Патологии

Вегас ушёл, и Пит сразу почувствовал облегчение. Досада никуда не делась. От обиды очень хотелось разломать что-нибудь или разрядить полный магазин кому-нибудь прямо в сердце. Но, когда Вегаса не было в поле зрения, Пит все же мог держать себя в руках. Ему даже не составило труда отвлечься и заняться подготовкой к поездке. Он поковырял салат, допил остывший кофе и закусил его вишнёвым круассаном. Потом все-таки высушил волосы феном, достал вещи из сумки и переоделся. Покончив со сборами, он лег на кровать и уставился в ослепительно белый потолок. Голова болела, горело лицо, будто по нему надавали пощёчин. Все шло не так, как Пит хотел. Точнее, Пит изначально знал, что затея Порша никуда не годится, но теперь, когда выяснилось, что к ней причастен Вегас, он боялся даже предположить, чем все закончится. Вегас-Вегас-Вегас. Тысяча проблем и ни одного вменяемого решения. Как бы хотелось хоть на миг выкинуть его из головы. Но разве такое возможно? Кто-то умел проигрывать, а кто-то — нет. Для кого-то поражение было уроком, а для кого-то — оскорблением. Кто-то после битвы искал в себе силы жить, а кто-то — силы ненавидеть. Вегас явно относился ко второй категории людей. Пит очень хотел это изменить, но не знал как. Вегаса нельзя было остановить уговорами и угрозами. Он пер, словно локомотив, если зацикливался на чем-то. Оставалось надеяться, что бывшая жена господина Корна не даст ему принципиально новой информации. Потому что в противном случае беды не избежать. Пит боялся нового конфликта внутри семьи. Не хотел, чтобы кому-то из его друзей угрожала опасность. Но больше всего он переживал за Вегаса. Несмотря на то, что между ними происходило, Пит не желал ему плохого. Однажды Вегас уже едва не погиб. Пит безумно боялся повторения того страшного дня. У него в ушах до сих пор звучали сухие щелчки выстрелов. А перед глазами стояли расплывающиеся по рубашке Вегаса кровавые пятна. В тот миг казалось, что никогда раньше он не видел столько крови. Кровь на плитке возле бассейна, на одежде Вегаса, на его лице, на руках у Пита. От крови все рябило красным перед глазами. Пит смирился с тем, что им не суждено быть вместе. Единственное, что он хотел, это чтобы Вегас жил. Кого-то ненавидел, кого-то любил, с кем-то делил сферы влияния, ссорился, смеялся над чем-то, с лёгкостью палил из своего глока, кому-то улыбался и готовил для кого-то свою отвратительную европейскую еду. Пит бы пережил все это, но только не его гибель. Пит потер виски, голова разболелась нещадно. Какая странная ирония — он так долго мечтал вытравить из сердца все чувства к Вегасу, но по-настоящему и принять и отпустить сумел лишь тогда, когда риск потерять его навсегда из иллюзорного стал вполне реальным. Пит посмотрел на экран телефона. Его полчаса почти истекли. Он поднялся с кровати, взял небольшую сумку с документами и покинул номер. Вера в то, что встреча с матерью Кинна пройдёт гладко, была ещё более зыбкой, чем в самом начале поездки. Вегас, как и договаривались, ждал его в холле. Сидел на одном из боковых диванов, потягивал кофе и не спускал глаз с лестницы. Пит не стал острить по поводу чужой паранойи. Просто подошёл к нему и уселся рядом. — Чего такой мрачный? Выглядишь, будто на казнь собрался, — рассмотрев его как следует, вынес вердикт Вегас. — А ты не догадываешься? — раздражённо отозвался Пит. Вегас отставил свой кофе, словно невзначай коснулся его волос и миролюбиво заметил: — Если ты явишься к мадам Брижит с таким печальным лицом, вряд ли она обрадуется и бросится записывать привет для сына. И ты вернёшься к Поршу ни с чем. И он, конечно же, расстроится. Ты ведь не хочешь этого, Пит? На самом деле Пит хотел поехать в аэропорт и улететь в Бангкок ближайшим рейсом. Забыть то, что прочитал в чужом дневнике, и то, что после услышал от Вегаса. Но этим мечтам не суждено было сбыться. — Завязывай говорить со мной как с умственно отсталым, — огрызнулся Пит. — Я знаю, как себя с ней вести. — Я надеюсь, — Вегас смерил его недоверчивым взглядом. Пит в ответ скривился. В их очередной перепалке был один несомненный плюс. Пит наконец запомнил, как зовут бывшую жену господина Корна. Брижит Тома. Непривычное имя долго не желало закрепляться в голове. Так что Вегаса, возможно, стоило даже поблагодарить. — Может, поедем уже, — предложил Пит. Вегас продолжал его рассматривать, и это нервировало. Под его изучающим взглядом Пит потер шею под волосами и отвернулся. — Да, надо ехать, — согласился Вегас. — Путь неблизкий. В этом он, к сожалению, не ошибся. Пит изучал перед поездкой карты, но, быстро признал, что в одиночку, без помощи со стороны он бы добирался до нужного места гораздо дольше. Незнакомый город, плохой английский и другая транспортная система играли против него. Вегас же быстро сориентировался в метро, заранее купил им билеты на поезд, а потом, по прибытии на нужную станцию легко нашёл подходящее такси. Ехали в молчании. По радио играло что-то, судя по всему, французское, водитель молча следил за дорогой. Вегас тоже не стремился начинать разговор. Пит смотрел в окно. За стеклом проплывали зелёные поля, их сменяли небольшие рощицы, иногда попадались виноградники. Пока Пит с интересом разглядывал эти непривычные пейзажи, Вегас, не скрываясь, пялится на него. Он даже не пытался делать это украдкой. Наоборот, сел так, чтобы было удобнее рассматривать Пита, и не спускал с него глаз. Пит старался не обращать внимания, но получалось у него плохо. Он невольно ерзал, поправлял воротник, тёр шею, но чужой взгляд продолжал ощущаться на коже, как ожог. Разумеется, Вегас делал это нарочно. Ему нравилось просто так, исподтишка доставать Пита и наблюдать за реакцией. А что, забавный ведь был питомец — почему бы не потыкать его палочкой? Наконец такси затормозило у ворот милого каменного домика с забавной черепичной крышей. На звонок к ним вышел пожилой господин, судя по всему, управляющий. Пит с трудом понимал, о чем разговаривал с ним Вегас, но управляющий не выглядел удивлённым или настороженным, и это уже было хорошим знаком. Спустя несколько минут и пару коротких фраз, их сопроводили в дом, предложили кофе с какими-то крендельками, обсыпанными сахарной пудрой, и, кажется, попросили подождать. — Что он тебе сказал? — когда они остались одни, спросил у Вегаса Пит. — Что мадам Брижит сейчас подойдёт. — Он спрашивал, кто — мы? — Конечно, я нас представил. Ты же не думаешь, что сюда пустили бы вот так просто людей с улицы? Без предварительного звонка и предупреждения? — Вегас посмотрел на него со снисходительной усмешкой. — Разве они ждали двоих визитеров? — невозмутимо уточнил Пит. — Ах, ты про это, — ответил Вегас. — Полагаю, Порш не уточнял, сколько людей прилетит из Бангкока. К тому же, такие поручения часто доверяют паре человек. Это удобно в случае какой-то неожиданности. Тут Пит не стал с ним пререкаться. Вдвоём действительно было проще. Он окинул взглядом комнату, в которой их оставил управляющий, и невольно вспомнил слова Вегаса про то, что бывшая жена господина Корна неплохо устроилась во Франции. Мебель вокруг была красивая и явно недешевая. На каминной полке стояли небольшие бронзовые статуэтки и высокие подсвечники. Узорный ковер на полу, расшитые ламбрекены на высоких окнах где-то выглядели бы неуместно, но здесь идеально дополняли общую картину. — Так странно видеть здесь гостей из далёкого Таиланда. — внезапно прозвучал в тишине голос с выразительным акцентом. В гостиную зашла женщина неопределенного возраста, очень худенькая и невысокая. — Мадам Брижит. — Вегас стремительно поднялся к ней навстречу, осторожно пожал протянутую руку, а после легко поклонился. — Спасибо, что согласились принять нас. Каков подхалим. Пит мысленно закатил глаза и поморщился. Сам он ограничился лишь традиционным приветствием. — Бросьте, это такая мелочь, — широко улыбнулась мадам Брижит. — Я рада получить весточку от людей, близких к моим сыновьям. Она снова улыбнулась и привычным жестом откинула от лица волосы. — Вы так похожи на Кима, — пораженный эффектом, выпалил Пит. — То есть, простите, Ким похож на вас. И Кинн тоже. Глаза у мадам Брижит стали влажными и от этого ещё более красивыми. — Мне приятно это слышать, — ответила она. — Жаль, это единственное, что получили от меня сыновья. Пит захотел сказать ей что-то ободряющее, но так и не решился. В первые минуты встречи он растерялся от волнения, и не разглядел мадам Брижит как следует. Зато сейчас обратил внимание, что кожа у неё такая же светлая-светлая, как у Кинна. А волосы тёмные и густые. Её пальцы были унизаны причудливыми кольцами и перстнями. Один крупный в форме совиной головы с глазками-изумрудами, другой такой же массивный с жёлтым камнем в фигурной оправе, остальные поменьше, но тоже необычные. Пит ни у кого раньше таких не видел. От них веяло стариной и невероятными историями. Женщина, носившая такие украшения, вряд ли жила на деньги бывшего мужа. А значит, Вегас ошибался, и господин Корн не платил ей ни бата за свои мифические тайны. Получалось, что и тайн никаких не было. — Вы, наверное, Пит, — сказала мадам Брижит, прервав ход его мыслей. — Да, — кивнул Пит. — Порш должен был вас предупредить. — Конечно, он предупредил. И очень точно вас описал. Ни с кем не спутаешь. А вы, молодой человек? — Она вопросительно посмотрела на Вегаса. — Винай, — не моргнул глазом, соврал Вегас. — Один из телохранителей Порша. Пит до боли стиснул запястье одной руки другой, опустил глаза, чтобы никак не выдать свое возмущение. Не хотелось, чтобы мадам Брижит поймала их на лжи. Он понимал, что Вегас не станет называть свое настоящее имя, чтобы не провоцировать лишних вопросов и подозрений, но от этого было не легче. Мадам Брижит ему необъяснимо нравилась, и так поступать с ней казалось неправильным. — Порш просил, чтобы мы передали вам кое-что, — желая увести разговор в другое русло, сказал Пит. Достал из сумки планшет и передал его мадам Брижит. Там были фотографии, несколько коротких видео и контакты Кинна: личная почта, номер телефона. — О, благодарю. — Она очень бережно, будто какую-то драгоценность, взяла планшет у Пита. Плавно опустилась на диван и сразу включила экран. Лицо у неё сделалось задумчивым, а взгляд — печальным. Она перестала улыбаться, и сразу словно потускнела. — Раньше я следила за моими мальчиками через соцсети, — будто извиняясь, сказала она. — Но Кинн давно удалил свой аккаунт. Ким тоже в последнее время закрыл все страницы. Только Танкхун продолжает меня баловать. Она замолчала, свайпнула несколько раз по экрану. Задержалась на той фотографии, где Кинн был снят близко, и смотрел прямо в камеру фотографа. Мадам Брижит провела над портретом пальцами, словно хотела погладить, и Питу в сотый раз за этот вечер стало неловко. Он снова почувствовал себя не в своей тарелке. Поскорей бы все закончилось. Надо только записать поздравление, а потом с чистой совестью попрощаться. Но Пит боялся поторопить события и все испортить. Сейчас мадам Брижит очевидно погрузилась глубоко в воспоминания, наверное, не стоило тревожить ее раньше времени. Вегас, судя по красноречивым взглядам, что он бросал иногда на Пита, думал так же. Он присел на соседнее с мадам Брижит кресло и пока терпеливо помалкивал. Но Пит не сомневался, от своих планов он не отказался, просто выжидает подходящий момент. Тем временем в гостиную зашёл управляющий, что встречал их у ворот. Перед собой он закатил сервировочный столик, заставленный тарелками с едой. Мадам Брижит что-то сказала ему по-французски. Управляющий кивнул, забрал пустые чашки, и быстро удалился. Его появление несколько сместило вектор внимания. Мадам Брижит выключила планшет и посмотрела поочерёдно на Пита и на Вегаса. — Знаете, молодые люди, я так давно утратила всякую надежду, что сейчас даже не знаю, радоваться или рыдать, — ломким голосом произнесла она. Глубоко вздохнула и смахнула с глаз непролитые слезы. — Лучше порадуйтесь, — неожиданно для себя сказал Пит. — В самые тяжёлые времена нас всех спасает только надежда. Это же прекрасно, что она к вам вернулась. — Вы правы, Пит, — улыбка вновь расцвела на лице мадам Брижит. — Спасибо вам. Она встала с дивана, подошла к Питу и невесомо погладила его по голове. — Подождите меня пару минут, — попросила мадам Брижит. — Я запишу поздравление для сына и сразу вернусь. — Конечно, — Вегас тоже поднялся и в знак уважения опять ей поклонился. Мадам Брижит оставила их в гостиной, а сама исчезла за одной из дверей. Пит посмотрел на Вегаса, собрался спросить, что он планирует делать дальше, когда видео будет у них. Но Вегас сделал такие глаза, что стало понятно — сейчас лучше молчать и занять рот чем-то другим. Например, едой. Пит взял с тарелки обсыпанный сахаром кренделек и откусил кусочек. Если Вегас прав, и за ними могут следить, все должно выглядеть максимально естественно. Правда, камер наблюдения в комнате не было, это Пит определил ещё в первые минуты. Но осторожность никогда не была лишней. Кренделек Питу неожиданно понравился больше знаменитых круассанов, и он с удовольствием его съел. И даже взял ещё один. Хрустящие и ароматные, они просто таяли на языке. Пит даже зажмурился от удовольствия. Когда он закончил с едой, то опять покосился на Вегаса. Вегас сидел, вцепившись руками в подлокотники кресла и буквально пожирал Пита взглядом. — Ты испачкался, — странным голосом сказал он, поднял руку и показал на свой угол рта. — Здесь. Пит достал платок и вытер лицо. Сахарная пудра, конечно, попала куда надо и не надо. — Вот и все, — объявила мадам Брижит, вновь появившись в гостиной. — Все сказала и записала, как просили. Она протянула Питу планшет с видео. Не теряя времени даром, он сразу закинул его в облако. После отдал ей планшет обратно. — Еще раз спасибо вам, мальчики, — сложив руки на груди, сказала мадам Брижит. — Вы не представляете, как для меня это важно. Я не рассчитывала, что мне выпадет такой шанс, спустя столько лет. — О, нет. Что вы, — замотался головой Пит. — Это все Порш. Его идея. Он решил Кинну сюрприз сделать. — А в итоге сюрприз получился и для меня тоже. Хорошо, что рядом с Кинном такой внимательный и чуткий человек. Это большая удача. — Да, Кинну повезло с Поршем, — вмешался в разговор Вегас. — Представляете, он ведь сын госпожи Нампхэнг, приемной сестры господина Корна. Стоило только Вегасу это произнести, как мадам Брижит резко побледнела, прижала руку к губам и нахмурилась. Перемена была настолько внезапной и пугающей, что Пит едва не бросился к ней на помощь. Почему-то ему показалось, что она сейчас хлопнется в обморок и ненароком покалечится. Вегас тоже подобрался, готовый действовать в любой момент. Только он, видимо, рассчитывал на такой эффект, потому что растерянным не выглядел. Но мадам Брижит справилась с собой. Постепенно краска прилила обратно к её щекам, пальцы, что она прижимала ко рту, перестали дрожать, а в глазах зажглись недобрые огоньки. — Пожалуй, это высшая степень иронии, — холодно сказала она. — Любопытно, как мой бывший супруг пережил то, что наш сын добился взаимности от сына женщины, которую он столько лет безнадёжно любил. Питу даже не нужно было смотреть на Вегаса, чтобы почувствовать его торжество. Он не ошибся, его ставка выиграла. Теперь он не успокоится, пока не узнает подробности. А Пит понял, что войны, которой он так страшился, не избежать. Значит, снова кто-то умрет, кто-то потеряет все, а кто-то сорвёт куш. — Хотите сказать, господин Корн был влюблён в свою приёмную сестру? — уточнил Вегас, и Пит догадался, что он тайно записывает весь разговор. — Именно, — подтвердила мадам Брижит. — В конце концов, из-за этого мы и развелись. Я не смогла оставаться в доме, зная, что через несколько комнат от меня и моих детей живёт женщина, по которой сходит с ума мой муж. — Но почему вы не забрали детей, когда уходили? — не удержался Пит, за что тут же получил гневный взгляд от Вегаса. Оно и понятно. Мадам Брижит могла в любой момент опомниться и не рассказать им ничего. Всё же они были для неё чужаками, а такие вещи не всегда рассказывают даже друзьям. — Я их забрала! — с какой-то обреченной горечью воскликнула она. — Только далеко не убежала. Люди Корна перехватили нас у гейта. Я почти вытащила моих мальчиков. Мне не хватило жалких полчаса. Она прижала пальцы к вискам, и из глаз у неё потекли слезы. Мокрые дорожки расчертили плотный тон на лице, веки сразу покраснели и припухли. Пит мысленно надавал себе оплеух за глупые слова. Зато Вегас не растерялся, моментально подал мадам Брижит салфетки и сочувственно сказал: — Не понимаю, как можно лишить детей матери. Вот это выдержка! Вот это настрой! Наверное, Пит восхитился бы им, если бы не знал истинных мотивов. Но он знал, поэтому испытывал лишь отвращение и злость. — Очень просто, — вытерев слезы, ответила мадам Брижит. — Если в своей стране ты по влиянию едва ли уступаешь королевской семье. Вегас понимающе кивнул. — А ведь у нас все так волшебно начиналось, — произнесла мадам Брижит заветные слова. По губам Вегаса скользнула победная ухмылка. Они оба поняли, что сейчас она расскажет все. Даже спрашивать больше не придется. Ящик Пандоры взломан. Пит обмирал от ужаса, представляя, какие тайны он хранил столько лет. — Мы познакомились на приёме во французском посольстве. — между тем продолжила мадам Брижит. — Мой отец работал в дипломатическом корпусе. Я часто гостила у него на каникулах после сессии. — Она задумчиво посмотрела куда-то вдаль, убрала прядь волос за ухо. — Корн был совсем не похож на моих прежних кавалеров. Он играл со мной в шахматы, а не тащил на танцы. Рассказывал об истории вашего королевства, об искусстве и религии. А ещё с ним можно было просто посидеть в тишине у пруда и вообще не говорить ни о чем. Одним словом, он покорил и сразил меня совсем без боя. — Она улыбнулась. — Корн сделал мне предложение через два месяца после знакомства. Ещё через два — мы поженились. Вскоре я узнала, что жду ребёнка. И счастье моё было безграничным и ясным, как небо в весенний день. Пит поморщился. По опыту знал, что такие радужные истории обычно не обходятся без пресловутого «но». Жизнь — не ровная тропа через поле и не романтическая комедия. Если в ней все сладко и гладко, то это уже не жизнь, а картинка из инстаграма. Вот и здесь не обошлось без ложки дегтя. А закончилось все, на сколько Пит мог судить, вообще трагедией. Не доставало только подробностей. — Первая неприятность случилась, когда я уже ждала Кима. — словно забыв про них с Вегасом, продолжала свой рассказ мадам Брижит. — Уже не помню, зачем я пришла к Корну в кабинет, но в итоге нашла совсем не то, что ожидала. Уголок фотографии торчал из нижнего ящика стола, и я не удержалась. Девушка на снимке была мне знакома. Только сердце не обманешь. Тогда я почувствовала неладное, но не придала этому значения. Пит украдкой посмотрел на Вегаса и почти не удивился грустному пониманию в его глазах. Уж он-то наверняка знал, каково это — видеть на столе в кабинете отца не портрет своей матери, и даже не их с Макао общее фото, а лицо совершенно чужой для них женщины. — А ещё несколько лет спустя Корн привез свою ненаглядную Нампхэнг к нам в дом, — упавшим голосом сказала мадам Брижит. — И ладно бы открыто привез, объяснил мне что-то, но ведь нет. Он привез её тайно. Спрятал ото всех, и от меня в том числе. Я случайно увидела, как слуга несёт куда-то поднос с едой. Хотела окликнуть, спросить — для кого это, но он свернул за угол и пропал. В другой раз я была расторопнее. Увидела тайный ход, запомнила, как его открыть. Ну и открыла на свою голову. Она сглотнула, закусила нижнюю губу, нахмурилась так, что между бровей залегла глубокая вертикальная складка. Вегас встрепенулся, очевидно испугался, что она перестанет говорить. А вот Пит в мадам Брижит не усомнился. Сейчас заткнуть ей рот мог разве что ядерный взрыв. Она так долго держала в себе все это, копила обиды и эмоции, что котёл переполнился, и его крышка наконец взлетела в воздух. — Она лежала на кровати на спине и смотрела в потолок. Даже не повернулась на звук, когда я вошла. А ещё она все время плакала. Не так, как обычно плачут люди. Слезы просто бежали из её глаз по вискам вниз на волосы и подушку. Жуткое зрелище. Я не смогла смотреть, сбежала. — Мадам Брижит вздохнула, поправила манжеты на рукавах, как бы давая им всем передышку и время на то, чтобы переварить информацию. — Потом вспомнила, как пару недель назад Корн сильно поскандалил со своим младшим братом. — Через несколько минут вновь продолжила она. — Разговор хоть и шёл при закрытых дверях, но их крики разносить по всему дому. Никогда раньше я не слышала, чтобы Корн повышал голос. Тем более на кого-то из близких. Как я поняла, что-то произошло с мужем Нампхэнг. Что-то ужасное, в чем Кан обвинял Корна. — Вы не знаете подробностей? — Вегас все-таки не выдержал. Такая возможность добиться справедливости. Только глупец бы ей не воспользовался. — Нет, — покачала головой мадам Брижит. — Семья младшей сестры Корна не поддерживала с нами отношения. Её саму я видела лишь в день нашей свадьбы. С её супругом даже не была знакома. А про то, что у них был сын, узнала сегодня. — У них два сына, — зачем-то сказал Пит. — Ох, — изумилась мадам Брижит. — Бедные мальчики. Получается, они тоже росли без матери? — Да, — подтвердил Вегас и невесело добавил: — В клане Тирпаньякун женщины не задерживаются. Наверное, проклятье какое-то. Мадам Брижит так же невесело усмехнулась в ответ. — А почему все-таки вы решили уехать? — спросил Пит. — Вы не пробовали выяснить у господина Корна, как госпожа Нампхэнг оказалась в вашем доме? Мадам Брижит посмотрела на него, как на несмышленого младенца. — Конечно, пробовала. Моя попытка провалилась. Именно это и подтолкнуло меня к отъезду. — Она скривилась, как от боли. — Корн сказал, что я лезу не в свое дело. Но проблема не только в том, что он сказал, а в том — как. Столько злости я никогда не слышала в его голосе и не видела в глазах. Словно я покусилась на святое, и теперь заслуживала лишь презрение. Она замолчала. Опустила голову, так что непокорная тёмная прядь опять выскользнула из-за уха и закрыла пол-лица. Пит отвернулся к окну. Алый закат догорал у горизонта. За каменным низким забором тянулись, уходя вдаль, ровные, как по линеечке, ряды виноградных кустов. Кусочек ореховой рощи, что был виден с его места, казался тёмным и непролазным. Пит знал, о чем говорила мадам Брижит. Нелюбовь — жестокая штука. Она, в отличие от любви, не прощает обид, не уступает в споре, не ищет компромисс, не знает снисхождения, не дарит тепло, не закрывает глаза на недостатки. Она только требует, но ничего не отдаёт взамен. Наверное, это действительно невыносимо, прожить с человеком десяток лет, родить ему троих детей и понять, что он тебя никогда не любил. Тут, пожалуй, не то что во Францию, в Антарктиду захочешь сбежать. Поэтому Пит верил мадам Брижит и прекрасно её понимал. — Уже позднее, — вновь заговорила мадам Брижит, — я тысячу раз пожалела, что, как правильная девочка и жена, решила поговорить с Корном. Надо было хватать мальчишек и нестись в аэропорт. Корн бы ни о чем не догадался до последнего, мы бы успели улететь. А здесь в Париже он бы нас не достал. — Она чуть не плакала, когда это рассказывала. — Но я сама, сама, раскрыла перед ним все карты. Он был готов. Поэтому нас и перехватили. — Как вы спаслись? — прямо спросил Вегас. Он больше не боялся случайно спугнуть мадам Брижит. Потому уже не скрывался и не юлил. Того, что они услышали, хватало для компромата с лихвой. — Корн предложил два варианта. Либо я умираю, и все представляют, как несчастный случай. Либо убираюсь восвояси во Францию, но детей никогда больше не увижу и не попытаюсь встретиться с ними. — И вы уехали, — закончил за неё Вегас. — А что мне оставалось? Мои родители к тому моменту уже умерли. Заступиться за меня в Бангкоке было некому. Поэтому я улетела на родину с огромной дырой в сердце. Потом, правда, прилетала ещё дважды в Таиланд. И оба раза возвращалась ни с чем. — Она нервно, сухо рассмеялась. — Во второй раз на таможенном контроле мне вообще подбросили наркотики. Скрутили, нацепили наручники, сунули в камеру и напомнили, что за такую контрабанду мне грозит смертная казнь. Я проторчала там двое суток. А потом явился Корн, и все встало на свои места. Она обняла себя руками за плечи и застыла, сгорбившись. У Пита перехватило дыхание от жалости к ней и от чудовищной несправедливости. Сколько людей пострадало и сколько пострадает ещё из-за одной патологической зависимости. Пит не мог назвать это чувство любовью. Потому что это и близко была не она. — Я вам искренне сочувствую, — произнес он, потому что не знал, что ещё тут можно сказать. — Не стоит, — ответила мадам Брижит. — Вы за меня лучше порадуйтесь и помолитесь. Я теперь знаю, что хотя бы один из сыновей обо мне вспоминает. Это настоящее счастье. Пусть эта встреча и запись, что вы ему передадите, станут первым шагом навстречу. Только про Корна не говорите ничего. Я в душе эту историю давно похоронила. Не надо тревожить могилы. Даже ненастоящие. Эти слова про могилы потом еще долго крутились у Пита в голове. На то, чтобы отпустить такую боль требовались немалое мужество и достоинство. Пит не знал, хватило бы ему сил пройти тот путь, что прошла в своём принятии мадам Брижит. В Вегасе он не сомневался ни минуты. Вегас бы никогда не отпустил и уж тем более не простил такое. Поэтому могил на кладбище станет больше. Совсем скоро мир в клане рассыплется в прах. Пока ехали обратно, забирали ключи от номера, потом шли по лестнице и по коридору, Пит мучительно придумывал, как все это остановить. Но все идеи казались бесполезными. Их даже не хотелось озвучивать. При одном взгляде на Вегаса становилось ясно, что свое решение он уже принял и не отступит от него ни при каких обстоятельствах. Но Пит не мог не попытаться. — Слова мадам Брижит ничего не значат, господин Корн легко их опровергнет, — сказал он, когда они поравнялись с дверью в его номер. — Пока молчит госпожа Нампхэнг, все твои попытки раскачать лодку с этой стороны тщетны. Своим аудио ты внесешь смуту, но не выиграешь сражение. Это была правда лишь отчасти. И величину этой части заранее не мог определить никто. Но Пит хвастался за любую соломинку. — Ты, наверное, шутишь, — отозвался Вегас. Забрал у Пита карту, открыл номер и отошёл в сторону, пропуская его внутрь. — Это не просто аудио, это — клондайк. — Строго говоря, ничего особенного про госпожу Нампхэнг и господина Корна мы не узнали. Только домыслы обиженной брошенной женщины, — снова возразил Пит. — Или ты решил заручиться ещё и поддержкой Кинна, дав послушать весь рассказ его матери? На это Вегас ничего не ответил. Похоже, даже его, привыкшего к разной грязи и повидавшего много дерьма, история мадам Брижит зацепила. Впрочем, может, он принял её на свой счёт, потому что тоже был частью этой семьи и немало натерпелся от отца в свое время. — Я обещал не мешать тебе, — сказал Пит. — И я не стану этого делать. — Добавил честно: — Я просто не смогу. Вегас остановился напротив него и скрестил руки на груди. Взгляд невольно задержался на видневшейся в вырезе джемпера ямке между ключицами. Пит облизал пересохшие от волнения губы и понял, что больше не сможет молчать. Его прямо переполняли пронзительные, очень яркие эмоции и чувства, которые было уже не удержать. Их хотелось произнести, облечь в слова, выплеснуть любым способом. Пусть откровенность потом выйдет Питу боком. Пусть Вегас в очередной раз все уничтожит. Но он не испугается и не спрячется в тень. — Я ничего не скажу про тебя Поршу. Захочешь дать ему запись или дневник — отдашь сам. Но прошу тебя, подумай хорошенько и все взвесь. — Пит говорил это и ни на миг не отводил от него взгляд. — Твоя идея с сюрпризом для Кинна была хороша, беру свои слова назад. Но то, что ты сейчас задумал, откроет путь в Нараку. Вегас нахмурился, но прерывать его не стал. И Пит продолжил: — Вот просто поставь на одну чашу весов то, что есть у тебя сейчас. А так же то, что может быть, если ты никому не покажешь запись. — Пит поднял руки ладонями вверх и демонстративно покачал ими вверх-вниз. — А на другую положи всех, кто пострадает после того, как ты дашь послушать аудио хотя бы Поршу. Стоит ли твоя жизнь сомнительной победы? А может, ты ставишь месть дяде превыше всего? Или мадам Брижит все же была права в том, что судьба и так наказала господина Корна, когда соединила Кинна и Порша? Вопросы не требовали немедленных ответов. У них была другая цель. И Пит надеялся, что у него получилось заронить сомнение в душу Вегаса. — Попробуй плыть по течению хоть раз в жизни. Не ради кого-то, ради себя. Пит замолчал. Закрыл глаза, помассировал переносицу. Он не мог отгородиться от Вегаса, спрятаться за равнодушием, убрать все чувства к нему. Никогда не мог и вряд ли когда-нибудь сможет. Страх, злость, желание, обида, сочувствие, нежность и их множество оттенков сплелись в нем в такой плотный клубок, что уже не распутать. Вегас был его загадкой и сокровенной тайной. К непонятному и временами пугающему, иногда к нему было страшно приближаться, а порой непреодолимо тянуло. А сейчас особенно сильно хотелось, чтобы Вегас остался с ним. И почему-то это казалось самым глупым и наивным. — Я еще ничего не решил, — хрипло сказал Вегас и вдруг прикоснулся пальцами к губам Пита. — Кроме одного. Тёплая, осторожная ладонь скользнула по лицу, к щекам прилила кровь. — Одного? — уточнил Пит, посмотрел Вегасу в глаза и поймал губами пальцы. — Не делай так, — прошептал Вегас. Замер, уставился на рот Пита, и Пит облизал языком подушечки, чувствуя вкус его кожи. Он представлял, как это подействует, но поцелуй все равно выбил землю из-под ног и остановил биение сердца. Пит обнял Вегаса, запустил пальцы в густые шёлковые пряди и застонал ему в рот, когда почувствовал бедром чужой крепкий член. — Давно хотел это сделать. — признался Вегас. Рванул его на себя за пояс брюк. Не прекращая целовать, провел рукой по груди, ловко подцепляя и расстегивая пуговицы на рубашке. Его пальцы задели голую кожу, и по телу словно пропустили электрический разряд. Вегас разорвал поцелуй, хищно усмехнулся и сорвал с Пита рубашку. Отбросил ее куда-то на пол. Пит в ответ взялся за край его джемпера, потянул вверх, снимая через голову. От этого движения волосы у Вегаса смешно взъерошились. Они замерли друг напротив друга, и Пит не удержался, положил руку Вегасу на грудь, туда, где часто и сильно стучало сердце. Он смотрел на красивые рельефные мышцы, на тёмные ареолы, на острые маленькие соски, на крепкий пресс, и чем ниже опускал взгляд, тем сильнее тянуло возбуждением в паху. Шумно выдохнув через рот, Пит закусил губу и осторожно коснулся сосков Вегаса по очереди. Кожа была тёплая, а его пальцы — ледяными от волнения, поэтому соски сразу напряглись, а грудь заходила ходуном. Пит едва не застонал, так хотелось лизнуть их языком, обхватить губами. А что, собственно, ему мешало? Пит подался вперед, чуть наклонился и взял в рот левый сосок. Вегас рыкнул что-то неразборчивое, вцепился ему в плечи. Пит легко прикусил сосок зубами, пощекотал кончиком языка. Другой он просто сжал пальцами и несильно выкрутил. — Ты сейчас доиграешься, Пит, — обманчиво спокойным голосом произнес Вегас. А в следующую секунду подхватил его под мышками и дернул наверх. Новый поцелуй вышел совсем не такой, как первый. Вегас будто не целовал, а покорял его вновь. От его сокрушительного напора плавились мышцы и мутилось сознание. Горячие губы терзали рот Пита, язык сплетался с языком, дыхания не хватало. Пит растворялся в этом отчаянном поцелуе: то гладил Вегаса по лицу, то хватался за его плечи, то опускал руки на поясницу. Он только и мог, что подаваться навстречу, закрывать глаза и растворяться в запредельно ярких ощущениях. Постепенно Вегас начал подталкивать его в сторону кровати. Пит не сопротивлялся. Он так устал бороться со всем миром, с Вегасом и в первую очередь с самим собой, что на этот раз решил просто расслабиться и позволить себе все, что так давно хотел. В конце концов, другого шанса у них может не появиться вовсе, а тело требовало разрядки, секса, ласки, оно отчаянно нуждалось в Вегасе. Пит тосковал по нему столько времени, фантазировал и видел во сне, думал о нем, пытался ненавидеть. Неужели он не заслужил хотя бы маленькую поблажку? Вегас мягко надавил ему на грудь, заставляя упасть на постель навзничь, и Пит позволил ему это сделать. — Можно мне? — впервые за все время их знакомства Вегас спрашивал у него согласия. А Пит не мог произнести в ответ ни слова, в горле словно застрял комок. Только часто моргал и все пытался глотнуть воздуха. Вегас склонился над ним, погладил горячей ладонью по груди, опустил её ниже к животу. Стало томительно и сладко, Пит непроизвольно выгнулся и развёл бедра. Щёлкнула пряжка ремня, пальцы задели вставший член через ткань. Потерли чувствительную головку. Пит застонал, по телу прошла короткая судорога, голову повело так сильно, что показалось, он сейчас кончит, ничего толком не сделав. Вегас, безошибочно считав его состояние, быстро расстегнул на нем брюки и стащил их вместе с трусами. Освобождённый от плена одежды член прижался к животу, и Пит моментально обхватил его ладонью. Но поверх его руки тут же легла рука Вегаса. Опалив взглядом, он быстро наклонился ниже, прямо между раздвинутых бёдер Пита и широко, влажно лизнул головку. Волна дрожи прокатилась от паха до макушки. Пит задергался, дурея от ощущений и нахлынувших эмоций. Вегас переместил руку на его мошонку и несильно сжал яйца. — Я так соскучился, — прошептал он. — Потерпи, дай мне тебя потрогать. Пит замотал головой. Как такое можно вынести, когда в паху полыхает огонь и яйца того и гляди взорвутся от напряжения? Вегас все правильно понял. Последний раз провел кончиком языка по стволу, покружил на головке и отстранился, отпуская Пита. Резко выпрямился и принялся торопливо раздеваться. Умелого языка и ласковой ладони мигом стало не хватать. Пит приподнялся, наблюдая за ним, и сам начал сжимать и поглаживать свой член. Вегас тоже пожирал его глазами, пока избавлялся от одежды. Смотрел неотрывно, жадно и отчаянно. А потом забрался на кровать, погладил колени, провел руками по бедрам. Пит дернулся вверх, умоляя всем телом, требуя, чтобы он потрогал там, где в нем больше всего нуждались, чтобы собственнически обхватил, приласкал так, как умел только он. Но Вегас неожиданно улегся сзади и вжался членом между ягодиц. Потерся о ложбинку, горячо, мучительно приятно. Головка ткнулась прямо в дырку, и Пита аж подбросило. — Не могу, Пит, — хрипло произнес Вегас ему в затылок, — твоя кожа, твой запах, — он зарылся носом в волосы за ухом, задел губами мочку, — ты сводишь меня с ума, — проехался членом по ложбинке между ягодиц, — хочу тебя, Пит, — положил руку на грудь и чувствительно сдавил сосок. — ты такой охренительный, — Вегас снова вжался членом ему между ягодиц, — что не отпускал бы тебя никогда. Щеки горели, Пит толкался назад, прогибался в пояснице, стараясь оказаться как можно ближе к Вегасу. Трясся от шепота, перышком щекотавшего кожу, то клал руку на член, то хватался ею за простыни. Жмурился от удовольствия, стонал, кусал губы и летел, летел куда-то в пропасть, у которой не было дна. Вегас вдруг перевернул его на спину, навалился сверху, взял пальцами за подбородок и поймал взгляд. Смотрел долго-долго, не говоря ни слова, а затем мягко, почти целомудренно поцеловал. Пит закинул ему ногу на талию и притерся членом к члену. По телу Вегаса прошла дрожь, глаза затуманились. Он выпустил подбородок Пита, провел рукой по боку, погладил ягодицу и коснулся пальцами тугого отверстия. Пит ахнул, схватился за его руку, впился ногтями в кожу изо всех сил. — Да-а-а, — длинно выдохнул Вегас и принялся тереть его ложбинку. Он несильно надавливал на дырку, проникал внутрь не более, чем на фалангу, но Пита заводило каждое движение его руки. Неожиданно Вегас убрал его ногу и отодвинулся. Потянулся к прикроватной тумбочке, порылся там немного и извлёк наконец маленький белый тюбик. — Увлажняющий крем, — объявил Вегас. — Не лучший вариант, но другого нет. Вегас выдавил крем на пальцы, зачем-то понюхал, посмотрел на Пита, вопросительно выгнув бровь. В ответ Пит просто раздвинул ноги. Вегас смазывал себя обстоятельно, водил ладонью от головки до паха, будто нарочно красовался перед ним. Последние сомнения в том, что это правда, отпали, когда Вегас начал показушно неторопливо дрочить. Узкая кисть скользила вдоль ствола, увитого венами, сдвигала крайнюю плоть, выдавливала из головки прозрачные капли смазки. Пит жадно следил за ним и не знал, что сделать, чтобы прекратить эту безумную пытку. — Давай, Вегас, — произнес он одними губами и подхватил себя под коленями, раскрываясь. — Иди сюда. В глазах у Вегаса ярко вспыхнуло вожделение. Он выдавил остатки крема Питу на промежность и протолкнул в задний проход палец. Кожа покрылась мурашками, сердце ухнуло в солнечное сплетение — то ли от страха, то ли от предвкушения. Вегас поцеловал его в задранную коленку и добавил второй палец. Пит глубоко вздохнул, расслабляясь, и закрыл глаза. Так было проще и лучше. Вегас двигал внутри него пальцами, смазывал и растягивал, это приносило определённый дискомфорт, но боль безоговорочно капитулировала перед желанием. Оно выкручивало низ живота, бежало холодными искрами по позвоночнику, кружило голову и заставляло подаваться навстречу, забыв обо всем. Вытащив пальцы, Вегас навалился на него всем телом, к растянутому анусу прижалась головка, и Пит распахнул глаза. Обнял Вегаса за шею, потянул на себя и начал беспорядочно целовать его лицо. В задний проход проталкивался член, уголки глаз щипало от слез, Пит скользил губами по губам Вегаса, ловил его сорванное дыхание, терся кончиком носа о щеку или подбородок и просто умирал от разрывавших в клочья чувств. Как же сильно он его любил. До дрожи в коленях, до озноба, до рокового решения, разделившего жизнь на две половины. Пит не знал, что ждёт их дальше, но предавать и обманывать себя действительно больше не мог. Вегас осторожно входил в него, и Пит цеплялся за него все крепче, будто хотел, чтобы они стали единым целым. Впитывал чужие стоны и чужую дрожь, дышал терпким знакомым запахом, слизывал капли соленого пота с висков. Выше поднимал ноги, обхватывал ими Вегаса, пытаясь раскрыться сильнее, впустить его в себя еще глубже. Член растягивал тугие стенки, и Пит вспоминал, каково это — трахаться с Вегасом, чувствовать его в себе, и получать от близости с ним бесконечное удовольствие. Вегас проталкивался в него, и внутри все замирало от ужаса и восторга. Пит проваливался в горячечный жар, сердце заполошно стучало в ушах, и тело сотрясала дрожь. Вегас последний раз двинул бедрами и замер, давая привыкнуть к ощущению наполненности. Пит застонал и выгнулся. Да! Да! Хотелось заорать во все горло, но язык заплетался и совсем не слушался. А потом Вегас коротко толкнулся в него, и Пит все-таки закричал. — Прости, — пробормотал Вегас. — Я больше не могу. Сперва он начал двигаться мучительно медленно: член скользил по растянутым, раздраженным стенкам, то выходя почти полностью, то проникая до упора. Постепенно толчки стали резче, Вегас ускорился. Теперь он вбивался с такой силой, что Пита вжимало в кровать и отбрасывало почти к изголовью. Перед глазами мелькнул тяжёлый безумный взгляд, и Пит, едва контролируя себя, обнял Вегаса за шею, наклонил к себе и в который раз жадно поцеловал. Эйфория затопила разум, отключила все мысли, запретила думать, зато позволила действовать. И Пит совсем перестал сдерживаться. Вегас входил в него мощными толчками, а он целовал солёные губы, ритмично посасывал язык, словно это был член, пил горячее дыхание и отдавал всего себя этому волшебному процессу. Пит упустил момент, когда Вегас успел просунуть руку между их телами и сжать в кулаке его член. Пах прошило огнем, Пит всхлипнул, толкнулся ему в руку и потерялся в ощущениях. Их было слишком много, и они были слишком яркие. Лучше, чем в мечтах, потому что — настоящие. Пит подмахивал и сам пытался насадиться на член. Вегас двигался размашисто и быстро, исступленно дрочил ему и часто, гулко дышал. Пит ни на секунду не закрывал глаза, оставляя в памяти его мокрое от пота лицо, тёмный плывущий взгляд, сочный зацелованный им самим рот, и хотел, чтобы время остановилось. Разрядка была совсем близка, низ живота скручивало томными спазмами. Мир вокруг осыпался цветными осколками, целыми оставались лишь они с Вегасом, их переплетенные тела и разделенный на двоих оргазм. — Пит, — выдохнул Вегас ему прямо в губы, вошёл до упора, остановился, крепче обхватил его член и начал торопливо водить по нему кулаком. Пит сжался внутри, коротко вскрикнул и кончил, чувствуя, как задницу толчками заливает сперма. Какое-то время они лежали, не шевелясь, будто приклеенные друг к другу. Удовольствие все еще пульсировало в паху, и Пит едва заметно двигал бедрами, стискивал внутренние мышцы, продлевая его. Вегас гладил большим пальцем его пересохшие губы и щекотно дышал в шею. Вставать не хотелось, хотелось спать и ни о чем не думать. Разлетевшийся на осколки мир медленно собирался заново. Но Пит отчётливо понимал, что прежним он уже никогда не будет. Он не знал, что ждёт их впереди. Каждый новый день мог стать последним. Особенно остро это ощущалось сейчас. Но рядом с Вегасом все обретало смысл. С ним было трудно, непонятно, зачастую больно, но Пит был не в силах отказаться от него. Что по этому поводу думал Вегас, ему еще предстояло узнать. Но не сейчас. Позже. А сейчас у Пита была только надежда, а её, как известно, никто не может отнять.