бил кулаками по металлу, пока не увидел ссадины. Блэйк обнял его сзади, уткнувшись в шею. Ареллано хотел посмотреть на Финна, но сейчас он измучен, опечален и шанс позвать на помощь давно упущен. — Он наверное убьёт того человека наверху. Они сели у стены и молча смотрели на столь далёкие от их беды звёзды. Тело слушалось плохо, и Робин устало положил голову на плечо Финна. Прикрыв глаза и тяжело дыша, латинос уснул.