После того, как Арсений обнял и притянул к себе поближе младшего, он начал чувствовать, как тот постепенно успокаивается, что действительно радовало. Непонятно почему, но сердце у брюнета было не на месте, когда он увидел слёзы и общее состояние Антона. Внутри будто бушевал шторм, грозят выплеснуть за пределы души Арсения. Но долго думать об этом альфа не смог, ведь через несколько мгновений, тело младшего стремительно начало обмякать прямо в его сильных руках.
— Тош? Антон, ты в порядке? — понимая, что тот никак не откликается, Арсений плавно уложил омегу на соседнее сидение и понял, что тот потерял сознание, не в силах справиться с такой нагрузкой. Защитная реакция организма дала о себе знать.
Опустив кресло в лежачее положение, в Арсении проснулось желание осмотреть парня. Душа будто делала этого, без согласия своего хозяина и глаза брюнета устремились на молодое лицо. Залегшие мешки под глазами, впалые щёки, достаточно острые скулы, пухлые бледные губы, потерявшие свой румяный цвет щёки. Ушки у Антона были большие, но ему было очень к лицу. Милые золотые кудряшки, что завораживали своими завитками. И вроде бы можно это всё сослать на усталость и недомогание из-за бессонницы, но то, что Арсений увидел следующим — повергло его в шок ужаса. Опустив взгляд на шею, Арсений увидел красные, местами бордовые пятна. Конечно, для начала он подумал, что у Антона есть партнёр и это дело точно не для глаз брюнета, но после, остановившись на этом участке тела подольше, он заметил конкретный след ладони на шее омеги.
След от удушья.
Лицо Арсения с каждой секундой обретало всё больше и больше красок вместе с эмоциями, что по направлению двигались далеко не в положительную сторону. Внутри начала бушевать неимоверных размеров агрессия, злость, ярость. Альфа внутри мужчины рвал и метал, был готов разорвать того, кто посмел коснуться этого беззащитного парня по-видимому, без его разрешения на это действие. Арсений недоумевал. Как можно причинять боль омегам, беззащитным и таким чувственным существам?
— Боже, милый, кто с тобой так обращался? — вслух, но тихо проговаривает Арсений, боясь думать, в каких условиях и что точно происходило в то время, когда этот отпечаток остался на шее мальчика. И как мужчина раньше не заметил?
Следующие части тела, что попались на глаза старшего — были руки. Признаться честно, они были невероятно изящны, красивы и привлекательны. Их хотелось взять в свои ладони, рассмотреть досконально, даже поцеловать, но только после разрешения их хозяина. Что же, первый пункт Арсений всё-таки выполнил. Он взял одну ладонь в свою и тут же растерялся, будто беспомощный котёнок, что попал в лес. Руки младшего были холоднее, чем погода поздней осенью. Они были ледяные и Арсений хотел это исправить. Он незамедлительно включил в машине печку и накрыл Антона своим небольшим серым пледом, что всегда был в транспорте альфы, на случай длинных поездок.
Но руки он всё же из-под пледа достал. Временно, естественно, лишь для того, чтобы посмотреть. Ладони были лёгкими, но за счёт колец и браслетов утяжелялись. На тонких пальцах красовалось красивое серебро, что было так к лицу омеге. Браслеты тоже были красивые, без лишних деталей и перебора. Но за браслетами Арсений вдруг увидел короткую красную линию. Аккуратно отодвинув их и приподняв рукав бомбера ближе к локтю, Арсений растерянно и даже напугано смотрел на руку Антона, не понимая, как сейчас реагировать и что вообще думать. На тех местах, где проходили вены — у парня красовались порезы. Их были десятки, новые и старые, глубокие и совсем поверхностные, но каждый порез был по своему страшен и вгонял в ступор альфу все больше и больше. Порезы были вдоль и поперек, прерывистые, кровавые. Какие-то были кривые, будто сделаны второпях, а некоторые будто специально мучительно долго выводили, чтобы добиться идеального пореза.
Арсений белел. Белел с каждой секундой всё больше. Он просто не мог понять то, как этот невероятно мягкий и хрупкий омега был изнеможён этой жизнью, что прибегнул к таким действиям? Он не мог себе даже представить при каких обстоятельствах были нанесены эти линии, что в будущем оставят шрамы, кто или что его заставило делать эти ужасные вещи с собой? Каким невероятно сильным человеком нужно быть, чтобы после этого всего продолжать жить как обычно, улыбаться, культурно со всеми общаться и оставаться милым омегой, что не подала ни один признак даже немного намекающий на слабость? Для Арсения это за гранью фантастики.
— Боже, бедный парень. И за что тебя жизнь так крутит - вертит? — задал Попов риторический вопрос в пустоту. Аккуратно вернув рукав и браслеты на прежнее положение, Арсений укутал младшего в плед ещё уютнее и плавно нажал на педаль газа, не привыкшая скорости больше чем семьдесят км/ч. Ехать по назначенному ранее маршруту Арсений больше не был намерен. Сейчас младшему нужен только покой и отдых, не более. Именно поэтому брюнет сворачивает с прежнего маршрута и выдвигается в противоположную сторону. К дому.
К своему дому.
***
Приехав на место, Арсений выходит из машины на свой двор и обходя её спереди, следом открывает пассажирскую дверь Антона. За всю достаточной длинную поездку Шастун не проснулся ни разу. Он сладко посапывал рядом с Поповым, иногда произнося во сне что-то невнятное, из-за чего Арсений думал, что тот проснулся, но каждый раз ошибался.
Брюнет аккуратно снял плед с мальчишки, убрав его на заднее сидение и отстегнул ремень безопасности от кресла. После, он просунул руку под спину и колени Антона, как можно нежнее и осторожнее вытаскивая его из машины. Нажав на брелок от иномарки, та заблокировалась, оповещая своего хозяина характерным звуком и тот двинулся в сторону дома. Чудным образом подцепила ручку входной двери пальцами правой руки, дверь поддалась и впустила двух человек в дом. Не снимая обуви, Арсений прошел к лестнице, а после поднялся на второй этаж и двинулся в сторону своей спальни. Уложив Антона на просторную, двуспальную и мягкую кровать, брюнет самостоятельно снял обувь с ног младшего, а после, удалился вместе с ней в прихожую, закрывая за собой дверь в комнату.
— Здравствуйте, Арсений Сергеевич, — вежливо поприветствовала домохозяйка Ира хозяина дома и улыбнулась.
— Здравствуй, — измученно ответил Арсений, не желая сейчас вести дружескую беседу с девушкой.
— А что это Вы в обуви на второй этаж поднялись? Раньше не делали так, — начала задавать вопросы девушка.
— Да так, неважно, — отмахнулся Арсений. — я вот, как раз сейчас спустился обувь снять и раздеться наконец, — ставя свою обувь и обувь Антона в обувницу, ответил Арсений уставшим голосом. От взгляда девушки не ускользнул тот самый момент, когда Арсений ставил вторую пару кроссовок рядом со своей. Таких девушка явно не припомнит и задаётся очередным вопросом, решая произнести его наконец вслух.
— Арсений Сергеевич, у Вас гости?
— Ир, какая же ты любознательная, — уже с некой агрессией отвечает ей Арсений, теряя желание отвечать этой особе. — Да, гости, но не волнуйся, от тебя ничего не требуется. Просто отдыхай и наслаждайся вечером. Я буду у себя, приятного вечера, — после этих слов, Арсений быстро ретировался на второй этаж.
— Доброго, — тихо, вслед произнесла Кузнецова, поднося руку к лицу и прикусывая один нарощенный ноготь.
Ирина Кузнецова — домработница у Арсения. Она бета без пары. У неё темно-русые волосы, карие глаза, невысокий рост, симпатичная внешность и худая талия. Она ухоженная девушка, следит за собой, одевается со вкусом, а ещё вот уже как пару лет ей симпатизирует Арсений. Всё-таки жить с таким человеком под боком, быть у него дома чаще, чем он сам, постоянно чувствовать его аромат корицы и не сходить по нему с ума — требует многих усилий, коих у девушки не было, да она и не хотела их применять против такого статного мужчины. У бет нет истинных, поэтому что терять Кузнецовой? Правильно — ничего, а второго такого шанса может уже и не быть. Именно поэтому девушка пытается взять все в свои маленькие женские ручки, но пока что ничего не выходит, из-за чего в ней постепенно закипает злость. Сейчас, стоя у барной стойки на кухне и отпивая из кружки кофе, она листала ленту очередной социальной сети, как вдруг услышала щелчок входной двери. Она сразу поняла кто пришёл, ведь больше некому. Подбежав к своей сумочке, Ира быстро, как ей казалось, достала из нее маленькое зеркальце, и припудрив лицо, она натянула свою фальшивую улыбку. Выйдя в коридор она никого не увидела, но сразу услышала шуршание на втором этаже.
— Даже не поздоровался, — досадно отметила шепотом девушка. Только она начала разворачиваться, как тут же услышала топот по лестнице и огонёк внутри вновь загорелся. (Дальнейшие действия вы уже видели немного выше).
***
Пройдя вновь в свою комнату и прикрыв за собой дверь, Арсений сразу уставился на свою постель, где лежал Антон. Тот ворочался, что-то шептал себе под нос, сжимал и вновь разжимал свои кулаки. На его лбу были капли пота, от чего Арсений встревожился. Температура? Просто кошмар такой снится серьезный? Может жар?
Подойдя к своему столу, мужчина достал сухие салфетки и, достав одну, вновь двинулся к парню. Аккуратно собирая салфеткой капли пота с лица младшего, Арсений увидел смену эмоций на лице мальчика, что сменялись с тревоги на покой. Но после того, как лицо Антона стало вновь сухим — проблем не уменьшилось, а только прибавилось. Шастуну нужно измерить температуру. Тут же Попову вспомнилось наставление его матери, что говорила раньше:
— Арсюша, чтобы понять, есть ли у человека температура, нужно приложить свою ладонь к его шее или губами коснуться его лба. Так ты точно поймёшь.
Арсения напрягал тот факт, что он не мог определить температуру руками. С самого детства он привык измерять ее как мама сетовала, губами. Так и проще и почему-то приятней, особенно мерить температуру родителям. А другим людям как, спросите вы? Знаете, а брюнету не так уж и часто приходилось измерять температуру чужим людям!
Чувствуя себя немного
сильно скованно, Арсений просто пытается смириться. Ну не жабу целует, в конце-то концов! И в следующую секунду припадает губами к лицу младшего. Чувствуя, что лоб холодный, Арсений успокаивается, но вот его сердце наоборот, начинает заходиться в бешеном темпе. Душа делает кульбит, что-то внутри будто загорается и ставит зелёный флажок. По телу проходятся мурашки, заставляя альфу сильно вздрогнуть. —
что это было? — проносится мысль в голове Попова. Отстраняясь от парня, Арсений понимает, что мальчишку, по хорошему, нужно раздеть и накрыть теплым зимним одеялом, под которым обычно спит сам брюнет.
Стягивая с Антона всю верхнюю одежду, оставляя его лишь в трусах и футболке, Арсений бережно укрывает его своим любимым одеялом, а сам достаёт из-под кровати второе и ложится рядом с ним, на вторую половину кровати.
Впервые за столько лет Арсений лежит в этой холостятской кровати не один и чувствует себя от чего-то по необычному комфортно.
