Патологии

Когда Пит был маленький, бабушка часто говорила ему: «Люби и береги маму. Ближе нее у тебя никого нет». Пит не понимал, зачем она это повторяет день ото дня, ведь и так ясно, что мама — самый дорогой человек в его жизни. В отличие от вечно недовольного, требовательного отца, любить её было легко и просто. Она много смеялась, играла с Питом, лечила его ссадины. Только когда мама сгорела от лихорадки, он понял, что в бабушкиной присказке самыми важными были слова про «береги». В кабинете у Порша было светло и просторно. Такой эффект создавали множество вещей: панорамное окно во всю стену, белый мрамор, обилие стекла, прямые четкие линии и минимум функциональной мебели. Пит считал, что команда дизайнеров отработала свой гонорар до последнего бата, потому что весь особняк и конкретно эта комната вышли очень современными и стильными. Судя по тому, сколько времени Порш проводил здесь, кабинет ему тоже нравился. Но каждый раз, когда Пита сюда приглашали, он все равно чувствовал смутную тревогу. Особенно, если это случалось внезапно. Как, например, сегодня. Порш экстренно вызвал его к себе сразу после завтрака, и это было не очень хорошим знаком. Обычно о деловых встречах и поездках охрану предупреждали заранее, но форс-мажоры никто не отменял. Видимо, сейчас произошло нечто подобное. — У меня для тебя есть задание, Пит, — сказал Порш, отрываясь от бумаг, едва Пит переступил порог его кабинета. Он заметно смущался, когда говорил это. Из чего Пит сделал вывод, что задание ему вряд ли понравится. Если кто-то из семьи вот так отводит в сторону глаза и нервно поправляет воротник рубашки — жди проблем. — У Кинна скоро день рождения, — начал издалека Порш. — Я хотел бы сделать ему особенный подарок. — Он занервничал ещё сильнее, а Пит едва не рассмеялся от облегчения. День рождения — это не работа под прикрытием в стане врага и даже не разборки с конкурентами. — Я всю голову сломал, — тем временем пожаловался Порш. — Что можно подарить человеку, у которого есть все? — Понятия не имею, — честно признался Пит. К счастью, перед ним такой вопрос никогда не стоял. — Вот и я не знаю. Но появилась у меня одна идея. — Порш блеснул улыбкой, встал из-за стола и прошелся по кабинету. — Не знаю, конечно, насколько она удачная, но ничего другого все равно не приходит на ум. Эти хождения вокруг да около в прямом смысле уже немного напрягали. Хотелось сказать: «Ну, быстрее, чувак! Говори уже, что придумал, и что нужно делать мне, а то так до часа икс протянешь». Разумеется, ничего такого вслух Пит не сказал. Он всегда уважал чужие чувства, поэтому смиренно ждал, когда Порш созреет и все объяснит сам. — Ты знаком с матерью Кинна? — внезапно спросил Порш и посмотрел на Пита с надеждой. — Лично — нет. Но я о ней слышал. Они с господином Корном развелись лет пятнадцать назад, теперь она вроде живёт где-то в Европе. — Да, во Франции, — подтвердил Порш. — И? — Что? — не понял Порш, очевидно задумавшись о чем-то своём. — Зачем ты меня о ней спрашивал? — напомнил Пит. — Хочешь пригласить её в гости? Порш как-то невесело усмехнулся и отрицательно покачал головой. — Нет. Она не приедет, даже если позову. — Он подошёл к окну, сунул руки в карманы брюк и замер там, спиной к Питу. — Кинн мало о ней рассказывал. Говорил, что очень давно не видел ее. Про Францию говорил. Про то, что она сама уехала и бросила их. Но в то же время вспоминал, как в детстве она читала ему сказки, как укладывала спать и гладила по волосам. Как помогала ему и Танкхуну с уроками. — Порш замолчал, покачался с пятки на носок и продолжил высматривать что-то интересное в окне. Пит начал догадываться, с чем, а вернее, с кем будет связано его задание, и эта догадка ему не нравилась. — Не нужно, Порш. Не лезь в это, — не увиливая, в лоб попросил он. — Ты не знаешь толком, что там произошло, поэтому вместо сюрприза может выйти большая лажа. Не причиняй добро насильно. — Я и не хочу насильно. Поэтому собираюсь сперва отправить на разведку тебя. — Во Францию? — Именно. — Ты сошел с ума, — задвинув субординацию подальше, заявил Пит. — Если что-то пойдет не так, Кинн тебе не простит. Это его личное. Неужели ты еще не разобрался в семье Тирпаньякун? О, Будда, ну зачем тебе в это вмешиваться? Впервые Пит так яростно спорил с начальством. Он не думал, что для телохранителя не допустимо не подчиниться приказу, что Порш может запросто уволить его за такое, он всего лишь хотел остановить это безумие. — Выслушай до конца, Пит, — резко бросил Порш. — Твоего мнения я пока не спрашивал. Он отошёл от окна и встал напротив Пита. — Никакого семейного воссоединения я не планировал. Не совсем идиот, представь себе. Я хотел, чтобы ты встретился с матерью Кинна и попросил записать её поздравление для сына. Просто несколько слов на камеру телефона. Все. Это что, так страшно? — Это неправильно, — честно ответил Пит. — Кинн наверняка обижен на мать, раз они не общаются столько лет. Может, он вообще её ненавидит. — Не ненавидит, — улыбнулся Порш. — Видел бы ты как светятся его глаза, когда он о ней вспоминает. Ну, разумеется. Память так устроена, что из далекого прошлого мы вспоминаем только хорошее. И чем прошлое дальше, тем теплее воспоминания. Чистая физиология. — Допустим, — все-таки уступил ему Пит. — Что потом? — Потом ты летишь в небольшой отпуск, — тоном, не допускающим препирательств, заявил Порш. Подумал и добавил немного погодя: — Не знаю, хороший это план или нет, но если я прав, то Кинну будет по меньшей мере приятно. — А при плохом раскладе он просто тебя бросит. — А ты, смотрю, оптимист, — засмеялся Порш. — Я — реалист, — возразил Пит. — По крайней мере в том, что касается отношений внутри семьи Тирпаньякун. О, да! Вегас бы сейчас посмеялся, услышав это. С одним из Тирпаньякунов Пит не мог выяснить отношения уже несколько лет. — Ты понимаешь, что не только Кинн может не обрадоваться твоему сюрпризу, но и никакого сюрприза может не быть вовсе? — принялся рассуждать он. — Что, если его мать тоже не захочет никакого общения? Ты же не знаешь, как они расстались с господином Корном. Вероятно, плохо. Раз даже с сыновьями она не видится. — Я допускаю такой вариант, — ответил Порш. — Поэтому и посылаю во Францию тебя. — Значит, ты с ней даже не переписывался, — сделал вывод Пит. — Я с ней связывался, — неопределенно сказал Порш. — Но пока ни о чем не просил. Потому что считаю это плохой идеей. Такие вопросы надо решать при личной встрече. Не через письма и звонки. Пит раздосадованно покачал головой. С дурацким планом Порша он был категорически не согласен. — То есть мне предстоит разбираться со всем на месте. — Совершенно верно, — радостно объявил Порш. — Твой самолёт послезавтра. Отель уже забронирован. Все инструкции будут у тебя в телефоне. В общем, разберёшься. Пит его энтузиазм не разделял. От непонятного предчувствия на душе скребли кошки. Под ложечкой мерзко подсасывало, мерзли кончики пальцев. Никуда не хотелось лететь, хотелось зажмуриться и представить, что никакого задания Порш ему не давал. Пит не боялся, он просто понимал, насколько их план провальный. Даже если представить, что неведомая госпожа примет его и согласится записать поздравление для Кинна, где гарантия, что сам Кинн захочет его слушать. Зачем Поршу эти сложности? Мог бы просто куда-нибудь вывезти Кинна на выходные. Да хоть в тот же Париж. А что? Очень романтично. — Может, вы сами во Францию слетаете? Ты и Кинн. Там и к его маме заодно заскочите, — попытался снова выкрутиться Пит. — Я предлагал ему, — спокойно ответил Порш. — Он отказался. Сослался на то, что в этом году уже запланировано большое торжество. Приглашения отправлены, ожидается толпа гостей и планируется какая-то благотворительная акция для поднятия престижа семьи. Одним словом, не до путешествий ему. — Порш развёл руками. — Благими намерениями выстлан путь в преисподнюю, — тяжело вздохнул Пит. Стало понятно, что от своей идеи Порш не откажется, и полететь ему все же придется. — Только ты никому не говори, куда поедешь, — сказал Порш, обошёл стол, заглянул в экран ноутбука, что-то там нажал. — Для всех — ты просто получишь недельку отпуска и отправишься в путешествие с бабушкой. Не думаю, что кто-то станет проверять. Пит поморщился и помассировал переносицу. — Разумеется. Я почти не удивлён. Почему все так любят использовать мою бабушку в качестве прикрытия? — Потому что ты ее очень любишь, — ответил Порш и добавил извиняющимся голосом: — Мне совсем не нравится, когда вмешивают близких. Но в этот раз задание неопасное. По крайней мере для тебя. Поэтому давай закроем глаза на эту маленькую ложь. Все пройдёт гладко. Самое худшее ты уже озвучил, и с тобой оно никак не связано. Тут Порш был прав. Если его план провалится, Питу ничего не будет. Вряд ли мама Кинна закует его в наручники и будет хлестать ремнем. Максимум, что она может — это выгнать его или вообще не пустить, даже не выслушав. Неприятно, но некритично, если разобраться. — Я попробую, — сдался Пит. — Вернее, нет. Я сделаю все, что смогу. Надеюсь, сюрприз удастся, и все будут счастливы. Порш расцвел улыбкой. — Спасибо, — горячо поблагодарил он. — Я знал, что ты не подведешь меня. Знаешь, я… — Он замялся, прикрыл глаза, повел головой из стороны в сторону и снова посмотрел на Пита: — Я хочу сказать, что не ошибся в тебе. Ты хороший друг. Пит заулыбался. Вспомнил, как много месяцев назад Порш сидел на бортике его ванны и спрашивал, что произошло с ним на самом деле. Откуда раны и почему он ведёт себя так странно? Пит не сумел тогда озвучить правду, но, кажется, Порш все понял без слов. Он не полез с глупыми советами, дурацкими расспросами, неуместным сочувствием и унизительной жалостью. Он просто оставил Пита в покое. На тот момент это было лучшим решением. Теперь, похоже, настало время вернуть долг. — Ты тоже отличный друг, — признался Пит. Порш вдруг порывисто подошёл к нему и крепко обнял. От неожиданности Пит растерялся, сперва замер, как соляной столб, а потом тоже обнял его в ответ. От переизбытка самых разных эмоций горло больно сдавило спазмом, сердце заполошно забилось, и глаза защипало, будто в них насыпали песка. *** В Париже Пит приземлился рано утром. Быстро прошёл паспортный контроль, получил свой небольшой багаж и отправился в зону трансфера. Предварительно заказанное такси без проблем доставило его в нужный отель. Пока ехали, Пит не отлипал от окна. Рассматривал окрестности и выглядел, наверное, как типичный турист за границей. Здесь все было непривычно и не так, как дома. Другая природа, другая архитектура, даже воздух был другим: сухим и холодным. Пит не выпускал из рук бутылку с водой и все равно никак не мог напиться. Отель, который для него забронировал Порш, располагался в старинном невысоком здании — всего четыре этажа и выпуклая крыша с нарядным карнизом из каменных узоров. Внутри было много лепнины, высоких арочных проходов, тяжелого темного бархата на окнах, позолоты, камня и витражей. Пит решил, что этот французский отель чем-то неуловимо похож на маленький семейный отель покойного господина Пэнга, только он был гораздо, гораздо больше. Пит оформился на стойке регистрации, получил ключ-карту и направился в номер, попутно рассматривая античные колонны в холле и скульптуры им под стать, размещенные в нишах у стен. Они были по-своему красивы, но впечатление производили странное. После молодого, современного Бангкока Питу казалось, что он переместился в прошлое на сотню лет назад. Если бы не пестрая толпа постояльцев вокруг, ощущение скачка во времени было бы куда сильнее. Пит немного постоял у перил лестничного пролета, любуясь открывшимся видом на панораму первого этажа, а потом направился в номер. Не успел он приложить карту и зайти внутрь, как кто-то сильно толкнул его сзади. Пит попытался удержать равновесие, но с сумкой наперевес это было непросто. Разумеется, он запнулся о порог и ввалился внутрь, едва не растянувшись полу. Сумка грохнулась на пол, рука непроизвольно потянулась к кобуре под мышкой, но, разумеется, ничего там не нащупала. Оружие Пит не брал. Он даже предположить не мог, что оно понадобится. — Не дергайся и не буянь, — прозвучал из-за спины знакомый голос, и Питу моментально захотелось удавить его обладателя голыми руками. Вегас захлопнул за ними дверь, поднял сумку Пита и поставил её на пуфик. — Какого хрена ты тут забыл?! — возмущённо спросил Пит. Внутри все прямо вскипело от гнева. — Здравствуй, Пит. Очень рад тебя видеть, — игнорируя вопрос, издевательски вежливо протянул Вегас. Пит прислонился к стене и уставился на него исподлобья. Кулаки непроизвольно сжались, и Вегас это заметил. — Не нужно. Ты же не хочешь, чтобы сюда сбежался весь персонал отеля, — сказал он. — Объясни, что ты тут делаешь, — сглотнув пересохшим горлом, в свою очередь потребовал Пит. — Это долго. Тебе лучше сначала принять душ и переодеться. Иди, — он кивнул на дверь справа от них. — Зачем ты следил за мной? — снова спросил Пит. Вегас страдальчески поморщился: — Ты не уймешься, да? Можешь не отвечать, и так вижу. Хорошо, я объясню. Нет, за тобой я не следил. Но тут, — он обвел взглядом пространство, — у нас, скажем так, общие интересы. — Это ты надоумил Порша на счёт сюрприза для Кинна, — догадался Пит. — Ну конечно, кто же ещё. Он хлопнул себя по лбу и рассмеялся. Какой идиот. Почему он снова попал впросак? Где его гребаная интуиция? Он обязан был почувствовать, что кто-то намеренно вложил Поршу в голову дурацкую идею с поздравлением-подарком. Разгадка лежала прямо на поверхности, но Пит беспечно проворонил ее. Как же тупо получилось. А ведь он почти поверил, что это задание обойдётся без дополнительных трудностей. Давно он не заблуждался так сильно. — Я расскажу тебе все, — внезапно сократив расстояние между ними до неприличного, пообещал Вегас. — Просто отдохни немного после дороги. Поверь мне сейчас, ладно? Он поднял руку, осторожно коснулся волос Пита, отодвинул от его лица чёлку. Щеку обожгло горячее дыхание. Пит закрыл глаза, не в силах отвернуться. Вегас дотронулся до его ресниц, провел пальцем по веку, спустился к скуле. Вместо того, чтобы возмутиться или оттолкнуть его руку, Пит откинулся на стену позади себя. Он не мог сопротивляться. Заводила даже такая малость. Но хотелось большего. Новых прикосновений, шепота на коже, объятий и поцелуев. Хотелось Вегаса. — Иди, Пит, — хрипло произнес Вегас. — Я пока попрошу, чтобы тебе принесли завтрак. Через несколько секунд он отстранился. Пит открыл глаза, повел плечами, стряхивая наваждение. Кожу на лице там, где Вегас трогал его, почему-то немного пощипывало. Было странное ощущение, что чужие пальцы еще там. Пит разозлился на себя за эту романтическую чушь. Вегас тем временем отступил в сторону, пропуская его. В ванной, куда Пит метнулся со скоростью звука, было так же светло и просторно, как в номере. Огромное зеркало над раковиной отражало его ошарашенное лицо и взъерошенные волосы. Пит открыл кран, вымыл руки и принялся раздеваться. Ему действительно требовались душ и отдых, Вегас был прав. Одежду он сложил аккуратной стопкой на тумбу. Зашёл в душевую кабину и включил воду. Пит долго стоял под горячими струями и старался не думать ни о чем — ни о задании Порша, ни о Вегасе за дверью. Получалось плохо. О Вегасе, когда он был так близко, не выходило не думать. Пит закрывал глаза, подставлял лицо под бьющую сверху воду и видел его напряженную шею с острым кадыком, мягкий ворот джемпера, сильные жилистые предплечья с закатанными до локтей рукавами. В шуме капель вокруг слышал тихий вкрадчивый шёпот. Пит отчего-то был уверен, что Вегас может зайти к нему в любой момент. Не может, а прямо-таки должен. И он одновременно очень этого хотел и очень боялся. От неуместного, но такого сильного возбуждения внутри все сжималось и горело. Желание было таким яростным и ошеломительным, что казалось, стоит только сжать кулак на члене, и он сразу кончит, не сделав больше ни одного движения. Чтобы хоть как-то отвлечься, Пит выкрутил холодную воду, упёрся руками в мокрый кафель и наклонился вперёд. Он довольно быстро замёрз, но добился нужного эффекта. Возбуждение спало, и в голове немного прояснялось. Покончив с душем, Пит не стал сушить волосы, наскоро вытерся, накинул мягкий халат и вернулся в комнату. На низком столике его уже ждал завтрак. Разумеется, европейский. Две крохотные чашки, молочник, высокий кофейник, ароматная сдоба и что-то похожее на салат из овощей. — Ешь, — сказал Вегас. Он сидел в кресле рядом и внимательно наблюдал за Питом. — Я так надеялся, что ты исчезнешь, — больше для того, чтобы позлить, посетовал Пит. — Врёшь, — усмехнулся Вегас. Пит пожал плечами, как бы намекая, что мысли свои он озвучил, а уж что там думал Вегас, это его дело. — Ты обещал все рассказать, — усевшись в кресло напротив, напомнил Пит. Налил себе кофе, сделал маленький глоток и поморщился. Непривычная горечь растеклась по корню языка. — Да, конечно. Только выслушай спокойно, ладно? Пит закатил глаза. Можно подумать, у него был выбор, а не иллюзия оного. — Сперва расскажу тебе одну историю, — начал Вегас. — Жили-были два брата. Нормально жили, дружили, ссорились, дрались иногда, как все мальчишки. Но однажды их родители решили, что им очень нужна дочка. И они почему-то не придумали ничего лучше, чем взять девочку из приюта. — Я прекрасно знаю историю семьи Тирпаньякун и госпожи Нампхэнг, — не выдержал Пит. Меньше всего хотелось, чтобы Вегас сейчас начал пересказывать все семейные перипетии. — Именно тогда все началось, — заметил Вегас. — Так что тебе придётся потерпеть, если хочешь узнать правду. — Хорошо, — согласился Пит. В конце концов, что ещё ему оставалось. — Когда Порш показал мне фотографию своих родителей, и я узнал наконец, чей портрет так бережно хранит мой отец, то решил разобраться во всем как следует. Вот, — он протянул руку и взял с тумбы небольшой ежедневник. Пит удивился, что не заметил его раньше? — это дневник моего отца. Он вёл его в юности. Там много любопытного. Возьми почитай. Пит не хотел читать чужой дневник. Тем более — дневник господина Кана. Но все равно взял его у Вегаса. — Самое любопытное я заложил и выделил, — подсказал Вегас. Пит перелистнул несколько страниц, отметил мысленно указанные в начале каждой записи даты и решил, что господин Кан весьма педантично вёл свой дневник. Сперва шли короткие записи. В них не было ничего важного и знакового. Пит пролистал их, особо не вникая. Постепенно количество написанного росло, менялся стиль повествования, и темы становились серьёзнее и глубже. Чем старше становился господин Кан, тем подробнее он описывал происходящее, больше внимания уделял своим чувствам и их анализу. Не забывал он и про окружающих. Вегас отметил именно те моменты, что были связаны с госпожой Нампхэнг или господином Корном. Но Пит не смог заставить себя читать все, что было выделено. Это была чужая территория, на которую ему никто не позволял заходить. Конечно, её обладатель давно умер, но Пит не хотел ни коем образом нарушать его покой. Его аж коробило от необходимости влезать туда, куда не звали. И он не понимал, зачем Вегас ворошит прошлое? Хочет найти компромат на господина Корна? Да кто ему поверит? — Для чего ты дал мне прочитать это? — не выдержал Пит. Закрыл дневник и отложил его на столик. — Чтобы ты понял, не все так гладко в королевстве. — Это я как раз давно знал без тебя. А вот понял я другое. Ты хочешь доказать, что твой отец не виноват. Что он не убивал отца Порша, не насиловал его мать. Что он просто был безнадёжно в неё влюблён, но не причинял ей зла. Вегас нахмурился: — Я не хочу восстанавливать ничью репутацию, — сказал он. — Нечего там восстанавливать. Мой отец был тем ещё мудаком. Но родителей Порша он действительно не трогал. — Почему ты так уверен? — Ты же только что читал дневник. — Именно поэтому спрашиваю, — ответил Пит. — Во-первых, твой отец в своём, — он намеренно выделил последнее слово, — дневнике мог писать все, что угодно. Хоть правду, хоть фантазии, это не доказательство. А во-вторых, дневник заканчивается задолго до трагических событий. Пит снова взял его, открыл последнюю исписанную страницу и сунул Вегасу под нос. «Он заберет ее у меня. Мою дорогую Нампхэнг. Корн не угомонится, пока не получит все». Это была заключительная запись. Но она ничего не значила. Как Пит уже озвучил, господин Кан мог написать, что угодно. Правда все равно была у победителя. — А теперь я все же хочу получить ответ на свой первый вопрос, — сказал Пит. — Зачем ты приехал сюда? И что тебе нужно от матери Кинна? — Доказательства, — просто ответил Вегас. — О, это, конечно, все объясняет, — с досадой бросил Пит. — Понимаешь, — начал Вегас, — мать Кинна ушла от дядюшки Корна как раз в тот момент, когда убили отца Порша, а госпожа Нампхэнг переехала в тайную комнату особняка. Я полагаю, она могла что-то узнать, поэтому сбежала. — Ты не думаешь, если бы она узнала что-то по-настоящему важное, то её бы убрали, а не отпустили во Францию, — предположил Пит. — Я думаю, что она очень умная, раз вырвалась из нашей прекрасной семейки и сохранила не только жизнь и здоровье. Если поедешь к ней сегодня, то увидишь, что бывшая госпожа Тирпаньякун неплохо устроилась. Пит хмыкнул. Разумеется, Вегас знал про бывшую жену господина Корна гораздо больше, чем он сам. — Хорошо, — согласился Пит. — Тогда с чего ты взял, что она захочет делиться информацией с тобой? Вегас коварно прищурился и приподнял бровь. — Она поделится информацией с тобой, — сказал так, будто это был уже совершивший факт. — Ты же принесёшь ей весточку от любимого сына и его бойфренда. — Не знаю, не знаю. Вообще-то, по моей информации она его бросила и не рвалась возобновлять общение. — отозвался Пит. — Может, она не так уж сильно любит своих сыновей, как предположили вы с Поршем. — Вот и узнаем. — В ответ на его шпильку Вегас отреагировал на удивление спокойно. А вот Пит разозлился не на шутку. — Тебе мало бойни, которую спровоцировали вы с отцом? — спросил полушёпотом, чтобы не перейти на крик. — Тебе мало, что ты чуть не погиб тогда? Мало того, что у тебя забрали весь бизнес, почти всю недвижимость и даже автопарк? Напомни, где вы сейчас живёте с Макао? А чем ты платишь за его школу? Всех этих бед, конечно же, недостаточно, чтобы остановиться. Про остальных я уже не говорю. Тебе ведь плевать, кто пострадает из-за твоих амбиций. Пит рывком поднялся и отошёл подальше от него. От гнева перед глазами развевалась красная пелена. Внутри все просто рвалось на части. Вегас никогда не смирится с поражением. Либо он все-таки выгрызет зубами то, что считает своим, либо умрет. Порш ошибался, он не изменится никогда. Ему не нужны ни любовь, ни дружба, ни мир. Горько было сталкиваться с таким отношением уже в который раз. — Я не хочу войны, Пит. — Вегас тоже поднялся. — На этот раз я хочу лишь немного справедливости. Мой отец был плохим человеком, но главное чудовище тут не он. — Ты и справедливость — не смеши. И на счёт чудовища тоже ничего не ясно. — Тогда дай мне шанс прояснить. Вегас подошёл к нему вплотную, поймал пальцами мокрую прядь волос и легко потянул вниз. Холодная капля сорвалась и упала на шею. Щекотно сползла по коже и впиталась в махровый ворот халата. Вегас проследил за ней глазами и шумно сглотнул. Пит стукнул его по руке, вынуждая выпустить волосы, и отступил назад. Вопреки здравому смыслу, он реагировал на Вегаса слишком остро. — По поводу справедливости, — продолжил Вегас. — Разве справедливо, что госпожа Нампхэнг десять лет просидела взаперти? А сейчас ей лучше? Она радуется жизни? Улыбается, общается с сыновьями, путешествует? А может, справедливо, что мой кузен Ким не имеет права даже позвонить тому, кто ему не безразличен? И наконец, справедливо то, что матери запрещено видеть своих детей? — Он снова опасно близко подступил к Питу. — Про нас с Макао я обещаю молчать и не бесить тебя. Вся кровь бросилась в голову, в висках застучали молоточки. Вегас, как никто другой, умел цеплять за самое больное и втаптывать его чувства в грязь. А ведь ещё недавно Питу казалось, будто они постепенно угасают, становятся менее яркими и сильными. — Главное, молчи про меня, — собрав в кулак всю свою выдержку, ровно сказал он. — И я, так и быть, сделаю вид, что ты не пользуешься мной в очередной раз. Вегас отчётливо скрипнул зубами, но промолчал. На дне его зрачков всколыхнулась опасная тьма. Но Питу было уже наплевать. Поймав кураж, он решил вывалить все, как есть: — Я поеду к матери Кинна. Выполню задание Порша, как и пообещал ему. Даже на тебя стучать не стану. Но ты и так это знал, правда? А если не знал, то однозначно рассчитывал. — Пит с вызовом посмотрел на него, но Вегас не издал ни звука, словно нарочно. — А вот помогать тебе не буду. — бросил зло. — Моё дело маленькое: привет передать и поздравление записать. Все. — Договорились, — легко согласился Вегас, будто только и ждал, когда Пит сам расставит точки над «и». Ну что ж, Питу было не трудно. — Отлично, — подытожил он. — А теперь выйди вон. Через полчаса встретимся в холле. Вегас не сдвинулся с места. Скрестил руки на груди и продолжил гипнотизировать Пита тяжёлым пронзительным взглядом. — Не хочу врать и говорить, что мне жаль, — вдруг признался он. — Мне нужна твоя помощь. Но я бы не назвал это использованием. Он снова попытался дотронуться до Пита, но Пит не позволил. Выставил блок рукой и, похоже, так сурово посмотрел на Вегаса, что тот не рискнул лезть на рожон. — Я даже рад, что все вышло именно так, — не удержался Пит. Если сжигать мосты, то дотла. — А то, представляешь, я вдруг начал забывать и домик на озере, и то, как ты отшил меня без объяснения причины, и то, что большинство людей для тебя лишь мусор под ногами — перешагнул и дальше пошёл. Но сейчас я вспомнил. Спасибо, Вегас. По лицу у Вегаса словно прошла судорога. Черты исказились, раздулись ноздри, некрасиво искривился рот. Похоже, обвинения Пита всерьёз его разозлили. Да что там — привели в ярость. Показалось, что он сейчас перестанет сдерживаться и отвесит Питу сочную, обидную оплеуху. Но Пит его не боялся. Наоборот, чувствовал облегчение. Страх ушёл вместе со словами, что Пит наконец произнес вслух. — Ты никогда не входил в это большинство. — голос Вегаса слегка вибрировал, но в остальном он контролировал себя великолепно. Пит улыбнулся через силу. Он хотел бы ему поверить. Честно, хотел. Но от упрямых фактов было не отмахнуться. Вегас жаждал власти и мести. Ему нужны были союзники. Порш подходил на эту роль идеально. Остальное не имело значения. Болтовня про справедливость — лишь пыль в глаза. На самом деле Вегас на нее плевать хотел. Наверное, поэтому сейчас Пит чувствовал себя настолько разочарованным и преданным. И то, что Вегас продолжал отираться рядом, что-то говорил с оттенками мнимого сожаления в голосе, только все усугубляло. Он по-прежнему причинял Питу невыносимую боль, хотя Пит старался не подавать виду. Горькую пилюлю правды ничем не подсластить, как ни старайся. Хотя Вегас, конечно, мог сколько угодно заливаться соловьем. Но слова в их случае были просто словами. — Подожди меня внизу. Пожалуйста, — вновь повторил Пит. Вегас замешкался. Похлопал себя по карманам брюк, словно что-то искал, огляделся по сторонам. Потом неспешно отошел к кровати и забрал дневник. Но покидать номер не торопился. Неужели опасался, что Пит сбежит? Интересно, как? Выпрыгнет в окно, что ли? Или воспользуется черным ходом? Пит едва не рассмеялся. Какой абсурд. — Я никуда не денусь, — устало сказал он и только после сообразил, насколько двусмысленно позвучала эта фраза. Но, как ни странно, именно она возымела эффект. Вегас не стал дальше тянуть время, развернулся и направился к выходу. — Прости меня. — уже на пороге, перед тем, как закрыть дверь, произнес он. Склонил голову к плечу и скользнул по лицу Пита грустным взглядом. Стоило признать, за два года его приёмы ничуть не изменились. Хочешь удержать, добиться своего — покайся и прими скорбный вид. Волшебное «прости», сказанное правильным тоном подействует безотказно. Пит закусил губу так, что лопнула тонкая кожа, и решил, что мысль про побег через окно не такая уж плохая.