Трое: я и моя любовь

Отопление в квартире работало на полную мощность, но даже так по вечерам приходилось кутаться в два пледа сразу и спать под пуховым одеялом, одёргивая его на себя. Антон был самым мерзлявым. Он спал в пижаме из плотной ткани, не снимал носки и всегда лез к Арсению, чтобы обнимать его холодными ладошками. Быть маленькой ложечкой оказалось довольно приятно, поэтому Арсений не возражал: с человеком под боком ему и самому было уютнее. Противоположную Антону роль горячей штучки в их отношениях занимал Эд. Он ещё в начале отопительного сезона заявил, что батареи в квартире выкручены слишком сильно, а ещё, что в морозилке не хватает льда, и тёплую воду из чайника разбавлять нечем. Арсений и Антон смотрели на него не иначе, как на сумасшедшего, и только не крутили пальцем у виска. Разная восприимчивость к температуре внесла коррективы не только в мемную сторону их жизни — потому что шуток про «ожоги» о чужое тело стало слишком много — но и в график сна. Эду жарко было проводить всю ночь между потных тел и укрываться пуховым одеялом, поэтому каждый раз, за исключением совсем холодных деньков зимы и осени, он уходил спать на диван. Это было удобно, потому что засыпал Эд всегда значительно позже, чем остальные. Вдохновение и трудоспособность разгорались в нём только после красивых нулей на циферблате, и если раньше это было проблемой, потому что меньше всего на свете Антон не любил спать в одиночестве, то теперь стало лишь очередным аргументом для устройства личной базы на диване. Такое положение дел устраивало всех. Виджет на рабочем столе ноутбука показывал время по Москве, Нью-Йорку и, почему-то Пекину, и по Москве было уже без десяти два. В такое время в их славной двухкомнатной обители из бодрствующих обычно оставался только неугомонный Эд и жутковатый Антонов храп, но сегодня в соседней комнате до сих пор были включены лампы. Эд, расслабленный и погруженный в создание музыки не обращал на это никакого внимания. Массивные наушники с шумоизоляцией полность отрезали его от остального мира, поэтому вторжение в гоститную он заметил только тогда, когда холодный свет ударил в глаза. — Арс? Спустив наушники на шею, Эд проморгался, привыкая к изменившейся яркости, и попытался различить в проходе молчаливый силуэт. — Я тут посплю сегодня, — сказал Арсений, направляясь к шкафу. Эд, проведя его немного скептичным и явно недовольным взглядом, задумался о необходимости отставить в сторону ноутбук. — Я собирался тут до утра тусить, ты же не заснёшь, — предупредил он. Арсению аргумент, очевидно, показался недостаточно весомым. Он вытянул тонкий плед с самой верхней полки, чуть не уронив при этом аккуратно сложенные простыни под ним, и вернулся к переключателю света. — Я не могу спать с Антоном, жар не до конца прошёл. А ещё после течки меня раздражают вообще все вещи в мире. Он вертится и жмётся ко мне. Меня это бесит, — объяснил Арсений. Эд сочувственно кивнул. В современном мире все давным-давно привыкли к подавителям для альф и блокаторам для омег, и сумасшедших, считающих подобную заботу о себе наставлением дьявола, оставалось всё меньше. Но хоть неконтролируемого желания заниматься сексом за началом цикла не следовало ни в гон, ни в течку, всех проблем это всё равно не решало. Побочные эффекты в виде усталости, быстрой раздражимости и перепадов настроения никто не отменял, и Эд знал прекрасно, что Арсению всегда доставались самые худшие из них, как будто он каждый раз собирал себе комбо. Последний день цикла был у Арсения позавчера, и его течка нравилась обоим альфам гораздо больше, чем двухдневный период бесконечной язвительности и недовольства после. Хорошие деньки дерзкого и кроткого одновременно омеги закончились неожиданно быстро, и теперь наступал тот момент, когда стоило дважды думать перед тем, как говорить что-то Арсению. Обижать его даже случайно не хотелось. Но делиться диваном поистине королевских размеров не хотелось сильней. — Может, просто согреешь его? — улыбнулся Эд своим гениальным идеям и проследил за непонимающим выражением лица. Арсений даже полгода спустя был самой невинностью. Забавно, как он похабно шутил за завтраками, бесконечно виляя бёдрами и чуть не укладываясь на стол, но тут же смущался и впадал в ступор, если шутки поддерживались Антоном или Эдом — для боя с этими боссами он очевидно был не достаточно прокачан. Парням всегда казалось, что Арсений так игрался, оттачивая своё врождённое актёрское мастерство, но месяцы спустя стало понятно, что притворялся он один раз из ста: всё остальное время его мозг действительно отказывался воспринимать любые намёки сексуального характера, поэтому было неудивительно, что он переспросил, что Эд имел в виду. Эд отложил ноутбук, поднимаясь с тёплого и удобного дивана, и перехватил чужое запястье, подтягивая омегу к себе. Арсений уронил плед из рук, не желая с ним таскаться, и с чуть большим осмыслением пошёл за Эдом в комнату, где слишком ярко для двух часов ночи горел свет. Антон, как и они, до сих пор не спал. Умостив голову под подушкой, он почти полностью был зарыт под одеяло, подогнув его край так, чтобы не мёрзли ноги в мягких носках. Видно было, что он пытался смириться с тем фактом, что одному в кровати было слишком холодно даже в полном спальном обмундировании в виде пижамы с длинным рукавом и толстого пододеяльника. — Поберегись! — прокричал Эд резво и ровно в тот момент, когда человеческое тело заёрзало, резким прыжком залетел на постель. — Сломаешь же, придурок! — причитал Антон, подбирая свои придавленные тяжёлой тушкой конечности. Эда его суровый тон не напрягал. Он, как и обычно, широко улыбался и тянул одеяло на себя, чтобы полностью раскрыть сжавшегося калачиком Антона. Стоило ему преуспеть, как Антон тут же содрогнулся от слишком резкого порыва свежего воздуха и состроил самую недовольную гримасу на свете. Перспектива остаться без всякого источника тепла его явно не радовала, и он заранее готовился отвоёвывать себе любимое одеяло. — Мы пришли тебя греть, — довольным котом промурчал Эд, указывая на всё такого же ничего не понимающего Арсения в проходе. Антон не успел ни возмутиться, ни обрадоваться, потому что в следующую секунду его втянули в быстрый, мокрый поцелуй. Гениальный план Эда раскусили, и только сейчас Арсений, поймавший озарение, густо залился краской. Они часто шутили о том, что лучший способ согреться — просто потрахаться, но ни разу за зиму не воспользовались этим лайфхаком. Наверное, зря. Давно привыкший к внезапности Эда Антон поддался на провокацию без возражений. Расслабившись под чужими руками, скользящими к единственно не скрытой пижамой шее, он приподнялся, опираясь на крепкую спинку кровати, и ногой спихнул остатки одеяла. Застывший на месте Арсений наблюдал за ними с сомнением. Они уже проходили это. Разбирались, искали причины и много, долго разговаривали. И с каждым разом становилось легче. Но периодически, когда Антон с Эдом начинали это вдвоём, Арсений возвращался в состояние третьего лишнего. Как будто ему нужно было их благословение и ещё сто тысяч подтверждений того, что ему будут рады. — Что так внезапно? — спросил Антон, откидываясь на жёсткое дерево. Эд тут же пожал плечами, кивая на их отстающего от общего темпа омегу. — Ты бесишь Арса, — спалил он, усмехаясь. Фраза выбила из коллеи, и Арсений, спохватившись, уже собрался возразить, но Антон засмеялся своим громким, отдающим во все уголки комнаты смехом раньше, чем тот успел себя оправдать, и странным образом стало спокойнее. Арсению бросили незаметный, но очень нужный крючок, и он, слегка истерично хмыкнув, быстро залез на кровать, отпихнув Эда в сторону. У Антона были добрые, полные смешинок глаза. В красивом зелёном виднелись карие вкрапинки, и Арсений понимал прекрасно, что человек с таким выражением лица просто не мог по-настоящему на него злиться. Это всегда было больше игрой для всех них. — Ты просто очень горячий, — сказал Арсений, заранее зная, что слова будут звучать, как флирт: именно такого эффекта и добивался. Теперь была очередь Эда смеяться. Даже не думая шутить о банальности подката, Антон поддался. Он уложил большие ладони на Арсову поясницу и сразу съехал ими вниз, подлезая под самый край широких шорт на резинке. Запах свежей выпечки с каждой секундой становился всё ярче, и именно этот момент, когда возбуждение только-только в них распалялось, нравился Арсению больше всего. В ответ на развратное касание, он тоже не стал выпендриваться, стягивая заднюю часть шорт ниже и давая негласное разрешение трогать там всё, что Антону только захочется. — Прости, лапуля, — прозвище, придуманное Эдом, обожгло теплом, и Арсений понял, что не против простить альфам любые их причуды, если они продолжат на пару называть его такими вот ласковыми словечками. Даже непреодолимое желание париться под одеялом и тереться друг о друга во сне уже не казалось ему страшным. В конце концов, ради Антона можно было потерпеть даже утренний запах пота. — Вот и порешали, — кивнул им Эд, намереваясь оставить парней наедине друг с другом. Он подлез к краю кровати, перешагивая через длинные конечности, но тут же был остановлен лёгким, почти невесомым прикосновением к запястью. Арсений к этому моменту на Антоне почти лежал. — Давай с нами, мы давно не были втроём, — попросил Арсений, смотря своим дурацким «омежьим» взглядом, похожим на тот, что появлялся у него в самом начале течки, когда он её ещё не осознавал. Таким трюкам не мог противиться даже обычно бескомпромиссный Эд. — Соскучился? — пошутил он, но сбегать на диван резко передумал. Они и правда давненько не занимались сексом все втроём. Даже Арсов цикл как-то получилось перебить попарными минетами, и, насколько слышал Эд из гостиной, быстрым, редким сексом под аккомпонемент дебильнейшей музыки. Проблемой это не было: Эд всё равно был слишком занят сведением трека последние пару недель, но теперь казалось, что, упав в работу, он упустил нечто важное. И это хотелось исправить как можно скорей. Он мог присоединиться к ним и раньше: они звали его каждый раз. Но постоянно не хватало то сил, то желания, то времени, и максимум, чего у парней получилось достичь, это затащить Эда к себе в душ в прошлый четверг, чтобы всем вместе помыться. Эд, правда, надолго не задержался, ограничиваясь быстрым оргазмом от чужой руки, и сейчас внезапно захотелось вернуться в тот момент, и растянуть его на целый день, чтобы не вылезать из-под горячей воды до тех пор, пока кто-то из них не устал бы стоять, от перенапряжения подгибая колени. Их трио работало прекрасно: Арсений, открывший в себе граничащую с пошлостью сексуальность, Антон, который не стремился ебать всё, что движется, но всегда был за подобный вид досуга, и Эд, которого привлекало больше качество, чем количество любовных утех — идеальный тандем. — Очень соскучился, — честно признался Арсений, мягко улыбаясь. — Я тоже, — согласился такой же расслабленный Антон. Сразу две пары глаз смотрели на Эда с нескрываемой нежностью, и на ноутбук в спящем режиме резко стало совершенно плевать. — С любимыми не расставайтесь, — немного не в тему усмехнулся Эд, возвращаясь на своё место, и потянулся к Арсению. Хоть сексуальным маньяком из них троих Эда назвать было сложнее всего, загорался он всегда значительно быстрее. Поэтому одного глубокого поцелуя с Арсением хватило, чтобы почувствовать тягу внизу живота. Знакомое прикосновение отозвалось во всём теле мурашками. Арсений как всегда был сладким на вкус. После его ежедневного ухода, включающего в себя и маски, и бальзамы для губ, и какие-то непонятные штуки для всего тела, Эд любил сравнивать его с ароматными лилиями, от запаха которых закладывало нос, но всегда хотелось вдыхать ещё глубже. — Ай, — Арсений дёрнулся, зализывая языком укушенную губу, но не прекратил улыбаться. Соскучились, как оказалось, все. — Прости, лапуля, — поспешил исправиться Эд. — Не извиняйся, ему понравилось, — вторгся Антон, чья рука успела забраться не просто под резинку, а прямиком в приспущенные шорты Арсения. Омега покраснел, непроизвольно сжимаясь. Чужие пальцы трогали его задницу массирующими движениями, и только когда получилось немного отвлечься от мыслей об Эде, Арсений понял, что чужое «понравилось» было вовсе не о его улыбке. Хотелось убедить себя, что дело было в недавней течке, но, если честно, Арсений прекрасно понимал, что влажным он был вовсе не из-за физиологии омег — потому что эта самая течка у него уже закончилась –а из-за предвкушения долгожданного секса. Подумать только, как сильно всё изменилось за какие-то полгода: вот он отодвигался от прижимающегося к нему по ночам Руслана, чтобы не позволить ему лишнего, а вот уже елозил задницей, намекая Антону нырнуть пальцами глубже. С Эдом и Антоном они были лучшими друзьями несколько лет, поэтому изучать их в бытовом и человеческом плане было не нужно, но вот в романтическом, а ещё в сексуальном… Эти открытия Арсений делал с завидным рвением и без всякого труда. Антон, например, обожал фингеринг. Причём, как с другими, так и с собой. Прогнувшись, Арсений почувствал сзади давление, и уже через секунду в него протолкнули указательный палец. Шорты мешали, сковывая движения, и Арсений решил исправить эту вопиющую ситуацию, пока ещё были силы на активные действия. Он отодвинулся, соскальзывая с чужой руки, и, неаккуратно скинув вещи на пол, полностью разделся. Поза изменилась. Теперь Арсений лежал на коленях Антона так, будто собирался получить хорошую порку, как в тех видео с хештегом «отчим» на порнхабе. Его член удобно укладывался прямо промеж чужих бёдер в том месте, где не мог касаться члена Антона, и однозначность их положения заставила всех ещё больше распалиться. Короткий шлепок по правой ягодице сопроводил тихий вздох. Обнажённым в их общей кровати был сейчас только Арсений, но послушными оказались они все, потому что в то время, как Антон концентрировался на мягких несильных ударах и поглаживаниях, Эд приспустил трусы, проводя рукой по стволу. Как внимательному и любящему бойфренду Арсению захотелось непременно помочь ему осуществить задуманное, и он, стараясь особо не двигаться, чтобы не мешать Антону, протянул руку вперёд. Эд уложил член Арсению в ладонь и прикрыл глаза, подвигаясь поближе к лицу их одного на двоих омеги. — Ты хочешь мне подрочить или отсосать? — поинтересовался Эд низким и нарочито суровым голосом. Антон прыснул в ладошку. Он тут же прокашлялся, надеясь, остаться незамеченным, но Арсений и Эд одновременно повернулись к нему с почти одинаковыми выражениями лица, и сдержаться от полноценного смеха не получилось. — Простите, просто ваш дёти-толк всегда очень милый. На его чудесные щёчки, похожие во время смеха на маленькие яблочки, невозможно было злиться, поэтому вместо упрёка Арсений сильнее упёрся коленями в матрас и подвинулся так, чтобы его член теперь полностью касался Антона через ткань пижамы. Желание смеяться пропало моментально. — Я хочу, — сказал Арсений, глядя Антону прямо в глаза, и поёрзал, чтобы усилить чужое возбуждение, — чтобы ты трахнул меня, пока я буду глотать сперму. Ладонь Эда погладила омегу по щеке в поощрительном жесте, и один только вид бесстыдно ластящегося под чужое касание Арсения заставил Антона сглотнуть. Возможно пресловутый «дёти-толк» был недооценён им только потому, что Арсений обращался к другому человеку. Слышать такое в отношении себя оказалось горячо — но не то чтобы Антон не знал об этом заранее. Дав себе секунду подумать, он шлёпнул Арсения ещё раз, намекая на то, чтобы тот встал, и поспешил снять с себя пижаму. Удивительно, как резко в комнате, которая казалась филиалом Северного полюса стало невыносимо жарко. Ждать Антона не стали. Эд поспешил развернуть лицо Арсения к себе и толкнулся в его губы, слегка промазывая. Член неуклюже проскользил по закрытому рту на щёку, и альфа замер в ожидании продолжения, но Арсений сам ничего делать не стал. Он встал на четвереньки, сильнее прогибаясь в сторону Антона, и просто открыл рот, смотря на Эда снизу вверх. Зрелище было невозможное. Арсений, застывший в принимающей позе, казался таким извращённо-красивым, что держаться больше не было сил. Они слишком давно не были вместе, чтобы не представлять то, что обещало случиться всего через несколько минут, поэтому Эд, покрепче перехватив член у основания, направил его в так однозначно предложенное ему горло. Никто не знал, было ли это особенностью организма, фетишем или просто неумением сосать член по-другому, но Арсений никогда толком не сглатывал слюну. Из-за этого внутри его рта было влажно, а простыни после минетов всегда промокали насквозь. Пару раз из-за того, что омега тёк отовсюду, откуда это было возможно, им даже приходилось стирать наматрасник. Антон тогда обещал постелить им клеёнку на будущий «грязный» секс, потому что мучительный процесс перестилания постели целиком выматывал его. Но до этого так почему-то не дошло ни разу. Наверное, потому что всем нравился Арсений, отпускающий контроль и отдающийся своим желаниям, и ради него даже целый день лежания на голом матрасе можно было потерпеть. Эд любил смотреть на его прикрытые глаза с длинными ресницами и размазывать по чужому лицу предэякулят со слюной. Антон любил проходиться пальцами по мокрым дорожкам смазки, стекающим от задницы к мошонке, и целомудренно чмокать по очереди блестящие ягодицы. Вид на Арсения сзади и сейчас был великолепным, но с каждым его покачиванием, усиляющим прогиб, становился всё лучше и лучше. — Ты растянут? — спросил Антон, вытягивая презервативы из тумбочки. Повернув голову со светящейся на лице ехидной улыбкой, Арсений облизнулся, немного переигрывая, и дерзко произнёс: — А ты проверь. Вогнать в него член Антону захотелось в ту же секунду, но он, призвав всю свою выдержку и стойкость, вместо этого присел на корточки, собирая пальцами вытекающую из омеги смазку. — Не отвлекайся, — требовательно произнёс Эд и, поворачивая лицо Арсения обратно, ещё раз толкнулся в него. В Арсении с обеих сторон было свободно, тепло и влажно. Решая не затягивать, Антон вытащил свои пальцы из хлюпнувшей, всё-таки растянутой, задницы и поднялся, пристраиваясь сзади. Член проскользнул легко, тут же обхватываемый крепкими мышцами. Лучшим из всего этого был тот факт, что Арсений часто тренировался на массажёрах, чтобы научиться сжимать себя изнутри, и Антон был безумно благодарен каждой фирме-производителю, которая создавала для людей такие игрушки, потому что напрягшийся Арсений с его невозможными ямочками на пояснице был совершенно изумительным. Первый толчок отразился на каждом из них. Удивительно, насколько сильно секс связывал людей воедино: Антон, полностью входящий в Арсения, Арсений, сильнее насаживающийся на Эдов член, и Эд, закатывающий глаза от удовольствия. Их трио работало одним механизмом, которому Антон задавал темп, и это ощущалось даже слишком горячо и ярко. Без одного из звеньев цепочки всегда было как-то не так, будто чего-то едва ощутимо, но не хватало. — Хочу войти в тебя, — сказал Антону Эд, но тот только качнул головой, продолжая трахать подмахивающего ему Арсения. Фрикции ускорялись, сбивая всех с ритма, и Арсений путался, не успевая перестроиться: сосать искусно не получалось совсем. Случайно задевая чужой член зубами, он каждый раз жалостливо бросал взгляд наверх, но Эду нравился этот небольшой хаос, а вид неаккуратно стекавшей по красивому подбородку слюны компенсировал все неудобства вдвойне. Ещё раз толкнувшись в горячий рот, Эд вытащил член, чуть оттягивая яйца, чтобы не кончить, и проследил за тем, как Арсений уронил на ладони мокрое лицо, выставляя свою задницу ещё выше. — Долго растягивать, — пояснил Антон свой отказ, замечая напряжённого Эда, который пытался переждать острое возбуждение. Он сам был ничем не лучше него, — я тут… На пределе уже, может… — Можете оба в меня, — перебил Арсений с закрытыми глазами. Он тяжело дышал, пытаясь невпопад толкаться бёдрами навстречу Антону, и как будто был не в состоянии серьёзно что-то решать. Но на самом деле уверенности в нём хватило бы на целую деревню, потому что ощущение даже одного члена внутри заставляло поджимать пальцы на ногах, а воспоминания о том, как они пробовали однажды двойное проникновение с игрушкой, в мыслях заставляло скулить и задыхаться. — Одновременно? — недоверчиво переспросил Эд. — Да, пожалуйста, — прошептал Арсений, пытаясь остановиться, чтобы сменить позу, но Антон не понимал, и всё продолжал толкаться внутрь, как заведённый, — Ан… Антон. Стой. Пришлось всё делать самому. Арсений подался вперёд, чувствуя, как Антон выскользнул из его задницы, и улёгся на спину. Вид его влажной сжавшейся дырки заставил Антона зажмуриться от перевозбуждения: он не был уверен, что во всём его организме было столько крови, сколько сейчас прилило вниз. — Я сверху, — сказал Антону Эд, и Арсений чрезмерно драматично захныкал, выражая своё нежелание менять позу ещё раз. Но Антон кивнул, полностью соглашаясь с расстановкой, и наконец-то лёг на кровать. Его покрасневший член, напряжение в котором никак не мог скрыть тонкий латекс, приглашал Арсения присесть. Нехотя поднимаясь на локти, омега лениво и медленно переполз на услужливо подставленную грудь, и, заведя руку за спину, направил член в себя. Он вздрогнул, когда его соски задели грудь Антона, а потом снова поёрзал, ощущая, как от такой лёгкой стимуляции увлажнился ещё сильней. Это оказалось как раз кстати для принятия в себя больше одного члена за раз. Эду потребовалась ещё минута наедине со своими стремительно улетающим в стратосферу мозгом, потому что трущийся об Антона течный Арсений, чья задница уже была занята, не позволял родиться в голове ни одной приличной мысли. Второй член входил туго, и Арсений не успел толком понять, когда от напряжения на его лице успели появиться слёзы. Но это успел сделать Антон. Он, стараясь сильно не шевелиться, уложил ладони на чужие щёки и, мягко стирая большими пальцами капли, заставил Арсения посмотреть прямо на него. — Потерпи, — прошептал он одними губами. Не успев кивнуть, Арсений почувствовал, как Эд оказался внутри полностью. –Лапуля, ты как? — послышался взволнованный голос сверху. — Хорошо, — ответил Арсений, утыкаясь лицом в чужую грудь. Сильных и быстрых толчков не получалось, но Арсению хватало одного только чувства наполненности. Осторожные движения Эда и практически не шевелящийся внутри Антон сливались в нём в одно большое удовольствие, и чувствовать в себе сразу обоих своих альф было непередаваемо хорошо. Арсений кончил в тот же момент, когда Антон несмело дёрнул вверх бёдрами, и тут же обмяк, сильнее прижимая его тело к кровати. Парни ещё какое-то время двигались в нём, вплотную прижимаясь друг к другу, но Арсений плохо это различал, концентрируясь на собственной пульсации сзади и том, как сильно его задница сжимала альф внутри себя. Он это уже не контролировал, но выпускать из себя кого-то из них ему хотелось меньше всего в этой жизни. Последний толчок Эда получился достаточно резким. Он вышел, опять сжимая свои яйца, и, тяжело дыша, на колненях подполз к спрятавшемуся в груди Антона лицу. Поднять голову казалось непосильной задачей. — Смотри на меня, — попросил Антон, обнимая Арсения за плечи, усыпанные веснушками. — И высунь язык, — подхватил общее настроение Эд, — я же могу? Арсений кивнул, не желая надолго останавливаться на теме разрешений, и широко раскрыл рот. В нём всё ещё двигался член Антона, и после оргазма даже эти плавные толчки разгоняли по телу невыносимый щекотный ток. — Будешь глотать или мне просто кончить на лицо? — продолжил уточнять Эд, и Арсению захотелось треснуть его хорошенько за излишнюю болтливость. — Буду глотать, если Антон, — Арсений непроизвольно сжался, — блять… Кончит прямо сейчас. Это не было проблемой: Антон всегда кончал, когда находился внутри. В отличие от Эда ему с головой хватало представления того, как чужие стенки сжимали член, не желая выпускать его без боя, и меньше всего на свете он хотел отвлекаться на то, чтобы снимать с себя презерватив и в очередной раз менять и без того прекрасную позицию. Руки Антона вцепились в красивую, мокрую задницу, издав приглушённый шлепок, и он, уперевшись в матрас пятками, ускорился, подводя себя к краю. — Подрочить тебе? — спросил Арсений у Эда. — Да, — выдохнул тот. — Только быстро. Для оргазма хватило всего пяти ритмичных движений изящной руки и вида блядски открытого рта Арсения. Эд кончил, полностью передавая контроль над собой развратному омеге, и перед тем, как закрыть глаза, разглядел неаккуратно брызнувшую на щёки Арсения сперму. Антон кончил следом, давая себе минутку, чтобы насладиться оргазмом и порнушкой, достойной всех кинематографичных наград в категории «Крупный план». — Хорошо? — спросил Антон, вынимая член до того, как образовался узел, и Арсений, облизнув белые капли с губ, обессиленно кивнул. — Просто отлично. Сил хватило только на то, чтобы окончательно разлепиться, дотянуться до оставленных Антоном в верхнем ящике салфеток и дёрнуть одеяло, кажущееся слишком жарким, на себя. — Ну что, Тох, мёрзнешь ещё? — усмехнулся Эд, наблюдая за раскрасневшимся и уставшим Антоном по правую сторону. — А тебя ещё не убил запах моего пота? — иронично спросил он, вытирая мокрую шею. Лежать под одним одеялом, несмотря на липкость, жар и духоту было приятно. — Миссия выполнена, получается, — сказал Эд, разрушая идилию. Он скинул с себя край одеяла и встал, сверкая сначала медленно опадающим членом, а затем и соблазнительно голой задницей. Будь у Антона силы, он бы непременно возбудился ещё раз, готовясь на второй заход. Но на сегодня их быстрого импровизированного секса ему было достаточно. — Принесу воды. Стоящий возле кровати Эд портил всё воцарившееся единство, и Антон, сложив брови домиком, состроил своё самое жалостливое выражение лица. Расходиться по разным комнатам, несмотря на комфорт и удобство такого решения, казалось кощунством. Гораздо больше хотелось прижаться друг к другу потными липкими и удовлетворёнными телами, обняться так, чтобы не распутаться потом с утра, и никогда больше не выпускать никого из этой кровати. — А с нами не хочешь сегодня спать лечь? — спросил Антон так, будто от этого решения Эда зависела судьба целого мира. Мимолётное, едва различимое его сходство с Арсением в этот момент Эд отложил в коробочку очень ценных воспоминаний. Правду, оказывается, говорили о том, что влюблённые становятся похожи друг на друга. У него и самого, наверняка, частенько в последнее время бывало такое же выражение лица. — Хочу, — улыбнулся Эд, наклоняясь, чтобы чмокнуть альфу в лоб, — поэтому оставьте мне место на краешке. Лицо Антона озарила очаровательно-довольная улыбка, и он прикрыл глаза, делая вид, что кто-то другой просил об этом только что. — За отсос любой вопрос, — сказал ехидно, чувствуя растекающееся по венам спокойствие. — Завтра, Шершуля, — тепло ответил Эд, — Лапулика не хочу будить. Антон тут же повернул голову, натыкаясь на сопящего у него под боком Арсения, и не смог подавить нежность, выплеснувшуюся из груди. Он осторожно поправил его мокрую чёлку, задерживая тонкие длинные пальцы на щеке, и услышал, как Эд босыми ногами прошлёпал на кухню. Через пять минут тот с двумя стаканами воды вернулся к ним в кровать. И неважно было, что одеяло всю ночь кочевало с одной стороны на другую, участвуя в равной борьбе, или что к утру они действительно все намертво переплелись, обдавая друг друга жарким несвежим дыханием. Самым главным было, что они провели эту ночь втроём, и чувство любви и семейности, которое их сопровождало, делало любые неудобства совершенно пустяковыми.