***
Очако улыбается новому другу. На лице нервного парня веснушки морщаться вслед за кроткой улыбкой. Деку один из самых добрых и милых людей, которые ей встречались. У него вечно нервно сцеплены руки, даже не смотря на свою силу, он выглядит щуплым, горбатится, вжимая голову словно страус, носит мешковатую одежду, бормочет и неправильно повязывает галстук – апогей образа ботаника, будто по чётко выверенному сценарию. Урарака сдерживает смешок, представляя как Деку специально комкает на себе одежду каждое утро и проверяется перед зеркалом. Сейчас в руках кудряшки неизвестная тетрадь, в которую тот без остановки что-то выписывает – за последние десять минут он успел заполнить уже две страницы мелкого шрифта и не собирался прекращать. Девушка заинтересованно заглядывает через плечо, пытаясь разобрать каракули. – У-Урарарка-сан?– парень ослепительно улыбается, закрывая тетрадь.– Что-то не так? – Просто интересно, что ты там пишешь,– девушка слышит звонок и поднимает взгляд.– Урок. Прости, Деку-кун, не хотела тебя отвлекать. Изумрудные глаза как-то странно блестят, зрачки напоминают Урараке о взрыве – резко расширились и тут же сузились. Наверное, ему правда нравится это дело. – Н-ничего страшного, Урарака-сан,– Деку нервно хихикает.***
Яойорозу недоумённо хмурится, когда Бакуго кидается в битву, игнорируя слова своего напарника. Плохая кооперативность и, вдобавок, грубость. С этим студентом будет тяжело, особенно бедному Ииде, которого поставили с ним в команду, так ещё и на роль злодея. Но всё равно это было странно. Блондин хоть и прекрасно описывал слово "взрыв", при этом не производил впечатление легкомысленного человека, вроде Каминари или Ашидо. С чего бы ему так беспечно кидаться в бой? Бросать бомбу, что они должны защищать? Личная неприязнь? Все в комнате наблюдения скандируют, когда Деку опрокидывает Бакуго через плечо. Яойорозу тоже довольно мычит, чувствуя приятное удовольствие от того, что грубая ярость побеждена разумом. Он не удивится, если взрывной мальчик окажется хулиганом или растяпой, судя по его неподтянутым штанам, частично растёгнутой рубашке и свисающему галстуку. Безумие Бакуго на камере только нарастает, когда тот безвучно кричит что-то и выпускает ненужные взрывы. Какая бездумная трата энергии. Яойорозу не ожидает победы Мидории, но верить, что победит этот грубиян тоже не хочется. У Урараки, тем временем, получается найти Ииду с бомбой. На нижних этажах Бакуго догоняет Мидорию, хмурится, что-то говорит и поднимает руку с массивным наручем в виде гранаты. – Бакуго-кун, мой мальчик, прекрати это!– в панике кричит Всемогущий.– Ты убьёшь его! В следующую секунду, Яойорозу понимает чего испугался Герой Номер Один. Судя по всему, причуда Бакуго позволила накопить силу и выстрелить одним мощным искусственным зарядом. На словах сухо, а вот исполнение: ослепляюще яркий даже на камерах взрыв разнёс весь коридор, где стояли два парня, разрушил несущие стены и попал прямиком по Мидории. На руке кудрявого – ожог первой степени, у блондина – дымящийся наруч. Только что... Разве это не было попыткой убийства? Одноклассники взволнованно кричат, а Яойорозу рассматривает выражение лица Бакуго – на секунду, во время взрыва, это было облегчение. Облегчение от смерти невинного парня. Как его вообще приняли в Юэй? Девушка делает вздох. Нет, стоит сначала разобраться в ситуации. Стоит вернуть взгляд к блондину, вместо облегчения там гремучая смесь ярости и разочарования. Мидория стоит напротив и что-то говорит, криво улыбаясь и прижимая руку с ожогом к груди. Чтобы он не говорил, Бакуго этому не рад и кричит в ответ, скаля зубы. Всемогущий – единственный, у кого есть наушники, задумчиво мычит. – Бакуго-кун, мой мальчик, если сделаешь ещё один такой взрыв, твоя команда автоматически проиграет,– начинает упрекать американский герой. С каждым словом стойка Бакуго перестраивается – это будет кулачный бой. За несколько секунд Мидория оказывается зажат у стены. Очередной беззвучный разговор. Оскал становится шире. Яойорозу замечает как кровоточит новый ожог Мидории – это уже вторая степень. Бомба замедленного действия, что притворяется человеком, активирована. Шум, погром, победа команды героев, проигрыш злодеев – хватило десяти секунд. Яойорозу пытается радоваться со всеми, но взгляд постоянной возвращается к монитору. Упавший на колени, спрятавший глаза за волосами-колючками, с дрожащей губой Бакуго. Опустошение. Она видела такое в зеркале, когда впервые вернулась из Юэй – чувство безысходности и вины от того, как ты слаб по сравнению с окружающими. Был бы Бакуго рад, если бы Мидория умер?***
Всемогущий был нескочаемо рад победе своего ученика и преемника. Конечно, им обоим досталось нравоучений от медсестры, что вредить себе, особенно на тренировках, худшая идея, что могла появится в их и без того пустых головах, но даже так, гордость распирала Героя Номер Один. За кого Всемогущий понастоящему волновался, так это за Кацуки Бакуго – мальчика с самого детства привыкшего к первому месту. Опустошённое лицо проигравшего Всемогущий часто видел. Видел он и гнев, которого в Бакуго-куне было море и больше. Лишь бы только это не загубило надежды юного героя. Всемогущий выглянул в окно из кабинета и замер. Мидория и Бакуго, друг на против друга. Ему не видно лица своего подопечного, но он вполне легко может представить одухтворенную и виноватую улыбку, решительный взгляд и бодрящий голос. Это всегда вдохновляло. Бакуго-кун был другого мнения. Гримаса отвращения и презрения, помешанная с глубокой обидой. Оскал и сжатые кулаки. Блондин на пятках развернулся и быстрым шагом направился к выходу. Инстинкты приказали догнать его. Всемогущий в несколько шагов преодолел расстояние между ними, схватив парня за плечо. Он даже не повернулся. – Мой мальчик! Я скажу тебе лишь раз... Быть в себе уверенным очень важно! И не ошибусь, сказав, что ты обладаешь достойным талантом профессионала! Начиная отсюда, ты будешь подниматься всё выше и выше...– Всемогущий прервал речь, встретившись взглядом с размытыми слёзами алыми радужками, что просили о помощи. – Отпусти меня, Всемогущий,– грубо шипит Бакуго-кун, спихивая ладонь героя с плеча.– Я не могу и шага сделать... Я раньше этого не говорил, поэтому мы сейчас это исправим. Я превзойду тебя. Стану номером один. А ты и этот... Неудачник будете глотать пыль. Всемогущий цепенеет. Фигура блондина теряется среди толпы, домов и деревьев. Мужчина поворачивается назад, переводя внимание на Мидорию. Широко раскрытые глаза и нервная улыбка. Он потирал остаточный след от ожога на руке, ласково баюкая меж пальцев. Да, наверное, ему тяжело с таким ужасным другом детства. Хорошим людям всегда невезёт. Но у Бакуго ещё есть шанс. Всемогущий уверен, что рано или поздно, взрывной мальчик прислушается к новому носителю Один За Всех. Добро всегда побеждает зло, в конце концов.***
– Хэй, это же тут Факультет Поддержки? Герой Погрузчик глядит в дверной проем, отвлекаясь от пересчёта доставленной аппаратуры и материалов. Блондин, растёгнутая рубашка, черная майка и повязанный пиджак Юэй на бедрах. Такого ученика на его факультете точно не было, но для героев и общего пока рановато. Скорее всего, из экномического направления. Они иногда заходят, чтобы взять новых изобретателей под своё крыло. Хотя, всех стоящих уже давно "разборали"... Почти. – Да, что-то нужно?– герой машет рукой, приглашая внутрь. В одной из смежных комнат-мастерских раздаётся громогласный грохот. К ногам Погрузчика катится барабан лебёдки, ударяется о подошву и звенит весь путь до середины главного зала. А вот и то самое "почти". – Хотел бы обсудить кое-что насчёт заказа и найма студентов поддержки,– парень поднимает барабан и подходит ближе, пытаясь увидеть хоть что-нибудь за пеленой дыма в мастерской.– Личный заказ и так далее. Значит, блондинчик и вправду с экономики. Погрузчик задумчиво стучит ручкой по планшету с переписью. Ему самому некогда объяснять все тонкости и пытаться искать кого-то подходящего под запросы, но с другой стороны, это отличная возможность сплавить одну безумную "Почти" на другого студента. Погрузчик ещё раз окидывает взглядом зашедшего парня. На щеке и руках немного грязи, хотя рубашка была идеально выглажена и даже бейджик с именем он одёл – Кацуми Бакуго. Мешки под глазами, но заносчивости или привередливости не видно, не считая твёрдости характера. Вот и отличненько. Минус две проблемы одним выстрелом. – Я сейчас занят, но может обратиться к той девушке в мастерской,– Погрузчик тут же добавляет.– Не волнуйся, она гений, хоть и немного... Гиперактивна. Её зовут Хацуме Мэй. – Понял,– Кацуми тихо фыркает, пожимая плечами и направляясь к Ужасу Спонсоров. Стоит парню зайти за порог мастерской, Погрузчика и след простыл. Если Кацуми умрёт, это всё проблемы Директора Незу. У него есть жена, чтобы жить.***
Слухи о том, что Всемогущий преподаёт в Юэй распространились с небывалой скоростью. Бакуго лениво рассматривает собравшуюся толпу зевак, фанатов американского героя и репортёров, жадных до любой информации. К счастью, их сдерживает "великая" защита – многослойная стена, с разными прослойками и материалам, сигнализацией, электрическим напряжением и множеством индефикационых приборов. Бакуго фыркает, игнорируя острые и цепкие взгляды толпы, которую он рассталкивает, пробираясь ко входу. Люди находятся к нему неуютно близко, тыкая прямо в лицо микрофонами и камерами. Ему приходилось за таким наблюдать из-за природы работ родителей, что несомненно дало ему преимущественное хладнокровие среди других учеников. Бакуго уже одной ногой на территории Юэй, когда за спиной звучит вопрос. – ...Стоп! А ты не тот мальчик из инцидента с грязевым злодеем? Зубы сжимаются, ногти болезненно впиваются в ладони. Не психуй на них, ничем хорошим это не кончится. Кацуки старательно пытается игнорировать подступающую горечь разочарования – он так много лет трудился, чтобы стать идеальным героем, а в итоге запомнился как жертва, спасённая безумным школьником и Героем Номер Один. Да, люди признали, что он способен. Но разве ярлык "жертвы" от этого исчез? Разве от этого он не перестал чувствовать привкус грязи во рту? Разве от этого он стал больше доверять профессионалам? Айдзава-сенсей перехватил репортёров, оставляя Бакуго за стеной Юэйских дверей. Он обязательно станет Номером Один. И тогда никто не вспомнит о том отвратительном дне, когда он был слаб.