Я не хочу, чтобы об этом кто-то узнал.

Да что вы знаете о счастье? Наверно, многое. А вот Антон мало что знает. А ещё, непонятно почему и главное зачем он согласился с абсолютно незнакомым мужчиной лет так на пять его старше поехать в известное кафе на предполагаемое «собеседование». Почему? Шастун не мог найти сам себе ответ и оправдание, поэтому решил отложить это на задний план и рассуждения на вечер. Сейчас он едет в достаточно дорогой машине по центру Москвы и из-за чего-то абсолютно спокоен. По машине распространился запах корицы, как Антон уже успел понять — это запах Арсения. Но единственное, что смущает Антона — почему его запах кажется таким притягательным и заглушает все вокруг? Обычно от альф так не несёт. Да, конечно, они имеют свой запах и их можно почувствовать, но только если ты намеренно будешь водить носом по его шее и пристально изучать каждые нотки. С омега и с точностью наоборот. Их запах хорошо слышен, достаточно просто постоять рядом с ним несколько минут, но опять же, он не слишком сильный. Он не окутывает тебя, ты чувствуешь и другие запахи, например, если эта омега надушилась духами, то как раз этот самый запах абсолютно полностью перекроет настоящий. Садясь в машину к брюнету, Антон не чувствовал опасности. От чего-то его наоборот тянуло и хотелось развязать свой язык, заводя незамысловатую беседу, но Антон держался. Он не хотел отвлекать водителя от его дела и решил просто молча ехать до пункта назначения. Постепенно, он начал уноситься в свои мысли и рассуждения на другие темы, но обратно в реальный мир его вытащил уже знакомый и достаточно приятный голос: — Антон, а можно задать тебе вопрос? Но он странный правда и немного нелепый, — смущённо улыбаясь, говорит Арсений, кидая на младшего секундный взгляд, а после вновь устремляет своё внимание на дорогу. — Да, конечно можно, задавай, — без задней мысли сразу соглашается Шастун. — А почему ты так спокойно себя ведёшь? Нет, не подумай неправильно, я даже очень рад этому и правда спокоен сам из-за того, что тебе комфортно, просто обычно омеги очень хрупки и осторожны. Есть много альф, что ходят с плохими намерениями. — Ну ты же без них со мной познакомился? Без этих намерений? — резко задаёт вопрос Антон, сразу после Арсения. Посмотрев на него и задержав взгляд на пару секунд, он замечает, как у голубоглазого на щеках появляется смущённый румянец. Да ладно, Шастун, загнать альфу в краску? Да ты, оказывается, ещё можешь удивить! — Что? Нет! Конечно нет, без них, — поспешно начинает тараторить Попов, на мгновение теряясь до состояния онемения, кажется, мозга, но потом резко собирается с мыслями. — Ну вот и отлично, я это почувствовал. Кстати, я не из робкого десятка, жизнь многому меня научила. Но честно говоря, я и сам не понимаю какого черта сейчас делаю здесь, в неизвестной мне машине, с человеком, которого знаю от силы полчаса, но почему-то мне не страшно. Я не могу сам себе это объяснить, так что тебе уж тем более на этот вопрос не отвечу, — тихо посмеивается Антон и чешет нос. Со стороны выглядит как маленький выброшенный на улицу котёнок, которого, по чистой случайности, подобрали, покормили, погладили и уложили спать. Возможно, Антон бы действительно начал мурлыкать сейчас как кот, ведь ему тепло и компания вроде неплохая. Кстати, о тепле. Арсений ещё на кладбище заметил дрожь в теле Антона, но изначально думал, что тот просто боится. А после, спустя некоторое количество времени, Арсений понял, что тот просто напросто замёрз, причем неплохо так. Хоть старшему и было тепло с самого начала, но он решил пожертвовать своим комфортом ради другого человека. Возможно, ему даже в карму это засчитается. После того небольшого диалога в машине парни больше не разговаривали, слушая тихо играющее радио. У них не было какого-то смущения друг перед другом, они не боялись сделать лишнего движение или ляпнуть что-то не то. Им было более чем комфортно в компании друг друга, хотя, по сути, они ведь совершенно незнакомые друг другу, верно? — Приехали, прошу выходить, — проговориив это, Арсений открывает дверь автомобиля и выходит из нее первым. А Антон даже расстраивается на мгновение. В машине было очень комфортно, уютно, а самое главное — тепло. Кстати, об этом. Антон ещё в самом начале поездки заметил, как Арсений включает подогрев кресел, но также отметил, что Попов, вроде как, не замёрз. Нос был не красный, руки тоже, он не трясся, не пытался ещё на кладбище согреть свои руки, к примеру, выдыхая на них теплый пар изо рта. На секунду у младшего даже появляется мысль, что Арсений специально для него пожертвовал своим комфортом, но потом вспомнил, что вряд-ли ради него кто-то чем-то готов пожертвовать, к тому же незнакомец с улицы. За своими рассуждениями Шастун провел не как он думал, всего секунду, а где-то в пять раз больше. Из-за этого Арсений обошел машину и открыл дверь прям перед Антоном, протянув свою руку, чему шатен был приятно шокирован и несмело заулыбался. Приняв такой жест, Антон вложил свою руку в теплую и большую ладонь Арсения, сразу чувствуя прежнее тепло. И вроде бы, июнь на дворе, как Антон мог замёрзнуть летом? А он вам ответит, что абсолютно легко и непринужденно. Для него замёрзнуть в тридцатиградусную жару — дело секундное, а тут ещё и утро, солнце лишь начинает нагревать всё вокруг. — Согрелся? — спонтанно спрашивает Арсений, когда Антон полностью встаёт на ноги и аккуратно закрывает дверь чужой машины. — А ты? — вопросом на вопрос отвечает Антон, слыша писк, удостоверяющий о закрытии и блокировки машины. — А я и не замерзал, — честно отвечает Арсений, дёргая плечами вверх вниз, тут же вскрывая все карты. — То есть ты включил из-за меня печку и все это время сидел жарится, жертвуя своим комфортом? — напрямую спрашивает Антон. — Ну, я не жертвовал своим комфортом, мне было более чем удобно, а вот ты весь озяб. Я решил тебе помочь согреться. Антон приоткрыв рот стоит и хлопает глазами. Он правда не знает, даже не понимает, что ему отвечать. Да не верит он в то, что этот мужчина просто так к нему расположился и просто так помогает, например, с тем же самым устройством на работу. Шастун более чем уверен, что отрабатывать всё же придётся. И хорошо, если отрабатывать придётся без жертв и насилия. — Ну что же, пойдём, — видя немалый ступор младшего, говорит Арсений и несильно, почти невесомо подталкивает младшего к массивным дверям входа. Тот, просыпаясь спустя некоторое время уже оказывается в помещении. — Снимешь бомбер? Или ты не согрелся ещё? — спокойно и очень по-доброму спрашивает Арсений у Шастуна,.ожидая ответа. Тот пару секунд думает и отвечает: — Нет, я, пожалуй, в нем посижу, ещё не до конца согрелся. Ты же не против? — спрашивая у брюнета, смотрит в его глаза Антон. — Конечно, конечно, как тебе угодно. Пойдём за тот столик, — показывая на стол в углу зала, предлагает Арсений. Зеленоглазый лишь кивает пару раз головой и двигается за старшим. Место достаточно приятное и романтичное. Кафе сделано в мятно — розовых тонах, пересекаясь с нотками сиреневого и серебристого цвета. У персонала красивая форма, пастельных тонов, что очень гармонирует и не позволяет картинке расплыться. Все ходят с добрыми улыбками, никто не кричит, на фоне играет расслабляющая музыка, чему Антон приятно удивлён. Дойдя до столика, Арсений сначала смотрит, как усаживается Антон, а после и садиться сам. Узнав хозяина заведения, к ним уже спешит одна из девушек — официантов и подходя ближе, начинает: — Здравствуйте, Арсений Сергеевич. Здравствуйте, — здороваясь также с гостем напротив брюнета, говорит девушка. — Желаете что-нибудь заказать? — Да, Ева, но чуть позже. Дай нам, пожалуйста, одно меню, а после мы тебя позовём. — коротко просит альфа, а после, спустя пару мгновений в его руках оказывается меню. — Спасибо, пока ты можешь быть свободна. — девушка, после сказанных ей слов, улыбается и, развернувшись, уходит. — Антон, выбирай, что ты будешь? Могу посоветовать очень вкусный ягодный чай, я от него просто в восторге. Ещё есть один десерт, вот, — быстро открыв меню и соориентировавшись по страницам, Попов указывает пальцем на воздушный чизкейк, от одной только картинки которого хочется хотя бы облизнуть его. Антон только хочет сказать, что готов его попробовать, как опускает взгляд на цену и былая уверенность угасает. Простите, но двести рублей отдавать за один кусочек он чисто физически позволить себе не может. Возможно, когда нибудь потом, но точно не сейчас. — Нет, спасибо, я не голоден, — очень скомкано и даже с уколом грусти отвечает Антон и откладывает меню от себя подальше, чтобы меньше соблазняться. Арсению два и два сложить не сложно, именно поэтому в следующую секунду он выдает тихое: — хорошо, я понял тебя, — а после подзывает к себе ту самую официантку, озвучивая тот самый чай и чизкейк, про которые он так аппетитно рассказывал, а после, также добавляет в свой чек ещё пару десертов. Антон мысленно проклинает всех и всё, ведь в его голове складывается абсолютно логичная картинка: Арсений заказал себе еды и чай, видимо, он ещё не ел с утра. И сейчас, на, так сказать, собеседовании, он будет сидеть и вкусно уплетать еду из своего же кафе, соблазняя Шастуна и его желудок на покушение убийства оставшихся крошек в чужой тарелке. И вот хотел бы он по хорошему сейчас обидеться, но ведь не на что, да и не на кого. Не может же он обижаться на почти незнакомого ему человека, которого он знает от силы час, в самом деле! Спустя около пятнадцати минут, та же девушка приносит на своём подносе около пяти достаточно больших кусков тортов и чизкейков, а также чай. — Пожалуйста, приятного аппетита вам, — также же радостно говорит девушка и спешит удалиться, как в ответ слышит спокойное: — Спасибо. После этого слова, Арсений смотрит на совсем потерявшегося омегу и понимает, что всё придётся брать в свои руки. Он наливает в две кружки горячий чай и пододвигает эту посуду мальчишке прямо под нос, также придвигая к нему ближе тот самый клубничный чизкейк, не забывая отдать вторую вилку. — Это тебе, — комментирует свои действия Арсений и улавливая на себе ещё более потерянный взгляд, перемешанный вместе со страхом и сомнением, добавляет. — все за мой счёт. Приятного аппетита. — Спасибо большое, но не стоило. Но всё равно спасибо, — всё также несмело говорит Антон и беря вилку в свою руку, вдруг спрашивает: — а как же собеседование? — Сначала завтрак, Тош, — коротко говорит Арсений, а у Антона внутри всё резко переворачивается от последнего слова. Тоша. Так его называла лишь мама и больше никто. Лишь она могла ласково будить мальчика этим именем. Только она смела. К этому типу имени Антон относился очень ревностно и никому не позволял его произносить кроме покойной мамы, но…почему-то сейчас не было ни капли агрессии и чего-то негативного, лишь непонятное ощущение…приятного осадка на душе? С этим парнем явно что-то не так, и, видимо, скоро ему понадобится серьёзное лечение…