В звёздное небо с головой

      «Ну вот и всё, Лёха, ты попал…» - подумал Тарталья обречённо, стараясь не показывать другу своей растерянности. Настолько далеко он ещё не заходил. Обычно лёгкий флирт и обмен любезностями прерывался на какой-то интимной ноте, а потом что-то срывалось и они разбегались, но настойчиво-прямой взгляд Чжун Ли, его близкие тесные прикосновения и никакого сопротивления говорили о том, что он на всё согласен. Чайльд любил кокетничать, привлекать, завоёвывать внимание, он получал удовольствие от того, как ловко у него это получалось, но интим как конечную точку он не рассматривал. Его удовлетворение наступало на моменте, где девушка смущённо отводила глазки в сторону, поправляя юбку, где женщина оставляла на его шее платок, пахнущий сладкими духами, где ещё не было телесной близости.       Чайльд надеялся, что Чжун Ли отшутится и аккуратно выйдет из игры первым, но он подозрительно много позволял с собой сделать и за всё время ни разу не остановил Чайльда. Поцеловать листочек песчаного дерева и прислонить его к чужим губам – пожалуйста, сесть во время работы на письменный стол, находу расстёгивая ремень – продолжай, попроситься есть с рук – с удовольствием. И Тарталью напугал тот факт, что его «шутливое» поведение считали совершенно буквально. Для него заинтересовать мужчину – это что-то новое. Впечатлить молодую деревенскую девушку корзиной импортных фруктов и историями про северный-ледовитый океан не составит труда, а зацепить взрослого, образованного, интеллигентного мужчину – звучит как вызов.       - Ле Ха, - неожиданно произнёс Чжун Ли, как бы смакуя на языке изуродованную версию его имени, - ты так называешь себя? Что это значит?       Тарталья посмотрел с прищуром и отстранился, делая шаг назад.       - Что? – не понял он.       - Что? – в свою очередь спросил Моракс.       - Что я так называю? – сказал Тарталья немного растерянно.       - Иногда ты называешь себя Ле Ха, - уточнил Чжун Ли, задумчиво прислонив ладонь к подбородку, - по правде сказать, я не в первый раз это за тобой заметил и даже стал искать в энциклопедиях значения этих слов в языке твоего народа, но не нашёл однозначного ответа.       Чайльд вздёрнул бровь, бессмысленным взглядом глядя на Моракса и долго молча при этом. Наконец, разряжая обстановку, Тарталья решил предположить.       - Я ничего не говорил об этом вслух, то есть… это ты ковырялся в моих мыслях? – смело предположил Чайльд и стал обескураженно-хмурым. Короткий кивок головы Чжун Ли, и у Тартальи от волнения и тревоги органы в животе стали болезненно сжиматься в точку. «Всё знал», «как книгу», «не предупредил», «воспользовался», «этим можно манипулировать», «не спрятать», «как часто?» - сумасбродно вились в голове Тартальи мысли, от которых Моракс в его присутствии совершенно не мог отмахнуться.       - Не обессудь. Я слышу мысли смертных непроизвольно, я не хотел нарушать твоё личное пространство и манипулировать чувствами, зная… немного больше, чем ты позволил бы мне сам. Но ты думаешь громче и отчётливее, чем говоришь. С этим ничего не поделать, - взялся утешать его Моракс, но от этих слов Чайльду стало ещё тревожнее.       «И я могу ничего не говорить вслух?» - отчётливо подумал Тарталья, взяв себя в руки и пересилив волнение. Архонт мягко улыбнулся и своевременным кивком головы показал, что всё понял.       Неужели господин Чжун Ли чувствовал всю нерешительность, безрассудность и тревожность мыслей Тартальи, но ни разу не использовал это для своей выгоды? Он отвечал только на те вопросы, которые Тарталья произносил вслух, как бы принимал к сведению только то, что ему «разрешили» услышать, а об остальном Чжун Ли тактично молчал, чтобы не испугать и не обескуражить своего друга. Он точно позволял собой управлять, убедительно удивлялся, когда с опозданием в несколько дней слышал от Чайльда то, о чём парень напряжённо думал всю неделю на каждой их встрече.       Тарталья вздохнул. Он отказывался встретиться с ним взглядом, но потом решил, что деваться уже некуда.       «Пиздец» - подумал Чайльд.       - Пиздец, - сказал он в следующий же момент и решил, что мог бы не произносить это вслух. Он стал очень собранным, боясь подумать лишнего, но контролировать рой мыслей физически не выходило.       - Прости, Чайльд, я не хотел тебя пугать этим. Но ты должен был узнать рано или поздно, чтобы это через много лет не стало для тебя неожиданностью. Если тебе это непереносимо, я могу делать вид, как будто ничего не слышу…       - Ну нет, - отрезал Тарталья быстрее, чем подумал об этом, - о таком лучше знать. Да… ну ты и огорошил. Ну то есть ты в курсе тогда? Вообще всего в курсе? Что я там о тебе думал, что там представлял, что хотел… раз пошла такая ботва.       Чжун Ли ухмыльнулся и сложил на груди руки.       - Да, и это я тоже знал. Но не стал обременять тебя своим знанием.       Повисла недолгая пауза, Тарталья улыбнулся и взъерошил волосы на затылке, смягчая неловкость ситуации.       - Но ты так и не сказал мне, что означают Ле и Ха в твоём обращении к себе. Что это за слово?       Чайльд усмехнулся и присел на угол стола, опуская взгляд. Смотреть Чжун Ли в глаза после его внезапного откровения было очень неловко. Это было равносильно тому, чтобы стоять перед ним в одежде, зная, что он в этот же момент может сверхзрением видеть тебя голышом.       - Лёха. Это коротко Алексей. Так меня зовут, моим именем. Чайльд – рабочее, так сказать.       - Вот как, - многозначительно протянул Чжун Ли, - Аяксей. Айаясей. Аексей… - пробовал Моракс повторить имя Тартальи, запинаясь и коверкая ужасным произношением. Чайльд улыбался, приложив ладонь к лицу и стараясь как бы спрятаться за неё.       «О, Царица, мрак какой» - подумал Тарталья в этот момент, но вслух сказал:       - Достаточно, сяньшен. У тебя не очень выходит. Давай остановимся на Аяксе и ты перестанешь ломать язык.       - Аякс, - довольно улыбнулся Чжун Ли, смакуя на языке это слово, - это красивое и звучное имя. Спасибо, что доверил его мне…       «Спасибо? Да ты знал» - непроизвольно подумал Аякс, но поздно вспомнил, что любую его язвительную отмашку друг слышит очень отчётливо. Ему снова стало не по себе, и внешне это было очень заметно.       - Ну раз ты уже понял, что я хотел, так может мы не будем играть в прелюдии? М? – Чайльд немного осмелел, сложил пальцы в замок на животе и стал нервически покачивать ногой, носком ботинка цепляя дощатый пол.       - Я почувствовал сомнение с твоей стороны и не стал настаивать, - ответил Чжун Ли серьёзно и спрятал руки за спину. Он сразу догадался, что Чайльда не интересует секс, для него гораздо ценнее внимание, - без явного согласия и однозначного ответа я не позволю склонить тебя к некоторым поступкам, о которых ты после можешь пожалеть.       - К чёрту сожаления, - ответил Аякс резко и вскочил на ноги, сделал шаг, непозволительно близко приближаясь к Чжун Ли, и быстро, чтобы не передумать, схватил его за воротник и как-то невинно чмокнул в губы. Он до последнего надеялся, что мужчина отпихнёт его в самый крайний момент или по меньшей мере отвернёт лицо, но Чжун Ли этого не сделал, позволяя сжать свои плечи и соприкоснуться губами. С другой стороны, Чайльд думал, что поцелуй получится более увлекательным, страстным, таким, который говорил бы: «я хочу тебя, как хотел десятки других людей до тебя, пошли, ты станешь очередным». Но это был самый первый сознательный поцелуй, на который пошёл Тарталья после поцелуев мамы в щёку и сестры в запястье. Моракс ему не подыграл. Наверное, не успел отреагировать.       «Вот сейчас он решит, что я не трахался ещё…» - мелькнуло у Чайльда в голове, и ему стало очень беспокойно от этой мысли. Этим нелепым детским поцелуем он разрушил свой образ избалованного любовника.       - Ты мужчина? Или ещё мальчик? – спросил Чжун Ли чересчур спокойно, и Аякс, не успев среагировать, ответил:       - Не девственник.       Оба замолчали. Моракс несвойственно себе широко улыбнулся, прикрыв губы ладонью, и тут то Тартальи дошло, что его сейчас проверяли.       - Да в пизду тебя! – воскликнул Чайльд обиженно и отбежал к стене, имитируя любопытство и разглядывая, что там делал дендро слайм на огороде среди редиски. Аякс отвернул лицо, чувствуя, как щёки, шея и уши у него горят от вскипевшей крови, возмущения и стыда за всю эту неловкость. Ему нужно немедленно прийти в себя и сказать что-то членораздельное. Или подумать внятно…       - Я не хотел потревожить твоих чувств, Чайльд… - попросил прощения Чжун Ли с неподдельным сожалением в голосе. Он перегнул и почувствовал, как Аякса это зацепило, - прости, мне не следовало задевать тебя за живое.       - Ну вот ты теперь об этом знаешь. И что думаешь? – колюче ответил Чайльд, делая над собой усилие, чтобы прийти к равновесию. Он был в целом склонен продолжать разговор, но эмоции ещё раскачивали его.       - Я думаю, что невинность – это чистота, свежесть и здоровье. Ещё я думаю, что сохранить себя для одного человека, а не размениваться на дешёвки, это ответственное и серьёзное решение, так что ты всё правильно делал, когда не подпускал к себе сомнительных людей и не бросался от голода на объедки…       Слушая это, Чайльд чувствовал, как от смущения пощипывают щёки и уши. Слабость злила его. Его как будто утешали. Когда твои сверстники имели по двое детей, а ты все ещё просыпался ночью от поллюции, было как-то нелепо.       - Ну вот так получилось… - подвёл итог Аякс.       - Меня совсем не отталкивает твоя избирательность, и ты рассудительно поступал, сомневаясь, стоит ли спутываться со мной узами интимного характера. Ты сам ещё не определился, у тебя много беспочвенных волнений и мыслей. Я не против подождать, если тебе так будет удобно, но пожалуйста, не дразни меня так часто… и так откровенно. Я даже не всегда понимаю, в какой момент ты хочешь позабавиться, а когда испытываешь страсть.       Чайльд зажмурился, а после резко открыл глаза. «Когда ж ты замолчишь…» - подумал он совершенно неосмысленно, но на этом Моракс перестал терзать его словами.       - Услышал. Понял. Знал с самого начала. Ну ладно, - больше для самоутешения сказал Тарталья, - да, и хочется, и колется. Хочется секса, какого-то… ну, телесного. Но вот так лежать и чмокаться… и как это делать… не люблю быть дураком.       - Ты хочешь сразу и как десять лет в браке… - подсказал Чжун Ли, и Чайльд строго на него зыркнул. За этим взглядам скрывались волнение и тревога.       - Ну, да… - сдался Аякс и незаметно закусил щёку с внутренней стороны, как бы наказывая себя за лишние откровения.       - Если тебе станет от этого легче, я сам не смыслю в человеческих страстях. Это тело… - Чжун Ли театрально оглядел свои руки и ноги, поочерёдно приподнимая конечности, - оказалось очень требовательным и прихотливым. Тело этого смертного было принесено в жертву на алтаре в мою честь пару сотен лет назад, и оно показалось мне очень удобным. Ты показал мне много занимательных вещей и поведений. Мы ели вкусную еду, купались, слушали разную музыку, долго содержательно говорили на откровенные темы, сражались. Это очень ценный опыт. Так что… я был бы не против познать с тобой удовольствие плотских смертных ухищрений, раз наши с тобой потребности в этом совпадают.       Чайльд усмехнулся, слушая формулировки, которыми чопорный Чжун Ли вуалировал: «я вообще-то тоже очень хочу трахаться, но мне лень искать кого-то ещё, кроме тебя, поэтому говорю тебе в лоб, чтоб ты не чухался». Он не заметил, как Моракс бесшумно подошёл к нему и стал пристально смотреть в лицо.       - Если позволишь, мы повторим, - предложил он и, не встречая сопротивления, указательным и большим пальцем коснулся его подбородка и, едва нажимая, прогладил по скуле.       «Ну ладно» - подумал Аякс и в тот же момент почувствовал, как ладонь в перчатке с его щеки плавно легла на шею. Чайльд зажмурился, чувствуя некоторую неловкость.       «Куда руки деть то…» - где-то в подсознании встревожился Тарталья, сжимая пальцы в кулак и прижимая их к животу, но Чжун Ли как будто опередил его опасение, ощупью взял его ладони в обе руки и сжал пальцы. Чайльд не ожидал, что всё закрутится так быстро, и выдохнул Чжун Ли в лицо, сконфузился, шумно коротко вдохнул и затаил дыхание. Моракс наклонил голову, влажно и мягко целуя его в сжатые губы, прерывисто и неспеша.       Отстранившись, он улыбнулся. Во время поцелуя Чайльд, как ошарашенный, ни о чём вообще не думал. Аякс быстро обтёр тыльной стороной ладони губы, в последний момент подумав, что это выглядит пренебрежительно, и кашлянул. Под конец он даже вошёл во вкус и неловко раскрепостился, но Моракс решил, что на него пока хватит.       - Спасибо, - сказал Чжун Ли, обходя вокруг рабочий стол и небрежно смахивая кулёчки ритуальных благовоний в один угол.       - Да брось, - отмахнулся Аякс. Он незаметно облизнулся и облокотился на подоконник, теперь в его голове роились мысли о склизкости поцелуя и о том, как бы ещё раз его выпросить.       - Спасибо за доверие. Я очень ценю это в тебе, - перешёл на внезапные откровения Моракс, сделавшись серьёзнее, - искренне взаимные желания – это важно.       - Ну перестань.       - Знаешь, в традициях ухаживания драконов есть такая особая деталь, знак безоговорочного доверия. Когда ты задираешь голову и открываешь шею, позволяя своему партнёру легонько куснуть себя . Если ты доверяешь своему любовнику и можешь открыть ему свою шею, не боясь, что он перекусит тебе глотку – это символ очень тесной близости. Наверное, самый интимный момент, минута слабости. Мне иногда кажется, люди думают так же, когда облизываются. В этом есть что-то про доверие. Ты замечал?       Чайльд вскинул бровь, рассеянно наблюдая за тем, как Чжун Ли запер эфиры в сейфе и вытащил с улицы сушёные пучки трав. С ним поделились чем-то невероятно интимным, а он был не в состоянии оценить этого.       - Ни разу не думал, но что-то в этом есть. Со мной ещё никто не заигрывал, как будто я самка-ящерица, хах.       Чжун Ли улыбнулся.       - Я старался! – заметил он, - но я так и думал, что ты пропустил это мимо глаз.       «Чего?» - тут же подумал Аякс, и Моракс поспешил объясниться.       - Если ты помнишь, на следующий день после того как ты прибыл в Ли Юэ, я подарил тебе веточку золотистого песчаного дерева, растущего в долине адептов на горе Аоцзан. У драконов есть традиция выражать знаки симпатии речными камнями причудливой формы и вить гнёзда из ветвей этих деревьев. Строят эти гнёзда самки, но брёвна и крону в пещеру тащит только самец. Песчаное дерево… дело в том, что эта древесина очень прочная и гибкая, а ещё это единственный древесный массив, растущий на высоте, на которой самки откладывают яйца. Понимаешь?       Чайльд делал над собой усилие, чтобы не засмеяться, но невслух думал: «ну пиздец» и непрерывно повторял это про себя на разный лад.       - То есть ты подарил мне ту палку, а я должен был сообразить, что это ты так предложил мне сделать для нас домик? – безжалостно упростил всё Аякс, опустившись до голых фактов.       - Я так и подумал, что ты не прочитал мой посыл, так что не стал принимать близко к сердцу. Всё-таки эпос Ли Юэ большую часть жизни был недоступен тебе…       - Просто изъясняйся понятнее в следующий раз, - хмыкнул Чайльд. Его эта новость явно раззадорила, он повеселел и стал меньше думать о своей открытости, - а палку я, кстати, оставил себе и поставил в вазу. Ну, как цветочек. Я решил, что ты мне для этого её подарил. Для красоты…       Чжун Ли улыбнулся уголком губ.       - Куда, ты говорил, хотел сходить сегодня? «Народный выбор» в прошлый раз оставил тебя в смешанных впечатлениях. Что насчёт «Глазурного павильона»?       Аякс помотал головой.       - Я, знаешь, что-то не голоден, - сказал Чайльд, но сколько бы он не старался контролировать свои мысли, подумал, что заскочит в «Народный выбор» за рисовыми лепёшками и тефтелями. Чжун Ли не подал виду и позволил Аяксу как бы остаться наедине. Вопрос с назревающим интимом был как само собой разумеется снят.       - Проголодаешься, - с особой интонацией произнёс Моракс, и его лицо вдруг стало хитреньким, - скажи.

***

      И Аякс действительно пришёл сказать ему об этом через несколько дней, выносив в себе эту мысль и всё как следует обдумав. Жар стыда отпустил его в тот же вечер, как они разошлись, и Чайльд стал мыслить чище и предметнее. Он набивается в любовники к древнему могущественному божеству, так что было бы наивно предполагать, что от него утаятся неопредмеченные сомнения, мысли, состояния. Разговор с ним вызывал волнительный интерес, бой – восторг и драйв, какие ощущения будут от секса? Так ли он хорош в постели, как и во всём остальном? Был ли Моракс мужеложцем или сделал для Чайльда огромное исключение?       Обо всём этом Чайльд думал на подходе к бюро ритуальных услуг после обеда. В это время года похоронный дом работал не до поздна, так как госпожа Ху Тао категорически запретила использовать керосиновые и масляные лампы в помещении, полном канцелярии, архивных бумаг и сушёной травы благовоний, а темнело рано. Обычно к пяти вечера Чжун Ли уже неспешно подметал крыльцо, запирал с внутренней стороны ставни похоронного агентства и пересчитывал молельные записки из ящичка у двери, но сейчас его нигде не было. Встретились они по чистой случайности в гавани. Аякс пришёл туда посмотреть на самостройный аукцион, устроенный владельцем лавки заморских драгоценностей, а господин Чжун Ли на этом деле выступал экспертом-оценщиком антиквариата.       «И что он в этом во всём смыслит?» - подумал Чайльд, а оставшись с ним один на один, гуляя в доках, сказал:       - Ты не рассказывал, что в свободное время устраиваешь барахолки…       Чжун Ли хохотнул и сложил на груди руки.       - Это известный шарлатан. Он говорит, что отправляет экспедиции в море и достаёт со дна неслыханные сокровища, но чаще всего они оказываются латунными статуэтками из Сумеру, выплавленными прошлой осенью, заросшие моллюсками железяки и подделанная посуда.       - Зачем тогда ты в этом участвуешь? – Чайльд гонял носком ботинка камушек, поддавая его вперёд себя и ведя за собой уже минуту, а тот с треском бежал по доскам и подскакивал на щербинках.       - Иногда этот человек добывает поистине уникальные вещи, ценности которых не представляет сам. Например, на прошлой неделе ему удалось добыть из Заоблачного предела ритуальную чашу династии Мин. Ему принесли эту чашу похитители сокровищ и выменяли её на атласные простыни, а сами утверждали, что отобрали чашу у хиличурлов, которые использовали ритуальный сосуд как котелок для супа. Этот предмет он хотел отдать за смешные семьдесят тысяч моры, а я рекомендовал ему требовать не менее полу миллиона…       Говорил Чжун Ли учёно, пересказывая другие истории с господином мошенником из сувенирной лавки. Попросту, Моракс любил древности и хорошо в них разбирался, поэтому без труда отличал реликвии от дешёвок, натуральные драгоценные камни от стекла, с точностью до столетия определял сроки создания и места изготовления. Чайльд утопил камушек в море и потерял интерес к этому длинному монологичному пересказу, первые несколько минут имитируя включённость, а после думая про себя, о чём бы таком сказать Чжун Ли и как бы перевести тему, чтобы намекнуть ему на потрахаться.       В какой-то момент Аякс подумал об этом так отчётливо и сознательно, что Моракс как-то скомкано договорил мысль и замолчал, продолжая идти с Чайльдом в ногу и наблюдая за штилем холодного моря. Повисла очень неловкая тишина, и Тарталья решил, что с его стороны говорить в слух или думать было одинаково бестактно. Он совсем забыл про оригинальную способность своего друга.       - Извини, я правда слушал, - стал оправдываться Аякс, улыбаясь и ощущая ужасную неловкость ситуации. Чжун Ли не подавал виду и милосердно снял с него чувство вины.       - Ты всё-таки подумал над моим предложением? Или в очередной раз хочешь подразнить меня? – беззлобно сказал Моракс, остротой взгляда обжигая Аяксу лицо. А правда, подумал ли он или снова хотел довести всё до точки невозврата, а потом соскочить в самый последний момент? Откажись он от этой идеи до конца, не пришёл бы, но согласись он, вёл бы себя по-другому.       - Тебя вообще не останавливает, что я мужчина? Или тебе привычно делать это с юношами? – спросил Чайльд с обескураживающей прямотой, потому что решил, что не рано поздно всё равно подумал бы над этим, так что скрыть свои мысли от Моракса ему не удалось бы и так. Тарталья на секунду затаил дыхание, боясь увидеть первую реакцию друга, но Чжун Ли был спокоен и стоек, как волнорез, и все неудобные и странные вопросы и мысли Чайльда разбивались об него, гасились и тихонько ползли на берег.       - Вовсе нет, - совершенно спокойно ответил Моракс, и Аяксу стало легче, что они могут так спокойно обсуждать неудобные темы, - я принял облик этого смертного Чжун Ли, потому что он здоровый, полноценный, физически развитый мужчина, он удобен, но при желании я могу выбрать любое другое существо. Я могу стать престарелой женщиной, маленькой девочкой, безногим мужчиной, кристаллической бабочкой. Смертное тело, в которое обратилось моё сознание, не свидетельствует о том, какого я пола.       Аякс посмотрел на него с прищуром. Сырой морской воздух стал резко пронзительно-холодным.       - То есть, у тебя нет пола? Ты не чувствуешь себя ни мужчиной, ни женщиной? – уточнил Чайльд, но Моракс ему не ответил, позволяя додумать мысль за него.       - Адепты и архонты по сути бесполые существа. Для меня лично существуют красивые люди и интересные люди, а сколько им лет и какого они пола – формальность. Это как любить гёдза с креветками и сырные лепёшки, тебе просто вкусно и ты не думаешь о том, из чего они сделаны, тебе по сути интересен вкус, а не рецепт приготовления.       Чайльд задумался, сунув руки поглубже в карманы. Он не рассматривал Моракса в таком ключе.       - Но ты для меня всё равно мужик, знаешь. В первый раз я увидел тебя в теле Чжун Ли, и ты для меня так им и останешься. Так что не вздумай переодеваться и менять свои человеческие шкурки без предупреждения.       Моракс усмехнулся и прикрыл глаза, ветер с моря порывисто обдувал его лицо и трепал волосы. Чайльд отвернулся и подумал: «вот это я херню сейчас снёс…».       - Обещаю. Ты желаешь подписать со мной контракт на этой почве?       - А? – переспросил Аякс, резко включившись в разговор, хотя с первого раза расслышал всё, - нет, не нужно. Я верю тебе на слово. На моей родине не принято вмешивать юридические формальности во что-то личное, дружеское. Это остаётся на доверии. И я буду не против, если иногда ты будешь обращаться смазливой стройной брюнеточкой.       Тарталья усмехнулся, но Чжун Ли отчётливо считал с его подсознания, что на самом деле он будет против.       - В таком случае, предлагаю нам с тобой завершить прогулку и направиться в город. Я предложил бы остаться в моей комнате, предоставленной мисс Ху Тао как её сотруднику, но там в буквальном смысле бумажные стены…       - Я сниму дом, - решительно сказал Тарталья, не представляя, где и у кого он будет его искать. Но дом сам нашёл их, вернее, в порту рикши наперебой встречали путников и иностранцев, наперебой предлагая свои услуги, и у одного из них в числе прочего посуточно сдавались комнаты. Аякс, не думая, выкупил у него этаж на сутки.       Чайльду было непривычно и странно думать, что они здесь только за тем, чтобы заняться сексом, без вариантов и условий, и Чайльд сам проинициировал встречу и обо всём договорился. Чжун Ли был неизменен. Он сидел на террасе с корзиной фруктов и смотрел за тем, как мотыльки вились вокруг ажурной лампы, подвешенной у самого козырька. Укрытые цветы в клумбе выглядели как милые тканевые холмики. Моракс заметил, что Аяксу сделалось не по себе, но он не заострял на этом внимание, чтобы ещё сильнее не стеснять друга. Он хотел предложить выкупаться вместе, ведь баня была на подпольном этаже их дома, но по той же причине решил от этого воздержаться.       Вернувшись из парной, Чжун Ли промакнул влажные волосы и затянул пояс золотого ханьфу. Чайльд сидел на постели в рубашке и коротких тканевых шортах, которые называл «трусами», и ел сладкие валяшки, небрежно сплёвывая кости в корзину. Он волновался.       - Эти фрукты растут только в одном регионе Мондштата и плохо хранятся, давно не пробовал их, - сказал Чжун Ли, с элегантной простотой откидывая покрывало с постели, и лёг на бок, оперши голову о кулак. Полы его одежд распахнулись, открывая крепкий сильный торс и чёткий рельеф мышц, на который Аякс тут же обратил внимания, перестав жевать. У него была безупречная кожа. На ней не было ни пятнышка родинки, ни тоненького шрамика, ни коротенькой растяжки, как будто тело было высечено из мрамора гениальными мастерами прошлого и стояло в музее. Наверное, в этом и выражалось его нечеловеческое – божественное начало. Только бугристый белый шов под грудью и уплотнённые светлые рытвины на запястьях, которые не были видны под его перчатками в обычное время, выбивались из общей безупречной картины.       - Не обращай внимания, - опередил его вопрос Чжун Ли, - тела всех людей, в которых я могу обращаться, когда-то были принесены мне в жертву. Им вбивали колья в запястья, чтобы они не могли сбежать, и пробивали правое лёгкое…       - Какой ты кровожадный, - заметил Чайльд и указательным пальцем оттянул книзу полу сползающего ханьфу, чтобы увидеть, о каком пробитии лёгкого идёт речь. Он подушечкой осторожно потрогал бугристый шов, не сдержался и погладил ладонью его рёбра и мощный торс. Впечатляющий стан.       - Я не требовал у них человеческих жертвоприношений, скорее, люди сами придумали, что таким образом мне можно угодить…       - И они угождали?..       У самого Аякса всё тело было перепахано следами от мелких царапин, шрамов, родинок и веснушек, так что никак не претендовало на роль «идеального».       - Я хочу взглянуть на них, - резко сменил тему Чжун Ли, ложась на руку и многозначительно отмалчиваясь на неудобный вопрос. Он почувствовал обрывки мыслей Аякса о своих пятнах на теле и его желании попросить затушить свет.       - На веснушки? – по прямолинейному поглощающему взгляду Моракса догадался Тарталья.       - На что? – переспросил Чжун Ли, неотрывным взглядом глядя, как Чайльд расстегнул две нижние пуговицы, на которых держалась его рубашка, и сбросил её с плеч на стеклянную лампу. Свет в комнате сразу потускнел.       - Вот так вот, - сказал Тарталья и ладонью стал водить по плечами, животу и внутренней стороне бедра, на которой у него красовалась небольшая тёмная родинка с расплывчатым ореолом. Если приглядеться, можно было разглядеть малюсенькую светлую россыпь веснушек на плечах и шее.       - Когда у человека находят эти следы, наш народ говорит, что такого ребёнка целовало солнышко, - заметил Чжун Ли и, неспеша меняя позу, прикоснулся к родинке на боку Чайльда губами. Он так медленно и плавно двигался к нему, что для Аякса его прикосновение заняло целую вечность. Это точно было сделано для того, чтобы для парня не было неожиданностей. Тарталья, почувствовав тёплое мягкое прикосновение, затаил дыхание.       - А мне бабушка в детстве говорила, что меня тараканы обосрали, - сказал он с улыбкой ровно то, что подумал, и засмеялся. Чжун Ли сел на икры и кончиком указательного пальца стал водить линии по его телу от пятнышка к пятнышку, задевая рельефные шрамы на животе и боках.       «Грязно, да…» - подумал Аякс в оправдательной манере.       - Твоё тело выглядит, как звёздное небо, - сказал Моракс, обласкав его любопытным довольным взглядом. В медово-корляписной радужке блеснул огонёк страсти. Чайльд потупил взгляд в простынь, стараясь не напрашиваться на комплименты, и позволил Чжун Ли приблизиться к себе, - эти родинки – точно созвездия, а следы от заживших ран – кометы. Это красиво…       Тарталья неловко улыбнулся. Чжун Ли положил ему на бока руки, сминая кожу между пальцев, и стал целовать плечи и шею сначала в тех местах, в которых у Аякса были родинки, а потом там, где ему захотелось.       «Тело, не знавшее ласки. Понимающее один только язык боли и терпения. Выносливое, сильное, стойкое…» - думал про себя Чжун Ли, ориентируясь по ощущениям под ладонями.       Чайльд охнул и задрал голову, подставляя себя под мягкую нежную ласку. Ладони он сжимал в кулаках и подминал под себя простынь.       Чжун Ли предлагал лечь, настойчиво заваливая Тарталью на бок и на лопатки, всем своим весом прижимая его к матрасу и не отрываясь от его шеи. Лицо у Чайльда зарумянилось, глаза жадно заблестели.       «Блять, неужели я буду девочкой» - подумал он с разочарованием, держа лицо и не подавая виду, что это очень обеспокоило его. С одной стороны он был не против попробовать что-то новое, а с другой уже нарисовал у себя в голове картинку, в которой он страстный любовник-актив. Чжун Ли сжимал его ногами, скользнул одной рукой ему под голову, другой – под спину, и жадно прижимал к себе. Аякс был очень тактильным юношей: любил рукопожатия, объятия, поцелуи в шею и щёку, любил брать себе чужие вещи и отдавать свои. Он требовал к себе много внимания. Тарталья обнимал любовника под лопатками, отвернув лицо к стене и позволяя сминать свои бока и зад, обжигать кожу горячим дыханием и голодными поцелуями. Надо было отдать Чжун Ли должное, он помогал Аяксу пережить неловкость первого раза.       - Необязательно, - шепнул ему на ухо Моракс и сел на пятки. С завораживающей элегантностью он отбросил полы парчовых одежд и склонил голову. Ханьфу повисло сначала на его локтях, а после маслянистая блестящая ткань соскользнула с его запястий.       - Ну а как, - сомневаясь, прошептал Тарталья. Ему показалось, это прозвучало всё равно слишком громко.       - Природа обделила тебя мягкостью грудей и детородным лоном, но мы ведь можем придумать что-то интереснее, менее банальное.       Тарталья прищурился, сводя колени и закладывая руку за голову. Чжун Ли приставил кулак к губам и надавил языком на щёку с внутренней стороны, так чтобы Чайльд прочитал его нескромный намёк. Слабая эрекция юноши дёрнулась, Тарталья поправил член и оставил ладонь на паху.       «Блять ну нет…» - отчётливо подумал он, и Чжун Ли по его лицу определил, что Аякс не согласен с этим предложением.       - На ротан накинуть? Ну девочкой так девочкой, ладно, - согласился он, качая головой, и раздвинул ноги, специально толкнув любовника коленкой в бок.       - Что в этом такого? – Чжун Ли положил руку поверх его ладони и осторожно сжал его пальчики, член Тартальи кольнуло искоркой возбуждения. Нагота, откровенность и близость были очень соблазнительным сочетанием. Чайльд сжал его сильнее, стискивая в комочек и как будто защищаясь.       «У меня дома это считается унижением и позором» - подумал Аякс отчётливо, не находя слов и сил, чтобы сказать это вслух. В шее и кончиках ушей стало тепло, горло пересохло.       - Кхм, - кашлянул Чжун Ли, поглаживая его руку: соблазнительно выступающую косточку запястья, рельефные сухожилия и сбитые костяшки пальцев, - не хотел тебя задеть. Я всё-таки думаю, что позор – это публичная хула. Если бы я пошёл на рынок и стал бы кричать об этом с бочки. Но мы же хотим предаваться любви в одиночестве и в тишине… всё что мы друг с другом делаем, увидят только простыни.       И Моракс сказал это ужасно соблазнительно, так, что Чайльду захотелось сдвинуть в сторону его представления об этике на время. Только здесь, исключительно между двумя, запредельно личное, глубоко интимное. Аякс ни о чём не думал, в его сознании мотались обрывки смешанных чувств и настойчивая мысль, что он переступит через себя и согласится на что угодно. В этом противостоянии себе Тарталья увидел некоторый вызов.       «Ну может быть» - подумал он, колеблясь. Аякс был настроен на то, чтобы переступить сегодня через себя и прикоснуться к чему-то действительно новому, запредельному, табуированному.       Чжун Ли сполз с него и стал гладить ладонями напряжённые согнутые колени Чайльда, надавливая и без сопротивления разводя их в стороны, а после лёг ему между ног, нависая лицом над животом и руками упираясь в матрас по обеим сторонам от Аякса.       Это было непозволительно близко.       «Как я выгляжу оттуда?» - подумал Тарталья, приподнимаясь на локтях.       - Ты собираешься это сделать? Серьёзно? – неуверенно переспросил Тарталья и легонько качнул бёдрами, чтобы не называть вещи своими именами, а как бы намекнуть.       - Если это поможет тебе раскрепоститься, я готов проявить инициативу, - сказал Чжун Ли и ласково поцеловал Чайльда в мягкую часть ляшки. Аякс вздохнул.       «Что мне за это будет? Не так же просто» - подумал Тарталья непозволительно внятно. Его тревожная предусмотрительная натура, ставящая всё под сомнение, не унималась даже в постели.       - Ничего, - безмятежно ответил Моракс, обнимая любовника за ляшки и кунаясь к его животу и паху. Чайльд весь сжался, но в следующий момент сделал над собой усилие принял спокойный вид.       - Прекрати это делать, - попросил Аякс, и Чжун Ли сразу понял, что не в его прикосновениях было дело. «Хватит читать мои мысли и отвечать на них, будто я разговариваю с тобой. Это слишком личное» - имел в виду Чайльд, и Моракс проигнорировал его слова как если бы правда ничего не понял.       Аякс напряжённо сопел, когда почувствовал мягкие осторожные поцелуи на внутренней стороне бёдер, спускавшиеся от коленей к самому паху, и интуитивно сжимался, когда почувствовал горячее дыхание близко к лобку. Он задёргался, виляя бёдрами и елозя по одеялу.       «Щекотно, брось» - думал Чайльд непрерывно, надеясь, что Чжун Ли всё же не будет останавливаться. Моракс задержал дыхание, чтобы не щекотать чувствительную кожу, и услышал шумный несдержанный вздох. Аяксу понадобилось время, чтобы привыкнуть к губам, невесомо касающимся его живота и лобка, и перестать нервически подёргивать руками и останавливать любовника за волосы, то отпуская его, то снова вцепляясь в затылок.       Чайльд чувствовал обжигающе-тёплые мягкие прикосновения на яичках, гудящих от возбуждения, которых Моракс не брезговал втягивать в рот и прихватывать губами, гоняя их через кожу.       - Как много ты это уже до меня делал? – внезапно спросил Аякс, и Чжун Ли, с причмокиванием выпуская изо рта его кожу, приподнял голову.       - Сколько ты хочешь услышать, чтобы решить, что для тебя это приемлемо? Не много и не мало…       «Ну парочку» - подумал Чайльд.       - Мне это не важно. Просто подумал, сколько минетов можно сделать за шесть тысячелетий.       - По правда сказать, у меня было немного юношей. Я люблю прикладываться к женскому лону. Меня будоражит мысль, что можно буквально съесть её невинность. Эта мысль не горячит тебе кровь?       В этот момент Чайльд внезапно вспомнил, как его мать раз в неделю ходила к соседке и приносила домой куриные яйца, а после Антон взбалтывал их, раскалывал скорлупку и выпивал сырыми. Тарталья подумал, что поцеловать женщину в «губы» всё равно что высосать сырое куриное яйцо. Очень гадко, как он думал. Чжун Ли не смог скрыть улыбки, касаясь губами его колена, чтобы Чайльд не заметил изменения в лице.       - Когда-то у меня был гарем из десяти тысяч наложниц. Один раз я участвовал в оргии с двумя стами сущностями и осеменил четырнадцать самок за раз… Да, я раньше мог так. Справедливости ради нужно сказать, что я был моложе… и безрассуднее… - поделился Моракс и взял член Тартальи в руку, сдвигая крайнюю плоть к основанию и приоткрывая розовую головку.       «Ахуеть» - подумал Чайльд, но вслух сказал:       - Избавь меня от этих подробностей. Не то чтобы я надеялся попасть в первую десятку…       - У Чжун Ли ты второй. Первым был я. Это одно из моих бесчисленных воплощений, не воспринимай его всерьёз.       - Хочешь сказать, каждый год тебе на жертвенник приносили людей и с каждым ты переспал? У тебя было шесть тысяч любовников до меня? – опережая собственные мысли, предположил Чайльд. Это очень его впечатлило.       - Брось, Аякс, у тебя странная математика. Не думаешь же ты, что молодому сильному воину будет достаточно одного интима на исходе года?       Чайльд задумался. Он умножал в голове четырёхзначные числа на двухзначные и стал отрешённым, что плохо сказалось на его эрекции. Моракс юркнул ему между ног, поддерживая ноги любовника под коленями, и глубоко взял в рот. Тарталья охнул и закусил ребро ладони, чтобы не издать ни звука, вторую руку кладя себе на глаза. В полной тишине комнаты мокрые причмокивающие чавкания и его тяжёлое дыхание казались слишком громким, такими, что, казалось, слышались на другом этаже. С пошлым липким сюпом Чжун Ли выпустил член изо рта и подался вперёд, грудью наваливаясь на тяжело дышащего Аякса.       «Давай ещё, ещё, хочу так снова» - подумал Чайльд бессвязно, уже не обращая внимание на то, что Моракс слышит, а что слышит. Аякс обнял его руками за шею, притягивая к себе и утягивая на бок в спонтанный страстный поцелуй. В последний момент, когда их лица уже сблизились и губы почувствовали мягкость и влагу чужих губ, на кончике сознания Чайльда мелькнула мысль, что раз Чжун Ли брал его член в рот, а он его в этот рот целует, не значит ли это, что Тарталья отсосал сам себе? Можно ли поставить галочку в плане своего сексуального опыта? Он секунду замешкался, а после утонул в горячих объятиях и напористой страсти любовника. Они целовались нежно и медленно, смакуя друг друга на языке, Аякс первым разорвал поцелуй и тяжело задышал любовнику в шею, глотая воздух. В ладошках и стопах потеплело, голову закружило, как от вина. Тяжёлая эрекция набухала между ног, дёргаясь и привставая то и дело, уткнулась Аяксу в пупок.       Чайльд уже пробовал краем глаза подсмотреть, как выглядел член Чжун Ли, но почему-то был уверен, что если слишком надолго остановится на нём взглядом, то его придётся взять в рот, а к этому Тарталья определённо не был готов. Он с чувством неизбежного и стремительно приближающегося проникновения морально готовился к тому, чтобы стать «девочкой» и решил для себя, что это будет сродни нырку в прорубь. Взял – сделал, оправился от шока и плаваешь себе дальше. С Чжун Ли он готов это попробовать, поставить новую галочку. Вдруг это первый и последний мужчина, с которым он рискнёт такое сделать...       Но Моракс не настаивал на этом. Его дразнили затянувшиеся поверхностные ласки и неженства, полюбившиеся Аяксу, но он не позволял себе ничего пугающе-резкого и «серьёзного».       - У меня есть для тебя небольшой подарок, моя драгоценность, - сказал Чжун Ли трепетно и чмокнул Чайльда в приоткрытый рот. Аякс зажмурился, просунул руку между их разгорячённых тел, чтобы якобы себе немного подрочить, но таким образом он пытался нащупать член Моракса, чтобы понимать, к чему себя готовить.       - Давай после, а, - закапризничал Аякс и победоносно сжал член Чжун Ли, наконец найдя его и дёрнув на себя, как верёвочку колокольчика.       - Взгляни, - настоял мужчина, отнимаясь от любовника, продолжавшего соскальзывающими руками за него цепляться, и сжал ладонь в кулак. Между крепко сжатых пальцев просачивались золотистые искорки кристаллических гео-осколков, которые осыпались пылью и растворялись на атласной постели. В ладони Моракса лежал небольшой продолговатый камешек корляписа, искрящийся тусклым золотым свечением изнутри, и на его поверхности был начертан ребристый знак гео элемента.       - Ну? – нетерпеливо протянул Чайльд, расфокусированным взглядом глядя в его сторону. Моракс вложил камешек корляписа в ладонь Аякса и обжал его негнущимися пальцами любовника.       - Проведи пальцем по рубчикам резьбы, - сказал мужчина и сделал всё за Тарталью, разнежившегося на простынях. Камешек корляписа мигнул кристаллическим сиянием, на мгновение потух и стал легонько покалывать в ладони, жужжа и вибрируя. Аякс хохотнул, резким движением сел, насколько ему позволяло тело Моракса, полулежащего на нём, и стал вертеть в руках загадочный подарок гео архонта. Чайльд прислонил его к щеке, чтобы лучше ощутить вибрацию на коже потоньше и помягче.       - Это мой тебе подарок. Если захочешь быстро и обильно окончить, просто прислони его… - многозначительно замолчал Чжун Ли, взял руку Тартальи в свою и повёл его ладонь вместе с вибрирующим камешком к паху. Тело Чайльда дрогнуло от щекотки, а после от возбуждения. Аякс отдёрнул руку и прижал её к животу, представляя, как эта маленькая юркая штучка прикоснётся к его малиновой набухшей головке прямо перед оргазмом, в момент, когда невозможно больше ждать, когда рука остервенело натирает самое увершие и считанные секунды остаются до разгромного опустошительного окончания. Чайльд подумал об этом и зажмурился, крепче сжимая камешек в ладони.       - Ха. Мне нравится, - с промедлением заметил Аякс, придумывая, куда можно пристроить эту маленькую золотистую штучку.       - Хочешь ещё кое-что? – спросил Моракс с хитреньким прищуром и, не дожидаясь ответа, сложил ладони и стал перетирающими движениями двигать руками. Золотистый мягкий свет и гео-осколки растеклись по простыни и в полутемноте спальни блеснула кристаллическая искорка. Чжун Ли на вытянутой ладони показал Чайльду вытянутый гладкий камешек, одним концом суженный и напоминающий закруглённый наконечник.       - А это что? – нетерпеливо спросил Тарталья и стал крутить изделие из корляписа в руках. Ему показалось, камешек имел какую-то фалическую форму, и в любой другой момент Чайльд посмеялся бы и решил, что он озабочен, но голышом в постели на ум такое приходит вполне обоснованно.       «А это в задницу ты мне предлагаешь?» - подумал Аякс нерешительно и посмотрел на Чжун Ли с улыбкой. Он кивнул. Чайльд сжал каменный фалос в ладони.       - Мог бы сделать его поменьше... для начала, - с напускным недовольством сказал Аякс и прилёг обратно на лопатки, рукой трогая анал и примеряясь, насколько эта штучка ему подойдёт.       - Это шелковичное масло, - сказал Моракс, доставая из-под подушки стеклянный бутылёк с прозрачной жидкостью, - оно довольно скользкое и вязкое, им обычно растирают тело покойника, чтобы оно дольше хранилось на открытом воздухе. Но, по правде сказать, для мастурбации оно так же хорошо подходит…       «И как же ты это понял?» - подумал Тарталья язвительно, чтобы Моракс отчётливо услышал его иронию.       Чайльд приподнялся на локтях и стал смотреть за тем, как Чжун Ли плеснул на новый каменный фалос тонкую струйку шелковичного масла и стал перекатывать его в ладонях.       - Оно какое-то пахучее… - заметил Аякс и шмыгнул носом, - и от меня и от одежды будет теперь нести трупами?       Моракс улыбнулся. Он как будто принял безропотное повиновение Чайльда за согласие и скользкой ладонью мазнул по его члену и яичкам.       - Совсем нет. Так же шелковичное масло является основой для уходовых кремов и входит в состав женской парфюмерии. Если тебе это важно, у окружающих может сложиться впечатление, что ты миловался с обеспеченной женщиной, - с этими словами Чжун Ли погладил Аякса меж ягодиц, надавливая на кожу поступательными движениями и держа каменный корляписно-золотой фалос на простыни. Он массировал анал любовника, аккуратно подготавливая кожу к проникновению. Чайльд послушно убрал руку, то и дело приподнимаясь на локтях и ложась обратно на спину. Он не находил себе места и всячески вился.       - Или с агентом ритуального бюро…       - Поверь, это не первое, что придёт на ум твоим соседям и сослуживцам, - подметил Чжун Ли и с лёгким нажимом приставил тупой округлый кончик фалоса ко входу. Аякс пискнул, качнул бёдрами. Моракс положил ему ладонь на живот и надавил, чтобы Чайльд не дёргался.       Аякс шумно вдохнул, когда Чжун Ли осторожно в два движения протолкнул в него гео кристалл. Он был действительно гораздо тоньше и короче того, что Моракс предложил вначале, не превышал по длине и половины ладони, а в ширину был сравним с ручкой расчёски.       - На меня, - сказал мужчина и легонько пошлёпал Чайльда по яичкам, как бы намекая на то, чтобы он вытолкнул камешек обратно ему в ладонь. Он смотрел вызывающе пошло, лапая взглядом любимое тело. Аякс напрягся и, помогая себе рукой, вытолкнул фалос на простынь. Они с Мораксом сделали это несколько раз, пока Тарталье не стало казаться, будто каменный колышек расширился у основания и в толщине и не стал заходить глубже обычного.       «Ты можешь его что ли…» - подумал Аякс, а потом почувствовал характерное расширение и обжигающе-натянутое давление в анале и убедился сам – Моракс менял его форму. Скользкая форма клинышка стала более округлой и ребристой, расширялась к основанию. Чайльд протяжно замычал, когда Чжун Ли стал с нажимом покачивающими движениями трахать этой маленькой гео-конструкцией.       Моракс тут же бросил камень, укладываясь на любовника сверху и кладя ему ладони на лицо. Чжун Ли прикоснулся губами к его зажмуренным дрожащим векам и поцеловал в рот, не слыша сумасбродных и хаотичных мыслей Чайльда.       - Мне бросить? – предложил мужчина, точно зная ответ.       - Нет, давай снова, - решительно ответил Тарталья, бодро привставая на постели. Поза на спине ему категорически не нравилась. Он лёг на бок, поджимая колени к груди, - потолще можешь? Сделай на этот раз форму своего члена, хочу тебя примерить.       Чжун Ли усмехнулся. По светлым бликам на стене Аякс определил, что Моракс воспользовался гео способностью и изменил рельеф каменной фигуры, с которой они развлекались. Чайльд почувствовал, как тёплые ладони обмяли его ягодицы и, раздвигая, потревожили дырочку. Она щипала и зудела. Чжун Ли с нажимом трогал его анал, оставляя струйки сладкого шелковичного масла. Мужчина провёл фаллосом Тарталье по бедру потёр им между ног, поддевая чувствительный краешек входа, чтобы Аякс понял длину и форму. Ствол был скользким, гладким и почти не имел рельефа. Единственным неприятным минусом было то, что камни, которые создавал Моракс, были немного прохладными и их приходилось греть теплотой кожи.       - Давай, пока я не передумал, - предупредил Чайльд и почувствовал, как Чжун Ли сел ему под бок, одной рукой обнимая его за верхнюю ногу, а другой толкая внутрь импровизированное дилдо. Тело запротивилось, Аякс весь сжался и засопел.       - Тише, тише, моя драгоценность. Позволь, впусти меня, - заговорил Моракс тошнотворно-ласково. Если бы Чайльд захотел остановиться, он бы это почувствовал.       - Молчи, а, - оборвал его Тарталья, шипя и виляя задом, и почувствовал, как любовник нагнулся и чмокнул его в ягодицу в качестве извинения.       Пара минут, и такая форма стала Аяксу привычной. Она всё ещё протискивалась в него с напряжением, и Чайльд сопел и мычал, от неудобства перекатываясь на бок, но он просил не останавливаться и «не слушать нытья», если Тарталья затребует всё тут же прекратить. Он настроился на проникающий секс и согласился побыть принимающей стороной, раз Чжун Ли настаивает. В конце концов, лобзания без проникновения Аякс считал предварительными ласками, а не полноценным сексом, и не простил бы себе, если бы не воспользовался таким случаем.       - Не слишком много впечатлений для первого раза? – спросил Чжун Ли, не препятствуя любовнику, когда он поднялся на коленях на матрасе, перевернулся и оседлал его. В глазах у Аякса плыл туман похоти.       «Хочу» - вошёл он в азарт и стал елозить бёдрами вперёд-назад, потираясь о член любовника.       - Помочь? – предложил Моракс, поддерживая любовника обеими руками под зад, когда он неловко попробовал приподняться и рукой найти кончик его члена.       - Мне нужно самому, - сказал Аякс решительно. Ему было беспокойно зависеть от своего партнёра на момент проникновения. Чжун Ли взял свой член у основания и тряхнул им, тыкаясь вслепую и направляя его к дырочке. Они сидели друг напротив друга, в полутьме Аяксу казалось, что золотые радужки любовника изнутри блестят и переливаются игрой света в гранях драгоценного камня. Чайльд протолкнул в себя головку и медленно, натужно кряхтя, опустился Мораксу на бёдра. Чжун Ли откинул голову, прикрыв глаза, и сжал в ладонях его ягодицы.       «Ох, блять, что творю…» - отчётливо подумал Тарталья, приподнимаясь и снова опускаясь, но мужчина, крепко сжимавший его бёдра, стал покачивать его на себе вперёд-назад, подсказывая, как будет удобнее двинуться. Чайльд вздохнул, упёрся ладонями Чжун Ли в плечи и начал резко грубо толкаться, так что у самого в первый момент искры посыпались из глаз. Он быстро настроился и понял, какими движениями кружит любовнику голову, насколько вперёд можно податься, чтобы член не выпал из лона, и как глубоко назад податься, чтобы самому не взвыть.       «Не ной, не ной…» - повторял себе Аякс, удерживая ровный одинаковый темп и чувствуя, как уже через минуту ослаб и выдохся. У него от усталости и боли дрожали коленки, он то и дело терял равновесие, сбиваясь и падая любовнику на грудь всем весом. Он быстро вошёл во вкус. Тарталья не испытывал удовольствия от проникновения: в заду жгло, в первый момент казалось, будто его резали наживую и тянули, но эта долгая невероятная близость, похвала, прикосновения, замутнённый похотью и страстью взгляд глаза в глаза, мягкие губы, одобрительные ласки... всё это было для него очень важно.       Чжун Ли остановил его, обеими руками сжимая бока и надавливая, Чайльд всхрапнул и замер. Моракс хотел перевернуть любовника на живот и закончить самому, но Аякс ни с того ни с сего набросился на него с удушливыми объятиями и вцепился ему зубами в шею. Чжун Ли потерял бдительность от страсти, кружившей голову, и понял, что его кадык и плечи остервенело кусают, уже когда прорезалась острая боль. Мужчина пихнул любовника в бок и стал невесомо перебирать пальцами по его рёбрам, щипая кожу, Аякс стал виться у него на бёдрах, обнимая плечи руками и уворачиваясь от обжигающе-щекотных прикосновений. Чжун Ли сморщился: Чайльд крепко сжал его внутри себя и выгнулся под неудобным углом.       - Твоя очередь, - сказал Аякс, запрокидывая голову и наклоняясь вперёд. На его шее поблёскивал пот и крошечная россыпь веснушек, грудь тяжело вздымалась и опускалась – Чайльд выбился из сил и глотал ртом воздух.       «Ты сам рассказывал, когда драконы трахаются и не перекусывают друг другу горло, они так говорят, что любят и доверяют…» - обрывочно думал Тарталья, чувствуя необходимость объясниться. Моракс хищно облизнулся. Он улыбался такому глупому, но очень милому проявлению симпатии. Надо же такое вспомнить в разгаре секса!       Чжун Ли боднул носом его подбородок, легонько подцепил кожу кадыка передними зубами и тут же поцеловал место «укуса». Чайльда это тронуло.       - Давай на четвереньки, - сказал Моракс, ссаживая с себя любовника и рукой помогая ему перекатиться на матрасе. В голове у Тартальи молниеносно мелькнула мысль, что в этой позе он будет выглядеть нелепо, но всё произошло так быстро, что он не успел оформить мимолётные сомнения в идею. Чайльд обеими руками обнял тонкую пуховую подушку, подминая её под себя и задирая зад выше плеч, следуя за жестами Чжун Ли. Мужчина пристроился сзади, буквально насаживая его на себя и не позволяя дёрнуться. Аякс шумно охнул, расставляя ноги шире для устойчивости. Мощные звучные шлепки, ритмичные рывки и тихое рычание любовника кружили Тарталье голову. Ему казалось, в этой позе ощущения какие-то более остренькие, член упирается в нежную заднюю стеночку и тыкался, как ему казалось, в мочевой пузырь.       Чайльд часто моргал и жмурился, чтобы сдержать слёзки, и комкая в кулаках простыни, случайно для себя обнаружил маленький продолговатый камешек корляписа с ребристым рисунком гео-символа. Аякс стал мять его в кулаке, пытаясь соблюсти узор, и камешек стал мощно вибрировать. Чжун Ли заметил это в потоке его разрозненных мыслей, вышел, погонял по напряжённому стволу натянутую кожу, и толкнулся заново. В этот момент Чайльд завёл руку вниз к животу и стиснул член в ладони, прижимая к нему юркий и скользкий фалос. Тарталья ойкнул и дёрнулся, когда жёсткий прохладный камень коснулся его набухшей гудящей от возбуждения головки. Аякс нащупал себя так, чтобы стимулировать одну только уздечку, протяжно замычал и, дрожа от напряжения и страсти, излился в кулачок. В этот момент он резко сильно сжался, как бы хватая член Чжун Ли своими мышцами и не давая ему высунуться, но уже через пару секунд его тело обмякло и расслабилось.       Чжун Ли толкался мощными рваными толчками, вколачиваясь в податливое тело, охотно принимавшее любые его ласки. Он слышал, как Чайльд постанывал, обессиленно опускаясь грудью и животом на кровать, и чувствовал под руками крупную дрожь, но он изнемогал от возбуждения и считал секунды до оглушительного оргазма, подкрадывающегося к нему волнами.       «Блять ну только не внутрь…» - подумал Аякс в самый последний момент, когда Моракс вынул из него член и стал остервенело надрачивать, с силой сжимая под короной и буквально выдавливать из себя окончание. Чжун Ли излился ему на копчик, шумно вздохнул и лёг рядом, по-хозяйски подгребая под себя мягкое послушное тело любовника вместе со сбившимся покрывалом.       Обоих оглушил оргазм, и они лежали в тишине и темноты комнаты, и одни только назойливые разрозненные мысли Аякса, вертящиеся как штормовой шквал на море, нарушали умиротворяющую идиллию.       «Вот я учудил» - обобщая все мысли Чайльда разом, понял Моракс, и стал расслабленно целовать любовника в те места, до которых дотягивался – в плечо, шею, лопатки. Тарталья лежал, расслабленный, измотанный, горячий, лицо и плечи у него до сих пор алели.       «Напишу об этом Тоняше… - считал Моракс с его сознания, - нет, лучше расскажу, а то перехватят и пиздец мне. Да, потом расскажу».       - Я думал, ты захочешь сохранить нашу близость в тайне, - шепнул Чжун Ли почти что ему на ушко и пригубил небольшую выпуклую родинку у него в складке шеи, из которой мило топорщился недлинный прозрачный волосок.       «Блять он же слышит…» - в следующую же секунду подумал Тарталья, приподнимаясь над кроватью на одной руке и переворачиваясь на бок. Рука Чжун Ли соскользнули с его бока, Аякс присел, потирая бедро и живот ладонью.       - Жопа будет болеть ещё несколько дней, - предположил он и подлез ладонью себе в промежность, осторожно ощупывая растраханный мягкой проход, щиплющийся от прикосновений.       «Жжётся…» - подумал Аякс.       Матрас качнулся – это Моракс так же присел ему под бок.       - Хочешь? – спросил Чжун Ли, толкая Тарталью локтем, и медленно игриво облизнул перепонку между указательным и среднем пальцем на руке. Чайльд моргнул, не в первый момент понимая, о чём это Моракс, а потом догадался и несколько секунд нерешительно промолчал, обдумывая предложение.       - И как мне потом с тобой целоваться после такого?       Чжун Ли хохотнул, взял подбородок любовника пальцами, поворачивая его голову, повёл ладонью по щеке и сомкнул их губы в мягком прерывистом поцелуе.       Тарталья набросил на нижнюю половину тела покрывало, хотя ему было совсем не холодно, и сполз пониже на кровать, упираясь затылком в изголовье кровати. Он как будто дремал.       «Понравилось? Я был лучше остальных? А лучше кого? Ну я смачно его оседлал, чтоб запомнилось. А давно у него было передо мной? Он ещё согласится или это всё?»       - Чайльд… - позвал Чжун Ли, отвлекая Тарталью от мыслей, и юноша вздрогнул и отвернулся.       - Я хочу полежать с тобой, но побыть наедине. Понимаешь? – возмутился Аякс, злясь на себя за то, что не может контролировать чувства и внутренний голос, что перед Мораксом он беспомощно-открыт и беззащитен. Беспокойное некомфортное чувство.       - Прости, драгоценность, - сказал Чжун Ли вполголоса и положил ладонь ему на бедро, - я просто подумал и вспомнил, что мне это напоминает…       Мужчина сдвинул покрывало с его живота прямо на лобок, позволяя любовнику всё ещё быть прикрытым, и пальцем провёл невидимую линию от его тазобедренной косточки с рельефной косой мышцей пресса к родинке у пупка, к пятнышку под грудью, к родинке на шее и двум маленьким точечкам-родинкам на плече.       - Это созвездие большого кита, - сказал Чжун Ли, ещё раз более быстро водя пальцем и показывая Тарталье, о чём он говорил, чтобы юноша понял, - летом в долине Бишуй с крыши постоялого двора открывается особый вид на светила. Но сегодня я, кажется, окунулся в звёздное небо с головой…       «Ну замолчи~, молчи-молчи…» - повторял Тарталья про себя, кроясь от смущения в складках парчового покрывала.       - Как говорят члены гильдии искателей приключений, к безднам и к звёздам. Ты стал для меня проводником и там, и там, - не унимался Чжун Ли, умиляясь стеснением и пристыженной скромностью своего друга.       «Моё очко значит бездна?» - подумал Чайльд, понимая смысл похвалы с опозданием, отвернувшись на другой бок, и тут же угрожающе возвышаясь над Мораксом шуршащим и тяжёлым комом одеяла.       - Вообще-то я имел в виду твою глубокую душу… - в своё оправдание стал объясняться Чжун Ли, но Аякс уже не слушал его и набросился с удушливыми объятиями, обессиленно покусывая и целуя мужчину в знак протеста.       Они перекатились на бок в объятия друг друга и забыли, о чём шла речь минуту назад.