Женщина у порога аптеки во всеуслышание разразилась громкой тирадой о несчастном безумце, что, вооружившись лопатой, отправился к могиле своих родителей.
— Должно быть, он совсем свихнулся, — сказала она, — раз ищет мертвецов в грязи. Я видела, как он, словно сумасшедший копался на руинах своего дома. И когда только до этого паршивца дойдёт, что нет там захороненных тел.
— Он опасен, — сочувственно отозвалась её собеседница. — Не пойму, зачем его держат здесь после случившегося. Разве он не пытался убить ту девочку?
— Дочь Хьюга? Сначала ходили слухи, что они помолвлены, потом — что он похитил её, а некоторые поговаривают, что они то ладят, то нет. Всякое болтают. Интересно только, как обстоят дела на самом деле.
— Поверьте мне, я всегда считала, что ему рановато возвращаться в общество! — вмешалась старушка, не отличающая цветки чабреца от цветков липы.
— Бедная девочка, — нагнетала обстановку вторая женщина, — оказалась брошена на съедение этому змею. В какую жестокую эпоху мы живём.
— Вы же не знаете, что произошло, — вступилась Хината, приняв пакет с ароматическими маслами от женщины за прилавком. — Вдруг он спас ей жизнь.
— А откуда ты можешь знать?
— Взгляни на её глаза, она Хьюга, они знают
истину.
— Никто не ведает истины! Его словам никто из нас не поверит!
— Я внемлю гласу разума, этому мальчишке нельзя доверять ни при каком условии.
— Согласна. Лучше перестраховаться, чем потом сожалеть.
—
Тебе известно о них?
Хината тихо выдохнула и извинилась. Ей были знакомы подобные выражения лиц: распахнутые в ожидании глаза людей, жаждущих услышать подтверждение своих слов. Она вышла за дверь, и голоса стали громче. Должно быть, аптекарь сообщила посетительницам её имя, теперь вереница их сплетен пойдёт по кругу.
Прошло две недели с тех пор, как Саске и Хината оставили отпечатки своих пальцев на брачном свитке. Две недели, как они женаты, но по-прежнему находились жители деревни, отказывающиеся в это поверить.
Большинство даже не знали её лично, просто являясь противниками ситуаций, когда кто-то посторонний похищал одного из них.
Хотя формально он не был посторонним, и ко всему прочему, люди, не знающие её в лицо, не смели судить о её жизненном выборе.
Хината повернула на очищенную от снега тропу, ведущую к кварталу Хьюга, намереваясь позаимствовать кое-какие припасы из семейной кладовой. Сегодня она собиралась приготовить охлаждающий бальзам, поскольку Ханаби с утра обожгла запястье о сковороду и напрочь отказывалась обрабатывать ожог кунжутным маслом из холодильника, заявив, что оно вонючее.
Ах, должно быть, она встретила того, кто ей понравился, ведь её сестрица начинала беспокоиться о своей внешности, лишь когда в деле оказывался замешан парень!
Не подозревая о том, что улыбается, Хината остановилась у покрытых инеем кустов с красными и белыми цветами, наблюдая, как человек с колючими волосами Учиха выкапывает их лопатой.
Звон склянок в пакете выдал её присутствие. Саске на несколько секунд задержал на ней взгляд, а потом указал испачканным пальцем на ведро у её ног.
Он высыпал на грязный снег гравий, заполнив им пространство между равномерно выложенными булыжниками. Они выглядели так, будто их скрупулёзно выкопали из-под развалин. Все камни были одинаковой величины, а различались лишь по цвету. Саске опустился на колени и по всей площади разровнял гальку, придав форму аккуратного правильного прямоугольника, обращённого к дороге. Окончательно удовлетворившись проделанной работой, он поднялся на ноги и встал рядом с Хинатой, чтобы полюбоваться своим творением.
Надгробие Итачи расположилось в свете ярких солнечных лучей, окружённое цветами камелии, что бросали вызов самой природе своей вечнозелёной и стойкой листвой.
Хината достала из пакета тонкую палочку благовоний и, быстро вздохнув, воткнула в землю у основания.
Вместе они вознесли краткую молитву о мире и прощении.
Саске поднял лопату и ведро, в котором Хината, с его позволения, оставила свои покупки.
— Это мой сад, делаю, что хочу.
Хината хихикнула.
— Я ничего не говорила.
— Ты подумала.
Пока она смахивала маленькую щепку, прилипшую к его шарфу, заметила, что он весь в них. Он что валялся в древесных опилках?
— Выглядит мило.
Саске вздохнул, глядя на безмолвный камень у ног.
— Недостаточно. Вряд ли кто-то будет его навещать.
— Я буду.
— Рано или поздно тебе надоест.
— Я молилась за
тебя изо дня в день. — Она покраснела от того, что он смотрел на неё, как на потерявшегося щенка, а ещё потому, что ей никогда не приходило в голову, что в следующий раз она будет молиться здесь, будучи его женой.
На выкопанных ветках, отброшенных в сторону, чтобы освободить место для надгробия, остались крошечные цветки, не достаточно распустившиеся, чтобы сожалеть об их увядании, но слишком красивые, чтобы выбросить их как мусор.
— Не возражаешь, если я возьму несколько?
— Чтобы посадить на заднем дворе? — Саске закатил глаза.
Хината улыбнулась.
— Нет, я хотела... Знаешь, я люблю засушивать цветы и вкладывать их в книги.
— Для этого? — К её удивлению, Саске не осуждал её увлечение, он даже сам отделил несколько чистых веток и сунул их в ведро. — Однажды мне довелось раскрыть один из таких цветков.
— Тебе не следовало его раскрывать! Они же очень хрупкие и легко разваливаются!
— Тогда-то я и узнал. Цветок был подарком или какой-то памятной вещицей — мама расстроилась. — Он смахнул прилипшую ко лбу прядь волос, отказываясь мириться с покалыванием на щеках. — Что в пакете?
Хината последовала за ним по дороге в противоположном направлении от квартала Хьюга.
— Кое-какие экстракты из аптеки.
Саске поморщился.
— Из этого гнусного места? Владелица скорее съест собственную ногу, чем продаст мне хоть что-то.
Но владелица была очень приятной женщиной, которая дарила ей подарки!
— Тебе что-то нужно?
— Ничего. Просто вспомнил, как заходил туда с целью приобрести что-нибудь от боли в мышцах, ты же в курсе о последствиях реабилитации. Я еле сдержался, чтобы не прижать эту женщину к потолку и оставить там.
Хината постаралась не засмеяться, с её стороны это было бы неуважением к аптекарю и к тому же могло побудить Саске действительно совершить нечто подобное.
— Ментоловый крем из обычной торговой лавки мог бы помочь не хуже!
Саске фыркнул и переложил лопату на другое плечо, взглянув на Хинату.
— Её потеря. Ты спросила, что мне нужно, чтобы тайно купить это для меня?
— Чтобы самостоятельно что-нибудь приготовить для тебя. — От гремящих в ведре флаконов по отдельности было мало пользы, но с добавлением небольшого количества кокосового масла и процеженного воска Хината творила чудеса.
Саске не мог решить, впечатлён он или раздражён.
— И ты, совершенно случайно, умеешь делать лекарства? Есть ещё что-то, о чём мне стоит знать? Какое-нибудь прохождение специальной подготовки в таинственной Академии Хьюга?
— Ничего подобного не существует! — Она рассмеялась, а Саске, ухмыляясь, перевёл взгляд вниз.
Спустя две недели он всё ещё стеснялся показывать ей улыбку, а может, просто не привык улыбаться.
Взгляд на цветы, скрывающие недавно установленное надгробие, отрезвил Хинату. Дело было не только в ней, Саске наконец-то был готов двигаться дальше, позволяя себе небольшую отчуждённость. Он понимал, что рано или поздно ему нужно будет перейти к следующему этапу скорби.
И Хината станет его поддержкой, если потребуется.
— Будешь делать другие для родителей?
Саске скривил уголок рта.
— Мне нравится слушать, как ты говоришь, — осознав, что сказал это вслух, он почесал голову и ответил более серьёзно: — Возможно. Но только для мамы. — Хината не спросила, почему, и он испытал облегчение. — Не хочу превращать это место в кладбище. От него веет унынием.
Хината наблюдала за их шагами по каменной дорожке, было приятно медленно прогуливаться на ветру прохладного дня и вести беседу.
— Тогда что ты собираешься здесь сделать?
— Ещё не решил. Может, построю один или два жилых комплекса и большой магазин. Тут обязательно будет главный дом, весь такой большой и внушающий страх. — Он провёл в воздухе горизонтальную линию черенком лопаты. — Раньше здесь находилось здание военной полиции, пока её не упразднили, хотя к тому моменту основной офицерский состав уже был мёртв...
— У нас были полицейские?!
От её странной улыбки Саске встревожился, но виду не подал.
— Да, конечно. Они носили отличительные эмблемы на униформе и снаряжении.
— Ты восстановишь всё это? Мы отправляем миротворцев в другие страны, но никто не поддерживает правопорядок внутри деревни.
— Наверное, нет. Это может привести к неблагоприятным последствиям.
Она не стала уточнять, все знали о разногласиях между Учиха и другими кланами-основателями, это и могло послужить одной из причин. Хината больше не находила, что сказать, не испортив мирную беседу, поэтому доверила Саске продолжить разговор, если ему было что добавить.
Очевидная реальность медленно оседала в её животе, как скисшее молоко. Саске шёл рядом с ней, настолько близко, что она ощущала тепло его тела и запах мыла, но взгляд его был направлен в какую-то отдалённую точку, видимую им одним; затерянный в лишь ему доступных воспоминаниях.
Смерть дяди потрясла её во многих отношениях, но ужаснула до основания, когда, повзрослев, Хината узнала
причину его казни. Она была виновна в несправедливости, от которой её отец скорбит о потере родного брата.
Но Саске потерял не только брата и родителей. Он потерял всех.
Тёти и дяди, двоюродные братья и сёстры, бабушки, дедушки... Он никогда не разделит воспоминания о них с новым поколением.
Он был совершенно и бесповоротно одинок, и сколько не загадывай желаний, сколько не прилагай усилий, этого никак не изменить.
Кроме, может быть...
Она взяла его руку в свою. Они оба стали искать в глазах друг друга возражения, и, не встретив никаких противоречий, Хината, наконец, произнесла:
— Понимаю, о таком говорить ещё рано, тем не менее, однажды будем не только ты и я, верно? — Её щёки раскраснелись от этой мысли, а губы от желания прикусить, покалывало. Похоже, он не понимал, к чему она клонит. — Я знаю, каким одиноким ты себя чувствуешь, но моё здоровье улучшается, сердце исцеляется. Если смогу, я хочу... Я хотела бы иметь большую семью, и тогда ты не будешь одинок в окружении маленьких мальчиков и девочек, согласен? Могут быть даже близнецы, в моём роду это наследственное!
— Ох, ты об этом... — Саске расслабился и снова напрягся, сообразив, какое дзюцу ему нужно освоить, чтобы призвать ребёнка. — О-ох... Ну, я не спешу. А ты?
— Нет, нисколько! — Она засмеялась, покраснела и спрятала щёку за его потрёпанным рукавом. Через несколько шагов рой мыслей в голове стих, возвращая её к рациональному мышлению. — Они будут Учиха или Хьюга?
— Всё равно, лишь бы они были счастливы.
Хината упёрлась пятками в землю и вцепилась в его руку, остановив их посреди пути. Она словно приготовилась сказать что-то важное или, возможно, набиралась смелости сделать нечто большее, чем просто моргать блестящими глазами.
— Мне бы этого хотелось.
— У них даже может не быть Шарингана, — предположил Саске, когда заметил, что Хината витает в облаках. Женщины были такими странными. — Каким бы сильным ни был мой Шаринган, с точки зрения генетики Бьякуган способен доминировать.
— А вдруг у них будет и то, и другое!
— Или ни того, ни другого, — пожал плечами Саске. — Если задуматься, сомневаюсь, что в прошлом Хьюга и Учиха когда-либо были женаты...
Женаты... От того, что он это произнёс, Хинате стало щекотно внутри. До сих пор казалось, что Саске не признавал случившегося, хотя скорее не знал, как избавиться от высокомерия.
— Нет, такого точно ещё не было. Мой дедушка был в ярости, когда узнал об этом. Он сказал, что по легенде семью, решившую смешать додзюцу враждебных кланов, постигнет великое проклятие.
— Проклятие, значит? Это многое объясняет. — Склонившись, Саске нежно поцеловал кончик её красного носа. — Ты околдовала меня, да?
— Да, всё так и было. — Только Хината запрокинула голову, он сразу потянулся за поцелуем, оставившим на их губах земляной привкус.
— И как же? — промурлыкал Саске где-то между третьей и четвёртой попыткой поймать её нижнюю губу зубами.
— Когда разливала напитки, — её голос вибрировал от усилий сдержать смех. — Пока ты не видел, я добавила тебе в сакэ любовное зелье.
Он усмехнулся, пошутив:
— Этому тебя тоже научили в таинственной Академии Хьюга?
— Перестань! — Хината рассмеялась, тогда как Саске наоборот, старался не засмеяться. Ей бы хотелось привыкнуть к морщинкам вокруг его глаз.
В тот же момент появился Наруто.
Он подбежал к ним с широченной улыбкой, забавно сощурив глаза.
— Взгляните только, гуляете вместе, как парочка милашек!
Саске надулся то ли из-за того, что их прервали, то ли из-за несуразной реплики, заставившей Хинату неловко покраснеть, несмотря на то, что замечание звучало весьма лестно.
— Милашки, копающие могилы. — Саске ткнул Наруто черенком лопаты в живот. — Что-то случилось?
— Хе-хе! Ничего особенного! Просто отношу совету старейшин Хьюга на подпись пустяковые свитки.
— Почему ты этим занимаешься? — Саске подозрительно прищурился.
— От скуки! Бабуля Цунаде скинула на меня всю бумажную волокиту! Я не ел рамен уже шесть дней! Ты можешь поверить? Я! — Наруто демонстративно указал на себя пальцем. — Знаешь, Сакура-чан была права! После еды немного раздуваешься, я раньше не замечал, потому что ел лапшу почти каждый день! Ха-ха!
— Как поживаешь, Наруто-кун?
Наруто обернулся к Хинате и если заметил, как она придвинулась чуть ближе к Саске, то никак это не прокомментировал.
— Замечательно! Похоже, я стану Хокаге к концу года! Жду не дождусь!
— Отличная новость для всех бродячих поклонников, — усмехнулся Учиха. — Празднуй сразу всё: свадьбу, инаугурацию, новый год, день влюблённых. Пусть растрачивают деньги.
— Что ты на это скажешь? — Наруто поднял вверх большой палец, подкрепив свои слова свежей царапиной. — Сегодня утром мы с Сакурой поженились.
Хината застыла, словно статуя, не столько из-за известия о женитьбе своей первой влюблённости, сколько от вида, как её истинный возлюбленный безо всякого стеснения обнимает друга.
Лопата оказалась брошена на землю. Парни с излишней интенсивностью похлопали друг друга по спинам, Наруто даже слегка шмыгнул носом.
— Мы планировали устроить шикарную свадьбу и всё такое, но твой пример, не выставлять личное напоказ, вдохновил нас! Брачный свиток мы уже подписали, а церемонию организуем в любое время! Родители Сакуры не против, они даже помогают ей с переездом ко мне, теперь-то всё официально, ха-ха! Чёрт возьми, я так счастлив!
— Прекрати свою жалостливую речь, распустил тут сопли. — Саске твёрдо щёлкнул Наруто пальцами в лоб и поднял с земли свой инструмент. — Поздравляю. Не облажайся.
— Не облажаюсь я! Чёрт побери...
Хината также принесла свои поздравления, но с меньшей резкостью.
— Поздравляю, Наруто-кун. Бесконечно будь счастлив.
Похоже, Хината ошибалась, думая, что ему всё равно, её слова многое значили для Наруто. Он обнял её и рассмеялся над изданным ею писком. Его жест был полон благодарности и невысказанных извинений.
Наруто отпустил её и смахнул скупую мужскую слезу.
— Ага! И ты будь счастлива, то есть, вы оба! Если Саске обидит тебя, просто скажи мне, и я превращу его в фарш!
— Будешь продолжать так говорить, превратишься в консервированного тунца, — прорычал Саске.
— Пф-ф! Доставлю свитки и встречаемся у горы через десять минут,
тогда и посмотрим, кто кого!
— Ты проиграешь. — Саске положил лопату Хинате на плечо. — Оставь у дверей квартиры, увидимся позже.
Хината смотрела, как парни, препираясь, прошли вперёд, обмениваясь тычками и непристойными ругательствами. Со стороны могло показаться, что они враги, жаждущие покончить друг с другом, но для неё, всю жизнь наблюдающей — за ними обоими — издалека, они выглядели, как неразлучные друзья.
Может, она ошибалась, считая, что Саске был одинок.
Преисполненная восхищением, Хината последовала за ними к дому отца, планируя взять то, за чем шла изначально. Она присоединилась к их разговору с уверенностью, которую никогда не надеялась обрести.
***
За пару недель до назначенной брачной церемонии Хината впервые обнаружила Саске в своей постели.
Он уткнулся носом ей в макушку, закинул руку на бедро, коленями упёрся в ноги, и бог знает, что за часть его тела прижималась к её ягодицам.
Вроде бы ничего неподобающего, но излишняя порядочность Хинаты пересиливала, ведь на ней не было ничего, кроме домашних шорт и короткой маечки.
— Саске?.. — прошептала Хината, надеясь, что пока он крепко спит, она сможет ускользнуть и надеть что-нибудь поприличнее.
Всё-таки её голос разбудил его. Чёрт бы побрал эти обострённые чувства шиноби!
— Хм-м? — простонал Саске и, глубоко вдохнув полной грудью, потёрся носом о её плечо. — Почему так жарко...
Хината издала звук, похожий на смех вперемешку с писком.
— Кондиционер включён на обогрев, для восстановления сердца мне нужно дышать тёплым воздухом!
Саске не понравилось её оправдание, как и спутанное вокруг лодыжек одеяло, и крайне неудобное положение, в котором при каждом движении её волосы лезли ему прямо в лицо. Спустя пять минут он смирился с невозможностью продолжения сна, нехотя подпёр голову кулаком и сонно заморгал, глядя на Хинату.
К счастью, кажется, он не обратил внимания, как, убирая руку, ладонью провёл по её бедру.
Первой же мыслью было накрыться одеялом, но оно до такой степени скомкалось, что у Хинаты получилось спрятать под ним лишь свои тонкие пальцы ног.
— Что ты здесь делаешь?
Спроси она с меньшей мягкостью, он бы предположил, что она возражала против его присутствия.
— Не мог уснуть.
— Всё в порядке? Тебя нагружают работой?
— Нет. — Саске недавно приступил к службе в разведке, а Хината продолжила работать в отделе распределения и назначения шиноби, попутно решая с ближайшими членами семьи все возникающие вопросы, касающиеся предстоящей свадьбы. У них едва находилась минутка, чтобы поговорить друг с другом.
— Ты простудился?
— Не думаю.
Она улыбнулась, когда ей показалось, что он уснёт прямо в этой позе.
— Неужели в твоём внутреннем дворе шумят котята?
Он широко зевнул и отрицательно покачал головой.
— Мне приснился кошмар. Вперёд, смейся, мне всё равно.
Она бы не стала, особенно в такой важный момент, когда он искал у неё утешения.
— Я не против, что ты здесь. Надеюсь, ты хотя бы выспался.
Пошире разлепив заспанные глаза, Саске медленно моргал, удивившись, что она не собиралась издеваться над ним. Слегка сдвинув брови и покраснев ушами, он поцеловал её голое плечо и кивнул:
— Угу.
Хината откинула густые пряди с его лица и хихикнула, когда Саске кончиками пальцев прошёлся по её бедру, щекоча чувствительную кожу. Она накрыла его лицо ладонями, когда он потянулся за поцелуем.
— Ханаби может увидеть!
— Тебя только это заботит? — пробормотал он ей в ладонь, нисколько не расстроившись.
— Н-нет! Просто... мне нужно приготовить завтрак!
— И что на завтрак?
Она извивалась, удерживая его руку в своей, когда он начал намеренно щекотать её.
— Ещё не решила!
— Я приглашён?
— Конечно же.
— На каждый день?
Хватка ослабла от вида его серьёзного взгляда сквозь её растопыренные пальцы.
— На всю оставшуюся жизнь.
Саске уткнулся лбом в её плечо, согревая теплом собственного тела, и хриплым ото сна голосом произнёс:
— Хорошо, а то я уже начал ненавидеть готовую еду из магазина.
Она с непринуждённостью провела пальцами по его волосам, отчего её щеки запылали, а Саске заметно расслабился.
— У тебя есть какие-нибудь пожелания насчёт блюда?
— Не думаю.
Напряжение в его плечах ослабевало с каждым её поглаживанием, она почти усыпила его, если бы не заговорила:
— Что готовила твоя мама?
Между ними возникла странная пауза. Пальцы Хинаты нервно зависли в воздухе, а Саске пристально вглядывался в её предплечье, будто выискивал подсказку на её бледном шраме.
— Карри. Она готовила отличное карри с куриным мясом.
— Хорошо.
— Но на ужин. На завтрак подойдёт и мисо.
— Угу. — Хината не сразу поняла, что они перешептывались, словно их меню на завтрак было большой тайной, о которой нельзя упоминать.
— И рисовые шарики. Мама всегда заворачивала их в нори перед тем, как мы садились за стол, чтобы листы оставались хрустящими.
— Ясно. — Поразительно, что такой непростой человек, как Саске, наслаждался такой скромной пищей. Можно было предположить, что он признавал лишь изысканную кухню и дорогое вино. Но нет, всё, чего он хотел, — это традиционного супа и хрустящих листьев морской капусты. — Согласен с умебоши в качестве начинки?
— Я не против, но предпочёл бы солёного лосося. — Он запечатлел ещё один нежный поцелуй на её плече. — Спасибо, что не избегаешь разговоров о моей семье.
Хината отрешённо покачала головой и откинула его чёлку, когда Саске взглянул на неё.
— Все седые волосы выпали.
— Да, а ещё не помешало бы подстричься. — Он обнял её, уткнувшись лицом ей в затылок, и вдохнул её сладкий аромат. — Сегодня мой выходной, не буди меня.
— Спи крепко! — Хината ласково погладила его по руке и пошевелила пальцами ног, цепляя край одеяла, чтобы укрыться. Постепенно глубокое и размеренное дыхание Саске у основания шеи и надёжное кольцо рук, обвитых на талии, убаюкали её, снова погрузив в сон. Хината не волновалась за опоздание на работу, не возражала, если Ханаби ворвётся в её комнату и неправильно истолкует увиденное. Слишком уж много ночей она провела, гадая, удастся ли ей когда-нибудь заснуть в его объятиях. И вот, оказавшись здесь, независимо от силы её воли и самоотверженности, она, наконец, ощущала себя обыкновенным человеком.
***
В противовес долгим, тщательным приготовлениям, свадебная церемония пролетела очень быстро.
Предполагалось, что этот день станет невыносимым и суматошным, но для Хинаты он прошёл как в тумане. Укладка причёски, облачение в тяжёлое кимоно, поход к святилищу в сопровождении большой свиты. Встреча с ним, несколько глотков из одной чаши и благословение старого монаха.
И всё подошло к концу.
Подготовка заняла целый день, а само торжество закончилось в один миг.
Когда настало время покинуть святилище, казалось, расстроились все, кроме жениха и невесты. Наруто и Киба по-волчьи завывали и одобрительно свистели, Куренай и Ханаби растрогались до слёз, а отец, наконец, нашёл в себе силы обнять старшую дочь на публике.
В общей сложности всё происходящее выглядело странно и невообразимо. Хината считала, что этот день окажется гораздо напряжённее, даже готовилась, что всё обернётся крахом. Войдя в храм, она увидела Саске во всём его учиховском великолепии и, бесспорно, ощутила внутри покалывание, но больше ничего.
Хината сохраняла спокойствие даже после их возвращения домой, в его просторную квартиру, заваленную подарками и закусками домашнего приготовления, даже когда Саске начал помогать ей освободиться от многослойного белоснежного кимоно и множества поясов, удерживающих наряд.
Она настолько основательно настроилась на то, что должно было произойти, что порядком удивилась тому, что Саске на последних двух слоях заявил, что примет душ, и оставил её в спальне, самостоятельно разбираться с запутанными узлами.
Хината улыбнулась своему отражению, продолжив развязывать верёвки одну за другой, понимая, что, возможно, она не единственная беспокоится о сегодняшней ночи.
Переодевшись в чистую пижаму и носки, она решила сходить на кухню за столь желанным тёплым чаем. Пока листья заваривались в чайнике, её муж — теперь не только законный, но и общеизвестный — присоединился к ней в гостиной, одетый в тёплый свитер и удобные брюки.
— Мы как старики, что ждут не дождутся возможности переодеться в домашнюю одежду, — задорно усмехнулась Хината и, вручив ему чашку, устроилась рядом за столом. Саске был молчалив, непривычно молчалив. — Как ты?
— Хорошо. — Он кивнул на чай и, задумавшись, добавил: — А ты?
— Хорошо, — сказала она, сжимая и разжимая пальцы на ногах. Её попытки смыть стойкий макияж на губах и ресницах оказались тщетны. — Ты нервничаешь?
— Нет, — быстро ответил Саске, невольно улыбнувшись. — Просто немного устал. Всё в порядке.
— Мы можем просто лечь спать, — прошептала Хината, касаясь губами края чашки. — У нас в запасе целый месяц.
— Это же не ограничено одним месяцем!
Его застенчивость выглядела очаровательно, Хината не возражала ждать сколько угодно, лишь бы видеть его таким чаще.
— Незачем торопиться, я тоже взволнованна. — Он взял её за руку, и она крепко сжала его в ответ.
Где-то между четвёртым глотком чая и тем, как кошка присоединилась к своим котятам во внутреннем дворе, в образовавшейся тишине тёплой гостиной, Саске отставил чашку и придвинулся ближе к Хинате.
Она первая поцеловала его не только потому, что весь день ей не разрешали с ним увидеться, но и ради собственной убеждённости, что всё будет хорошо. На традиционных свадьбах пренебрегали прилюдными проявлениями чувств, и единственным допустимым поцелуем можно было считать обмен касаниями на краю чашки с сакэ.
Он ответил на поцелуй сперва бережно, а потом со вздохом отбросил свою сдержанность, когда Хината устроилась у него на коленях. Завитые кончики её волос щекотали его лицо, и Саске ухмыльнулся, осознав, что прежде она никогда не оказывалась выше него.
— Я думала, мы просто собираемся лечь спать, — пробормотала она, пока он оставлял поцелуи на её щеке, подбородке, шее.
— Ладно, — прохрипел Саске. Хината сильно нависла над ним, но он не жаловался. — Тогда я остановлюсь. Доброй ночи.
Её ответной реакцией стало удивление, но тут же, поёжившись, она спрятала лицо на его плече. Он всего лишь дразнил её.
— Не против, если я сниму свитер? — прошептал Саске ей на ухо, прикусив зубами мочку. После слабого кивка Хинаты он отстранился и стянул свитер через голову.
Она улыбнулась ему в губы, опустив ладони на его обнажённые плечи. Робкий голос в её голове предупреждающе пискнул, что её поведение чересчур стремительное, что она должна хотя бы сделать вид, что дорожит своей девичьей невинностью. Но впервые в жизни ей было всё равно, она не собиралась жеманничать перед единственным человеком, которому наплевать на притворство.
Да, она нервничала, но не испытывала ни страха, ни неприязни. Стоило ли притворяться?
Кроме того, для человека, проявляющего силу во всех остальных аспектах своей жизни, Саске обходился с ней чрезвычайно деликатно, передавая руками, губами и даже словами лишь ласку.
Всё будет хорошо, потому что она с ним.
— Я должна кое в чём признаться...
— Хм? — полусонно произнёс Саске, уткнувшись лбом в изгиб её шеи. Кажется, зря она гладила его по спине, он почти уснул!
— Ну... Возможно, это не то, что ты ожидаешь. Я хочу сказать... Ах! Что на такое ты вряд ли рассчитывал! Понимаешь, у куноичи столько хлопот. Можешь представить, насколько это отличается от моих навыков Мягкого Кулака...
Саске вглядывался в её лицо добрых пять минут, медленно пробуждаясь от сонного оцепенения.
— Не понимаю, что ты пытаешься сказать.
Хината смущённо отвела взгляд.
— Ко мне никогда не прикасались, но чтобы ты знал, девушка-боец не особенно заботится о таких возможностях! Просто мне не хочется, чтобы ты разочаровался!
Саске вздохнул с улыбкой.
— Ох, ты об этом... Ну, сложно разочароваться, если не с чем сравнивать.
Она закивала, на полпути внезапно опешив.
— Ты?.. Серьёзно?
— Угу. — Он сжал её талию, проложив дорожку лёгких поцелуев на её шее. — До сих пор не находилось ни одной достойной.
Всё это время Хината убеждала себя, что осталась последней девственницей своего поколения, и вот перед ней парень, побывавший в самых разных местах и привлекающий к себе бесчисленное девичье внимание, также не заботился об этом.
Она испытала куда больше облегчения, чем могло показаться.
— Пожалуйста, будь нежным.
— Просит девушка, способная убить человека мизинцем.
Последующие поцелуи были игривыми, исследовательскими и сопровождались скорее смехом, чем похотью. Хината чувствовала тепло его тела, Саске безоговорочно доверился ей, позволив водить пальцами по своей груди. Потребуется немало времени, чтобы он привык расслабляться от прикосновений. Нелегко ослабить защиту, на поддержание которой потратил всю жизнь.
Даже когда руки Саске продолжали почтительно лежать на её плечах, Хинате становилось невыносимо жарко.
Всё происходило не так, как рассказывала Куренай, и определённо не как во сне, судя по описаниям в книгах. Впрочем, этот парень никогда не соответствовал известным примерам или предположениям. Есть ли смысл следовать им сейчас?
— Не против, если я тоже сниму футболку?
Выглядело забавно, как широко он раскрыл глаза, будто не ожидал, что такое вообще возможно в этой жизни.
— ...ладно.
Раскрасневшаяся и смущённая, Хината приняла его помощь и сидела, выплевывая прилипшие к губам волосы, пока он смотрел. На ней остался не самый привлекательный бюстгальтер с неудобными бретелями и кружевами, создающий множество отвлекающих факторов для такой важной ночи. Её тело оголилось лишь в области декольте и животика, который она никогда не могла превратить в накаченный пресс.
Вид её груди настолько приковал взгляд Саске, что Хинате пришлось с сожалением прикрыться руками.
— Перестань пялиться!
— Что это?
— Старый шрам...
— Как ты его получила?
Получила...
Он спросил так, словно рубец был чем-то вроде почётной медали. Он мог спросить, как это произошло, представляя незначительные события какого-нибудь несчастного случая. Мог сказать что угодно, что заставило бы её отмахнуться. Но всё же каким-то образом ему удалось без раздумий подобрать правильные слова.
— Экзамен на Чуунина. Ты ведь был там. Разве нет?
— Я довольно рано покинул арену, — полушёпотом пробормотал Саске и тёплыми руками накрыл её дрожащие, убирая их с повреждённой кожи. — Что случилось?
Может позже, в более подходящее время, она расскажет подробнее. Но не сейчас.
— Прямая атака в точки давления, этот шрам останется навсегда.
— Хм? У меня на шее есть поражённые точки от сенбонов, в этих местах до сих пор иногда побаливает, особенно на холоде.
— Или в тесной одежде.
— Да, точно! Терпеть не могу рубашки с узкими воротниками.
— Как и носки, — пошутила Хината, и Саске надулся.
— А это уже личное предпочтение.
Хината молча позволила Саске смотреть на её шрам полным восхищения взглядом, будто тот был чем-то красивым.
Будто она была красивой.
Она
чувствовала себя красивой.
Прежде чем очарование момента рассеялось, прежде чем ночь снова стала неловкой и неопределённой, Хината решила признаться:
— Я люблю тебя.
Он услышал, и в тёмных глазах, заглядывающих в саму душу, блеснул огонёк, но вместо ответа Саске прижал её ладонь к рубцу на своей груди, прямо над бьющемся сердцем.
— Мы созданы друг для друга.
