If I can dream

Проснувшись, Дамиано сразу же распахивает глаза, так как он чувствует какие-то непонятные прикосновения, которые блуждают по его спине, а ещё чужие губы на своих устах. И это, мягко говоря, пугает вокалиста, потому что он не сразу вспоминает о случившемся сегодняшней ночью. Открыв глаза, Давид ещё слабо сфокусированным взглядом замечает мягкие чёрные волосы, которые красиво раскинулись по тоненьким плечам красотки с красивеньким личиком, которая сейчас так нежно и сексуально обходится с его губами и, в принципе, всем телом. — Это не девушка, — прокручивается в голове старшего после того, как его заспанные и только-только открытые глаза начинают нормально воспринимать картинку. И до этого такие тоненькие ажурные плечики превращаются в накаченные и широкие мужские плечища, на которые ложатся тёмные тяжёлые волосы. А черты лица теперь совсем меняются. Ведь сейчас Давид видит перед собой не маленькое женское личико с узким носиком и глазками, а довольно-таки массивные и резкие черты лица, которые обычно преобладают у мужчин, нежели чем у женщин. И настолько сексуально в глазах Дамиано это уже не выглядит. Оно, наоборот, вызывает у него самое настоящее отвращение. И тот самый суровый взгляд, который увидел барабанщик после того, как открыл глаза и столкнулся с взором уже давно не спящего вокалиста. Поняв, что Давид проснулся от его манипуляций, Торкио аккуратно отлипает от его губ, начиная потихоньку проваливаться сквозь землю от смущения и от непонимания того, что будет дальше и как он всё это объяснит. Но все его раздумья и какие-то медленные отступления от чужого тела прерывает резкий толчок в плечи и довольно-таки сильная пощёчина. А через секунду он видит перед собой Давида, который приподнялся на локтях, изучая обстановку в комнате. И после того, как он замечает валявшийся на полу презерватив и стоящую на тумбочке смазку, в его голове сопоставляется вся картина сегодняшней ночи. И да, он даже что-то помнит. А Итан в это время как можно дальше отодвигается от Дамиано на самый край кровати, поглаживая покрасневшую от удара щёку, с полным пониманием того, что сейчас ничего хорошего уж точно не случится. И лучшим решением для Торкио было бы побыстрее убраться из этой квартиры и забыть о случившемся, чтобы не получить очередную долю ненависти на свою голову, а не начинать разговор с попыткой хоть что-то исправить. — Дамиано, — тихо зовёт его барабанщик с надеждой, что тот не начнёт очередную истерику. Вокалист переводит на него свой пылающий от какой-то странной неловкости и довольно-таки сильной ненависти взгляд, начинает осматривать его с ног до головы, замечая одну небольшую деталь. А точнее, на правом ухе у Итана находилась такая же серёжка, которую он нашёл у себя в постели недели так три назад, если не больше. Только вот вся проблема в том, что левое ухо тоже было проколото, а вот украшение на нём отсутствовало. И тут в голове Дамиано складывается ещё один пазл. Конечно же, для Давида всё, что здесь происходит, является самым страшным его кошмаром, так как он и в жизни не мог представить, что когда-то будет трахаться с мужиком, да ещё и не один раз, а целых два. И при этом всём не с разными людьми, а с одним и тем же человеком, которого он и так ненавидит, а после сегодняшнего ещё больше ненависти к нему пытает. Так как он, конечно же, считает его виноватым во всём этом, потому что знает, что Торкио никогда не напивается до такого состояния, как он, чтобы ничего не помнить или не остановить чьи-то порочные делишки. А из этого можно сделать вывод, что барабанщик сам был не против побывать с Давидом в постели. А это обнимание и поцелуи с утра, возможно, говорят о чувствах, что как раз и отвращает Давида и в тот же момент сильно пугает. Поэтому после минуты рассуждений в своей голове и этого дебильного — Дамиано, — вокалист перестаёт держать свой язык за зубами. — Блять, ты вообще соображаешь, что ты творишь? Ты в своём уме, идиот? Мне противно от твоего присутствия, гей поганый. Как так можно?! — наезжает Давид, а после добавляет одну очень умную, на его взгляд фразу: Итан, советую тебе поменять свои взгляды на жизнь. Поверь, такого расфуфыренного урода, как ты, ни один парень, а девушка тем более никогда не полюбит, — Дамиано высказывает своё мнение, сильно жестикулируя, размахивая руками во все стороны над маленьким и таким беззащитным по сравнению с ним Торкио. А последний уселся на этом чёртовом краю кровати, весь сжался и опустил голову от стыда, до боли заламывая пальцы на руках и выслушивая тираду старшего. Каждое слово, сказанное Дамиано, Итан проводит через себя, оставляя в своём уже разломленном сердце и запоминая навеки. Ведь он всерьёз думает, что Давид говорит правду про него, что он весь такой плохой, странный и просто прогнивший с ног до головы человек. Единственное, что сейчас смог выдавить из себя барабанщик, это тихое: Прости. Опять же надеясь, что извинения могут хоть что-то исправить. — Знаешь, Итан, в такой ситуации извинения не помогут. Всё, что ты можешь сделать — это держаться от меня подальше и не действовать мне на нервы своим дебильным самовыражением и ориентацией. А ещё тебе желательно поменяться и стать нормальным человеком, как все, чтобы не выделяться из толпы, — говорит Дамиано. Пока он слушает претензии вокалиста, из его глаз начинают невольно течь слёзы, что для Давида стало отличной причиной для последней насмешки, чтобы окончательно закопать и так уже морально подавленного Итана. — Давай поплачь ещё, девчонка! — усмехается Дамиано. После он отворачивается от парня и залипает в телефоне. А Торкио тем временем быстро смахивает слёзы со своего лица и начинает одеваться, чтобы как можно скорее ретироваться из этой квартиры к себе домой и опять же, оказаться в своём любимом одиночестве и обдумать всё произошедшее. Когда барабанщик выходил из комнаты, Давид кинул ему вслед несколько слов, которые стали для Торкио сильным ударом и последней каплей, которая до этого хоть как-то сдерживала Итана от того, чтобы он не впал в истерику на ровном месте. — Советую тебе поменяться и стать нормальным парнем, а то таким одиноким и останешься, — с издёвкой говорит Дамиано, даже не думая о том, что его слова хоть на что-то могут сейчас повлиять. Как же он ошибается. В ответ на эти слова Итан, выходя из комнаты, громко хлопает дверью, молясь на то, чтобы хозяева квартиры не проснулись от этого грохота и не увидели Итана, который сейчас судорожно одевает обувь в прихожей с полностью мокрыми глазами и путающимися мыслями в голове, которые то и дело твердят ему о том, что он не такой, как все, и ему надо меняться. Да, сегодняшние оскорбления Давида не прошли мимо ушей и сознания Итана. *** Придя домой, Торкио первым делом идёт в ванную. И делает он это не для того, чтобы причинить себе боль. Сейчас он ставит перед собой совсем другую задачу, а именно: стать нормальным и не выделяться из толпы. С такими мыслями в своей голове барабанщик, зайдя в ванную комнату и подойдя к раковине, берёт средство для смывания косметики и ватный диск. После он быстро начинает стирать остатки этой краски с лица, которая ничего мужского в себе уж точно никогда не несла. Умывшись, Итан смотрит на себя в зеркало, которое висит над раковиной. И видит он в нём какого-то маленького, запуганного и не умеющего за себя постоять парнишку с мокрыми глазами и красными щеками от слёз, а не кого-то сильного и нормального мужчину. Сейчас Итан видит в отражении настоящего себя. А ещё точнее —сломленного любовью двадцати двух летнего паренька. И в его голове начинают крутиться те фразы, которые ему очень часто говорит Дамиано только немного в другой формулировке. «Итан Торкио не должен быть таким. Итан должен быть другим, Итан должен быть мужчиной, Итан должен уметь за себя постоять. Итан не должен показывать свою слабость, Итан не должен краситься, Итан не должен вызывающе одеваться, как шлюха. Итан не должен вести себя, как девчонка. Итан. Должен. Быть. Нормальным». Прокрутив у себя в мозгах эти слова несколько раз, он опускает голову и видит в своих руках средство для смыва косметики и только что использованный ватный диск. И немного отведя взгляд от своих рук, ему на глаза попадается вся его косметика, которая стоит на столешнице рядом с раковиной. И смотря на эту наваленную груду средств для ухода за лицом, которая на протяжении этих шести лет делала из него ненормального человека. Он вначале швыряет на пол то, что находится у него в руках, а после с треском на пол летит вся его косметика. А сам он фактически падает на колени, начиная рыдать в голос и говорить себе, что он странный и не такой как все из-за всех этих побрякушек. Поэтому, заметив тот факт, что палетки, туши, пудры не до конца сломаны, Итан начинает доламывать всё руками или по новой швырять об пол, чтобы оно разлетелось на мелкие кусочки к чертям собачьим. А из его глаз продолжают рекой течь слёзы вины и горечи, а из уст вырываются крики тяжелой и за долгие годы накопившейся моральной боли. Барабанщик перестаёт крушить всё вокруг только тогда когда видит, что весь пол в ванной усыпан раздробившимися помадами, тушами и пластиковыми палетками и их разноцветным содержимым, которое сейчас разукрасило поверхность в различные некрасивые, смешавшиеся друг с другом оттенки и тем самым придавая этой картине ещё больше горечи, так как с одной стороны это и вправду выглядит очень печально, а с другой — эта картина может вселить в любого человека ужас только из-за мысли о том, насколько же сильно надо было морально уничтожить человека, чтобы довести его до такого состояния и заставить думать, что он не такой как все, а ещё точнее — ненормальный, потому что у него не самая привычная для людских и стереотипных взглядов внешность. Сейчас Итан, томно вздыхая, сидит на полу возле этой кучи разломанной косметики, опустив голову, а руки устало положив на свои колени. На данный момент он не ревёт во весь голос, он просто тихо всхлипывает, а в его голове нет ни одной мысли, она полностью пустая, так как сил размышлять над чем-то у него сейчас точно нет. Просидев в таком неподвижном положении около десяти минут, Торкио находит в себе силы подняться с колен и, зайдя в свою комнату, лечь на постель. Итану очень бы хотелось сейчас закрыть глаза и окунуться во сне, но вдруг на глаза барабанщика попадается одна вещь из его гардероба. А именно клетчатая юбка. И тут он понимает, что он ещё не до конца избавился от вещей, которые делают из него странного человека. Поэтому он без особого энтузиазма встаёт с кровати и направляется к шкафу. И следующие несколько минут он выкладывает из него одежду, которая либо не подходит под его пол, либо уж слишком откровенная. А после все эти тряпки направляются в большой чёрный мешок, который через некоторое время должен будет оказаться на свалке вместе с косметикой. Закончив с одеждой, Итан опять ложится на мягкую постель, зарываясь в тёплое одеяло с желанием побыстрее заснуть, которое он немедля исполняет. *** Сегодня накопленные эмоции, подавленное моральное состояние, любовь и бесконечные унижения, точнее их посыл, берут вверх над здравым смыслом нашего барабанщика. И он решает измениться. Скорее даже Итан не решает. Его на это вынуждают сегодняшние и в принципе все оскорбления со стороны вокалиста, которые просто засели у Торкио в голове и полностью поменяли его мнение и, так скажем, взгляды на жизнь. Сейчас перед нами наглядный пример того, что может произойти с человеком, если изо дня в день втирать ему, что он не такой, как все. Он вам просто поверит. Да, это произойдёт далеко не сразу, но такое уж точно случится. Особенно, если для этого человека вы очень дороги. Прям как Давид для Торкио, к которому он имеет сильнейшие и безукоризненные чувства фактически с первой их встречи. *** Дамиано ещё некоторое время сидит в телефоне. А потом он, одевшись, уходит из чужой квартиры. И единственное его желание на данный момент — это побыстрее прийти домой и зайти в душ, чтобы смыть с себя запах, пот и другие выделения Итана, от которых ему уже стало до невыносимости противно, так как с этим человеком он уж точно ничего общего на своём теле иметь не хочет. Придя домой, Дамиано проводит ванные процедуры, тщательно с себя всё смывая. Потом он несколько раз чистит зубы, чтобы в его рту слюней Итана уж точно не осталось. После Давид переодевается в новую одежду, а те шмотки, в которых он был на вчерашней тусовке, выкидывает. Да, Дамиано теперь настолько брезглив и дотошен по отношению к Итану, ведь для него в принципе, секс с мужчиной является чем-то очень мерзким и ужасным. Проделав все эти действия, Давид вновь выходит из дома. И в этот раз он уже направляется в клуб, чтобы напиться, а после перетереться в туалете с какой-нибудь сексуальной тёлочкой. Всеми этими делами Дамиано хочет выветрить из своей головы мысли и воспоминания о сегодняшней отвратной ночи, проведённой с мужчиной в постели. А ещё он хочет опять же поставить себя выше Торкио и вновь самому себе доказать, что он по сравнению с Итаном, полностью нормальный человек с нормальными сексуальными предпочтениями. *** На следующий день у ребят днём была запланирована репетиция. И на ней они хотят много чего сделать для своего будущего альбома, так как идей у них достаточно много, да и в последнее время вдохновение в плане музыки из них просто фонтаном льётся, когда они приходят на студию. Но вот сегодня всё пойдёт немного не по плану. Итан заходит в студию, где уже находятся Томас с Викторией. И сразу же ловит на себе непонятливый взгляд басистки. Всё дело в том, что сегодня Торкио выглядит не так, как обычно. Он одет не в какую-нибудь сетчатую и фактически прозрачную маячку, и он не в коротких кожаных шортах или юбке. А ещё на нём нет не грамма косметики, что тоже кажется гитаристке уж очень странным. Сейчас Итан сидит за барабанной установкой, одетый в мешковатое худи и в джинсы, которые обтягивающими тоже не являются, а на лице опять же нет косметики. Такой вид барабанщика настораживает Викторию, поэтому она решает поинтересоваться, всё ли нормально у её друга — Итан, у тебя всё хорошо? — с заметным волнением спрашивает блондинка. — Вик, всё нормально, не волнуйся, — быстро проговаривает парень, а после начинает делать вид, что ему надо что-то подкрутить в барабанной установке и поизучать свои же палочки, чтобы от него отстали. А Де Анджелис с полным пониманием того, что ей соврали, решает пока что отстать от бедного барабанщика и поговорить с ним после репетиции, когда все уйдут. Через минут пять в студии появляется вокалист, и он, так же как и басистка, сразу де замечает внешний вид Итана и, конечно же, решает над ним пошутить. — Ого! Да неужели наш странный и ненормальный барабанщик решил стать адекватным человеком. Удивительно. Ну что ж, желаю удачи. Ведь для такого омерзительного человека, как ты, это будет очень сложно, — усмехнувшись, произносит Дамиано, а после, ещё раз окинув взглядом барабанщика, добавляет ещё пару советов: Итан, знаешь, я бы посоветовал тебе отстричь свои ужасные и длинные волосы, потому что, во-первых тебе они не идут, а во-вторых иметь волосы до жопы не по-мужски, — фактически ржа в голос, произносит Давид, подходя к микрофонной стойке под косые взгляды Томаса и Виктории. А последняя уже успевает понять, что же происходит с их барабанщиком и, главное, почему. А Итан, выслушав очередные «крутые советы», начинает немного мяться от понимания того, что сегодня вечером, чтобы стать нормальным, ему придётся кое-что сделать. Вся репетиция полностью идёт по одному месту. У группы не получается от слова ничего, хотя идеи есть. Они просто не могут собраться, договориться и начать слаженно работать. А происходит это не потому, что у них нет вдохновения или чего-то ещё. Причина была в том, что в группу опять возвращается тот негатив, который исходит от Дамиано по отношению к Итану. И весь этот месяц группа нормально работала только потому что в их компании не было ссор. Всё было мирно и опять же без этой чёртовой ненависти. По итогу ребята проводят в студии только полтора часа, а после решают разойтись. И как только Де Анджелис говорит, что репетиция окончена, так как просто сидеть с инструментами в такой неприятной атмосфере и пытаться что-то безуспешно сделать смысла нет, Торкио фактически вскакивает из-за барабанной установки и уходит прочь. А план Виктории — поговорить с ним наедине и хоть как-то помочь ему, делает то же самое, что и Итан. Дамиано тоже быстро уходит из студии. А Виктория с Томасом немного задерживаются по причине того, что гитаристу надо было кое-что сделать с аппаратурой. А Де Анджелис в это время просто сидит на диване, рассуждая над тем, как ей можно вставить мозги Дамиано и вытащить Итана из того говна, в котором он сейчас, судя по всему, находится. Зная тот факт, что Торкио при малейшей попытки диалога будет сливаться. Единственное, что ей остаётся — это поговорить с Дамиано. Прям как месяц назад. Вдруг у неё получится сделать такой же хороший исход событий, и группа опять же заиграет такими же радостными и для всех комфортными, дружными красками.