***
Вершину мира пронизывала аура мощнее, чем окружала Круговорот душ. Прядильня, как венец небес, казалась недосягаемой, и всё же Пряха привела сюда Смерть, давая лицезреть главную святыню. Она не могла перераспределить Богов на должности, не могла и принести в Навь воспоминания о свете Солнца. В конечном итоге кто-то должен был следить за мёртвыми. Единственное, что она знала, так это что Он не ошибся в выборе на роль Несущего Погибель. Никто, абсолютно никто, даже сама Богиня, не справилась бы с правлением в аду лучше, чем нынешняя Смерть. Сидя на вершине мира трудно представить, что где-то там одинокое существо подавляет мятежные души Круговорота и не даёт ни одной нарушить ход вещей. И что он получал взамен? Мрак. Холод. Злостных чертей, за которыми тоже нужно неусыпно следить. Негласно поставленное клеймо изгнанника. По сравнению с этим раскладом, завалы Богини Судьбы клубками душ, готовых к распределению, были не так уж и плохи. — И из-под этого ткацкого станка ты посылаешь людей мне под косу? — Смерть неподвижно стоял, заворожённо глядя на вовсе не обычный станок и прялку с намотанными на неё тончайшими золотыми нитями. — А как, по-твоему, выглядит вещь, управляющая миром? — Как оружие? — Можем провести метание прялки в глаз, — со смешком отмахнулась Богиня. Властелин Нави хмыкнул и более не проронил ни звука, бродя по прядильне и ощущая сосредоточенную здесь энергию, пока Богиня вдруг не проронила: — Меня заботит одна душа, ты должен посмотреть на неё, — она уверенно, со знанием дела выловила из пучков нитей нужную, растягивая на руках. — Из нас двоих не я корпею ежедневно над полотном истории, — пожал плечами Смерть, показывая, что демонстрация ему ничего не дала. — Это существо требует себе энергии, — улыбнулась Судьба, будто говоря о проказах дитя, — вытягивает силы из нитей, близких к нему в плетении. — Занятно, — согласился Смерть, начиная понимать, что к чему. — Это редкость. Примерно так же было с нитями, которые тебе передали для создания низшей нечисти. Но те жизни были выбраны намеренно, а эта пробилась сама, — она улыбнулась ещё теплее, играя с переливами золота. — И что ты будешь делать с этой аномалией, если я не могу взять больше буквально ни черта? Богиня поникла, точно постарела на десятки лет всего за миг, как это происходит со смертными. — Прости, что не предупредила, — тихо проговорила она. — Ты должен пойти за ней на Землю, в Явь, и перерезать нить жизни, чтобы освободить энергию. Да, это аномалия, которую мы могли бы использовать, чтобы создать нечто большее, чем слугу. Но Он вряд ли позволит. Нужно распустить её. — Ты не должна извиняться перед Смертью за то, что призываешь его исполнить долг Смерти, — заверил её Властелин Нави. — Мне совершенно не трудно убить, особенно если того требует сама Судьба. Тогда он узнал, что умеет нагло врать в лицо Богам. Губить на корню уникальный экземпляр, из которого могло бы выйти божество, что за кощунство? Смерть почти что чувствовал, как при мысли об этом сжимается несуществующее сердце. Однако заветные слова, повторяющиеся в голове сами собой, постепенно вытесняли муки совести заложенной в них надеждой. Создать нечто большее, чем слугу.***
Хождение по земной твердыне было само по себе волнительно. Сам факт, что Смерть так близко к людям, удивлял бы обе стороны в равной степени, если бы последние знали о госте из Нави. Он был тих и незаметен. Дар иллюзий, коим наделили Смерть, как никогда пригодился, чтобы не нарушать ход событий и не вмешиваться в происходящее. Люди только начинали осваиваться, строя первые империи на ранее диких землях. Тормозить запущенный процесс совершенно ни к чему — Богиня Судьбы ясно дала понять, что он никак не должен затронуть ни одну лишнюю жизнь. Только одна. Только аномалия. Смерть нашёл её быстро, бредя по следу до принадлежащей ему добыче. И всё же Властелин Нави не мог не наслаждаться тем светом, теплом и живым трепетом верхнего мира. Как же он хотел, чтобы путь продолжался, ведя за собой дальше, просто чтобы он, необычный путник, шёл по залитой рассветным сиянием дороге! Утренний рассвет, Солнце поднималось над землёй, Просыпался лес, восхищаясь розовой зарёй. Над озером стоял, клубился белый туман, В овраге под горою шелестела листва, Луч солнца улыбался и с росою играл, Особенно прекрасны утром эти места. Смерть шёл по земле и думал, что его человекоподобный вид был всего лишь неправдоподобным подражанием настоящей роскоши жизни, что била вокруг ключом. Он согнал иллюзии, принимая облик скелета без мышц или костей. Нет, он определённо не хотел притворяться кем-то другим в тот момент. Продолженье сна, дивная пора, Как божественна природа и проста. Смерть нашёл цель своей вылазки одиноко стоящей посреди степных зарослей почти по колено. Травы доходили бы ребёнку — а это было именно дитя — по пояс, если не выше, не будь он привязан к грубо обтёсанному деревянному столбу. Мальчик был болезненно-бледный, чахлый и чертовски хитрый на вид, несмотря на истощение. В поселении, где он жил, правил культ, как сказала Пряха. Она пообещала, что, воспользовавшись этим, сделает задачу Смерти как можно легче, чуть ли не самолично отправляя душу в Круговорот. Властелин Нави не предполагал, что всё будет так буквально, а его миссия будет заключаться в завершении шаманского ритуала. Верёвка крепко держала ребёнка привязанным к столбу, не давая ногам касаться земли. Сдавленная узлами грудь едва поднималась — мальчик не мог нормально дышать. Его принесли в жертву, оставив беспомощного посреди обворожительной, но коварной природы — то, что она бывает непредсказуема и зла, Смерть знал не понаслышке, пересекаясь с Богиней Природы лично. Несущий Погибель бесшумно приближался к ребёнку, занося появившуюся в костяных руках косу. Он сам не знал, сможет ли убить этот самородок, несправедливо названный дефектом. Выходит, жизненная нить должна разорваться и полностью поменяться лишь потому, что для неё нет места в истории? Мальчик всхлипнул, роняя слёзы на лицо, обветренное из-за долгого терзания солнцем и ветром. Вдруг он заёрзал, пытаясь осмотреться, будто почуял приближающийся конец. А ведь ему просто не повезло дать о себе знать, когда места низших божеств-слуг были заняты… Убить. Смерть вложил в удар все силы, пока сомнения не загрызли решимость. Холодное лезвие легко прошло и через дерево, и через тело, разрубая их пополам. Брызнула кровь. Сухие губы ребёнка приоткрылись в навсегда замершем на них крике. Верхняя часть тела мальчика отвратительно медленно заскользила набок, скатываясь и, хвала Богам, наконец падая в сухоцветы. Точёный кончик косы подхватил из плоти ранее не видимую золотую нить, которая начала извиваться и тянуться к небу. Вместо того, чтобы разрубить и её, высвободив тем самым энергию, Смерть, уже не колеблясь, забрал нить, унося в Навь. В небе голубом облака плывут, как корабли, Тёплый ветерок мчится над поверхностью земли, Ещё не пробудились петухи в деревнях, И рыбаков на озере пока не видать, Коровами истоптана трава на полях, Как здорово, что здесь мне довелось побывать.***
Смерть не беспокоился, что вскоре Судьба узнает о том, что он спас ребёнка. Также он не беспокоился, что Он вызовет его к себе и чтобы укорить, и чтобы вписать дитя в ряды божеств, утвердив все права и дав тому обязанности. Смерть волновался, что жизнь, оборванная молодой, не перенесёт уклады преисподней. Неокрепший облик, собранный из уцелевших частей плоти и энергии, мог повредиться даже от влияния тьмы, которая была повсюду. С выращиванием бесов всё было намного проще: они быстро и без хлопот рождались из заготовленных комков энергии, за считанные часы приобретая стандартный вид. Но как растить человека? Убивать их намного проще, нежели воспитывать. — Ты в порядке? — Властелин Нави нёс дитя на руках, отгоняя Эреба настолько далеко от себя, как только мог. Тьма шипела, точно скалилась, клубилась туманом и заинтересованно лезла к ребёнку, таращась зелёными глазами, горящими в черноте. Мальчик кивнул, таращась на тьму в ответ. — Скоро вы привыкнете друг к другу, — заверял Смерть, уберегая дитя от мрака и мрак от дитя. — Эреб полюбит тебя и защитит, когда настанет пора. Ты ведь теперь тоже отчасти тьма, ты — Морок, запомнил? Мальчик прищурился, не по-детски саркастично выгнув бровь. Если родители называли своих чад солнцами, то Смерть имел полное право звать спасённую аномалию грозовой тучей. — Морок, — подумав, повторил мальчик, одобряя выбор имени. Властелин Нави захотел сглотнуть, хотя в том не было необходимости в божественном воплощении. Каким Богам ему молиться?***
— Как ты уговорил Его?! — в полном потрясении вскрикнула Богиня Судьбы, открыто глазея на сидящего во тьме ребёнка, чья нить жизни теперь была скрыта, ведь он стал полноправным божеством. Мрак, окружавший дитя, явно охранял того, кружась вокруг, как волк над волчонком. Детские ручки легко формировали из темноты вполне похожие на реальные предметы. Простые формы всё усложнялись и усложнялись с тех пор, как в подземное царство ворвалась Пряха. На каком-то этапе своеобразная игрушка приобрела формы, близкие к человеческим, но как только Богиня подошла ближе, Эреб зло заклубился, отгоняя посторонних. — Он был благосклонен, — просто ответил Смерть. — Ничего не составило убедить, что Морок будет так же важен, как остальные божества. В какой-то момент мне показалось, что не я убеждал Его, а Он меня. — Но что он будет делать?! — всё ещё не верила новости Богиня. — Морок? Что ж, они поладили с Эребом, так что могут хранить друг друга. — Зачем кому-либо беречь тьму?! Ладно охранять дитя, но такую тварь, как оживший мрак? Эреб зарычал, мгновенно реагируя на нелестное выражение Судьбы рывком на неё. Богиня со смесью возмущения и ужаса вскинула руки, защищаясь своими силами, но они не потребовались. Морок оказался проворнее. Движением, доведённым до автоматизма, он создал из тьмы цепь всего за миг. Вытянув перед собой ладонь, схватил её, дёрнув на себя вместе с Эребом, вокруг которого закрутилась цепь. Зелёные огоньки глаз в сплошной тьме остыли, становясь едва заметными точками. Мрак вернулся к мальчику, а тот, в свою очередь, соорудил для него мяч, сразу же пришедшийся Эребу по душе. — Да как он смеет! — Богиня Судьбы чуть не вызвала проход, только чтобы увериться в собственной безопасности. — Как твоя псина посмела напасть на представителя высшего ранга?! — Я об этом и говорил, — пожал плечами Смерть, — они берегут друг друга, в том числе и от необдуманных поступков. — Ребёнку не место здесь! Эреб пожрёт его, как только ты отвернёшься! Да как Он одобрил твоё безрассудство?! — Богиня фыркнула, сверля то дитя, то его приёмного отца взглядом брезгливости, ненависти и… зависти? — Что с тобой? — как можно спокойнее спросил Смерть, не узнавая в грубой Мегере прежнюю Макошь, как любил называть Богиню Кронос. Ему ответил уже закрывающийся за Судьбой проход. Больше она не спускалась в Навь.***
Кто бы мог подумать, что рутину мрачной преисподней пошатнёт обычный мальчик. Впрочем, не совсем обычный: по пятам за Мороком клубился Эреб, скалящийся на потенциальных недоброжелателей, то есть на всех. Под такой опекой за преемника не беспокоился даже Смерть. Точнее, беспокоился, но намного меньше. Мрак верно служил и будет служить ему, а то, что Властелин Нави не ошибся насчёт дружбы живой тьмы и дитя, только укрепило союз доверия. Сегодня агрессивность Эреба была ни к чему. По мере того, как Морок рос, — умственное и физическое развитие ребёнка было обязательным условием в договоре с Ним — его потребность в энергии становилась острее. Собранные на равнине у реки, что брала истоки из озёр слёз, нечистые духи и прочие монстры наблюдали, как Смерть, непоколебимый и древний, стоит на коленях вместе с мальчиком. — Большой круг будет накапливать энергию, — он закончил чертить вокруг себя окружность, используя церемониальный нож. — Теперь я, — Морок потянулся к клинку, но отец поднял тот выше. — Он слишком острый, будет больно, а чтобы заживить, нужно использовать силы. — А сил у меня нет, — серьёзно рассудил мальчик, надувшись. — Если не хочешь побираться по лесам и пить сомнительную энергию, как дриады, слушай меня. Большой круг… — Я понял. Он — сосуд. Что дальше? — Неплохо, — проворчал Смерть. — Малый круг внутри большого — защитный. Ты будешь находиться в нём и брать энергию из большого понемногу, ясно? — Барьер, значит, — свёл брови к переносице Морок. — Но почему энергию притянет к кругу? Какие руны мы используем, и почему ты уверен, что они сработают? — Мне нравится твой скептицизм, по неосторожности в ловушку не вступишь, — усмехнулся Властелин Нави. — Ты прав, рун много и каждая из них с характером. Подбирать нужную комбинацию примерно то же самое, что бегать по лесу: можно найти поселение, а можно наткнуться на медведя. К счастью, у нас есть люди. На последней фразе мальчик вздрогнул, вспоминая детали своих мучений перед тем, как пришёл отец. Он не мог винить человечество за их слепое следование указке Судьбы, но горечь смерти не забыть. Жизнь в поселении была не слаще, особенно потом, когда он понял, как сильно зависел от прихоти Богов. — Люди экспериментировали так долго и много, что сами забыли о многих тонкостях, — самозабвенно продолжал Смерть. — Но их старания не прошли даром, теперь ты, Морок, можешь воспользоваться магическим кругом. Удивительно, да? — Так какие здесь руны? — Важны не руны, а вложенный в них смысл. Вместо рун можно использовать и буквы, скажем, древнегреческого, но каждая поправка в кругу — это новый лес со своими медведями. Дай людям ещё пару веков, и они придумают способы улучшить комбинации знаков, просто сами того не поймут. — И как я узнаю, что они что-то придумали? Властелин Нави остановился, почти закончив вычерчивать ряды заковыристых символов. — Ты должен будешь подняться к людям, когда вырастешь, — тихо сказал он. — Ты будешь контролировать Эреба наверху и следить за смертными. Судьба сказала, что ей будет легче, если ты возьмёшь на себя людскую ложь и… Смерть замолчал, не видя причин распинаться перед слугами. Морок вскочил и бежал вместе с Эребом к скалам, не желая даже слышать о людях. Мальчик и его приёмный отец одновременно тяжело вздохнули, находясь далеко друг от друга. Они не знали, что их грызли одни и те же мысли. Какая жестокость! Отправить его снова к людям?! Ни за что!