Я (не) хочу тебя любить

      Никита проснулся от того, что ему было жарко. Ну вот прям пиздец как, будто грелку, размером с человека, на него положили. Впрочем, так оно и было. Никита лениво приоткрыл глаза и тут же закрыл их обратно. Голова раскалывалась, во рту перекати-поле катались по рассохшейся земле, а тело упорно не хотело слушаться. Будто ватку накачали водой и кинули на пол с высоты человеческого роста, да так и оставили мокрой лепёшкой лежать на полу.       Очень сильно хотелось сдохнуть и даже внутренний гомофоб отмахнулся страдальческим «да похуй, пусть лежит». Огромным минусом в сне с Кириллом в одной кровати являлось то, что тот вечно прижимался поближе и закидывал свои конечности на того несчастного, что лежал рядом. В этот раз не повезло Никите. Кирилл мирно сопел куда-то в плечо парню, закинув на него руку с ногой. Ещё и с одеялом. А одеяло на одеяло в комплекте с тёплой тушкой друга это ад. Жаркий такой и тяжёлый.       Никита тяжело вздохнул и осторожно выполз из-под Кирилла. Вот прям на пол и выполз. И как там было хорошо, кто бы только знал. Никита прислонился спиной к кровати и откинул на неё голову. Опрометчиво, конечно. Сотни болючих иголочек разрывали череп изнутри. Когда-нибудь он точно завяжет с алкашкой и её смешением. Когда-нибудь. Очень сильно хотелось лечь прямо на пол. Там прохладненько. Жёстко, правда, но вдруг от головы поможет.       Гильотина поможет, Никит.       Парень честно уговаривал себя встать, но сил не хватало даже на то, чтобы открыть глаза. А голова начинала болеть всё сильнее. Наказание какое-то. Почему ещё пару лет назад он спокойно мог пить до утра и просыпаться в адекватном состоянии, а сейчас разваливается как дедушкин запорожец, если на него просто посмотреть? Никита сдался и распластался на полу. Хорошо то как…       — Я тебе настолько неприятен?       Никита открыл глаза и кое-как сфокусировался на сонном Кирилле, который переместился на край кровати и рассматривал парня. Такой он невыспавшийся, слегка опухший, с закрывающимися глазами. Никита невольно улыбнулся. По-любому Кирилл сейчас тоже мечтал умереть и клялся себе больше столько не пить.       — Мне настолько жарко под тобой. — Никита вновь прикрыл глаза. Сон уже не шёл, но так хоть голова чуть меньше беспокоила.       — Сегодня ты сверху, так уж и быть.       Кирилл начал сдавленно хихикать и тут же простонал от боли в голове. Но смеяться не перестал. И стонать не перестал. А от этого становилось только смешнее. И хуже. И смешнее. Никита не выдержал и сам начал выдавать болезненные смешки. Он сегодня уже проклинал Кирилла? Если нет, то вот сейчас да. И так хреново, а он ещё и с шуточками своими гейскими. Ещё и ржёт, страдая. А посмеяться над страданиями друзей святое дело, между прочим! И вот насколько было с ним хреново, настолько же и хорошо. Ебучий случай, ну!       — Заааай. — Кирилл кое-как смог притормозить свои мучения и свесил ногу с рукой с кровати. Идея сползти на пол казалась всё более адекватной.       Никита молча поднял руку с выставленным средним пальцем. Знает он, что сейчас начнётся. Не первый раз с этим бухариком просыпается. Кирилл до победного страдает, доёбываясь до всех и каждого с дебильными просьбами. Ну как дебильными… Водички выпрашивает, просит на ручках отнести его к еде, у Яны как-то просил массаж многострадальной головушки. Проверять, что сегодня выдаст его фантазия вот вообще не хотелось. А сдохнуть хотелось.       — Если я умру, ты придёшь ко мне на похороны в костюме единорога? — Кирилл стащил с кровати вторую ногу, замирая в не самой удачной позе, но нормально вставать пока ещё не хотелось.       — Я тебя сам закопаю, если не принесёшь мне воды. — Никита упорно изображал из себя звёздочку. Пол под ним нагрелся и уже не так хорошо спасал, а переползать на новое холодное место не так просто, как вы думаете.       — Урааа. — Кирилл вяло вскинул руку. — Мои мучения скоро прекратятся.       Никита с трудом повернулся на бок. Вообще, было бы неплохо встать. Вода как бы сама в рот не заползёт, да и таблеточки от головы ног не имеют. А жаль. Кирилл тем временем всё же стёк на пол и сидел, пытаясь собраться с силами и встать. Никита лениво повернул голову к другу и от души заржал. Нет, не засмеялся. Именно заржал.       Кирилл сидел как взъерошенный воробушек. Или кот, которого от души взлохматили. Или нет. Как домовёнок. Да, пожалуй это наиболее точное определение. Кудри, так мило лежащие в обычное время, сейчас торчали во все стороны какой-то бесформенной массой. А сам Кирилл был воплощением слова «бодун». Посмотришь на него и сразу понятно — лучше не злоупотреблять алкоголем.       — К тебе белка пожаловала? — Кирилл удивлённо вскинул бровь и запустил руку в волосы.       — Ты похож на швабру. — Никита отчаянно схватился за голову. Смеяться с бодуна так себе идея.       Кирилл лениво пнул друга и встал на ноги. Попробовал бы он с такими волосами пожить. А ещё уснуть с мокрой головой. Это вообще смертный грех, когда у тебя кудри и волосы длиннее пары сантиметров. Никита всё ещё лежал с ехидной улыбкой и смотрел на это явление, которое любезно показало средний палец и свалило из комнаты. Ну, собственно, не очень-то и хотелось.       Никита сел, дотягиваясь до телефона. Пусть Кирилл там немного остынет и в порядок себя приведёт. Никита, конечно, был уверен, что друг не злится, но застебать в ответочку может. А этого ему не надо. На телефоне уже светилась тонна сообщений от Иры. Забавненько. Вчера только поцеловались, а сегодня уже и «с добрым утром, зайчик», и «как спалось?», и «уже соскучилась», и «жду нашу встречу, как Ромео Джульетту». От последнего Никиту аж передёрнуло. И от «зайчика» передёрнуло. Хотя Кирилловы «заи» и «зайцы» не вызывали столько отвращения. Даже при том, что тот целенаправленно делал голос послаще и попротивнее. И все это с сердечками, поцелуйчиками, какими-то неопознаваемыми смайликами… Прям фу.       Парень честно отписался нейтральным «с добрым утром» и отложил телефон. Ну его нафиг. Все эти розовые сопли раздражали, если честно. Никита встал, проклял весь мир и вчерашний вечер, в очередной раз поклялся больше столько не пить и пошёл на выход. Правда так и не вышел. Столкнулся в дверях с Кириллом. Тот упорно рассекал в одних трусах и с мокрыми волосами. Зато они уже не торчали во все стороны. А жаль. Забавно выглядел.       — Курить пошли. — Кирилл отодвинул друга с прохода и пошёл в сторону балкона.       — А родители? — Никита нахмурился и посмотрел на спину Кирилла.       — На дачу с Улькой до завтра свалили. — Парень пожал плечами и открыл дверь. Прохладный воздух моментально начал проникать в комнату, и Кирилл притормозил в раздумьях над своим внешним видом, но быстро забил на эту идею. Голова все ещё болела, лёгкие требовали никотина, а тело переживёт пять минут прохлады.       — Кто вообще по воскресеньям на дачу ездит?       Никита вышел на балкон вслед за Кириллом. Хорошо, когда в комнате есть личный балкон. Плохо, когда он маленький и окно всего одно, которое открывается. Пришлось встать поближе к Кириллу, стараясь не касаться своим голым телом его голого тела. Это слишком уж по-пидорски. Тараканы, отвечающие за логику в этой голове, резко притормозили. Они с радостью выбрались бы из Никиты и посмотрели на него как на придурка, но всего лишь покрутили пальцем у виска. Ну или лапками около своего лица. У тараканов, вообще, виски есть? Впрочем, не важно. Важно то, что этот кадр спал с другом в одной кровати и ничего. А тут вдруг простые касания пидорскими стали. Дурак? Дурак.       — Ну, как видишь, мои любители покататься. — Кирилл поджёг себе сигарету, а следом и Никите. — Мама пожелала нам хорошо отдохнуть.       — Нам с тобой? — Никита удивлённо посмотрел на друга.       — Ага. — Кирилл с удовольствием выпустил дым из лёгких и поежился. Зря не оделся. — Так что можешь спокойно и сегодня на ночь остаться.       — Не. — Никита помотал головой. — У меня с собой ни тетрадок, ни вещей.       — Мои возьми. — Кирилл пожал плечами и обнял себя рукой. Нужно, наверно, начинать головой думать. — И тетради, и вещи.       — Что б ещё и меня на гейские темы стебать начали? — Никита вскинул бровь и стряхнул пепел в открытое окно. — Спасибо, обойдусь.       — А это тут при чем? — Кирилл нахмурился. Либо он успел мозг отморозить, либо друг у него совсем дурной.       — Кир, а как по-твоему остальные среагируют, если я приду в твоих шмотках?       Кирилл развернулся к Никите, сверля его взглядом и всем своим видом изображая «ты долбоёб, да?». Как же нужно срать в мозг, чтобы так его засрать? Кирилл был в курсе об отце друга. Но, ёб вашу мать, блять, должна же адекватность присутствовать. Критическое мышление, все дела. Ну хоть что-то? Да, Кирилл сам не пищал от восторга, когда его трогали парни. Но и не бежал мыться с хлоркой. Мозгов хватало на осознание того, что от этого он геем не станет. Да он даже от поцелуя им не стал. Не передаётся это вот так вот. А это создание гомофобное дёргается по поводу и без.       — Тебя так ебёт чужое мнение? — Кирилл последний раз затянулся и выкинул окурок.       — Нет, просто… — Никита поджал губы. — Просто не хочу чтобы меня считали педиком.       — Мои шмотки, в лучшем случае, помнит Яна. Остальным глубоко насрать, уж поверь. Да и могу дать то, что давно не носил. Какие проблемы? — Кирилл с вызовом посмотрел на друга.       — Никаких, Кир. — Никита выкинул окурок и зашёл в комнату. — Но носить шмотки другого парня слишком по-пидорски.       Кирилла так и тянуло спросить «а спать со мной в одной кровати не по-пидорски?», но парень вовремя прикусил язык. Никита — персона ранимая, если речь заходит о геях. Даже иногда забавно, как того может вынести. Особенно это стало забавно после того, как Кирилл где-то услышал, что чем громче человек кричит о своём презрении к геям, тем вероятнее, что он сам таким является.       — Ты понимаешь, что на пустом месте загоняешься? — Кирилл зашёл следом за другом и закрыл дверь.       — Чё ты от меня хочешь? — Никита скрестил руки на груди, наблюдая за другом, который наконец решил одеться.       — Так я ж сказал уже. — Кирилл глянул на Никиту. — Хочу провести с тобой ещё одну незабываемую ночь. — Парень хихикнул и натянул штаны.       — Лучше Машу позови.       — Машу…       Кирилл хмыкнул и пошёл на выход из комнаты, кивнув Никите, чтобы шёл за ним. Вот как-то Машу сюда звать и не хотелось. Это так ужасно, когда кого-то зовёшь к себе впервые. И человек стесняется в большинстве случаев, и ты сам пытаешься не облажаться и не натворить лишнего. Особенно, если этот человек девушка. С ней же не развалишься на ковре с бутылкой пива и чипсами, смотря какой-нибудь тупой фильм и комментируя все что надо и не надо. С девушками культурно нужно. Внимание им уделять. Ещё и мелодраму заставит включить… Вот вообще не хотелось таких развлечений.       Кириллу, если честно, самому внимания хотелось. Ну или хотя бы тихого и весёлого вечера в компании того, с кем не нужно строить из себя культурного принца. Чтобы шутки тупые шутить можно было, подстёбывать друг друга. На ковре звёздочкой развалиться, говорить ни о чём. С Никитой он хотел вечер провести. С ним спокойно как-то. И на одной волне они. Жаль только с другом не пообниматься и не пососаться. Хотя…       Ёб, твою мать, блять, Кирилл. Какое хотя?       Парень тряхнул головой и зашёл на кухню, расплываясь в улыбке. Что только не придёт в голову от недотраха. Это же смешно, ну. Всё вчерашняя бутылочка виновата, ага. О таком даже думать глупо. Да и странно, знаете ли, представлять, как с другом сосешься. Прям до мурашек странно. От ужаса осознания, естественно. И вообще, он не представлял, а всего лишь подумал. И девочки ему нравятся, а не парни, ага.       Тормози, Кир, мы поняли.       — Неплохо так. — Никита хмыкнул и обошёл Кирилла, плюхаясь за стол.       Родители у друга сокровища. Тут вам и доширак острый, и огурчики солёные, и таблеточки обезболивающие, и сорбенты. Ну кайф же! Кирилл щёлкнул чайником и налил воды в кружки.       — Что у вас там с Ирой? — Кирилл поставил перед другом кружку и залпом осушил свою, наливая ещё одну порцию живительной влаги. Перевести тему с себя прекрасная идея, если что. Пользуйтесь на здоровье.       — Со вчера не сильно изменилось. — Никита последовал примеру друга и выпил воду. Жить стало чуточку легче.       — Ну я в смысле планов. — Кирилл поставил на стол вскипевший чайник и сел, утаскивая огурчик.       — Моих или её? — Никита активно вскрывал упаковку спасительного «дошика».       — Твоих. — Кирилл вздохнул и посмотрел на стол. Очень сильно хотелось на него лечь. А ещё хотелось что-нибудь пожрать. И чтобы отпустило, пожалуйста.       — Америку я тебе не открою. — Никита залил себе кипятка и принялся открывать вторую коробочку. — Она прикольная. Но далекоидущие планы сейчас строить максимально тупо, сам должен понимать. Повстречаемся, а потом посмотрим.       Кирилл согласно кивнул. Куда им до капитальных планов в таком возрасте? Тут бы с вышкой определиться. Надо оно или и так сойдет. Теоретически, конечно, надо. Но, вроде, деньги и так зарабатываются. Не так чтобы очень много, но студенту хватает. А как закончится обязаловка в виде учебы, то можно почаще заниматься работой, а следовательно, и больше зарабатывать. Короче, не до планов на девушек ему сейчас, вот честно. Повстречаться да. Удовлетворить физические потребности? Очень нужно, да. А остальное... Ну как в песне. Первым делом, первым делом самолёты, ну а девушки потом.       — А у тебя с Машей что? — Никита любезно налил кипятка другу.       — А я не знаю. — Кирилл пожал плечами, хрустя огурчиком.       Никита отставил чайник и внимательно посмотрел на друга. Странный он. Вчера с парнем сосался, а сегодня на счет Маши не знает… Да, вот такой Никита параноик. Не нравятся ему такие перемены. Ещё вчера Кирилл уверенно заявлял, что ему срочно девушка нужна. До этой несчастной бутылочки. Отчаянно не хотелось, чтобы друг оказался из этих. Общаться с педиками Никита не собирался. А Кириллом дорожил. И что делать, если друг окажется вдруг…       — Она тебе не нравится? — Никита открыл крышку и вдохнул химический запах лапши. Хрен знает, что туда пихают, но кажется, что даже аромат начинает помогать от похмелья.       — Нравится. — Кирилл уверенно кивнул.       — В чем тогда проблема? — Никита вопросительно посмотрел на друга. В его понимании если девушка нравится, то и думать тут нечего. Или его так учили, а думает он по-другому?       — Тебе прям всё перечислить? — Кирилл тяжело вздохнул и глянул на кивающего друга. — Она хорошая, да. Но у нас с ней не сложится. Жопой чувствую.       — А больше ты ничего жопой не чувствуешь? После вчерашнего-то.       Интересно, сколько дадут за убийство друга? Нет, правда. Кирилла это всё уже подбешивать начинало. Даже не факт, что его ещё долго подъёбывать будут. Это ладно, с этим жить можно. Сам на это пошёл. А вот отношение Никиты бесило. Он же, блин, серьёзно думает, что гейством можно заразиться. И от подъёбок его так и сквозит страхом, что Кирилл окажется геем. Вправить бы мозг, да ругаться не хочется.       — Чувствую, конечно. — Кирилл закатил глаза и развернулся к другу. — Тебя хочу не могу, аж зудит всё. — Парень протянул руки и схватился за щеки Никиты. — Давай сосаться!       — Кир, блин! — Никита кое-как выпутался из рук друга. Вот чё он начинает? — Чё ты начинаешь?       — Не я это начал. — Кирилл фыркнул и уткнулся в спасительный доширак.       — Обиделся. — Никита вздохнул и положил руку на плечо другу.       Кирилл — очень странное существо. Он весёлый, общительный, беззаботный. Пока не оказываешься с ним наедине. И если прилюдно он срать хотел на все подколы, шутки, то при личном общении никогда не угадаешь, что его зацепит в этот раз. Да, он не показывал этого. Но Никита просто чувствовал, что вот сейчас задел. И хотелось как-то извиниться что ли. Хотя он и не делал ничего такого. Просто геи, они… Никита сам не знал, почему у него такой жуткий страх перед ними. Он даже не мог назвать это отвращением. Но упорно убеждал себя именно в этом.       — Не боишься заразиться? — Кирилл дёрнул плечом, скидывая руку друга.       Отчаянно хотелось сбежать из собственной квартиры. Кирилл, если честно, сам себя пугал такими скачками настроения. Будто человечество решило изобрести мужской ПМС, и его выбрали в качестве подопытного кролика. Хотя он и так, как кролик. Скачет на потеху всем окружающим. А внутри такое, что лучше даже не заглядывать. Ему проще, когда всё внутри наглухо забетонировано. Знает просто, что если прорвётся, то снесёт всё. А Никита… Он важный человек. Есть в нашей жизни люди, которые отчего-то становятся важными. Ты, может, и сам этого не хочешь, но их мнение всегда чуточку важнее, их реакции всегда немного нужнее, и отношение к ним всегда теплее. Никита ещё и сам по себе тёплый. А Кириллу иногда до ужаса холодно. Вот и тянется к теплу, как мотылёк к свету. И как мотылёк не знает, что свет может оказаться не лампочкой, а ловушкой, которая током бьёт.       Никита вздохнул и придвинулся к другу. Он не мастер поддержки, честно. Он вообще не особо понимает, что, как и когда делать и говорить. Но сейчас, действуя хер пойми на чём и по какой логике, просто взял и положил свою голову Кириллу на плечо. Ну а вдруг прокатит?       Если бы Никита разбирался в чувствах людей, анализировал бы их, то может и понял бы, что Кириллу просто неприятно от того, что его отталкивают. Что он сам переживает из-за вчерашнего. Да и много из-за чего ещё. Там если копнуть — охуеешь и не выхуеешь. И понял бы, что выражать свою поддержку можно и вот такими жестами. Что «я рядом» не всегда нужно озвучивать. Иногда достаточно дать почувствовать. Многое можно понять, если хоть иногда пытаться думать.       — А если я вот геем окажусь, то что? — Кирилл глянул на голову друга, что покоилась на его плече, но скидывать не стал. — Изобьешь меня? Сделаешь посмешищем?       Никита слегка улыбнулся. Ну какой из него гей? Не верил он в такое. Не хотел верить. Должно же быть в этой жизни что-то стабильное на сто процентов. С хера ли этим «что-то» должна была стать ориентация друга, история умалчивает. Кирилл просто не такой. Он точно нормальный. Да, с шуточками. Да, касаться любит. Да, с парнем сосался. Последнее, конечно, не очень радовало. Но это же Кирилл. Никита любил его как друга со всеми этими приколами. И он просто не мог оказаться педиком. Не мог. Никита вряд ли с такими захочет общаться. А отказаться от Кирилла выше его сил.       — Да какой из тебя гей? — Никита поднял голову и посмотрел в глаза Кириллу. Как там говорят? Глаза не врут? Так вот, такие красивые глаза не могут принадлежать гею. Никита отвечает. — У тебя Маша есть. — Парень искренне улыбнулся другу.       А в голове созревал прекрасный план. Кириллу же просто одиноко, вот и всё. От этого и вопросы эти глупые и обиды. Нужно же просто свести их поближе с Машей и дело с концом. Тем более, что они с Ирой подруги, а Никита в целом не против повстречаться с любительницей дурацких прозвищ и сравнений. Что только не сделаешь, ради друга.       — Маша есть. — Кирилл кивнул и выдавил из себя улыбку.       Ответа на свой вопрос парень как бы так и не получил. И не надо быть дураком, чтобы понять, что Никита точно перестанет с ним общаться, случись что-то такое. Нет, вы не подумайте, Кирилл не собирался. Просто допускал в жизни всякое. Мало ли его переклинит и на эксперименты потянет? Да и люди меняются, все дела. В детском саду он вообще утверждал, что с девочками никогда связываться не будет. Тогда это казалось чем-то совершенно ужасным. Но ничего, связался. А с геями… Ну да, странно, непонятно, но… Какая в конце концов разница кто с кем спит? Вчерашний поцелуй заставил понять одну простую истину, которая всегда была на поверхности, но Кирилл о ней и не задумывался. Люди же по сути мало чем отличаются. Губы они и в Африке губы. Ну а то, что член между ног к губам может прилагаться… Ну… Знаете, было бы странно бояться членов, когда ты сам обладатель члена.       Интересно, а есть вообще членофобия? И кто вообще придумал слово «член»? Оно же так странно звучит. Кому пришло в голову назвать член членом? Почему нельзя было придумать что-то другое? Почему именно член? Кирилл мысленно дал себе подзатыльник. Вот самое время о членах подумать, ага. Член и член. Всё, закрыли тему. А то как бабка у подъезда, ей богу. Услышала новое оскорбление и давай всех проституток с наркоманами переименовывать.       Лучше бы, блин, о Маше подумал. Та хотя бы без члена. Опять он, да. Кирилл тяжело вздохнул. Никиту там уже понесло в рассказ об идеях совместного времяпрепровождения, а Кирилла, если честно, подташнивало от этих перспектив. Точнее от перспективы рано или поздно расстаться с Машей. Ну не хочет он этих соплей. Не хочет объясняться. Не хо чет. ***       Никита вышел из маршрутки и закурил. Рискованно, конечно. Мало ли родительских знакомых по городу шатается. Да, он уже совершеннолетний, но слушать оры по поводу курения вот вообще не хотелось. Поэтому парень всё же отошел с дороги и встал около куста, что неплохо скрывал его от окружающего мира. Так по-детски, если честно. Но так похуй. Прятаться с сигаретой от взрослых зашито на генетическом уровне. Никита в этом уверен. Иначе как объяснить то, что если они всей толпой на улице будут стоять и курить, а возле них пройдёт преподаватель, то все, как один, спрячут сигарету?       У Кирилла парень не стал оставаться, хотя тот и уговаривал. Они вполне неплохо провели время. Ну, если лежание на любой пригодной для этого поверхности и обсуждение ни о чём считается неплохим времяпровождением. Кирилл больше, вроде, не обижался, но подстёбывал по любому поводу. И постоянно оказывался рядом. Последнее в целом не напрягало, пока парень не вышел из уютной квартиры. Там это всё казалось абсолютной нормой. Нет, Кирилл не делал ничего страшного. Просто валялся рядом, иногда касался, пальцами в рёбра тыкал, и даже на полу умудрялся ворочаться так, что хоть одна конечность, но оказывалась на Никите. Ну это Кирилл. Он после пьянок вечно такой. За четыре года Никита уже привык.       Но на улице магия как-то резко испарилась. И Никита даже успел загнаться, пока ехал до дома на маршрутке. Сложно так это всё. Не касания сложно, нет. Кирилл этим постоянно промышлял. Никита в целом к этому спокойно относился. И внимания никогда не заострял. Будто в переполненном автобусе тебя кто-то случайно задел плечом. Легко так и не сильно. Было и было. О таком забываешь уже через секунду.       А вот сегодня… Никита не мог себе это объяснить. Но было в этих касаниях что-то запоминающееся. Никита помнил и утреннюю тяжесть на себе, и дневные прикосновения. А не хотел помнить. В них не было чего-то неприятного. И это напрягало ещё больше. Ему же должно быть именно неприятно. А не вот это вот всё. Никита хочет, чтобы это всё было неприятно. А в итоге внутри всё настолько противоречиво, что хоть волком вой.       В ледяной стакан если налить горячей воды, то он треснет. Вот и Никита скоро треснет, если не перестанет об этом думать. Зачем он вообще это делает? У него вон Ира есть. А Кирилл… Ну это Кирилл. И всё тут.       Парень выкинул окурок и побрёл в сторону дома. Не хотелось, если честно. Но подкинули работы и отказываться от неё глупо. А от Кирилла не поработать, нужен свой ноут. Вот и приходится теперь брести, подставляя лицо ленивому ветру. Никите нормально, хоть он и прохладный. Но нахуя он знает и помнит о том, что Кирилл бы сейчас от души ворчал на холодную погоду? И совершенно не знает, как Ира относится к такой погоде. Хотя, она же девушка, наверняка ей не понравится, что ветер лохматит причёску, и сделает это прекрасным поводом прижаться поближе к парню. Никита не отказался бы, чтобы к нему прижались.       Девушка, чтоб прижалась. Де-ву-шка. Ну чего вы, в самом деле?       Но пока это только в мечтах. А в реальности так себе подъезд, пропахший алкоголем и бомжами. Их, конечно, уже давно не видно, но аромат остался. Въелся в стены. Как безысходность въедается во взрослых. В этих, которые ходят вечно недовольные, как чёрные тучи, и пьют постоянно, натягивая лживые улыбки на свои оплывшие лица. А утром заливаются чёрным, как их жизнь, кофе и бредут на работы. Ну, это при хорошем раскладе. А при плохом ни кофе, ни работы. Да и дом домом не назовёшь. Так, пристанище.       Никита открыл дверь в свою квартиру и замер. Кажется, пристанище пришло к нему. Парень выругался себе под нос и попытался тихо зайти в квартиру. Ему бы до комнаты добраться, да вещи забрать. А выбежать успеет. Только не заметили бы. Никита ненавидел, когда вот так. Когда приходится в свой же дом красться, как вор. Когда у друзей проводишь больше времени, чем у себя. И стыдно. Чертовски стыдно всё это делать в таком не маленьком возрасте.       — Никитушка!       Парень от души ругнулся себе под нос и натянул на лицо улыбку, поворачиваясь ко входу на кухню. Заметили. Полное блядство. На столе просматривались несколько бутылок дешёвой водки и какая-то незамысловатая закуска. В целом, она нужна была только для вида на этом празднике жизни.       — Сюда иди!       Никита сглотнул и медленно пошёл к бухому отцу. Не подойти — сразу подписать себе смертный приговор. Подойти в общем-то тоже, но так хоть шансы были что-то попытаться сделать. Ему же всего лишь нужно в комнату на минутку и можно будет сбежать. Отец и не вспомнит. Один вопрос мучил парня: почему мама не написала и не предупредила? Такая подстава от родительницы очень сильно огорчала.       — Привет, пап. — Никита старался не сильно вдыхать воздух, пропитанный перегаром. — Здравствуйте. — Парень скромно кивнул остальным присутствующим. Парочку он точно знал. А ещё два лица видел впервые. — А мама где?       — Борщи с Олеговой подстилкой варит. — Пьяная компания дружно заржала после этого высказывания.       — Я пойду переоденусь, ладно?       Никита сделал небольшой шажок назад. Его натурально тошнило от этой компании, от пьяного отца, и в целом от того, что приходится существовать во всём этом.       — Да куда ты пойдёшь?! — Отец грозно посмотрел на сына. — Ты что, отца не уважаешь?! А ну сел и выпил с нами! — Мужчина ударил кулаком по столу.       Никита мотнул головой и со всех ног рванул на выход. Плевать на последствия, вещи, работу. Не мог он тут находиться. И слушать всю эту пьяную грязь. Парень вылетел на улицу, отходя подальше от подъезда. За ним точно не побегут. Но вот куда теперь деваться?       Никита первым делом позвонил маме, которая сама оказалась подвыпившая. Жаль, что у Олега. Не сунуться к нему. Пьяная мама отдельный вид отвращения. Она не орёт, не ругается. Но пытается обнимать, отвешивать комплименты, детство вспоминает. Тошно от такого. Подруга, у которой парень частенько мог скоротать пару часиков, уехала на какой-то концерт, прихватив с собой ещё пару вариантов. Мироздание сегодня явно было настроено против парня.       В итоге Никита с горем пополам нашёл себе компанию на пару часов. Больше нельзя. Начнутся вопросы. А это не тот человек, которому можно вот так взять и рассказать всё. Потом, правда, придётся ещё как минимум час шататься в одиночестве, ожидая, когда вся пьянь из его квартиры разойдётся, и можно будет тихо проникнуть в свою комнату. Но это лучше, чем всё время провести в одиночестве.       Да, был вариант вернуться к Кириллу. Но… Никита сам не знал, что там с этим "но" и почему он так упорно за него цеплялся. Кирилл относительно знал ситуацию. И не лез с лишними расспросами, молча пуская к себе на редкие ночёвки, когда совсем пиздец. Но Никите так стыдно было сегодня возвращаться к нему. Кирилл же предлагал, да что там предлагал, уговаривал остаться. А Никита ещё с утра проебался со своим высказыванием про вещи и гейское гейство. Хороший друг, ага. К нему со всей душой открытой, а он дверь в неё ногами захлопывает.       Стыдно, Никит, очень стыдно.       Кирилл ещё как назло написал сообщение с вопросом как он добрался. И Ира писала. Та вообще опять тонну бесполезной информации накатала. Бесила. Особенно со своим «ты уже дома, тусик?».       Тусик, блять!       Нервы у Никиты железные, конечно. Но это блять в пизду вообще. Как можно было до такого дойти? То зайчик, то котик, то тусик, блять. Ещё и с маленькой буквы. Для полноты картины не хватало, чтобы она и для члена прозвища придумывала. И вот почему-то Никита не сомневался, что оно так и будет. А вот в том, что сильно хочет с ней близости сомневался. Но не сильно. Но сомневался.       Была у него одна такая изобретательная. Хорошая девушка, красивая, умная, воспитанная. Ну мечта. Но в постели… Кирилл недели две ходил со смеху помирал, когда Никита ему рассказал об этом. К счастью, девушку с друзьями он познакомить не успел. И фотки даже не показывал. Сюрприз хотел сделать. А сделали ему. Вот такой вот говённый юмор у жизни.       Хуже только у Кирилла, который ходил и каждое утро интересовался, как поживает Никитин краник. А днём спрашивал какой именно у него ствол: берёзовый или ясеневый. А следом было обязательно «я спросил у ясеня, где эта пидорасина», потому что Никита имел неосторожность ответить, что у него ясеневый ствол. Ошибку свою он быстро понял. И старался больше не отвечать. Но вечером стабильно присутствовала просьба наколдовать что-либо своей волшебной палочкой. То зачёт, то диплом красный, то девушку какую-нибудь. Никита тогда пообещал такую же наколдовать, если не отстанет от его члена. Удивительно, но помогло.       Никита глупо улыбнулся, сидя на лавочке в ожидании своего знакомого. Так тупо и смешно было только с Кириллом. Если бы кто-то другой выдал такие шутки, то палец у виска был бы обеспечен. А Кирилл это всё преподносил так, что ты прекрасно понимал, насколько это тупо и не смешно, но ржал так, что слёзки текли. Потому что Кирилл смеялся. А не засмеяться с его смеха — смертный грех.       Впрочем, он что-то много думает о Кирилле, не находите? Никита вот находит. Реально много. И это начинало напрягать. Ну согласитесь, странно, когда человек на четвёртом году знакомства вызывает улыбку от банальных воспоминаний о нём. Не от воспоминаний о хорошем вечере накануне. Хотя «хороший вечер» в этом контексте отвратительно звучит. Не от какой-то конкретной ситуации возникает улыбка. А вот сам человек. Странно это.       Хотя, учебный год не так давно начался. А летом они не так чтобы много общались. И, видимо, Никита просто соскучился по другу с тупыми шутками. Хотя и в этом контексте хотелось как можно дальше разнести слова «соскучился» и самого Кирилла.       Ниче, отпустит. Обязательно отпустит.