Сказка ложь, да в ней намек

      Жаловаться бармену — пафосно и даже как-то пошло, поэтому Генри только пьёт, поглядывая на симпатичную Рони, которая с усмешкой протирает бокал тряпкой, но тоже молчит. В баре в этот час никого, да и Генри сам не знает, зачем он здесь, разве что полюбоваться на задорные глаза хозяйки.       Рони почти даже не любопытно, зачем этот мужчина пришел сюда снова, заказал пиво, ответив, что для виски рановато. Она просто разглядывает его куда внимательнее и отмечает, что ей совершенно точно нравится то, что она видит. К ней не так часто приходят вот такие вот симпатичные и необычные. Он ведь писатель, а значит творческая личность. А у творческих обычно мозги немного набекрень, зато какие фантазеры.       — Знаешь, я раньше катался на мотоцикле, — зачем-то говорит он. Над его верхней губой тает пенка от пива и взгляд Рони зацепляется за это.       — Это даже не удивляет, — Рони продолжает ухмыляться. — Меня бы покатал?       Да, это звучит как флирт, определенно. Неужели он тоже интересен этой яркой женщине? Она же вся такая чертовка, королева за барной стойкой, творящая шейкером настоящую магию, пьянящую всех гостей ее заведения. Нет, Генри она определенно цепляет, хотя обычно ему кажутся слишком легкомысленными те, кто носит серьги-кольца и завязывает полы рубашки под грудью. Кстати последнее на Рони вовсе произведение искусства. В прошлый раз на ней была простая черная футболка, сегодня же борцовка с глубоким вырезом почти не оставляет места воображению.       Рони взгляд Генри определенно льстит. Она никогда не смела усомниться в собственной привлекательности, но это нечто другое, слишком распаляющее, но ни капельки не грязное. Ну да, он же писатель, а значит в каком-то смысле художник. А раз уж она теперь нежданно негаданно натурщица, имеет право на вопрос:       — Ты бы написал обо мне?       Генри чуть не давится пивом и отставляет кружку в сторону. Что за игру она затеяла? Он же упоминал, что пишет детские сказки.       — Думаю, ты не совсем мой жанр.       Это звучит не так, как задумывалось, даже немного обидно, но Рони лишь вскидывает бровь и тоже убирает бокал в сторону. Она смотрит внимательно, но с той же игривой искоркой, и Генри невольно задумывается, кем бы она могла быть в его сказках? Точно не феей и вряд ли принцессой. Рони слишком сильная и точно знает, чего хочет — не ей бегать по лесам распевая песни. Но и с мечом ее представить — дурное дело! Доспехи бы досадно скрывали прекрасные изгибы — это просто преступно.       — А мне кажется, из меня вышла бы обаятельная злодейка, — Рони произносит это так, что Генри немедленно соглашается. Мысль о том, что он был бы не против стать ее пленником, чуть не соскальзывает с языка.       Пива в кружке больше нет, а в голове все еще не хватает хмеля. Хочется вынуть оттуда что-то навязчиво мешающее: может эту нелепую девчонку Люси, твердящую про сказки, а может что-то совершенно иное.       — Намешай мне что-нибудь взрывного? — просит он и кладет на стол купюру.       Рони поворачивается к полкам с выпивкой. То ему для виски рановато, то вдруг решил надраться. Очень интересно. Прокралась мысль, что он набирается храбрости спросить о Джасинде, которую в прошлый раз пожирал взглядом, но это кажется сущей глупостью. Если бы та была ему нужна, давно бы ошивался у забегаловки, где она работает, или вовсе давился там куриными крылышками, а не пил бы здесь.       Руки ритмично подпоясывают шейкер, а Рони смотрит Генри четко в глаза с таким ворожением, что будь он немного младше — смутился бы. Стакан с коктейлем уже на стойке и от него несет алкоголем, но Генри даже не спрашивает, что там намешано, настолько ему хочется, чтобы его скорее повело.       Рони наливает что-то и себе, выпивает, не морщась, но немного трясет головой. Волосы путаются с сережками-кольцами и Генри готов поклясться, что в этот миг ему хочется перевалится через стойку и впиться в открывшуюся шею. Становится жарко, и Рони тоже это ощущает.       Сколько клиентов смотрели на нее вот так? Девушка за стойкой — это всегда сексуально, а она еще и мастер своего дела. Обычно здесь тут же выпроваживают тех, чье поведение грозит выйти из-под контроля, но Генри не будет ничего предпринимать, она уверена.       От него так и несет рыцарством. Такие, как Генри, всегда поступают правильно и по совести, поэтому, Рони уверена, ничего не будет, если она не позволит. Пока не позволит.       Оказывать себе в желаниях уж точно не в ее правилах! Генри пьет, а она следит за ним все с той же озорной усмешкой, а когда он ставит стакан на стойку, невесомо касается руки.       — Я хочу, чтобы ты написал про меня сказку, — почти мурлычит она.       Генри не отрываясь смотрит на ее пальцы, которые пробегают выше и останавливаются на запястье. Ласковое прикосновение почти жалит, и своевременная мысль о том, что это будет просто случайная и очень приятная связь без последствий, обосновывается в голове. Почему он вообще медлит? Он пьян, перед ним шикарная женщина, которая абсолютно точно будет согласна на все, а значит действовать нужно прямо сейчас.       Стойка в этом баре невысокая, поэтому ему ничего не стоит притянуть Рони ближе к себе и без промедление поцеловать. Она смеется ему в губы, не закрывает глаз, смотрит на подрагивающие ресницы. От Генри пахнет мужчиной и алкоголем, а Рони понимает, что чтобы зайти дальше, им нужно оторваться друг от друга и уйти куда-нибудь в подсобку, туда, где можно прижаться друг другу, где нет барной стойки и хрупких стаканов.       Совершенно лишенный ума, Генри пытается взобраться на стойку и смахивает стеклянную кружку, из который не так давно пил пиво, и та с громким звоном разбивается. На секунду это отрезвляет, и краткого мига хватает как раз на то, чтобы перемахнуть через идиотскую преграду, к чертям разбив и остальную посуду, что попалась на пути. Рони не перестает ухмыляться даже когда Генри жарко вжимает ее в себя, а зубами прихватывает ключицу.       — Писатели все такие горячие? — насмешливо спрашивает она.       Генри видит, что это не издевка, она просто и есть такая, задиристый чертик, хитрая лисица, завлекающая в ловушку. Генри это нравится, нравится она вся, а особенно невесомые стоны, когда он расстегнув ее джинсы, рукой дотрагивается до промежности, чувствуя, какая она влажная.       Он берет Рони прямо там, за стойкой, спиной прислонив к шкафам с бутылками. Те угрожающе качаются, но никому нет дела ни до них, ни до возможных случайных посетителей, ни до прочих неудобств, вроде джинсов болтающихся у Рони на лодыжке.       У Генри редко когда срывало крышу на столько, чтобы удариться в случайную связь последи бела дня. Прямо за стойкой, с хозяйкой бара, которую он видит во второй раз в жизни, в дурацком городке, в который его привела девчонка, возомнившая его своим отцом. Совершенно сюрреалистическая ситуация, но пьянящая и сладкая.       Если до этой минуты он думал, что глупо вляпался в какую-то идиотскую заварушку, то сейчас, зажимая теплую, уже расслабленную и такую довольную Рони у шкафов, он может поклясться, что даже поблагодарит эту Люси за украденный ноутбук. Конечно, нет никаких гарантий, что Рони захочет продолжить знакомство, но даже такая очаровательная встряска уже многое ему дала.       Возможно, самое время выйти за рамки привычного жанра и написать что-то про Рони. Хотя, может быть, из нее выйдет замечательная Злая Королева?