***
Чимин сидел на диване у себя дома. Тэхён сжимал его руку и печально смотрел в глаза. Остальные находились где-то рядом. Стояла такая угнетающая тишина. Девочек уложили спать. Объяснять им пока ничего не стали, но они и так чувствовали, что произошло, нечто очень плохое и страшное. Всё началось с того, что вместо Пака за ними приехал дядя Гук и, вообще не улыбаясь, отвез домой. А там их ждал бледный и заплаканный Чимин. Не говоря, что случилось, он увёл их наверх и попросил лечь спать пораньше. На вопрос, где папа Юнги, он лишь закусил нижнюю губу. — Он сегодня не придёт домой. — А что случилось? Где он? — Дахён была не на шутку напугана. — Давайте, мы с вами обсудим всё завтра. Хорошо? А теперь, пожалуйста, ложитесь. Я к вам ещё загляну чуть попозже. Он поцеловал каждую из них в лоб и укрыл одеялом. Они находились в комнате старшей дочери, Пак расценил, что сегодня им лучше побыть вместе. Когда он спустился вниз, остальные ребята уже были здесь, кроме Намджуна. Тот застрял в аэропорту, где-то в Европе, и должен был прилететь только завтра утром. Чимин прошёл в гостиную, тяжело опустился на диван и больше не двигался. Его тело словно приросло к тому месту, где он сидел. Тэхён присел рядом с ним и взял за руку. Плакать больше не хотелось, хотя надо бы. Точнее, это нужно сделать. Чимин сегодня потерял любовь всей своей жизни. Они больше никогда не увидятся, не смогут поговорить, даже прикоснуться друг к другу. Он должен был уже затопить всю квартиру своими слезами. Почему этого не происходит? Что за неуважительное отношение к понесенной утрате? Как его сердце может всё ещё спокойно биться в груди? Оно должно было остановить свой бег в тот же миг, когда Чонгук позвонил ему и сообщил эти страшные новости. Но этого не произошло. Почему? Как так получилось, что он всё ещё жив, а Юнги нет? Очень жаль, что нельзя сделать всё наоборот. Потому что Юнги точно справился бы с потерей, а вот Чимин не сможет этого сделать. Никогда.***
Чимин с девочками сел в машину, младшая немного не выспалась, поэтому иногда зевала. Блондин периодически смотрел на нее в зеркало заднего вида и улыбался. Она такая маленькая и сладкая малышка. Хотелось затискать её в своих объятиях. Старшая тоже видела, что Хана всё ещё хотела спать, поэтому пыталась её развеселить, показывая смешные рожицы. Чимин решил включить музыку, чтобы они все вместе могли устроить мини-концерт прямо в машине. Это сработало. Уже через некоторое время младшая пела громче всех, сидя в детском кресле, и активно махала руками. Её первую доставили до места назначения. — Хорошего дня, — Чимин поцеловал её в щёчку и проводил взглядом, пока ребенок вместе с воспитателем не скрылся за дверью. Вернувшись в машину, он спросил старшую дочь: — Готова к сегодняшнему тесту? — Готова, но всё равно переживаю. Боюсь не справиться. Перфекционизм был свойственен Дахён. Чимин знал это, потому что сам был таким же. В каких-то моментах, это действительно могло быть полезным, но чаще вредило девочке. Её стремление получать только высший балл конечно похвально, но видеть горькие слёзы, если полученная оценка ниже, было тяжело. И он понимал её, как никто другой. Юнги в такие моменты всегда оставлял их наедине, потому что знал, только Чимин способен убедить их дочь в том, что плохие оценки не делали её хуже в глазах родителей или учителей. И уж точно не определяли всю дальнейшую жизнь. Пак спокойно объяснял, почему важно принимать низкий балл не как позор и отсутствие знаний, в которых обвиняла сама себя девочка, а как препятствие, которое можно или преодолеть, или оставить всё, как есть. Правильного ответа здесь не было, это только выбор, который она могла сама сделать. И любое решение они с Юнги поддержат и точно не станут из-за этого меньше её любить. Дахён успокаивалась и переставала плакать. Чимин обнимал её, пряча в своих объятиях ото всех бед мира, пусть и длилось это всего лишь несколько минут. Кому эти объятия в тот момент были нужнее: девочке, получившей низкую оценку или её папе, что готов пойти и сделать всё, что угодно, лишь бы его малышка не расстраивалась из-за таких несущественных вещей, можно было ещё поспорить… Чимин повернулся к дочери, что сидела на заднем сидении, грустно опустив голову. — Дахён. — Она посмотрела на него. — Помнишь, о чем мы с тобой вчера говорили? — Помню. Любая оценка, которую я получу, не сделает меня хуже, и вы с папой не перестанете меня любить. — Всё верно. Это чистая правда. Ты приложила много усилий, и, в независимости от результата, всё равно останешься горячо любима. И это никогда не измениться. В твоей жизни будут взлеты и падения. Просто знай, что мы всегда будем рядом и поддержим тебя, чтобы не случилось. Хорошо? Дахён робко улыбнулась. Видеть эту улыбку означало для Чимина маленькую победу. Он тоже улыбнулся и протянул свою руку, чтобы взять её ладошку и слегка сжать. — Я люблю тебя, знаешь это? — Я тоже тебя люблю. А теперь, поехали, а то опоздаем, и тогда мне вообще поставят ноль. Этого я не переживу. Чимин рассмеялся на причитания девочки. В такие моменты она напоминала ему Юнги. Тот был ещё тем любителем поворчать, дай только повод. Попрощавшись с Дахён возле школы, он вернулся в машину и увидел, что ему звонил Чонгук. Это было странно. Может, Юнги забыл свой телефон дома и позаимствовал у Гука? Судя по времени, они уже должны были встретиться в офисе. — Чонгук? — Чимин, ты должен срочно приехать в больницу. Случилось несчастье. Первая мысль была, что или сам Гук, или Тэхён пострадали. На душе стало очень неспокойно. Он уже хотел было спросить, что случилось и куда именно надо приехать, но не успел. — Юнги-хён умер. — Что? Чимин замер. Кажется, какие-то проблемы со связью, иначе, как объяснить то, что он услышал? — Мне очень жаль, но ты должен сейчас же приехать. Голос у собеседника дрожал, поэтому вряд то, что он сказал, было шуткой. Такими вещами вообще нельзя шутить. Чон продиктовал незнакомый адрес, Чимин не запомнил, но каким-то чудом смог вбить его в навигатор. Компьютер построил маршрут и приготовился направлять водителя до пункта назначения. — Ты сможешь самостоятельно добраться? — В голосе Чонгука слышалось волнение и слёзы. — Я…я не знаю. Гук, а что случилось? — Чимин не узнавал теперь и свой голос. — Я сейчас позвоню Хоби-хёну, и он заберёт тебя. Где ты находишься? Пак огляделся по сторонам, из головы вылетели все мысли. Его спасла вывеска на фасаде здания. — Я возле школы Дахён. — Хорошо. Будь там и никуда не уходи. Гук отключился. Чимин ощутил какую-то влагу на своем лице. Прикоснувшись к щекам, оказалось, что это слёзы. Он посмотрел на себя в зеркало и испугался. Такой бледный, цвет кожи вообще, как у покойника. Юнги… Хоби приехал в течение часа. Он нашёл уже невменяемого Чимина, сидящего в машине, тот горько плакал. От этой картины сердце разрывалось на части, самому хотелось просто закричать в голос, но сейчас было не время расклеиваться. Он сгрёб младшего, пересадил в свою машину и доставил в больницу. Врач определенно что-то говорил, но вот слов разобрать никак не получалось. Чимин посмотрел по сторонам. Чонгук уже находился здесь, когда Хоби привёз его, вскоре подъехали Тэхён и Джин. Все были бледные и с заплаканными лицами. Оторвался тромб… Почти мгновенная смерть… Не успели довезти до больницы… Всё это не укладывалось в голове. Юнги ещё так молод. Ему сегодня исполнилось всего лишь тридцать шесть лет. Как такое могло произойти? Почему ни один медицинский осмотр этого не выявил? А если бы с ним в машине были дети? Об этом даже думать не хотелось. Потом, Чимина снова усадили в машину, как безвольную куклу, и отвезли домой. У него забрали ключи, открыли входную дверь. Но, он может и сам, ведь не калека больше. Зачем они так с ним обращаются? Словно боятся, что он не выдержит и сломается. Возможно, что они правы. И только когда он увидел девочек, чуть снова не расплакался. Лишь каким-то чудом удалось взять себя в руки. Пришлось с силой сжать кулаки, впиваясь ногтями в кожу, чтобы боль физическая, хоть на миг, помогла заглушить душевную боль и не дать сорваться, впасть в новую истерику… — Чимин? — Осторожно позвал Тэхён, несильно сжимая его руку. Блондин, непонимающе, уставился на друга. А почему они все здесь? Скоро должен приехать Юнги. Надо что-нибудь сообразить на ужин. И забрать детей. Ещё столько дел, а он бесцельно сидит здесь. Пак резко встал с дивана. — Юнги скоро должен вернуться домой. Все напряженно замерли и переглянулись между собой. Тэхён поднялся следом, он положил руки ему на плечи и снова заглянул в глаза. — Хён больше не вернется. Он умер, Чимин. От этих слов стало больно на сердце, Чимин невольно приложил руку к груди. Он никогда и не думал, что оно может так сильно болеть, кажется, что прямо сейчас оно начнёт кровоточить, заливая густой, красной жидкостью весь пол. — Нет, он не мог умереть. Ты что-то напутал, Тэхён. Перестань говорить такие страшные вещи. Сначала Чонгук позвонил и напугал меня. Теперь ты. Зачем вы это делаете? — Чимин, это правда. Над тобой никто не шутит. — Джин подошёл к нему и обнял одной рукой. — Хён, это не может быть правдой. — Слёзы вновь полились из глаз. Он уткнулся в широкую грудь и заплакал навзрыд. Сокджин утешающе поглаживал его по спине, сам едва сдерживаясь от новой порции рыданий.***
Тэхён ворвался к нему в ресторан, на нем лица не было, и сказал только одну фразу. — Юнги-хён умер. Джин выронил из рук меню, что держал в тот момент, и чуть сам не рухнул на пол. — Что случилось? — Едва слышно прошептал старший. Тэхён обнял его, но сил поднять руки и обнять в ответ не было. Всё тело как будто заледенело, атрофировалось. Отстранившись, Тэ кратко изложил то, что знал об этой ситуации. Час назад ему позвонил Чонгук и не своим голосом сообщил, что он неудачно припарковался перед зданием, в котором находилась их фирма, и его машину хотели эвакуировать. Когда он спустился из офиса и чуть ли не бегом вышел на улицу, автомобиль уже цепляли для того, чтобы отвезти на штрафстоянку. В этот момент подъехал Юнги. Гук бросил на него мимолетный взгляд, пока пытался убедить служащего не трогать его машину. Он тряс перед лицом парня ключами, обещая сию минуту убрать авто, тем самым, устранив проблему. Но тот уперся и ни в какую не хотел сдаваться, зачитывая пункты правил монотонным и уставшим голосом. Он по сто раз на дню слышал подобного рода «просьбы» и уже порядком устал от этого. Но, это его работа и её придется выполнить, слыша в свой адрес новую череду проклятий. Мин, сделав буквально пару шагов, рухнул прямо на тротуар. Он сильно ударился головой, потому что из неё тут же пошла кровь. Чонгук растерялся от этого зрелища, а тот парень, водитель эвакуатора, быстро кинулся к своей машине за телефоном и вызвал скорую. Но довести до больницы не успели. Юнги умер по дороге. Гук набрал Тэхёну уже из больницы, выслушав приговор врача, а потом уже позвонил Чимину. Как ему сообщить эту новость, он вообще не представлял. Чон прекрасно понимал, что блондин этого не переживёт. В тот момент нестерпимо сильно захотелось, чтобы Тэхён оказался рядом, крепко обнять его и лично убедиться, что с ним всё в порядке. Потому что собственное сердце прямо сейчас готово выскочить из груди от страха и боли. Что же говорить про Чимина? Это его просто раздавит. Как и ожидалось, Пак вообще не понял, что ему сказал друг. Сообщать такое по телефону, наверное, всё-таки не стоило, но уже было поздно. Хорошо, что он догадался попросить Хоби приехать и забрать Чимина. Если тот сейчас сядет за руль самостоятельно, то второй трагедии за день было бы просто не избежать. Когда Чонгук позвонил Хосоку, тот сначала не ответил. Скорее всего, шло занятие и телефон стоял на беззвучном режиме. Пришлось трясущимися руками найти номер танцевальной студии и, едва попадая по кнопкам, позвонить администратору на ресепшн. Девушка, принявшая звонок, внимательно выслушала его и тут же побежала в репетиционный зал, где громко играла музыка, она вырубила всю аппаратуру. — Что происходит? — Хосок был возмущён таким поведением, но, увидев бледное и перепуганное лицо своей сотрудницы, понял, что случилась беда. От услышанного, ноги подкосились, и он рухнул на колени. Этого не может быть. Они с Юнги только пару часов назад переписывались. Чон поздравил его с днём рождения, отправив длинное сообщение, и тут же получил ответ с благодарностью и кучей смайликов. Что могло случиться за такое короткое время? Хоби схватил телефон и тут же перезвонил Чонгуку. Тот попросил забрать Чимина, который сейчас находился возле школы старшей дочери, и привести в больницу. Быстро собрав вещи, он отпустил учеников домой, затем попросил отменить все занятия, проводимые им и Чимином, как минимум, до понедельника. Кое-как добравшись до школы, Чон нашёл на парковке знакомую машину. Младший уже не соображал от горя, поэтому даже не сопротивлялся, когда Хосок вытащил его с водительского сидения и пересадил в своё авто. Прибыв на место, Хоби вывел младшего из машины и повёл внутрь. Он хотел обратиться к медсестре, чтобы узнать, куда им нужно идти, но тут увидел Чонгука. А сразу за ними в здание вошли Сокджин и Тэхён. Обняв по очереди друг друга, они с опаской глядели на Чимина. Тот молчал всё время и ни на кого не смотрел, ни на что не реагировал. Он был словно бомба замедленного действия, и все боялись взрыва. Даже когда врач объяснял причину смерти, блондин слушал его, но однозначно не слышал. Они все вместе поехали домой, пытаясь осознать, что произошло и как им теперь жить дальше. Нужно решить столько организационных вопросов. Сейчас, так сильно не хватало присутствия Намджуна. Он бы точно знал, что нужно делать, куда позвонить, ему под силу решить любые вопросы. Вечером, когда занятия закончились и нужно было забрать Дахён и Хану, за ними отправили Чонгука. Примерно через час он доставил их в целости и сохранности. Девочки выглядели потерянными, словно они не домой приехали, а в какое-то незнакомое место. В гостиной было много народа с печальными лицами, все смотрели на них с такой жалостью, что становилось не по себе. Чимин почти сразу увел детей наверх, чтобы уложил их, а когда спустился, то просто сидел и смотрел в одну точку. Очень страшное зрелище, на самом деле. Лучше бы он плакал, проявлял хоть какие-то эмоции. Но он только лишь молчал. Решено было остаться на ночь с ним и детьми. Никто даже и не думал бросать его сейчас одного. Перед тем, как пойти к себе и лечь спать, Чимин решил заглянуть в спальню к старшей дочери. Обе девочки уже спали, прижавшись друг к другу. У них тоже был трудный день. Он совсем забыл спросить у Дахён, как она сдала тест. Ну что он за родитель такой? Ведь, она так готовилась к нему, переживала за результат. Ещё сегодня утром они, сидя в машине, обсуждали этот вопрос, а сейчас кажется, что их разговор был недели или даже месяцы назад, в другой, счастливой жизни, где Юнги жив и по-прежнему с ними. Как же сообщить о том, что их отец больше никогда не вернётся, не обнимет и не поцелует? Он обнял себя за плечи. Несмотря на то, что в квартире была комфортная температура, всё тело била крупная дрожь. Чимин замерзал изнутри, хотелось с головой залезть под самое тёплое одеяло и не шевелиться, пока конечности не отогреются, а тело не расслабится, позволяя ускользнуть в мир грёз. Он не стал беспокоить сон детей, поэтому прошёл в свою спальню и, прямо в одежде, лег на ту половину кровати, где обычно спал Юнги. Укрывшись, он подтянул колени к животу, закрыл глаза и стал считать про себя. Это должно помочь уснуть. Кажется, он где-то читал об этом или же Юнги так делал, когда мучила бессонница. Мысли в голове путались, в висках неприятно стучало. Дышать тоже было тяжело, словно какие-то тиски сжали грудь, не давая легким наполниться кислородом. Он проворочался до самого рассвета. Утром, подушка была мокрая от слёз. Голова раскалывалась, в горле пересохло, даже немного першило, как при простуде. Открыв глаза, Чимин сначала подумал, что вчерашние события просто дурной сон, но, спустившись вниз и увидев в гостевой спальне и на диване ребят, что ещё спали, понял, что это произошло с ним на самом деле. Сегодня придётся сообщить девочкам. Больше тянуть нельзя. Обе понимали, случилось что-то очень плохое, и пугать их ещё больше, держа в неведении, было бы жестоко. Их усадили в гостиной. Чимин опустился перед ними на колени и, глотая слёзы, смог выдавить из себя только то, что их папа Юнги никогда не вернется, потому что он умер. На большее у него просто не хватило сил. Тэхён поднял его за плечи и отвёл в сторону, чтобы попытаться успокоить. Джин опустился на корточки и грустно улыбнулся. Обе девочки тоже были готовы вот-вот заплакать. Младшая, не отрывая взгляда и почти не моргая, глядела Чимину в спину. Дахён же во все глаза смотрела на Сокджина и ждала хоть каких-то объяснений от него. — Понимаете, Юнги внезапно стало плохо. Он потерял сознание и его отвезли в больницу. Но, к сожалению, врачи не успели ему помочь. Вашего папы не стало. Дахен все-таки заплакала. Чимин тут же подбежал к ним, вновь опустился на колени и обнял сразу обеих. Джин наоборот поднялся на ноги и отвернулся, он тоже не смог сдержать слёз. Маленькая семья, которая в один миг осиротела, тихо плакала, сжимая друг друга в объятиях. Намджун смог добраться сюда только поздно вечером. По нему было видно, что он не сомкнул глаз, как и все остальные. Темные круги залегли у него под глазами, руки немного тряслись от большого количества выпитого им кофеина, которое пришлось запихнуть в себя, чтобы ни в коем случае не уснуть и не пропустить свой рейс, который снова отложили из-за неблагоприятных погодных условий. Двери ему открыл Джин и, горько заплакав, сжал в своих объятиях. — Где он? Старший, молча, кивнул в сторону кухни. Чимин казался ещё меньше, чем запомнил его Джун, когда они виделись в последний раз. А ведь это было чуть больше месяца тому назад. Младший сидел за круглым обеденным столом, опустив голову на сложенные руки, он выглядел таким маленьким и хрупким в этом огромном помещении, что сердце больно кольнуло в груди. Подняв голову и увидев вошедшего, Пак с грустью посмотрел на него, а затем поднялся на ноги и кинулся навстречу. Ким сгрёб его и прижал к себе. — Его больше нет, хён. — Все наладится, ЧимЧим. — Я этого не выдержу, не переживу. — Переживешь. Ты — сильный. Юнги это знал, и я тоже знаю. Мы справимся.***
Чимин все глаза выплакал. Намджун не отходил от него ни на шаг. Помог одеться к похоронам. Сам выбрал для него костюм и обувь, завязал галстук. Блондин смотрел на себя в зеркало, низко опустив плечи. Его внешний облик был безупречен, как и всегда. Жаль только, что повод столь трагичный. Похороны состоялись через два дня 11 марта 2029 года. Погода стояла такая солнечная и теплая, несмотря на то, что на улице ещё ранняя весна. Пришли только самые близкие родственники. Родители Чимина, как только узнали о трагедии, тут же приехали из Пусана. Их поддержка была очень необходима. Присутствие родных помогало не падать духом и чувствовать себя уверенней. Отец не мог без слёз смотреть на своего любимого сына. На Чимине просто лица не было. Глаза постоянно мокрые от слёз. Улыбка, кажется, больше никогда не вернется на это красивое лицо. Сердце разрывалось от жалости. Родители Мина, как и его старший брат, тоже пришли на кладбище. Им сообщил Сокджин. Он считал, что они должны знать о том, что их сын умер. А присутствовать на похоронах или нет, уже их выбор. Остальные мемберы переживали, что может случиться скандал, ведь отношения между их семьями так и не наладились. Отчуждение, начавшееся в тот момент, когда младший сын сообщил, что они с Чимином встречаются, с течением времени только усиливалось, но ни одна из сторон уже не пыталась сделать шаг навстречу, в поисках примирения. Точнее, эти шаги много раз пытался делать Юнги, но постоянно натыкался на непреодолимую стену холодности и презрения со стороны некогда самых дорогих и родных людей. Мама Юнги хотела было кинуться к внучкам и обнять их, но встретила решительное сопротивление в лице Чимина. Девочки спрятались за бабушку с дедушкой, которых знали с детства и любили всей душой. Блондин попросил вежливо, но доходчиво не беспокоить его семью и, особенно, детей. Пришлось также напомнить, что они годами игнорировали существование малышек, не позволяя стать частью их семьи. Поэтому, как только гроб опустили в свежую могилу, трое людей, больше не говоря ни слова, спешно покинули кладбище. Почти у самых ворот, брат Юнги замер на мгновение и обернулся, видимо, он что-то хотел сказать Чимину, потому что сделал шаг назад, но в последний момент передумал и продолжил идти вслед за родителями. Пак, молча, стоял у самого края могилы и смотрел вниз, держа на руках Хану. Дахён цеплялась за его ладонь, глотая слёзы и тоже не говоря ни слова. В этот момент он чётко ощущал, как его сердце с каждым новым ударом бьётся всё тише и в какой-то момент вовсе замолкает, чтобы навсегда быть похороненным здесь, в этой же могиле. Чимин действительно не хотел отсюда больше никогда уходить. Он ощущал странную потребность в этом месте, его тело и дух жаждали и дальше находиться там, где похоронен человек, что был самым важным и дорогим для него, и чьей улыбки он больше никогда не увидит. Ноги словно вросли в землю, пуская корни глубоко вниз, в плодородную почву. Чимин мог честно признаться самому себе и окружающим его людям, что, если бы не дети, точно остался рядом с Юнги, и не позволил никому вмешаться или пытаться увести его отсюда. Но, к его сожалению, сделать нечто подобное было непозволительной роскошью, ведь от него зависели сразу два маленьких человека, что находились сейчас рядом, и только их тепло заставляло чувствовать себя всё ещё живым и нужным им. Поэтому, плотно сжав губы, Чимин развернулся и решительным шагом пошёл прочь от этого места, потянув за собой старшую дочь и не отпуская младшую, пока хватило решимости и силы духа сделать это, а не остаться здесь, как кричало ему сердце. Ребята ждали у выхода, давая возможность проститься. Когда вернулись домой, никто из них не хотел разговаривать, на это просто не было сил. Все погрузились в тяжелое молчание, каждый думал о своей жизни, о том, как стоит поступить с ней дальше. Их общим желанием в тот момент было помочь своему другу и его детям. Нельзя оставлять их наедине с этим горем. Они твердо решили, что всегда будут рядом. Чимин не попросит об этом, но ему это точно будет нужно, как и девочкам. Им ни раз приходилось сталкиваться с такими жизненными ситуациями, когда казалось, что выхода нет, и только все вместе они находили решение. Со смертью одного из них пришлось столкнуться впервые, сейчас, как никогда раньше, чувствовалось, что значит 7-1=0. Но это только добавляло решимости не отступать и не сдаваться. И, самое главное, не позволить сделать этого Чимину. Ребята серьёзно опасались за его психическое здоровье. Он замкнулся в себе сразу же, стоило им только выйти за ворота кладбища. Холодный блеск в его глазах говорил о том, что он тоже принял для себя какое-то решение. Но, что это, оставалось только догадываться. Каждый мысленно дал обещание Юнги, что не оставит его родных и постарается позаботиться о них. Ведь, они по-прежнему одна семья и сегодня каждому пришлось оставить частичку своей души на могиле друга. Эту утрату будет невозможно восполнить. Возможно, что время сгладит все острые углы и даст надежду на будущее, где можно будет расслабиться и не переживать о том, что ещё одного друга может не стать на этом свете, и им снова придется идти на кладбище, лить горькие слёзы по человеку, которому будет уже всё равно.***
Дни сменяли друг друга, превратившись в одну сплошную серую массу. Красок больше не осталось. Мир стал унылым и безликим. Только его дети скрашивали одиночество и приносили хоть немного радости. Ведь жизнь не позволяла стоять на месте, даже на один миг остановиться и сделать вздох было невозможно. Если бы не девочки, Чимин и вовсе не выходил из квартиры, даже из постели бы не поднимался. «Только ради них». С этой мыслью он засыпал и просыпался. Ещё одна зима закончилась и снова наступила весна, но только на улице. Уму непостижимо. Юнги нет уже целый год. Очередной день рождения, который волею судеб стал днём смерти, прошёл без него. Девочки были на занятиях, а Чимин поехал на кладбище. Он не хотел привозить сюда детей. Слишком больно видеть их грустные лица и не иметь возможности как-то это исправить. Он не спал до этого нормально уже несколько дней. Странные сны, даже кошмары, заставляли соскакивать посреди ночи с дико колотящимся сердцем. Блондин списывал это на приближающуюся годовщину смерти, отсюда повышенная тревожность и плохой сон. Он пытался успокоить себя мыслями о том, что готов к этой дате, сможет пережить поездку на кладбище и без приключений вернуться домой. Уже прошёл год, жить стало легче или Чимин так хорошо себя обманывал всё это время, что и сам начал верить. Если прислушаться, то у него в груди болело ничуть не меньше, чем год назад, но эта боль, видимо, стала настолько привычной, как старая травма, которая ноет в непогоду, напоминая о себе неприятными ощущениями во всём теле, что он её почти не ощущал, научился с ней жить, точнее, просто смирился. Выбора у него всё равно особо не было. Весь этот год Чимин не позволял себе заходить в домашнюю студию Юнги, чтобы не всколыхнуть воспоминания, не начать плакать, он боялся услышать его голос, низкий приятный смех, что ласкал слух, и снова сорваться. Юнги часто говорил, что для него голос младшего был самым любимым звуком, у Чимина было точно так же. Он с лёгкостью отдал бы всё, что угодно, чтобы ещё хоть раз услышать его. А эта комната была сверху донизу наполнена звуками голоса бывшего рэпера, хотелось закупорить его здесь и оставить навсегда. Внутри уже образовался огромный слой пыли, что лежал на некогда белых чехлах, которыми накрыли стол, всю аппаратуру, кресло, небольшой диван. Чимин решил поступить со студией именно так. Он считал, что это святилище, которое так любил Мин, больше никто и никогда не должен видеть. Так и было. До сегодняшнего дня, пока Чимин, разговаривая по телефону с Намджуном, случайно не зашел сюда, ноги сами привели его. Поняв слишком поздно, где он находится, блондин не успел что-либо сделать. Он никак не ожидал, что тело охватит всепоглощающий страх, не давая возможности вздохнуть, сжимая горло холодными тисками. Помочь смогла только Дахён, которая настойчиво потянула его в сторону выхода. Если бы она не пришла, неизвестно, чем это могло закончиться. Чимин очень сильно испугался своей реакции. Но, зато теперь, решение переехать к родителям в Пусан лишь укрепилось в нём. Это нужно сделать, как можно скорее. Сегодняшний день вообще не задался с самого утра. Сначала, этот непонятный разговор с врачом по поводу здоровья Дахён. Они приехали, чтобы проконсультироваться на счет обычного кашля, а в итоге необходимо запрашивать историю болезни суррогатной матери. Потом у Чимина пошла кровь из носа прямо на глазах у Ханы, видимо, у него тоже начались какие-то проблемы со здоровьем, ведь раньше такого не было. И, в довершении ко всему этому, случилась паническая атака, когда он оказался в студии. Лежа на постели и прикрыв глаза, блондин пытался успокоиться и взять себя в руки перед разговором с девочками. Он явно напугал их своим странным поведением, поэтому нужно было как-то загладить вину и попытаться объяснить, что с ним такого больше не случится. Стоило только вспомнить бледное и испуганное лицо Дахён, когда она увидела Чимина, сидящим на полу и неспособным даже сделать вздох. Он не успел привести мысли в порядок, потому что с первого этажа донесся истошный крик младшей дочери. — Папочка! Чимин тут же поднялся на ноги и практически бегом спустился в гостиную. То, что он увидел, заставило сердце пропустить удар. Дахён лежала на полу без сознания, из носа текла струйка крови. Рядом стояла бледная и перепуганная Хана, сжимавшая руку сестры. Она обернулась на вошедшего отца и со слезами на глазах спросила: — Дахён что, тоже умерла? Скорая доставила их в больницу. Команда врачей увезла девочку на каталке, тяжелые двери с гулким стуком закрылись за их спинами. Чимин сидел вместе с младшей, он крепко прижимал её к себе одной рукой и медленно, в успокаивающем жесте, гладил второй рукой по голове. Девочка тихо плакала, уткнувшись ему в грудь. Прошло какое-то время, прежде чем к ним вышел мужчина в белом халате и с самым серьезным видом заявил, что они не знают, что с его старшей дочерью. Чимин слушал и не верил. Они находились в лучшей больнице города, а врачи лишь разводили руками. Как такое вообще может быть? Сначала, медики не смогли спасти Юнги, а теперь они не представляют, как помочь Дахён. Девочку пришлось поместить в искусственную кому и подключить к ИВЛ, так как её легкие отказывались работать самостоятельно. И сколько придётся держать её в таком состоянии врачи тоже не говорили. Тэхён и Чонгук забрали Хану к себе домой. Она, конечно же, не хотела уходить, Чимину пришлось настоять, пообещав, что он завтра её заберёт. Малышка согласилась, обняла его на прощание, а затем вложила свою маленькую ручку в ладонь Тэхена и, постоянно оборачиваясь, пошла вместе с ним в сторону выхода. Сам Чимин остался дежурить у постели старшей дочери. Врач пытался мягко уговорить его не делать этого, но не получилось. Никто и ничто не смог бы его заставить отсюда уйти. Он сидел в кресле, слушая, как его ребёнок дышит с помощью аппарата искусственного дыхания, и молился, чтобы высшие силы, если они существуют, оставили девочку в живых, не отнимали и её тоже. Машина равномерно наполняла легкие воздухом, поддерживая жизнь в хрупком теле. Под эти успокаивающие звуки Чимин стал медленно погружаться в сон. Через некоторое время он почувствовал, что кто-то несильно трясёт его за плечо. Просыпаться не хотелось, но его не оставляли в покое. Наконец, распахнув глаза, он увидел перед собой Лу. Чимин вспомнил все предыдущие разы, когда к нему во сне приходил Ангел, особенно, последнюю их встречу. Он пришёл забрать Дахён прямо сейчас? Стало очень страшно, хотелось тут же кинуться к постели дочери и умолять Лу не отнимать её жизнь. Но, бросив взгляд на больничную кровать, он обнаружил, что там никого нет. — Где Дахён? Что ты с ней сделал? Чимин встал со своего кресла и уставился на Ангела, ожидая ответа. — Не беспокойся. Твоя девочка по-прежнему находится в палате, в больнице, куда её привезли днём. А мы сейчас в твоём сне. От этого стало немного легче. Значит, Лу пришёл не для того, чтобы убить его дочь. Блондин опустил голову и медленно выдохнул. — Сейчас ты должен пойти со мной и встретиться кое с кем. Настало время вам поговорить. — Я не хочу никуда идти и ни с кем разговаривать. — А со мной? Чимин замер, не веря своим ушам. Он посмотрел за спину Ангела и чуть не заплакал. В дверях стоял Юнги. Он широко улыбался, его взгляд был пропитан любовью и нежностью. Поверить в то, что это происходит на самом деле, было очень страшно. — Вы снова хотите обмануть меня? Я больше на это не куплюсь. — Нет, Чимин. Это действительно я. Лу отошёл в сторону, а Юнги наоборот приблизился и протянул руку, чтобы коснуться щеки младшего. Но тот дернулся назад, словно ожидал удара, а не ласки. Протянутая рука осталась висеть в воздухе. — Я вас оставлю. Ангел растворился в воздухе. — Я хочу тебе кое-что рассказать о нас. Юнги взял его за руку, но Чимин тут же отдёрнул свою ладонь, потому что это прикосновение обожгло его холодом, как было в прошлый раз. Мин не стал это никак комментировать, он пошёл вперед и открыл двери палаты. В глаза ударил яркий свет, заставляя зажмуриться.