Защитный рефлекс

      Бакуго сжал зубы в яростном оскале, его душа упала в пятки при известии, что Деку попал в Юэй. Они стояли бок о бок в кабинете директора. Голоса, окружение – всё превращалось в мутные пятна и проплывало мимо. Нет. Погодите-ка. У него... Ещё есть шанс избавиться от него! Надо просто... Напугать! Да, хоть, ну... Руку сломать! Хоть что-нибудь! Бакуго не знал, что делать. Он чувствовал, что снова тонет, а запах фантомной грязи давил на обоняние. Сжатые кулаки, побелевшие губы и раздутые ноздри. Со стороны он выглядел чудовищно злым.       Страх забился о каждую косточку и орган в его теле, когда Деку обхватил руку, что прижимала его хилую тушку к стене, препятствуя издевательствам. Блондин поддавшись рефлексам тела отстранился подальше, но страх при переходе на эмоции стал яростью. А потом спокойствием. Он не злодей. Он не монстр. Кацуки не будет ломать кому-то кости, даже Деку, чтобы добиться своего.       На запястье остались синяки – тёмно-фиолетовые следы пальцев, обвитые вокруг, как удав, ставшие уже на следующий день болотистого оттенка. К счастью, форма скроет эти несовершенства, а дорогая мазь полностью уберёт к следующему дню.       Блондин молчит и дырявит взглядом новую парту в Академии, стараясь игнорировать заикания Деку при общении с одноклассниками. Конечно, этот чёртов жулик попал в А класс. Разве может быть по-другому? Это должны были быть одноклассники Бакуго, а не очередные "статисты" – обозначение, которое он придумал для всех, кому промыли мозги слезами и кривой улыбкой, недостаточно умные, чтобы разглядеть обман и широкие зрачки.       Но когда ему приходится зайти в раздевалку вместе – Бакуго понимает, что его жизнь превратится в чёртов пылающий Ад на следующие три года обучения, которые предполагались стать Раем.       Форма Юэй из более прочного материала, чем обычная спортивка, королевского синего оттенка с бело-красными полосами. Бакуго старается сосредоточиться на гордости, что держит её в руках и у него это на удивление легко получается. Его детская мечта, ради которой пришлось много стараться, становится правдой. Под костюмом Юэй Бакуго оставляет черную майку, просто ради удобства и привычки, и не прогадывает. Как только дверца шкафчика закрывается, за ней тут же появляются Они.       Зелёные глаза с широкими зрачками.       Они смотрят друг на друга несколько секунд. Деку расплывается в кривой улыбке, которую незнающие принимают за нервную. Но Бакуго видит, как от радости подрагивают нижняя губа и брови, слышит глубокие вдохи, будто он пытается прочувствовать воздух между ними на вкус, и чувствует пристальное внимание, которое адекватные личности не оказывают без особой причины. Горло стягивает, лёгкие придавливает, пот на ладонях обильно стекает к кончикам пальцев. За ним следили. Не просто следили. Его, к чёрту всё это, рассматривали. Пока он переодевался.       – Хмфп,– Бакуго фыркает, язык просто отказывается двигаться и сложить хоть какие-то слова.       И, естественно, даже уходя, он чувствует взгляд. Этот отвратительный взгляд. Неужели этот психопат даже не боится, что окружающие заметят такое поведение? Естественно, они не заметят, ведь он бедный и жалкий Деку, а Бакуго – сильный, одарённый с рождения, задира. Чёртовы статисты.       Бакуго встряхивает руками, запуская поток незаметных искр от среднего пальца до плеча – от лишнего пота надо избавлятся. Статисты могут сколько угодно думать, что его причуда далась ему легко и сразу, правду это не отменяет. Нитроглицерин опасен для здоровья, особенно при прикосновении с кожей; даже в малых дозах он понижает давление, помимо этого, ещё вызывает судороги. А что раздражает Кацуки больше всего – чертовски сладко пахнет. Из-за этого ему приходится душиться одеколоном каждый день, а иначе он будет пахнуть как подгоревшая карамелька на палочке. Конечно, его пот не совсем нитроглицерин, а иначе ему с мамой пришлось бы каждый день носить изоляционные костюмы, чтобы не отравить любого, кто коснётся его тетради, но он тоже опасен.       Пока Бакуго придаётся раздумьям, окружающие наконец-то выходят наружу. Статисты улыбаются до ушей, чирикают о глупостях и дружелюбно толкаются. Айдзава Шота – странный, выглядящий словно не спал всю жизнь, с сальными волосами и в одежде, сомнительно напоминающей пижаму. Лишь бы он не оказался очередным психом. Одного хватает сполна.       – Сразу начальный тест?!– кричат статисты.– А как же церемония или экскурс?!       – Если хотите быть героями, у вас не будет времени на такие мелочи. Вы же все знакомы со свободой для учеников в этой школе,– учитель прячет своё лицо странным белым шарфом.– Ну, это "свобода" распространяется также и на преподавателей.       Парень щурится и рассматривает лицо мужчины. Щетина месячной давности, мешки под глазами, в которых не видно чего-то хоть сколько-нибудь близкого к яду и помешательству как у Деку. Бакуго решает, что он стоит доверия и не возмущается, когда тот своевольничает. Ему нечего боятся, ведь он не просто так просыпался в шесть утра с семи лет.       – Бакуго...– парень встречается взглядом и расслабляет лицо на "слегка-злобное".– Как далеко ты забрасывал мяч в средней школе?       – Шестьдесят семь метров.       – А теперь используй свою причуду,– Айдзава кидает ему мячик с плотным защитным покрытием, пока Бакуго встаёт на место.– До тех пор, пока ты в круге, можешь делать, что хочешь.       Это легкотня. Если бы не отвлекающий фактор. Из толпы статистов проглядывают зелёные кудри и ядовитые глаза. Они так сосредоточены на нём, что напоминают наведеный прицел. Вот-вот монстр спустит курок, пуля вырвется из дула с оглушительным грохотом и пронзит сердце; кровь алым медленным поток потечёт вниз, а тело безвольно упадет на траву. Бакуго сжимает мяч, скалится и молниеносно заносит руки, напрягая мышцы, как пружины. Нужно расслабиться. Ничего страшного. Просто тупой Деку. Просто взгляд. Просто испорченная жизнь. Просто улучшить бросок взрывной волной.       – У-у-у-умри-и-и-и!– от всего сердца кричит Бакуго, жмурясь и выдыхая через зубы.       Мяч летит вперёд, яркий свет слепит, чересчур громкий звук глушит слуховые аппараты на секунду. С возвращением слуха появляются восхищённые вздохи и завистливые голоса статистов – что-то в его жизни никогда не поменяется. Бакуго разворачивается к толпе. У Деку на лице снова кривая улыбка. Отвратительно.       – Круто! И так весело!– подпрыгивает на месте розовокожая девушка с рожками.       – Семьсот пять метров?!– подхватывает на вид простодушный парнишка с гигантскими локтями.       – И мы можем использовать наши причуды?– подруга Деку с розовыми щеками предвкушающе радуется.– Вот вам и геройский факультет!       – Весело, говорите?... Думаете провести все три года здесь... Веселясь? Уже передумали становится героями?– мрачно начинает Айдзава, чьи волосы прячут его в тени.– Ну ладно... В таком случае новое правило. Ученик, набравший меньше всех баллов будет признан "безнадёжным"... И тут же будет исключен.       Улыбка пропадает с лица Деку. А Бакуго скалится в ответ. До придурка дошло, что у него есть все шансы вылететь. До сих пор непонятно, как у него вышло попасть в геройский класс без причуды, но сейчас его не спасут никакие слёзы. Спасибо, сомнительный пижамный сенсей.       – Наша "свобода" также означает, что мы можем исключать учеников на наше усмотрение,– учитель улыбается и Бакуго вторит ему.– Добро пожаловать на факультет героев!       Плюс ультра, чёрт возьми.       Бакуго начинает полноценную разминку, пока статисты начинают по очереди проходить первое испытание – пятидесяти метровый спринт. Айдзава бормочет под нос, наблюдая за каждым и отмеряя оценки. Блондин пользуется каждой возможностью утереть нос статистам, в особенности Деку. Взрывы из рук прямо ему в морду – самое, чёрт побери, то для профилактики идиотизма. Конечно, используя причуду сразу двумя руками взрывы рассеиваются быстрее – этакий "предохранитель", который он развил примерно в десять лет, отменяющий причуду, чтобы та не прожгла потовые желёзы, но даже такой скорости достаточно, чтобы победить Деку.       Из интересных статистов Бакуго подмечает Хвостик с причудой создания предметов из кожи, Очкастого, который подозрительно похож на героя Ингениума, птицеголового, который разговаривает со своей тенью, и Половинчатого, чья физическая подготовка даже идеальнее, чем его собственная. А ещё там был этот коротышка с виноградом-волосами, домогавшийся всех девушек, не смотря на просьбы остановится. Отвратительно. Хотя всё равно лучше, чем Деку. Бакуго с облегчением выдыхает, когда понимает, что не всё потеряно.       Ещё парочку дней и он сможет переехать в общежитие в жилом районе, прилегающем к Юэй. Старик и Ведьма конкретно постарались, оплатив ему приличную комнату на одного. По бокам будут соседи, с которыми Бакуго надеется сложить спокойные отношения – будет отлично, если это будут не знающие его в лицо старшеклассники или кто-то с других факультетов. А если Деку выгонят сегодня и прямо сейчас, с лёгкой подачи Айдзавы, единнственное о чём ему придётся волноваться – общая гостиная и ванная. Всё будет хорошо! Бакуго старательно подбадривает себя, избегая разговоров с статистами.       Последнее испытание – бросок мяча, от которого он освобождён. Рядом стоит Очкастый, а в круг заходит Деку. Ботаник явно волнуется и чувствует себя неуютно. Бакуго скалится и чувствует несопостовимую ни с чем радость и ликование.       – У Мидории не очень выходит,– фамилия режет слух (Этот монстр давно уже не Мидория), вынуждая взглянуть на говорившего Очкарика.       – Ещё бы! Он тюфяк без причуды!– шипит Бакуго, обидчиво хмурится, понимая, что ботаник уже успел охамутать его одноклассников под корешок.       – Без причуды?– недоуменно машет руками как робот высокий парень.– Чем ты на вступительном экзамене смотрел?       – А?– с настоящим замешательством вскидывает брови Бакуго.       Они были в разных зонах, но неужели Деку смог сделать вообще хоть что-то, а не прошел, как всегда схитрив?... Нет, нет, нет, глупости.       Бакуго сглатывает, неприятные мурашки бегут по рукам, синяки от пальцев Монстра пульсируют. Деку заносит руку. Бросок. Мяч летит вперёд... И падает на сорока восьми метрах. Неосознанно, парень выдыхает в облегчении.       Деку и Айдзава о чём-то говорят, но Бакуго слышит только стук сердца в ушах. На секунду, он правда подумал, что у неудачника есть причуда. Это была совсем не смешная шутка.       – Его точно исключат...       Неожиданно, Деку позволяют кинуть ещё раз. Хиляк по новой встаёт в круг. Бакуго почти хмыкает, но замечает глаза. Ядовитые, но зрачки вместо это до ужаса узки. Хищны, недовольны и решительны. Это видят все. А Кацуки видит больше. Они полные ярости, направленной на учителя.       Тело Деку превращается в сплошную пружину, как трамплин для мяча. Как в замедленной съёмке блондин видит бросок – интуиция от ужаса застыла и резко ожила, взвизгивая и моля убежать как можно дальше, так далеко, как только смогут ноги, руки, тело и зубы, лишь бы подальше от Него, советует окружающим истощным воплем, в особенности Сенсею, делать тоже самое.       Надо бежать. Неважно куда. От Монстра.       Мяч летит вверх на высоких скоростях, создавая лёгкие волны отдачи, поднимающие пыль. Деку криво улыбается, его зрачки снова большие и смотрят сквозь учителя. Айдзава не важен этой твари. Кацуки трудно дышать. Ему страшно. Ему плохо. Его тошнит. Ему хочется процарапать потными руками дыру в голове, чтобы не чувствовать этого зуда, бухающего в висках набатом, разорвать грудную клетку и придушить предательское сердце, что стало биться слишком медленно из-за повышенного воздействия нитроглицерина. Вместо этого он злится. Взрывается, кидаясь вперёд, с желанием избавиться от Монстра, пока не поздно. И что вообще значит "заслужить" причуду?! Это невозможно!       – Что это за фигня, Деку-у-у! Выкладывай, дерьмоед!– Бакуго на взрывах приближается к цели, вытягивая пальцы, чтобы придушить опасность для его психики, как и говорят инстинкты.       Но тело застывает в полуметре от Деку. Ленты, что были шарфом Айдзавы пасут Бакуго как дикую псину, не давая ударить. Ядовитые глаза блестят от наслаждения, хотя лицо веснушчатого говорит о страхе. Лжец! Чёртов лжец! Обманщик! Монстр! Единнственный, кто здесь напуган, это он – Кацуки, чья жизнь только-что покатилась вниз и разбилась на миллионы миллиардов кусочков прошлых надежд!       – Чёрт, что за ленты? Не могу...– шепчет Бакуго, прекращая тянуть руки и поддаваясь давлению.       – Это моё специальное "оружие захвата", ткань, сплетённая из железной проволоки и углеродных нановолокон,– Айдзава раздражённо вздыхает.– Ох, как же я устал использовать причуду на вас... Мы теряем время, готовьтесь к следующему испытанию.       Ленты отпускают парня на свободу. Бакуго разглядывает свои кроссовки. Черные, хотя ему и хотелось взять красные, но носить что-то похожее на Деку – отвратительно. Как отвратительно и то, что Круглолицая, девушка с причудой Нулевой Гравитации, сочувствует этому монстру, что украл всё счастье из жизни друга детства.       Но у Бакуго нету сил скалится. Блондин лишь поражённо обхватывает запястье, гладит пальцем незаметные синяки и прикусывает губу. У Деку есть причуда. Причуда. Он попадёт в Юэй. Будет ли он жить в общежитии? Будет ли он сидеть рядом? Будет ли он снова следить за ним, как в детстве или это станет даже хуже? Будет ли он опять преследовать его в ванной? Будет ли он пытаться собирать его волосы, как чёртов маньяк? Будет ли он снова, снова, снова и снова заводить дурацкие тетрадки с рисункам его тела, причуды и вещей?       Бакуго плевать. Плевать на результаты, в которых он третий, плевать на то, что вокруг Деку вьются статисты, что могли бы стать друзьями Кацуки в другой Вселенной, плевать на окружающих, плевать на то, что Монстр разглядывает его потные шею, руки и ключицу, пока он переодевается. У него не осталось ничего. У Монстра вышло оставить взрывному парню только комнату, полную мерча, учебников и тренажеров, да самого себя. Свои дурацкие ядовитые глаза.       Дома Бакуго встречает одиночество. Снова. Но это к лучшему. Письмо на полу с эмблемой Юэй гласит, что он может заселяться уже через два дня. Но Кацуки плевать. Он не грустит, не кричит, не злится. У него нет ничего. Монстр забрал всё с собой.       От заполненного джакузи идёт пар, заполнивший ванную полностью. Блондин садится в горячую воду, обжигает кожу и поджимает колени к груди.       Кап. С носа падает пот. Кацуки запускает искры по рукам, а те лишь запускают пузырьки.       Кап-кап. Странно, обычно, он не так обильно потеет.       Кап-кап. Кацуки судорожно выдыхает.       Кап-кап-кап. Из-за пара почти ничего не видно. Дышать тоже тяжело.       Кап-кап-кап. Кацуки проводит внешней стороной ладони по лбу, но там нету пота.       Кап-кап-кап. Пальцы нащупывают на щеках дорожки слёз. Он даже не понял этого...       Кацуки не уверен, что вообще может чувствовать хоть что-то. Он прячет лицо в коленях, прикрывает глаза и сжимает до острой боли запястье, где всё ещё видны болистого цвета следы пальцев. Вода, попавшая на свежие царапины, заставляет блондина выдохнуть. Но всё равно ничего.       Кацуки вцепляется ногтями сильнее, проливая капли крови в воду, где она тут же растворяется. Ничего.       Руки перемещаются к груди. Сердце стучит медленно. Слишком медленно. Где-то шестьдесят в минуту. От этого ему не грозит смерть, а вот обморок – ещё как. Кацуки задумывается. Может так и сделать? Позволить нитроглицерину делать то, что хочет причуда?...       Кацуки вздыхает. Не устало, не раздражённо, просто вздыхает, потому-что воздуха в лёгких не хватает. Он поднимается из джакузи, вытаскивает пробку и одевается в свободную одежду с рукавами. Царапины обрабатываются йодом и дорогими мазями. Уже завтра от них останутся только белые шрамы.       Бакуго улыбается родителям, когда те приходят, тут же спохватывается и недовольно фыркает.       – Я смогу переехать через два дня, ведьма, па.       Засыпая, он думает: Кацуки не слабак, не статист, проблемы не остановят его, он ни за что не сдастся так просто. Сердце стучит медленно. Возможно, ему стоит снова начат принимать таблетки с адреналином.