История не нашей жизни

В квартиру не спеша зашёл Чон Чонгук. Чимин не понимал, для какой цели он сюда заявился, но прогонять не стал. По крайней мере, сразу. Они присели в гостиной и некоторое время молчали. Первым не выдержал Чимин. — Что ты здесь делаешь? — Хочу поговорить обо всём, что произошло. Нас не было рядом, когда тебя похитили. За что мы с Тэхёном должны извиниться. — Не стоит. Я не держу зла. Пак отвернулся от собеседника к окну и снова замолчал. — Юнги-хён места себе не находит. Поделись тем, что у тебя на сердце. — Думаю, тебе лучше уйти. Чимина всего затрясло, это было видно невооружённым глазом. Ничего больше не сказав, Чон действительно встал и молча удалился, но вернулся уже на следующий день. А потом ещё через день. Он начал приходить ежедневно, как по расписанию. Блондин пытался его игнорировать, даже двери не открывал. Но тот быстро раздобыл ключ. Видимо, не обошлось без помощи Юнги. Они не обсуждали визиты друга, в последнее время практически вообще друг с другом не разговаривая. А Чонгук, похоже, не собирался оставлять в покое, пока своего не добьётся. Через неделю такого бескомпромиссного вторжения, Пак сдался, позволяя нарушать свой покой, но продолжал упорно молчать. Тогда Чонгук начал заставлять его выходить на улицу. На костылях передвигаться неудобно, поэтому он откуда-то достал инвалидное кресло. Усадить в него Чимина получилось с огромным трудом и путём двухчасовых уговоров. Гук победил, довольная улыбка не сходила с лица. — Что ты делаешь? — Блондин старался не смотреть по сторонам, пока его коляску уверенно толкали вперёд. — Мы гуляем. — Я имею ввиду в целом. Чего ты добиваешься? — Хочу, чтобы ты поговорил со мной и рассказал о том, что тебя тревожит. — Я не могу ходить. Это достаточно веская причина для того, чтобы начать беспокоиться, как думаешь? Чимин злился. На Чонгука, на Юнги, на весь мир. Он ещё больше начал винить себя в произошедшем с группой. Правда, не решался сказать об этом вслух. Чувство стыда мешало поделиться тем, что терзало его душу и не давало спать по ночам. Оно же не позволяло рассказать самому близкому человеку, что происходит у него в голове на самом деле. Не давало дышать нормально с тех пор, как покинул стены больницы. — Ты не должен справляться в одиночку. Мы всегда рядом и поддержим. — Немедленно отвези меня домой. Я устал от прогулки и от этого бессмысленного разговора. Чимин просто взорвался от столь ненужной ему сейчас заботы. Уже достаточно того, что Юнги ходил вокруг него на цыпочках, боясь сказать лишнее слово. Всё это убивало, резало без ножа. Пак был уверен, теперь Чонгук забросит свои попытки его разговорить. Но снова ошибся. Уже на следующий день Гук пришёл без коляски. Блондин успел обрадоваться тому, что сегодня они никуда не пойдут, но не тут-то было. — Сегодня мы с тобой съездим кое-куда. — Что ты задумал, Чонгук? — Увидишь. Не говоря больше ни слова, он помог собраться, а затем на костылях дойти до лифта. Они спустились на парковку и сели в машину. Чимин не спорил. Кроме прогулок с Гуком, он вообще никуда не выбирался. Поэтому, было даже немного интересно, куда его отвезут. Но только немного. Они какое-то время ехали в тишине. Блондин смотрел в окно, думая о своём. Чонгук периодически бросал на него короткие взгляды, но ничего не говорил. Когда прошло около получаса с момента начала поездки, Пак повернулся к водителю. — Куда мы едем? — Мы почти на месте. Потерпи немного. — Чонгук, объясни сейчас же, куда ты везёшь меня. Свернув с дороги и остановившись на парковке, брюнет сказал: — Прибыли. Чимин посмотрел вперёд через лобовое стекло и увидел вывеску танцевальной студии Хоби. — Что мы здесь делаем? — Я решил, что тебе пора завязывать хандрить. Возвращайся к нормальной жизни и занятиям танцами, если ты действительно хочешь в конце следующего года принять участие в соревнованиях. Чимин удивлённо на него посмотрел. — Откуда ты…? — Я видел рекламный проспект у вас дома. — Полученная травма не позволит мне когда-либо выступать. Этого никогда не произойдёт. Как ты не можешь понять? — Выходи. Чонгук начинал закипать, но совершенно точно не собирался отступать. Он помог выбраться из машины, и они вошли внутрь. Было ещё раннее утро и до начала занятий оставалось несколько часов. Ребята зашли в репетиционный зал. Чимин замер, увидев множество своих отражений в зеркалах, установленных с трёх сторон помещения. Такой бледный, едва стоящий на ногах. Жалкое зрелище. Ему однозначно не понравилось. Пак больше не узнавал себя. Гук неотрывно следил за ним всё это время, стоя в дверях. — Не нравится? — Что? — Чимин не понял вопроса. — Отражение. Не нравится, как ты сейчас ужасно выглядишь? Слова прозвучали, как пощёчина. Чимин ошарашенно смотрел на друга, не веря собственным ушам. — Но ты же не слабый, Чимин. — Я тебе хён, вообще-то. — Хорошо. Ты не слабак, Чимин-хён. Но почему же так стремишься им казаться? Почему отталкиваешь от себя людей, не давая помочь? — Отвези меня домой. Я… — Ты устал. Конечно. Каждый раз убегать от разговора таким образом у тебя не получится. — Что ты хочешь от меня услышать?! — Правду. Чонгук схватил его за плечи и больно тряхнул. — Я хочу, чтобы ты, глядя мне в лицо, сказал, что больше не намерен бороться. Что ты сдаёшься. Что наша группа зря распалась. Что все те жертвы, на которые пошёл каждый из нас, были напрасными. Потому что Пак Чимин слабый человек, который не хочет бороться. Скажи мне это, и я сразу же отвезу тебя домой. Чонгук отпустил его и сделал шаг назад, предоставляя выбор, как поступить дальше: остаться или уйти. Чимин не хотел всё это выслушивать в свой адрес. Отбросив костыли, парень неуклюже опустился на пол. В глазах стояли слёзы, но он не позволял себе расклеиться ещё больше. Он не хотел доставлять Гуку такого удовольствия. Сейчас Пак воспринимал его скорее, как врага, нежели друга. — Прекрати. Хватит меня мучить. — Ты сам себя мучаешь, не говоря, что происходит. И окружающие люди вынуждены тоже из-за этого страдать. Всем, кто любит тебя и верит, что ты скоро поправишься. Мне, наверное, стоит пойти к ним и сообщить, что они ошиблись на твой счёт. Что ты не планируешь бороться, а просто сдашься. И будешь доживать свои дни, просто смотря на мир через окно, не принимая больше в нём участия. Мне это нужно сказать? Сердце лихорадочно стучало в груди, лицо всё-таки стало мокрым от слёз. Чонгук опустился рядом и вновь стиснул плечи, заставляя его подняться на ноги. Когда они оба встали, он уже спокойно произнёс: — Я ещё раз спрошу тебя, хён. Ты — слабый человек? Блондин попытался успокоиться и посмотреть ему в глаза. Но не смог выдавить из себя и слова. Только отрицательно покачал головой. Гук обнял крепко. Его самого трясло от слёз и переполняющих эмоций, но он должен был выбить из друга правду. — Ты такой дурак, Пак Чимин. Но я точно знаю, что ты не слабый человек и никогда им не был. Заканчивай лить слёзы, пока у меня самого сердце не разорвалось, и давай приступим к тренировке. Надо успеть до того, как сюда придут ученики Хоби-хёна. Если ты не хочешь перед ними попозировать на костылях. Уверен, это станет новостью дня. Так и вижу заголовки в Твиттере: «Бывший вокалист Пак Чимин с повреждённой ногой пытается вернуться к занятиям танцами». — Я этого не хочу. — Отлично. Тогда, переодевайся. Твой лечащий врач составил расписание. В нём содержатся допустимые виды нагрузок и различные рекомендации для лучшего восстановления. Если ты будешь всё это выполнять под моим чутким руководством, то участие в соревнованиях тебе обеспечено. Чимин смотрел на него со смесью признательности и вины. Ему пытались помочь, а он посылал эту помощь ко всем чертям. За это стало очень стыдно. Он пытался удержаться на ногах, цепляясь за плечи Чонгука. Тот убрал костыли в сторону, чтобы не мешали. — Прости. Я был неправ, отталкивая тебя все эти дни. — Меньше слов. Время-то идёт. — Улыбаясь, подгонял друг. И этого помогло. Парни ежедневно приезжали в студию и занимались до того момента, пока не начинались первые занятия. Хоби не вмешивался. Иногда наблюдал со второго этажа, мог сделать пару фото для Юнги, пока Чимин не видел, но никогда не предпринимал попыток даже заговорить. Он всегда дожидался их ухода и только тогда начинал готовиться к рабочему дню. Каждый шаг давался с огромным трудом, но каждый из них был маленькой победой над самим собой. Собрав все силы в кулак, Пак стойко шёл к поставленной цели, больше не собираясь сдаваться. Ему помогли осознать ценность жизни, которая у него была, поэтому он с новой силой жаждал к ней вернуться. Чимин хотел вновь нормально ходить. Заниматься танцами он тоже мечтал, но понимал, что до этого ещё далеко. Бедро хорошо заживала. В сочетании с физиотерапией, которую ему организовал Чон, дела быстро шли на поправку. Гук каждый день консультировался с врачом, чтобы нагрузка на организм была достаточной, но не чрезмерной. Чимин избавился сначала от костылей, заменив их тростью. Потребовалось много времени, чтобы вернуть способность передвигаться самостоятельно, без каких-либо дополнительных приспособлений, но он смог это сделать. Нога отлично функционировала, словно и не было никогда той ужасной травмы, чуть не погубившей его будущее. Юнги не мог нарадоваться успехам младшего, всё это время выступая лишь безмолвным наблюдателем. Он старался не вмешиваться, не давил своей заботой, а просто находился рядом. Ему пришлось смириться с мыслью, что не он стал тем человеком, кто помог Чимину вернуться к прежней жизни. Но Шуга не хотел быть эгоистом, поэтому засунул свою гордость поглубже и смиренно ждал, когда любимый человек снова будет рядом с ним душой и телом. Пусть для этого и потребовалась помощь извне. Чимин был очень признателен Юнги за предоставленную им возможность разобраться в себе, понять чего хочется на самом деле и как этого достичь. Но некоторая недосказанность между ними оставалась. Мин ждал, когда младший сам пойдёт с ним на контакт. Вскоре так и произошло. Он находился дома, в своей студии, когда в дверь тихо постучали. Открыв её, хоть и не запирался, увидел на пороге Чимина. — Всё в порядке? Блондин закусил нижнюю губу. Его явно что-то беспокоило, но он не знал, как начать разговор. — Проходи и садись. Юнги осторожно взял за руку и потянул в сторону удобного кресла, в котором сидел несколько минут назад. Чимин присел туда, но по-прежнему сохранял молчание. — Поговори со мной. Ну же. Я давно вижу, что тебя очень сильно что-то беспокоит. И всё это началось после того, как тебя похитили. По тому, как Чимин весь сжался, Мин понял, что попал в точку. Он присел перед младшим на корточки и попытался заглянуть в любимые глаза, но младший упорно не хотел на него смотреть. — Если ты пришёл, чтобы просто отнимать моё рабочее время, у тебя ничего не выйдет. Эта «должность» уже занята нашей дочерью, которая стучит в дверь по несколько раз на дню, а после убегает. Дахён недавно заимела такую привычку, пытаясь привлечь к себе внимание взрослых. Это был огромный минус работы дома. Юнги всё чаще начал размышлять над тем, чтобы арендовать или даже выкупить для себя рабочий кабинет и спокойно заниматься музыкой вне стен квартиры. — Я пришёл поговорить. — Хорошо. Я обязательно выслушаю, но пойдём вниз. Хочу что-нибудь приготовить. Почти не завтракал утром. — Да, я тоже. Юнги поднялся на ноги и проследовал на кухню. Занимая руки готовкой, он не смотрел на младшего, давая ему возможность собраться с духом и начать говорить. — Я хочу рассказать, почему тот человек меня похитил. Мин не ожидал, что столько месяцев спустя имя этого мерзавца вновь будет звучать в его доме. Но он постарался не выдать своей реакции, продолжая копаться в холодильнике. — Не мог бы ты прерваться и посмотреть на меня? От Чимина не ускользнуло то, как Мин напрягся, когда услышал, о ком пойдёт речь. Юнги пришлось бросить своё занятие и повернуться. — Я хочу рассказать, почему всё это произошло с нами. — Чимин, тебя похитили и чуть не убили. Я знаю, что произошло. И не хочу об этом снова говорить. — Ты должен услышать причину, почему он так поступил. — Потому что он — больной ублюдок, вот почему. Большего мне не надо знать. — Он похитил меня, потому что хотел наказать за то, что наша группа перестала существовать. Потому что ты перестал выступать на сцене. Юнги замер. Он пытался переварить только что услышанное, но сделать этого не получалось. — Почему тогда он не напал на меня? Почему пытался именно тебя убить? — Он считал, что это только моя вина. Я соблазнил тебя и заставил бросить сцену. Он хотел мне отомстить. Последние слова Чимин практически прошептал. Вспоминать об этом до сих пор больно и страшно. Но молчать он уже не мог. Юнги заслуживал знать правду. Понять, что в голове Чимина происходило на самом деле. Не говоря ни слова, брюнет подошёл к нему и крепко обнял. Он был рад, что младший наконец-таки поделился тем, что так сильно его беспокоило. Но он оказался совершенно не готов узнать, что причиной всех бед являлся он сам. Чимин пострадал по его вине. А Юнги об этом даже не догадывался. Теперь стало ясно, зачем в доме похитителя были и его фотографии. Мин всё это время не мог понять, почему только они двое. Сейчас всё встало на свои места. Хёншик узнал про их отношения и решил мстить. Сначала испортил машину, потом напал в раздевалке, а позже в бассейне. И чуть не отобрал жизнь в том старом доме. Сдержать слёзы никому из них не удалось. — Зачем же ты молчал всё это время? Почему не поделился? — Я считаю, что он прав. Мин отстранил от себя и обхватил лицо обеими ладонями. — Он не прав. Слышишь меня? Этот психопат ошибся на твой счёт. Даже не смей думать о чём-то подобном. Ты ни в чём не виноват. Перестань себя накручивать. Я столько времени места себе не находил, силясь понять, что с тобой происходит. А ты, оказывается, всё это время себя наказывал. Непонятно только за что. Он снова обнял, кутая в объятиях, не давая усомниться в своих словах. — Я тебя ни в чём не виню. И ребята тоже. Если бы это было так, стали они тогда помогать? Звонить каждый день и спрашивать о твоём самочувствии? Был бы я рядом, если считал тебя виноватым в том, что наша карьера закончилась? Что только ты несёшь за это ответственность? Чимин ничего не говорил, молча глотая слёзы. Ему стало очевидно, как глупо было с его стороны держать всё в себе столько времени. Он чувствовал, что камень с души сняли и теперь можно снова дышать полной грудью. После всего случившегося, а также тяжёлого разговора, их отношения вернулись в прежнее русло. Даже стали ещё лучше. Юнги окружил Чимина своим вниманием и любовью, но теперь это принималось с благодарностью и возвращалось в двойном объёме. Ночью у них был жаркий секс, оба не могли насытиться друг другом, пытаясь наверстать месяцы отчуждения. Всё свободное время они старались проводили вместе с дочерью. Дахён шёл уже четвертый годик. Она росла прекрасной и спокойной малышкой. Оба души в ней не чаяли. Чимин практически восстановился и стал всерьёз задумываться над тем, чтобы начать выступать. Он много времени проводил за репетициями. Часто вместе с ним тренировался и Чонгук. Если бы Юнги не знал, что ночью его тело будут покрывать влажными поцелуями эти пухлые губы, а маленькие пальчики срывать одежду, вполне мог снова начать ревновать. Чимин и Чонгук сильно сблизились. Мин иногда чувствовал себя, как во времена фансервиса. Но старался отметать подобные мысли. Ведь сейчас совершенно другая ситуация. Пак изо всех сил стремился к новой цели: вернуться на сцену. При этом он не забывал про семью, даря им всего себя без остатка. Так что, в действительности не было причин для беспокойства. — Хочу тебя. — Чимин жадно сминал чужие губы. — Съесть? — Юнги завёлся ничуть не меньше, но при этом ещё и умудрялся шутить. — Может быть и съесть. Ещё не решил. Раздевайся скорее. — Ты приехал с тренировки. Прими хотя бы душ. Мин при этом спешно стягивал с себя домашнюю футболку и шорты. — Лучше я приму тебя в себе. Они вместе зашли в душевую кабину и включили воду, не переставая целоваться. — А где Дахён? — Чимин совсем забыл про наличие в доме маленького ребёнка. — Ты только сейчас про неё вспомнил? Её вчера забрали твои родители. — Точно. Совсем забыл, какой сегодня день недели, с этими тренировками. Юнги закрыл рот поцелуем, заводя руку за его спину и начиная гладить колечко мышц. — Повернись. — Требовательно произнёс Мин. Чимин не смел спорить и послушно повернулся задницей, чуть наклонившись вперёд, опираясь руками на кафельную плитку. Брюнет нашарил на полке смазку. — Ты же завтра опять целый день будешь пропадать в зале, поэтому, давай я сделаю тебе очень качественный массаж простаты. — Я обеими руками «за». А затем сладко застонал, когда Юнги проник в него двумя пальцами, сразу находя заветную точку. Второй рукой он начал водить по возбуждению младшего. Распалённый сначала поцелуями, а потом и умелыми руками, Чимин продержался недолго, изливаясь в сжимающий его кулак. — Стой так. Чимин опустил голову на прислонённые к стене руки и прикрыл глаза, мелко подрагивая от пережитого оргазма. Шуга добавил немного смазки на свой член и стал водить им между ягодиц младшего. Парень сразу понял его задумку и отклонился ещё немного назад. А затем оттянул рукой одну из половинок, позволяя кончить практически внутрь. Брюнет прижался к нему грудью и оставил лёгкий укус на плече. Там, где не будет видно под одеждой. Эта привычка сохранилась ещё со времён выступлений. Непреложное правило: никаких следов. Но это вовсе не означало, что они не оставляли укусы или следы от засосов на теле друг друга. Просто каждый из них носил свою «метку» на особом месте, не доступном для чужих глаз. — Это было потрясающе.— Хриплым от пережитого оргазма голосом сказал Юнги, всё ещё крепко прижимая к себе блондина. — Это ты потрясающий. — Чимин подставил шею под поцелуи, откинувшись спиной на широкую грудь. — Люблю тебя. Прикосновения кожи об кожу заставляли мозг отключаться, все мысли покинули голову, оставляя место лишь для чистого наслаждения. — И я тебя. Юнги водил рукой по его расслабленному животу, оставляя губами влажную дорожку поцелуев на загорелой коже. Блаженство. Вот единственная мысль, которую сознание смогло чётко сформировать. — У нас давно не было спонтанного секса, мне понравилось. — Брюнет подтянул их под тёплые струи воды, смывая с разгорячённых тел сперму и пот. Он бережно водил руками по чужим плечам, спине, ягодицам. Чимин сделал ещё шаг назад, по-прежнему стоя к нему спиной, и откинул голову на плечо Юнги, от удовольствия прикрывая глаза и чуть разомкнув губы. — Так хорошо. Мне кажется, я прямо сейчас отключусь. — Пошли в спальню. Полностью обнажёнными они легли под одеяло. Младший пристроился на груди, делая медленные вдохи и выдохи, действительно погружаясь в сон. Юнги поцеловал его в макушку, сильнее прижимая к себе и глубоко вдыхая аромат чистого тела. Неожиданно, блондин поднял голову, восторженно глядя в глаза. Его минуту назад сонный взгляд стал полностью ясным. — Давай заведём ещё одного ребёнка? — Ты серьёзно? Юнги не ожидал, что разговор может принять такой оборот, поэтому удивлённо на него посмотрел. — Да. Я хочу, чтобы мы снова стали родителями. Хочу ещё раз пережить все эти эмоции. — Он окончательно принял сидячее положение, подтягивая одеяло выше к груди. — На наши головы свалилось столько испытаний за последний год. Ты уверен, что это будет хорошей идеей? Не ты ли пять минут назад спрашивал, где наша дочь? Чимин смущённо заулыбался. — Я просто потерялся в днях. — Звучит, как оправдание. Для малыша это станет слабым утешением, если ты забудешь его где-нибудь. — Такого не случится. Я ни разу нигде не оставлял Дахён одну. Юнги, что ты такое говоришь? Тот улыбался во весь рот, смотря на возмущения младшего. Привычка дразнить его тоже никуда не делать. — Хватит надо мной смеяться. Я о серьёзных вещах говорю, между прочим. — Прости. Но ты всегда так забавно сердишься, не смог отказать себе в удовольствии. — Юнги, я не шучу. — Всё-всё, прости. Я внимательно тебя слушаю. Шуга сделал самое серьёзное лицо, на которое был способен. — Что скажешь? Хотел бы, чтобы наша семья стала больше? — Если у малыша будет такой же маленький носик, как у тебя, я однозначно согласен. — Думаешь, на этот раз мне необходимо стать биологическим отцом ребёнка? — Почему бы и нет? Чимин действительно много об этом думал. Несмотря на то, что у них уже имелся опыт и знания, решиться очень страшно. Юнги отлично его понимал, правда, страхов не разделял. Просто он не был готов услышать нечто подобное именно сегодня. Они не рассматривали данный вопрос в ближайшей перспективе. А всё, что произошло, и вовсе отбросило эту затею куда-то на задний план. Поразмыслив немного, он с уверенностью мог сказать, что прямо сейчас чувствует. Любовь. Его любви однозначно хватит на ещё одного маленького человека, что появится в их доме. — Я считаю твою идею просто отличной и готов снова пойти на этот шаг. Дахён так быстро растёт, ей уже четвёртый годик. Понянчить малыша ещё раз я бы точно не отказался. Тем более, что он будем нашим. Чимин потянулся за поцелуем, так как чувствовал себя несказанно счастливым. С этого момента им вновь предстояло испытать многоженство приятных и не очень забот, связанных с рождением ребёнка. Но ребята обязательно справятся. Самое главное, они смогли решиться.