Я не хочу, чтобы об этом кто-то узнал.

Что делать омеге, которая пару часов назад лишилась крыши над головой, с четырьмя купюрами по пять тысяч рублей, с огромным чемоданом вещей и разьебаной психикой в клочья? Верно, идти в ларек и покупать три пачки любимых сигарет, дым которых обволакивает лёгкие и неприятным ощущением оставляет след на здоровье и в памяти бедного парня. Их вкус никогда не привлекал Антона, но он всегда их курил. Зачем, спросите вы? Для того чтобы побыстрее покинуть этот мир, вот вам ответ от Антона. Иначе для чего ещё курят. Разве есть другая причина? Чтобы остыть, успокоиться, насладиться? Хуйня это всё полная. Если вы хотя бы раз в своей жизни слышали такую фразу от курящего человека — забудьте её. Эти люди сами не понимают зачем курят и для чего вообще начинали увлекаться этой вредной привычкой. Скорее всего однажды решили на приколе сделать затяжку, стрельнув у кого-то, а потом ещё, и ещё, и ещё. В конце концов появилась зависимость, которая ничего хорошего в будущем за собой не понесла, но зато теперь они выкидывают пару сотен купюр в неделю на эти гадостные никотиновые палочки. Также и Антон. Только он стрелял сигарету не на приколе, а на серьезе и с разорванной насквозь душой. Кстати, в «своих кругах» Антона давно ещё прописали в шлюхи не по его воле. Как это получилось? Да просто и непринуждённо. В его достаточно престижной школе был один престижный пидорас, которому было всё позволено, видите ли, внук директора, как никак. Вот и зацепил его Антошка своей внешностью. Но это он ему так лишь сказал, когда намеренно шёл его клеить и уламывать на большее, чем просто общение, а на самом деле этот гнойный альфа просто поспорил с такими же имбицилами на перемене, что сможет уложить омежку в свою кровать и заняться непристойным для его лет делом. Шастун был не из робких, поэтому сразу дал понять, что ловить рядом с ним нечего и уломать не получится. Но на кону стояла немалая сумма для школьников и поэтому тот был не намерен сдаваться. — Ну чё ты ломаешься как шлюха, в самом деле, Антош? Разве я не красив и не привлекателен? — говорил Лёша, смотря на семиклассника перед ним. — Ты привлекателен только моим кулакам, что хотят хорошо так проехаться по твоему смазливому личику, жаль манеры не позволяют, — с прищуренными глазами выплюнул Антон эти слова в лицо парня, старше его на три года. Он никогда не скупился на слова и любил нападать, правда после этого могли быть сложные последствия, что, собственно, и случилось позже. Вечером этого же дня, когда маленький Тоша шёл домой сзади двора школы, в его голову резко прилетел сильный удар, от чего в глазах потемнело, а тело, будто отключилось, перестало слушаться и упало на твердый асфальт. Жаль, что на этом день не закончился, а мучения только начинались. Очнулся мальчишка от невероятной боли между ног. Он резко открыл глаза и начал громко кричать из-за адских ощущений, из-за чего его рот закрыла тяжёлая ладонь. Пытаясь подняться на локтях, Антона быстро и очень резко вернули в прошлое положение, не разрешая даже дёргаться. Подняв глаза вверх, он увидел над собой лицо того самого Лёши, на котором отлично был виден его победный оскал. Антон был далеко не глупым мальчиком, да и к тому же быстро срастил, что к чему. Прямо сейчас его имели в какой-то тёмной подворотне, на холодном и твердом полу. Поначалу он плакал, умолял отпустить, звал на помощь, а после, получая удары в лицо после каждой своей выходки, понял, что это бесполезно. Бесполезно кричать и пытаться остановить шестнадцатилетнего безжалостного насильника. По окончании этого кошмара, как старшеклассник обильно излился в младшего, он пару раз хлопнул его по щеке, проговорив «хорошая сучка, ещё и пахнешь вкусно», привёл свою одежду в порядок и удалился, оставляя изнеможенного хрупкого и маленького Шастуна лежать на сырой земле. После того случая Антон лишь был благодарен богу за то, что у него ещё не было течки и тот мразотный человек не завязал в нём узел. Через пару дней на всю школу была актуальна тема «Антон Шастун продажная шлюха, или как его имели». Ему было невероятно стыдно за это, а после недели от начала обсуждений, он понял, что с этим нужно просто смириться и ходить с гордо поднятой головой, раз уж так вышло. Кстати потом, примерно через месяц, у Антона умерла мать, так и не узнав о страшной трагедии собственного сына. Да он и не собирался ей ничего рассказывать. Это было совершенно ни к чему. Кстати о матери, точно. Антон решил, что первым делом нужно пойти к маме и рассказать ей о сегодняшнем дне. Он пешком отправился на кладбище, до которого своим ходом идти примерно час. Ну ничего, у Антона времени много, а организм молодой и ножки длинные, дойдёт, никуда не денется. Пока он шёл, с чемоданом в руке, он напевал себе под нос мелодию, которую сам только что и придумал. У него конечно есть наушники и он с удовольствием бы послушал в них треки, но зарядка у телефона не вечная, точно также как и у павер банка. Поэтому, решив, что он сам себе радио, он шел и дальше бубнил себе под нос. Наконец подойдя к воротам кладбища, Антон подошёл к миловидной бабуле и поздоровался с ней: — Здравствуйте. — Здравствуй, здравствуй, — поздоровался бабушка в ответ, грустно улыбаясь парню, ведь на кладбище не за праздником приходят. — Дайте пожалуйста две лилии красные, вот эти, — показывая пальцем на две искусственные лилии тёмно-красного цвета. — Девяносто рублей, милый, — озвучивает ценик старушка и вытаскивает два цветка из поддона. — Держите, пожалуйста, — улыбается в ответ Антон и даёт ровно девяносто рублей в руки продавщице. — Спасибо, — и уходит. Отыскать могилу мамы было не сложно. Он давно заучил маршрут до неё и шел как заколдованный, уходя в свои мысли. Лишь ноги шли по назначенному маршруту как по навигатору. Уже подойдя к ограде, Антон будто проснулся. Рядом никого не было, лишь могилы чужих людей, чья жизнь оборвалась в какой-то момент. По телу Антона пробежала холодная дрожь. — «Мама обняла, » — подумал шатен и тепло улыбнулся своим мыслям. Переходя за ограду и ставя свой чемодан у невысокого заборчика, он подходит ближе к надгробной плитке и присаживается на корточки рядом с ней, медленно гладя её. — И тебе привет, мам, — начиная горько улыбаться, здоровается Антон. — А я вот тебе твои любимые цветы принёс, прости, что не настоящие, — вставляя цветы в землю рядом с плитой говорит Антон и садится уже на ограду с землёй своей пятой точкой. — ну все, мам, теперь я свободен как ветер, но ощущаю себя как бомж, — грустно хмыкнув, кутается Антон в свой бомбер. Даже не смотря на то, что сейчас июль, на улице достаточно прохладно. — помнишь я говорил, что отец обещал меня выставить за порог дома сразу после того, как я окончу все одиннадцать лет школы? Так вот, он выполнил свое обещание. Вон там мои вещи все стоят, я всё забрал из своей комнаты, — указывая пальцем на свой чемодан, стоящий от него в трёх метрах, говорит Антон. — Я не знаю, что мне теперь делать, мам. У меня нет крыши над головой, я не знаю на кого поступать и куда подавать документы. У меня в кармане всего двадцать тысяч, это дай бог на месяц хватит. Почему я не устроился на работу и не поднакопил? Мам, ты сама знаешь какая за мной была слежка в этом плане. Этот изверг, живущий со мной в одном доме, делал всё, чтобы я и копейки не получил. Какая там работа, я с горем пополам отложил двадцать тысяч, это для меня неистовое счастье, иначе сейчас сидел бы вообще с дырой в кармане, — уже злобно проговаривает Антон, но быстро остывает. — Мне так тебя не хватает, мам, я так соскучился. Почему ты меня к себе не пускаешь, м? Я же много раз пытался, а ты мне всегда не даёшь, — спрашивает Антон, поднимая взгляд на фотографию на плите и ощущает теплый порыв ветра в своих волосах. — Да, мам, знаю, что ты за меня волнуешься и не хочешь пускать к себе, но поверь, я даже не знаю, что лучше. Возможно гнить в земле намного проще, чем гнить в этом мире совершенно одному и беспомощному. К тому же я омега, мам. Меня изнасилуют и хорошо если один раз, а не несколько. А когда течка будет, что мне делать предлагаешь? Здесь прятаться? Ну да, тоже как вариант, — рассуждает Антон вслух. — Ладно, в любом случае умереть всегда успею, а там посмотрим. Но в любом случае сейчас я не знаю, что мне делать. Слишком запутанно и страшно всё это. Мысли Антона прерывает звук хруста палок слева от него. Он сразу понимает, что сзади него кто-то шагает и в миг напрягается всем телом, но стоит ему повернуть свою голову, как он замечает статного мужчину. Он одет в достаточно дорогой на вид костюм, на руке виднеются немалых денег стоимости часы, на стопах чистые лакированные туфли, а в руках около десяти роскошных георгин. Незнакомец бросает секундный взгляд на Антона, а после, не заостряя на мальчишке никакого внимания, заходит за соседний такой же небольшой заборчик с черной плитой на надгробии и тихо произносит: «привет, мам». Антон тихо хмыкает и отворачивает свою голову о незнакомца, теряя к нему какой-либо интерес, продолжая беседу со своей родительницей. — Так вот, мамуль, я пока у тебя здесь поживу, ладно? Ты не будешь ведь против? — снова чувствуя ветер, что ерошит его волосы, Антон по тёплому улыбается и прикрывает глаза. Для него ветер давно ассоциируется с мамой, ведь она всегда к нему так прикасается и пытается передать частичку себя таким необычным, но очень умным образом. Он всегда любил ветер, с похорон матери так точно. — Спасибо, мам, ты у меня лучшая. Я не знаю сколько буду тебя здесь теснить, но обещаю, что не буду мешать тебе. По крайней мере буду стараться, — вновь грустно улыбаясь и открыв свои глаза, произносит Антон. А ведь правда, сколько он сможет тут находиться? А не выгонит ли его сторож? А если замёрзнет и конечности откажут? А, оно и у лучшему. Меньше в будущем мучиться будет. Спустя примерно получаса с начала прихода загадочного мужчины, Антон пересел поближе к заборчику, оперевшись о него спиной и прижав к груди свои колени, сложив ноги пополам. Он ощущает рядом с собой присутствие ещё одного человека в черном солидном костюме. Антон не пытался вслушиваться в его слова, что он выговаривал своей, видимо, такой же покойной матери как и у Антона, но голос того явно был как усыпляющее средство для Антона. Тембр незнакомца был невероятно приятен на слух, голос дурманил разум и заставлял уйти в небытие на некоторое время, а после, в перерывах своих монологов, давал прийти в себя вновь, чтобы после также унести в небытие и успокоение на пару минут. Антон сам не понимал как, а самое главное почему голос незнакомого мужчины на него так действовал и так сильно нравился парню. Он слушал будто звучание нот мелодии, прикрывая свои уставшие и красные от того глаза, кутаясь в свой на несколько размеров больше него самого бомбер, пытаясь создать ощутимость безопасности и тепла. Выходило прекрасно, и пусть это было даже не надолго. Ровно до того момента, как уйдет этот незнакомец сидящий в нескольких метрах от самого парня. В какой-то момент Антон почуял сильный запах своей любимой корицы и его будто одурманило, он будто окунулся с головой в некую эйфорию. Как жаль, что она ушла вместе в тем мужчиной через несколько лучших минут, также забирая с собой низкий тихий голос. — Какой у него великолепный голос, — вслух произносит Антон. — нет, я серьезно, мам, ты слышала? Боже, это же великолепно. А ещё у него был очень приятный запах корицы. Статный альфа, да ещё и с таким вкусом, — задумчиво рассуждает Антон. — наверное, у него много омег в постели, ну или же наоборот покорная и любимая омега под боком, возможно даже с детьми. Такие обычно никогда не остаются в стороне, — тихо помеиваясь заканчивает Антон и, не произнеся больше ни звука, вновь прикрывает глаза и начинает засыпать в сидячей позе, напоследок прокручивая у себя в голове мысль о том, что, возможно, это просто своеобразный парфюм мужчины и никакой не естественный запах.