Вспышка прохода рассеяла тела до мельчайших частиц, вытягивая души Богов из плотской оболочки. Обыденно проход направлялся к вершине мира, Пантеону, но Кронос создал отдельное течение, своевольно меняя курс.
Макошь не была готова к тому, что проход так быстро выбросит их, к тому же — снова на Земле. Она жёстко упала, чувствуя боль от сломанных костей и проедающую насквозь обиду от ужасной слабости. Опять человеческое тело. Богиня Судьбы приглушённо вскрикнула, восстанавливаясь, используя для этого свои силы. Подмятая сухая трава, вдобавок ко всему, вонзалась в локти и колола через пальто, теперь измазанное пылью.
— Встряска тебе не помешает, — безучастно поправил воротник Кронос, стоя прямо и не растратив ни капли надменности, — Вставай, Макошь.
Пряха резко подняла голову, откидывая пряди волос с лица. Бог Времени перенаправил их в поле, дикое и нетронутое. Ветер ласково трепал колосья сухих трав, пуская по бледно-жёлтому морю золотые волны. Обида поутихла, но тому способствовало ещё кое-что.
Тишина. Никаких чужих мыслей и нитей жизни.
Макошь медленно перекатилась на спину и сложила руки на груди, уже не заботясь о растрепавшихся по земле волосах.
Непривычный цвет неба, словно чернила на выцветшей фотографии, вызвал смутное беспокойство, пока о догадке Богини не посвидетельствовала вялая улыбка. Кронос перенёс их в зацикленный момент из прошлого, что Времени весьма по силам.
— Вставай, — повторил мужчина, возвышаясь над лежащей Макошь. Солнце осветило его со спины, не давая рассмотреть затемнённый облик.
Пряха не пошевелилась, также глядя в выгоревше-голубой простор.
— Ты вынуждаешь меня. Быстро поднимись.
От стеблей и земли исходил жар, но его быстро разгоняли прохладные дуновения ветра. Кронос сжал губы в тонкую линию, чуть наклоняясь, заслоняя собой небосклон.
— Скажи что-нибудь. Сейчас же.
Макошь недовольно прикрыла глаза ладонью: если ей не позволяют созерцать прекрасное, не будет смотреть вовсе. Бог Времени фыркнул.
— Что ж, если тебе так хочется, валяйся в грязи. Я не хочу потратить впустую ни одной минутой больше. Главное, слушай, и слушай внимательно. — Ничего не изменилось. — Если ты не разберёшься со своими невидимыми убийцами, жертвами и прочим, то не оправдаешь
Его ожиданий. Ты понимаешь, чем это обернётся?
Кронос, конечно же, не зря напоминал ей о нормах и правилах, о немалой ответственности величиной с третью от Солнца планету, подразумевающейся должностью Пряхи. Богиня и без него всё понимала. Невыполнение обязанностей и такой проступок, как потеря жизней, не будут прощены ей уже никогда. Через несколько часов она сообщит остальным Богам о собрании в Пантеоне, ещё немного — и предстанет перед
Ним с раскаянием. От
Него ничего не скроешь. Доселе не поступивший приказ явиться с объяснениями — если они были нужны сущности почти всемогущей — доказывал лишь то, что её чары и мелкие уловки при плетении полотна истории работают. Или
Он милостив. Ответ на вопрос, когда этого станет недостаточно, начнёт обратный отсчёт до неотвратимых событий — наказания.
Или позорного обращения в человека. В марионетку-смертного. Постоянно немощную игрушку в руках новой Судьбы.
— Макошь, если ты не хочешь быть изгнана, нужно найти способ доказать твою невиновность в произошедшем, — чуть мягче, чем обычно заговорил Кронос, словно общался с ребёнком. Нехитрая уловка с его стороны сработала лучше угроз и унижений.
— Я не виновата, — выдохнула Пряха. — Я просчитала все варианты. Что-то сломало систему изнутри и позволило Маэстро убивать самовольно.
— Какие доказательства? Ты была человеком. Ты подвержена человеческому фактору.
— Ты тоже был человеком! — резко села она. — Все мы были людьми! Мы и сейчас от них почти не отличаемся!
— Не говори так.
— Почему? Ты ведь так страстно ищешь правды! Сам подумай, мы всего лишь служим
Ему, как крепостные или, чёрт возьми, рабы! Делаем одну и ту же работу из века в век под страхом изгнания. Ах да, нас не видно на полотне, как… Ну, не знаю, как нашего убийцу!
Богиня замерла, запнувшись. Весь её вид: округлившиеся глаза, поднявшаяся грудь, пальцы, сгрёбшие песок — выражал искреннее удивление, поражённое неверие и невыносимое облегчение разом.
— Твоё тело износилось? — Кронос озабоченно прислонил тыльную сторону ладони к её лбу, вглядываясь в изменившуюся Богиню. — Выглядишь сумасшедшей.
— Мы не видны на полотне истории, — одними губами вымолвила Макошь. А потом громче, с горящими безумием глазами: — Божеств нельзя отследить! Нас не видно! Мы… — Она осеклась, словно на место воодушевлённого ребёнка, искавшего ответ на вопрос и не заботившегося о последствиях, пришёл реалист. Богиня Судьбы закачала головой, не принимая действительность и в то же время хватаясь за идею, как фанатик. — Кто-то из нас убийца. Поэтому убийцу нельзя отследить. Он — божество.
— Ты бредишь! — Кронос отшатнулся от поднявшейся с земли Богини, будто она страшно больна и можно заразить его. — Никто из нас не мог рушить то, за что отвечает. Твои обвинения обоснованы тем, что ты не хочешь принять вину. Найди более правдоподобную теорию, чтобы быстрее забыть эту нелепую историю!
— Перенеси нас в день смерти последней девочки, и мы убедимся сами, — настаивала Судьба, подлетев к мужчине и ткнув пальцем ему в грудь.
— Прыжки во времени — это не детская игра, которая будет подчиняться всем твоим желаниям! Ты знаешь, когда её убили? До зептосекунды?
— Нет, нить на конце рассеялась, однако…
— Я не буду этого делать, — оборвал её лихорадочные оправдания Бог Времени тоном, не терпящего возражений, отталкивая от себя. — Я не буду рыться во времени, чтобы искать доказательства виновности моих коллег. Потеряться в вечности из-за тебя?! Когда я верил тебе, ты мне не поверила. Теперь ты веришь мне, но я не имею причин безоговорочно поддаться твоим бредням. Не в этот раз!
— Значит, я должна найти иную причину уничтожения нитей, — Пряха отряхнула ладони и так беззаботно сунула их в карманы, качаясь на каблуках, будто ничего серьёзного не происходило, и они говорили о списке блюд на ужин.
— Это лучшее решение, — раздалось в ответ шипение.
— И я должна делать это лишь потому, что ты гордый и упрямый эгоист?
— Я эгоист, потому что пытаюсь уберечь тебя от ошибки?!
Бог Времени был зол и страшен в этот миг, достигнув предела своего терпения. Усиленный эмоционально и магически голос отразился от окружения, от самого маленького колоска. Пряха готова была сознаться в чём угодно, даже в том, чего не совершала. Но напор Кроноса не мог не вызвать подозрений. Исходя из последних выводов, которые теперь казались всё более и более правдоподобными, можно ли было доверять Богу Времени, который также «невидим»? Сомнения подожгли каждую щепку отчаяния, поднимая пожар паранойи. Макошь снова изменилась в лице, показывая далеко не безобидное равнодушие, а растущую враждебность.
— А может, ты убийца? Хочешь навязать мне свою волю, чтобы свергнуть? Отомстить? — Ветер разгонялся быстрее, перерастая в бурю вокруг Богов. — Ты заволок меня в прошлое, выкинув из прохода. Зачем? Чтобы нейтрализовать? Подставить? Манипулировать? Отвечай! — Мёртвые головки колосьев поднялись в небо, закружились с бешеной скоростью в торнадо. Ветер глухо, словно старое голодное чудовище, выл вокруг, поднимая выше столб пыли. Кусочек неба затянула серая завеса хаоса.
Щелчок крышки часов потусторонним эхом промчался сквозь шквал. Мельчайшие частички почвы зависли в воздухе, создавая завораживающее, но пугающее своей неестественностью зрелище. Ветер стих — воздушные массы тоже остановились во времени. Потревоженный мотылёк взмахнул бархатными крыльями, не закончив действие; вокруг тонкой мембраны его крыльев остались крохотные частицы золотой пыльцы. Мир замер, будто бы подвешенный на тончайшие нити, как марионетки в спектакле, управляемые кукловодом.
— Я никого не убивал, — сжимая и разжимая в кулаке старинные золотые часы со сложными механизмами и рунами, шикнул Кронос.
— Какие доказательства? — парировала женщина сквозь сжатые зубы. Невзирая на остановленное время, буря порывисто возобновилась, чтобы тут же опять поддаться силе Кроноса. Мотылёк не двинулся дальше, успев сделать лишь полвзмаха крыльями. Богиня Судьбы подавила крик, ломая чары Времени вокруг. Отчего-то её собственные силы не отозвались, а на их недостаток болезненно отреагировало всё её существо. — Тебе… тебе ничего не составит лгать. Ничего!
Хаос дёрнулся из пут, подпитываемый мощью Пряхи, однако ветер всё ещё оставался заперт в одном мгновении.
— Я знаю, что сейчас ты не в настроении слушать, но с каких пор я сильнее тебя? — Кронос неотрывно следил за дрожащим пространством, которое никак не могло возобновить своё движение. — Пошло семьдесят две секунды, а ты до сих пор не смогла разрушить обычную остановку времени. — Он переключился на женщину, бледнея, и оттого опять походя на бесчувственный мрамор. Беспокойство тенью скользнуло по тонкой линии губ и отразилось в глазах.
Макошь, не шевелясь, стояла посреди нестабильного смерча, который то начинал свой чудовищный круговорот, то резко тормозил. Напряжение стало почти осязаемо. Золотые разряды с шипением проходили меж зависшими над землёй колосьями и комьями почвы. По виску Богини стекла капелька пота. Сама она еле держалась на ногах, вкладывая всю себя в борьбу с силами Кроноса, уже не из упрямства, а чтобы убедиться, что её немощность — только иллюзия. Треск материи не стихал над полем. Пряха искала силы, дабы дать свободу ветру, но их было недостаточно. Благодатный источник её мощи, незримый и великий, иссох, будто энергия ушла в другом направлении.
— Я тоже это чувствую, — Бог Времени в два широких шага оказался перед женщиной, хватая её и встряхивая. — Соберись. Забудь про смерч. Найди, куда уходит энергия.
Все божества так или иначе имели доступ к течениям сил, пронизывающих всю Вселенную. От их статуса и роли ограничение на энергию было либо очень велико, либо отсутствовало. Полная власть над этим бескрайним запасом принадлежала
Ему, а дальше река энергии, или Поток, ветвилась сначала для основных Богов, потом для менее требовательных к энергетическим затратам, а после разбивалась на смехотворно малые токи для низших божеств. Каждое существо, которое было допущено с
Его позволения к Потоку, могло чувствовать всю так называемую реку, пусть и хуже, чем личный её участок.
Богиня Судьбы позволила себе полностью погрузиться в абстрактные воды, но вместо мощного течения уловила слабый ручей. Мысленно, она проследовала вверх, к истоку, в поисках ответвлений. Энергия никогда не уходила в пустоту, она меняла место и вид, но оставалась в Потоке. Чувствовать ход сил было естественно. Однако чем дальше Пряха «шла», тем меньше ощущала контроль потока, словно кто-то жадно его осушал.
Последствия не заставили себя долго ждать. Боги одновременно пошатнулись, а остановка времени, наложенная вокруг, рассеялась, так же как и вихрь.
— Что это? — потребовал Кронос, снова встряхивая её.
— Не знаю, — свела брови к переносице девушка, сгорбившись и потирая виски. — Мне кажется,
Он всё знает…
— Я не об этом. В Яви слишком много энергии. Я чувствую её.
Они переглянулись.
— Постой, кладбище?
— Пер-лашез. Прорыв Потока.
— Всемогущий… — у Макошь сошли краски с лица. — Если всё из-за нитей…
— В любом случае, нужно остановить это, — Кронос воззвал к энергетическим резервам, чтобы открыть проход.
***
Было что-то удобное в людском суеверном страхе перед смертью. Во всех городах, а в деревнях и сёлах — подавно, можно было найти отдушину. Кладбище. С практической точки зрения оно подходило идеально, чтобы затеряться: пустующее место, одетое в шелка скверных легенд и дурной славы. После захода солнца ряды могил покидали немногочисленные посетители усопших, а на больших захоронениях находились просторные склепы — могильные плиты отлично заменяли стол. На кладбищах были сплошные плюсы. Что до катакомб, то занять подземные коридоры было лучшей из перспектив в любой точке мира. Если Морока найдут на кладбище, спишут на призрака — игру воображения, а в катакомбах назовут результатом кислородного голодания и перепада давления. Увы, пока приходилось довольствоваться довольно обычным захоронением, пусть и расположенным рядом со столицей Франции.
Морок вложил свечу в мраморную руку ангела, сидящего на тяжёлой плите. Подтопленный воск потёк сквозь холодные пальцы гротескной скульптуры, застывая в виде продолговатых капель. Божество сняло очки с круглыми затемнёнными стёклами, чтобы в полумраке начать рассматривать разложенную перед собой карту города. Морок попал в Париж почти сразу же после встречи с отцом. Пускай он обманул Богов, напустив иллюзии, но гордыня не застелила его взора. С
Его подачки или нет, но Макошь догадается, что к чему. Возможно, это займёт полвека, возможно, считанные дни, но к началу огромного спектакля, сценой которому будет весь мир, его режиссёр должен подготовиться. Помимо карты на импровизированном столе лежали фотографии. Волей-неволей, Морок признал отца хоть в чём-то полезным: приёмы воспитания дали фундамент для быстрой адаптации к любой ситуации, времени и культуре, несмотря на врождённый консерватизм. Освоить современные технологии оказалось легче, чем познать тонкости рунного круга. В разы.
Рядом с картой легла книга в плотном переплёте со знаками, завещавшими, что никто, кроме владельца фолианта, не сможет открыть его. Фолиант, всё же, громкое слово для копии блокнота из обычного магазина. Любая украденная или купленная вещь могла отразиться на полотне Пряхи, а сдавать своё местоположение Морок мягко говоря не хотел — слишком наивно полагать, что этим не воспользуются. Приходилось копировать буквально каждую вещь, расходуя огромное количество энергии. Бесследным существование Морока тоже не назовёшь, но делая ставку на привилегию божеств, он мог надеяться на фору в приближающейся погоне.
Замаравший все руки мел, растрёпанный чёрный жилет и по-рабочему закатанные рукава рубашки не имели никакого значения. Морок, откинув с лица кудрявые патлы, открыл фолиант, листая податливые страницы. Заполненный косыми рядами слов и зарисовок, как выполненными в спешке, так и дьявольски детальными, блокнот хранил бесценные знания. Естественно, Морок помнил содержание листов наизусть. Естественно, у него была более солидная и отвечающая негласным представлениям о древних манускриптах книга. Естественно, он параноидально зашифровал самое важное. То есть всё. Естественно, Смерть научил Морока приглядываться к рунам и непризнанным талантам прошлого. Деятельность нескольких алхимиков и магов-культистов явно не компенсировала потерянную веру во всё человечество, но именно они запустили процесс переосмысления. И Морок, со стороны наблюдая за жизнью смертных по приказу отца, делал выводы.
Среди людей есть полезные, правильные особи. Их труд и открытия помогли совершенствовать сочетания рун, изобретённые низшими божествами. Так они компенсировали отсутствие сил Богов и выживали. Так Морок научился творить иллюзии.
А также среди людей есть падаль.
И несправедливость. Много несправедливости.
Морок крепче сжал мел. Божествам не полагалось энергетическое питание равное питанию высших по рангу. Он проворачивал акт воровства сил из Потока энергии без каких-либо сожалений или мучений совести. Поток не иссякает, лишь жадностью богов он не доступен всему Пантеону в равной степени.
Мел с треском рассыпался, рисуя на неровном замшелом полу круг. Морок давил сильно — прореха в линии могла обернуться фатально, ведь не известно, как поведёт себя энергия вне всяких ограничений. Наполнит существо и разорвёт изнутри, лопнув, как передутый шар? Вернётся в Поток, прихватив жизненные силы всех вокруг? Возможно, Морок проверит это на ком-нибудь другом при удачном случае, но пока такого не предвидится, и подставляться он не собирался даже в рамках научного интереса.
Переплетения рун зазмеились в круге, точно сверенные с примером из фолианта. Досконально проверив место проведения ритуала, вплоть до смахивания комков пыли с белых полос, Морок отложил книгу и потушил половину свечей в склепе. Не наступая на меловой рисунок, он сел в малом кругу внутри большого, подобрав под себя ноги. Ритуал он разработал вместе со Смертью, отец позволял ему брать силы из своего Потока, но немного, чтобы любимого сына не поймали на запрещённой практике. На этот раз Морок докажет, что его нужды ничто, по сравнению с потреблением энергии Богами. На одну Макошь уходит почти треть сил, она не обеднеет, если он возьмёт малую часть.
Морок в последний раз проверил рунические письмена на полу, непрерывность меловых линий и собственную готовность.
Отец будет недоволен.
Но он не узнает. Морок не сделает ошибки, что потревожит такую даль, как Навь — владения Смерти.
Ритуальный круг засиял, когда мужчина стал зачитывать активирующее заклинание. В потустороннем свете исказились мраморные лики ангелов. Энергия мгновенно запульсировала в воздухе, давя на само пространство. Материя содрогалась вокруг Морока, сопротивляясь напору Потока, магнитом для которого служила часть рун. Божество под маской человека стиснуло зубы, титаническими усилиями направляя течение сил. Участок Потока, принадлежащий Макошь, ударил по нему сильнее, чем силы, предназначенные Смерти — теперь они казались ничтожными. Толщи энергии из Потока хотели вырваться и вытеснить всё собой.
Морок дал энергии то, чего она хотела. Крошечной пробоины в невидимом барьере хватило, чтобы силы хлестнули прямо из меловых рисунков, подобно крови из раны. Божество стало впитывать их быстро, жадно, голодно. Объёмов всё поступающей и поступающей энергии хватит на многое. С новым глотком сил раскрывалось ещё больше возможностей для Морока. Он заполнился энергией полностью — потрясающий результат для существа низшего ранга, коему такая роскошь не полагается.
Морок не стал противиться победоносной улыбке, растягивающейся на губах. Он усмирил Поток и смог завладеть силами, украденными у Макошь.
Морок. Отброшенный всеми. Усмирил Поток самостоятельно, без помощи Смерти. Взял энергию из сильного течения второго по значимости и способностям божества.
Энергии, однако, такой ход событий был не по нраву.
Давление на руны достигло предела. Пол пошёл рябью, затрясся, хотя никаких внешних причин тому не было — это искривлялась материя под натиском Потока. Белые полосы, нарисованные на плитах, выгнулись и оторвались от земли, сопровождаемые светящейся каймой всего спектра цветов. Ток энергии ломал барьер, выбиваясь на свободу струями.
— Нет! — выкрикнул мужчина в ужасе, забыв о том, что должен быть незаметен. Морок начал так быстро, как только мог, сопротивляться Потоку, накладывая руны на разломы уже не мелом, а энергией. Остановило ли это столь неизбежное и великое, как Поток энергии Богов? Только на считанные мгновения, дающие ложную надежду и осознание полноты провала.
Барьер рун раскололся. Поток вырвался в мир столбом света из пробоины — уничтоженного ритуального круга, который должен был сдержать энергию.
Всё побелело.
***
—
Он убьёт меня, — Макошь прибавила шаг, минуя захоронения.
— Успокойся, — не отставал Кронос. Проход выбросил их дальше от прорыва, чем планировалось, из-за скудных запасов энергии. — Богов нельзя убить, только обратить.
Богиня промолчала. Всё её внимание захватил столб света, уходящий в небо, к которому они подошли почти вплотную. Оставался последний поворот меж склепов, Пряха перешла на бег. Она едва оказалась перед прорывом энергии, как тот занял всё её внимание, вытеснив другие тревоги. Женщина остановилась, смотря туда, где горела линия энергии, не веря глазам. Зрелище страшное и прекрасное. Всё, что соприкасалось с Потоком, дёргалось и хаотично двигалось, как недавно происходило при борьбе сил Судьбы и Времени. Только теперь снять чары и уйти было невозможно.
— Я пришёл сразу, как только почувствовал, — сказал хриплый задыхающийся голос. Смерть опирался на полуразрушенные стенки одного из склепов, как две капли воды похожего на тот, что послужил ядром прорыва. Узорную крышу с тонким кружевом орнамента снёс Поток, обуглились статуи ангелов, а пространство не могло восстановиться из-за воздействия сил и дрожало больше, чем в других местах.
— Что произошло? — из горла вырвался то ли вопль, то ли всхлип.
— То же я хотел спросить у тебя. — Властелин Нави тяжело дышал, потратив запас энергии на долгий переход в Явь из потусторонней Нави. — Произошёл какой-то сбой. Это может быть из-за нитей?
— Я не думаю, что это сбой. Слишком много случайностей произошло за последнее время. Великий… — Богиня закусила губу и отвела взгляд от белой раны на полотне мира.
— Макошь, ты ведь не считаешь, что это
тоже сделал кто-то из нас, — проворчал Бог Времени, чуть ближе подходя к склепу.
— О чём вы? — вмешался Смерть, напрягаясь. Но Боги слишком увлеклись спором.
— Давай проверим раз и навсегда, — не сдавалась Пряха, сгорбившись и растирая виски. — Один прыжок во времени стоит спокойствия за планету?
— Я не буду этого делать, — также стоял на своём Кронос. — Я не буду искать доказательства виновности моих коллег и буду повторять это столько, сколько ты будешь спрашивать.
— Вы считаете, кто-то из Богов убийца? — плоть немного отошла от лица Смерти, чему способствовало нешуточное волнение и потеря энергии.
— Нет, — шикнул Кронос.
— Да, — уверенно кивнула Макошь. — Но что делать сейчас?
«Чертить руны», — мысленно сообщил Смерть, чей облик изменился на скелет. Питать иллюзию просто не осталось энергии. — «Мы сможем закрыть разлом, пока не стало слишком поздно. Людям не стоит долго смотреть на полосу света в небе. Повредятся рассудком так, что Макошь их не переубедит».
Смерть вовремя прервал телепатическую связь, чтобы Боги не услышали: «Морок, клянусь, я убью тебя».
