Карточный долг

— Проходи же, не стой, — Рокэ взял дело в свои руки, сделал приглашающий жест. — Устал с дороги? Надолго к нам? — Утром улетаю в Варшаву, — Ричард оказался совсем рядом, Рокэ уловил знакомый запах его парфюма. — Устал. Устрой мой чемодан, будь так добр. Дом быстро погрузился в приятную возбужденную суету, какая всегда возникает, стоит в дом прийти гостю. Гвен разместила Ричарда в спальне на втором этаже, в противоположном конце коридора от их общей. — Подальше от детских, — пояснила она. — Так никто вас не потревожит. — Вы ведь познакомите нас? — попросил Ричард. — Я не слишком подхожу под определение доброго дядюшки, но мне все же очень хотелось бы повидать детей Рокэ. У меня есть подарок. — Вот как, — проговорила Гвен. Взгляд ее стал цепким. Рокэ тоже ощутил странное волнение от возможности того, что Ричард увидит Берто и Тави. Он так об этом сказал… Показалось, будто Ричард не до конца верил, что у Рокэ в принципе могут быть дети, и он хочет взглянуть на эдакую диковинку. — Они гуляют с няней, — прочистив горло, сказал Рокэ. — Если останешься на ночь, разумеется, вы встретитесь. Не прятать же их, право слово. — Спасибо, — и опять что-то очень странное промелькнуло в его интонациях, но Рокэ так и не понял, в чем дело. Он испытал странное облегчение, когда дверь за Ричардом закрылась, и они с женой остались наедине. Впрочем, длилось это недолго. — Какого черта? — уже совсем другим тоном сказала Гвен, когда они вдвоем спускались по лестнице. Рокэ хотел дать указания Кончите по поводу ужина, а Гвен, видимо, возвращалась в своей кабинет. — Уточни. — Это Ричард Окделл. — Очевидно, так и есть. — Почему он в нашем доме? — она остановилась, обернулась и посмотрела на Рокэ снизу вверх, требовательно и зло. — Мы были близки когда-то, — пожал он плечами. — Видно, взыграла ностальгия. — Это Ричард Окделл, Рокэ. Очень богатый и очень умный сукин сын, который из говна и палок построил хренову империю. Вы были близки когда-то? И ты про это ни разу не упомянул? Он подавил рвущийся наружу смех. Представил на минутку, как бы мог рассказать ханже-женушке эту историю — и чуть не пополам согнулся от хохота. — Я был очень юным. Чудесное было время, — вместо этого он просто фальшиво улыбнулся. Пусть думает, что хочет, в конце концов. — Тебе было восемнадцать, когда мы познакомились. «Что она хочет услышать?!», — в душе Рокэ подмывало сказать Гвен какую-нибудь бестактность навроде «Он выиграл меня в карты, а потом увез из дому и таскал за собой по всей Европе, как домашнего любимца», но все это непременно закончилось бы скандалом, которого допустить было никак нельзя. Ричард был в его доме. Отдыхал в комнате, где обычно останавливались Карлос с женой. К черту женушку с ее неудобными вопросами — Рокэ очень хотел, чтобы сегодня под этой крышей было мирно и душевно. — Еще до тебя. Нас познакомил брат, они общались, — сказал он, только чтобы что-то сказать. До Рокэ запоздало дошло, что Хуан не мог не знать хоть части этой истории. Окделл его нанимал, в конце концов. Не захотел рассказать об этом Гвен? Не посчитал это важным? Та не удовлетворилась ответом, конечно. Сощурилась, как кошка, глядящая на воробьев в луже. Потом будто что-то для себя решила, отодвинулась в сторону, пропуская Рокэ вниз. — Поступай, как знаешь, дорогой муж, — сказала она сухо. — Я не могу тебе советовать, верно? Помни только, что у нас с тобой дети и бизнес. Не нужно ставить их под удар из-за человека, которого не видел столько лет. — Ты тоже не забывай, что у нас с тобой дети и бизнес, — вернул шпильку Рокэ. — Окделл может быть милым, но лучше не дергай его за усы. Следующий час прошел в хлопотах. Рокэ хотелось, чтобы все в доме было идеально. Он не мог показать Ричарду свою идеальную семью, которую так хотел все эти годы, потому что никогда не была она таковой, но хотя бы дом обязан был произвести впечатление. Он переговорил с горничными и кухаркой, отправил помощника на склад за Девичьей слезой, проверил, все ли готово на веранде. За окном медленно темнело, на апельсиновом дереве зажглась гирлянда. Рокэ не заметил, как заснул. Прилег отдохнуть — пострадавшая в аварии нога иногда ныла — и провалился в сон, словно кто-то ударил его по затылку. — Что это ты делаешь? — окликнул его Ричард.