Я (не) хочу тебя любить

      Хреново так, кто бы знал. Кирилл натянул на голову капюшон толстовки и попытался немного сдвинуть голову, что лежала на парте. Никита распластался рядом в не менее умирающем состоянии. Кирилл приоткрыл глаза и посмотрел на друга. Вот чего он себе вчера напридумывал? Лежит себе, бледный такой, опухший, в мешки под глазами картошку можно собирать, ещё и распластался так по парте смешно, что всё лицо перекосило. Сфоткать бы, да на стенку почётную со званием «главный бухарь колледжа». Не бухарик, нет. Сейчас именно бухарь.       А как забавно выглядели его губы. Пухленькие такие, в бантик собрались. А бровки домиком сложились, ага. И вообще, похож он на маленького сонного гномика. Гомика. Кирилл ухмыльнулся своим мыслям. Интересно, а Никита его сильно будет бить, если Кирилл споёт про гомика? А если поцелует в эти сладкие пухлые губы? А, ой…       Нет, вы не думайте ничего лишнего. Кирилл просто посмотрел на эти губки и сразу представил девушку. Они же обычно ходят с такими. Да и вообще, это всё ради смеха. Ну что вы в самом деле? Кирилл, конечно, мастер отмазок. Обращайтесь. Долго, некачественно, дорого.       — А можно Юрашкина, Свиридову и Алтушину на репетицию забрать?       Кирилл страдальчески простонал. А Никита с интересом открыл глаз, натыкаясь на взгляд серо-голубых. Ни искры, ни бури, ни безумия, только желание поспать, немного сочувствия и чуть-чуть смешинок из-за вида друга. Кирилл мысленно показал Никите фак. Руки лень было поднимать, а по серым глазам так и читалось «фу, лох». Дружеская поддержка бесценна, ага.       Ну вот нафига ему эта репетиция? Зачем он вообще соглашался? А, да, ради нового года и костюма снегурочки. Ладно, это весомый аргумент, чтобы немного помучиться. Впрочем, их же могут не отпустить. Пожалуйста. Очень надо.       Кирилл внимательно следил за глазами Никиты, которые скользили по его лицу. И Кирилл был бы не Кириллом, если бы не изобразил губами поцелуй, когда взгляд друга опустился куда-то в тот район. Никита цокнул и прикрыл глаза. Друг-идиот — горе в компании. Кирилл улыбнулся. Никогда ему не надоест выводить гомофобного Никиту. А вообще, сейчас так хотелось протянуть руку, коснуться волос, нежно провести по щеке, спуститься ниже…       — Да, забирайте. Юрашкин!       Кирилл вздрогнул и оторвал голову от парты. Преподавательница строго смотрела на парня. А Кирилл вновь ужаснулся своим мыслям. Он серьёзно об этом думал, да? Ну, может, не серьёзно? Ну пожалуйста. Тараканы в голове приостановили свой танец, закатили глаза и тихо прошептали «ты на него вчера так-то подрочил. И сейчас серьёзно решил загнаться из-за того, что подумал коснуться волос?». Кирилл был совершенно не согласен с этими насекомыми. Ну, подумаешь, подрочил. С кем не бывает. Ну представил друга вместо девушки. Подумаешь. Ну понравилось ему. Обычное дело. Ну со всеми же бывает. Кирилл воспроизвёл голос Малышевой в голове и убедительно сказал своим тараканам: «дрочить на друзей это норма!».       Смешно так. До истерики. Особенно учитывая, что у Никиты фамилия Малышев. Кирилл представил, как рассказывает это всё Никите, а тот ему в ответ «это норма!». От гомофоба, ага. Друга-гомофоба. Кирилл чуть в голос не заржал. И поспешил на выход. Объяснять, что его так развеселило очень сильно не хотелось.       В коридоре Яна кинула озабоченный взгляд на друга, но быстро переключилась на Марину, которая ей что-то рассказывала. Вообще, Кирилл отчаянно не понимал, почему девушкам с утра после пьянки более-менее нормально, а ему сдохнуть хочется. Не справедливо. Пили они примерно одинаково. Вроде. Кирилл, если честно, не помнит, но хочет верить, что это было на равных. И чтобы страдали на равных. Равноправие, все дела.       В актовом зале Кирилл моментально распластался по креслу. Генеральный прогон — одно из самых нелюбимых. Им с Яной, как ведущим, приходилось всё отсматривать, чтобы знать, какие заходы делать в своей речи. Особенно Кирилл не любил это гейство действо сегодня. Ну вот что он запомнит и сообразит, когда из всех желаний на первом месте сдохнуть? А на втором совсем не учебная тревога по поводу Никиты.       Нет, Кирилл не считал это влюблённостью, да и вообще чувствами. Скидывал всё на свою похотливую натуру и алкоголь. Ну мало ли что под ним можно сделать. Беспокоило, конечно. Он, блин, с парнем в голове кончил. Заебись на эксперименты потянуло. И ладно, если бы это было просто экспериментом. Но сейчас получалось так, что ему и парни в целом могут нравиться? Или как это работает? Ну, у натуралов же не встаёт на парней? Нет? Или да? Господи, помогите кто-нибудь разобраться…       Яна села рядом с Кириллом и всунула ему в руки бутылку воды. Выглядел друг хреновато. И без экстрасенсорных способностей понятно было, кто вчера бухал. Кирилл благодарно улыбнулся и растёкся по сиденью ещё сильнее. И если коты это жидкость, то Кирилл — желе. Дотронуться и затрясётся весь. А ещё в желе палец можно засунуть. Пробовали когда-нибудь? Нет? Попробуйте, прикольно. Кирилл вот засовывал. А в него нет.       Парень тяжело вздохнул. Да, конечно, самое время подумать о том, как в него палец засовывать будут. Он не скатился в голубую яму. Он сам её выкопал. И закопал там себя. Чтоб наверняка, ага. Кирилл постарался переключить внимание на сцену. И, кажется, немного зря. Он совершенно не подозревал о том, что Маша с Ирой поют. И в концерте участвуют. Подстава, конечно.       С Машей вчера некрасиво получилось, конечно. Хотя с какой стороны посмотреть. Куда хуже было бы, если бы Кирилл её изнасиловал. А так, получается, и свою проблему решил и девушку не тронул. Её, конечно, долго пришлось убеждать в том, что всё в порядке и Кирилл не обижается, готов ждать сколько нужно, и вообще, спать пора на пары завтра. С утра они тоже нифига не обсудили. С похмельем не до обсуждений, знаете ли. Но вроде всё более-менее нормально прошло. Маша, конечно, стеснялась, взгляд опускала виновато, но на контакт шла, улыбаться пыталась. А Никита с Ирой такими счастливыми выглядели, что пиздец. Кириллу честно хотелось отлепить их друг от друга и по разным углам развести. Исключительно из вредности, ну.       — Ты грузишься. — Яна наклонилась к уху Кирилла, чтобы он услышал. Помешать выступающим было крайне сложно, музыку врубили так, что пол шараги могло слышать всё, что тут происходит на сцене.       — Тебе кажется. — Кирилл слабо улыбнулся. Музыка долбила по больной головушке и парень начинал тихо ненавидеть вечное «а чё чё», доносившееся со сцены.       — Врёшь же. — Яна внимательно смотрела на друга.       — Вру. — Кирилл пожал плечами. Ну а что? — Но ты не захочешь это слышать.       — Теперь мне ещё интереснее. — Яна ухмыльнулась и откинулась на спинку кресла.       Кирилл прикрыл глаза, стараясь не слушать весь тот бред, что доносился со сцены. Ну правда, под чем был автор, когда придумал строчку «руки, глаза твои, самые синие»? Если руки синие, то это не любовь. Это некрофилия получается. А Яна обязательно ещё пристанет с вопросами. Не хотелось бы, конечно. Как объяснять всю эту дичь, Кирилл не знал. Да и не хотел. А думать, тем не менее, не переставал.       Маша ему не нравилась. В плане построения отношений, разумеется. Так-то она девушка очень даже ничего. И стоит на неё вполне себе неплохо. Надо бы заканчивать врать и себе и ей, и расстаться. Нечего мучить друг друга. Но. Такое жирное и блядское но. Легко сказать, что надо бросать это дело. А вот сделать… Нет, Кирилл не был тем, кто до последнего тянет и делает всё, чтобы его бросили и он не оставался виноватым. Нет. Да только бросать девушку после несложившегося секса… Ну тут нужно быть последней сукой. А вот сукой Кирилл не был. Точнее был, конечно, но не был. Вы поняли, ага. А если не поняли, то сделайте вид, что поняли.       Просто ну что Маша подумает, если он её сейчас бросит? Что ему от неё нужен был только секс? Так то, конечно, да, но ей об этом знать не обязательно. Она же загоняться начнёт. А донести в такой ситуации, что проблема не в ней, а в нём, ох как не просто. Можно, конечно, добить бедолагу тем, что «прости, дело не в тебе, мне просто понравилось на друга дрочить». Но ёб вашу мать, блять, да. Не надо так. А вот курсы по самым отвратительным способам расстаться с девушкой открыть можно.       Кстати, о друге. Если Кириллу понравилось самоудовлетворяться на Никиту, а Никита, как известно, парень, то значит ли это, что он не совсем натурал? Или совсем не натурал? Это так работает, да? Или нет? Кирилл глянул на сцену. Там, кроме вечного «а чё чё», ничего не поменялось. А ему нужен был подопытный. Самое время, конечно, для экспериментов, но мозг уже не вывозил этот скулёж со сцены. Нужно было на что-то отвлечься. Так себе способ. Ну да ладно.       Кирилл нашарил глазами случайного парня. Не повезло бедолаге. Но в борьбе за осознание своей ориентации все средства хороши! Кирилл вздохнул и попытался представить, как целует его, как лапает, как тот ему отсасывает, простихосподи. От идиотизма ситуации хотелось лезть на стену. Это же так днищенски и кринжово. Сидеть в актовом зале, когда на сцене поёт всё-ещё-твоя-девушка и представлять, как случайный парень тебе отсасывает…       Вызывайте дурку. Кирилл всё.       Но эффекта он всё же добился. Точнее добился полного его отсутствия. Ну ничего. Совсем. Даже как-то противненько. Может просто парень не тот? Кирилл существо упёртое и нашел себе ещё одну жертву. И снова ничего. И вот как это работает? Может кто-нибудь рассказать? Вот и Кирилл не может. Но, знаете, полегчало. То есть, если его вот так вот не тянет, то вчера было просто какое-то алкогольное помутнение. Так? Так. И не волнует. Нормальный он. Просто перепил и недотрах. Тем более он же не представлял, как Никита его… ну, это… Ну… Пальцы там в него суёт. И не только пальцы. Кирилл слегка вздрогнул. Ужас то какой! Где это видано вообще, чтобы один парень в другого что-то совал! А если не Никита в него, а он в Никиту?.. Кирилл тяжело вздохнул. Вот на это уже тело начало отзываться. Тепло такое где-то внизу живота и предвкушение сладенькое такое… Блять. Ну это же почти как с девушкой, да? Вот и реагирует тело. И всё нормально. Ничего в этом такого нет. Нет же? Ну, пожалуйста, пусть будет нет…       Для достоверности можно в целом порно с парнями глянуть. Ну мало ли эти парни в зале не во вкусе Кирилла. Зато Никита во вкусе, ага. Кирилл всеми силами затыкал своё подсознание с этим Никитой. Ну сколько можно мусолить одно и то же? Им же нравится одно и то же. Смотреть в окно, искать людей похожих, может, и да. А вот что скажет Никита, если узнает о чём думает Кирилл, лучше, наверно, не думать. Вот совсем. Там два варианта развития событий. Пошлёт либо далеко, либо очень далеко. Но точно не погладит по головке. Кхм. По той, что с волосами. Нет, ждать от гомофоба поглаживаний глупо. Опять Никита. Точно нужно порно глянуть. Кириллу же станет противно, и он успокоится. А Никита… Ну друг он хороший. И всё. Совсем всё.       Кирилл повернул голову и наткнулся на изучающий Янин взгляд. Как же хорошо, что она не умеет читать мысли. Парень слабо улыбнулся и отвернулся. Ну прикиньте, что бы сейчас было, прочитай она всю эту белиберду в голове Кирилла? Интересно, а рассказала бы она Никите? Или молча прекратила бы общение? Что ж так сложно то, блять… Девушка на всякий случай протянула руку ко лбу Кирилла. А то уж очень странно он выглядел. Кирилл чуть не засмеялся. Вот вообще мимо. Не в этом дело, ох не в этом. Но в дурку, пожалуй, уже пора.       — Ты хоть следишь за тем, что происходит? — Яна убрала руку ото лба.       — Синие руки и ой-ой мне в кошмарах скоро сниться будут. — Кирилл пересел немного повыше, а то совсем уже сполз.       — Заход придумал? — Яна слегка наклонила голову.       — Ага. — Кирилл ухмыльнулся. — Мама, я некрофил, а на сцене первый курс с песней про синие руки и чё чё в этом такого!       — Кира… — Яна хлопнула себя по лбу.       — Шо Кира? — Парень открутил крышку и отпил воды. Необходимость дожить до конца этого представления ещё никто не отменял.       — Это даже не смешно. — Яна закатила глаза и откинулась на спинку кресла.       Кирилл пожал плечами и прикрыл глаза. Нет так нет. Оставит это на Яну. Тоже, блин, проблема. У него тут мозг от мыслей скоро взорвётся, а она со своими заходами. Не может он сейчас о них думать, когда в голове сплошные заходы двух парней друг в друга. Схему с порно Кирилл всё ещё считал рабочей, ага. Но не сейчас же этим заниматься. Он ещё не совсем с ума сошёл. Наверно. Это не точно.       Парень почувствовал, как его локтя коснулась чья-то рука. Точно не Яна, она с другой стороны сидела. Кирилл открыл глаза и увидел перед собой Машу. Вот её, конечно, сейчас очень не хватало, да. Девушка стояла вся такая скромная, глазки в пол, руками футболочку теребит. И кивает скромно в сторону задних рядов. Кирилл почти успел расстроиться, но по губам Маши прочитал что-то вроде «поговорим?». Слов не услышать было, там уже танцорам музыку включили. Что вообще за мания на прогоне врубать музыку громче, чем на концерте? Изверги. Кирилл оглядел девушку и ухмыльнулся тому, как это всё выглядело. Сам то он растёкся по креслу, локти на подлокотники уложил, ноги широко расставил, такой весь из себя крутой был бы, если б не похмелье. Хотелось, конечно, пошутить на тему «ты просишь пойти с тобой на разговор, но ты просишь без уважения», но да ладно. Это было бы слишком.       Кирилл с трудом оторвал свою тушку от мягкой сиденьки и пошёл за Машей куда-то вглубь зала. В темноту. В страх. В темноте же монстры всякие водятся. И вообще, фильмы ужасов именно так и начинаются. Милая девушка заводит в тёмный уголок, а потом оп и в монстра перевоплощается. В страшного такого. И жестоко надругивается над своей жертвой, а потом ещё и сжирает её.       Боже, Кирилл, что у тебя в голове?       Парень плюхнулся на кресло рядом с Машей. В целом тут было чуть лучше, чем у сцены. Как минимум тут было темнее. Можно даже поспать. Может, этим и заняться? После разговора, разумеется. Маша скромно теребила свою футболку. Немного раздражало, если честно. Вначале она казалась такой смелой и открытой, а тут просто ну совсем не то, что нужно. Ну не любил он настолько застенчивых. Это прикольно, когда эпизодически. Но постоянно общаться с недотрогой и скромняшкой охренеть как тяжело. С ней же даже особо не пошутишь. Вечно это смущение, скромные улыбки, глазки в пол. Брр… Ужас.       — Мне кажется, что у нас ничего не выйдет. — Маша подняла глаза на Кирилла, который аж сел нормально от шока.       — Почему? — Кирилл честно потерялся от такого поворота событий. Он уже хотел целую схему выстраивать по избавлению девушки от себя, а тут вот оно что.       — Ну… — Маша опустила взгляд. — Тебе будет лучше найти кого-нибудь другого. Ой… — Девушка слегка покраснела. — Другую.       — Это из-за вчерашнего? — Кирилл удивлённо вскинул брови. Он бы поржал над «другим», но все мысли сейчас были заняты таким неожиданным поворотом событий.       — Нет, просто… — Маша замолчала и поджала губы.       — Просто что? — Кирилл взял руку девушки в свою. — Если что, то я правда готов ждать сколько нужно, всё в порядке, ты не обязана соглашаться на то, к чему не готова. — Кириллу бы язык прикусить, да заткнуться, радуясь, что его бросают. Но нет. Совесть ебучая.       — Да не в этом дело. — Маша слегка сжала руку Кирилла. — Я из-за Иры с тобой встречаться начала. Прости. Ей просто так Никита понравился, а одна она стеснялась. Вот и пришлось. Ты симпатичный и хороший. И дело совершенно не в тебе, может, в другой ситуации у нас и получилось бы что-то, но не вот так. Прости.       Кирилл чуть в голос не заржал. Это ж надо, блять. Сошлись два идиота. Одна из-за Иры, второй из-за Никиты. Свахи недоделанные. «Давай поженимся» нервно курит в сторонке. Вместе с Гузеевой. Нет, это прям слишком. Кирилл всё-таки засмеялся, утыкаясь лбом в Машино плечо. Придурки недоделанные.       — Кир? — Маша обеспокоенно покосилась на парня.       — Не поверишь. — Кирилл оторвался от плеча девушки, искренне улыбаясь ей. — Я из-за Никиты с тобой.       — Он тебе нравится? — Маша в шоке распахнула глаза.       А у Кирилла внутри что-то рухнуло. Будто Маша могла всё узнать про то, чем парень занимался в ванне. Ну, примерно понятно чем, ладно. Но в мысли то она не могла залезть. Тем более, она скорее всего вообще не то имела в виду, о чём Кирилл подумал. Это он дурак загоняется. Ну не нравится ему Никита. Только как друг. И всё. И хватит тут его подозревать во всех смертных грехах.       — Нет. — Кирилл вернул себе всё своё самообладание. Получилось, конечно, не очень уверенно. Но как смог. И он уже хотел ещё раз повторить более убедительно, как в голове щёлкнуло осознание. — А тебе Ира нравится, получается… — И, похоже, попал в точку. Потому что девушка скромно опустила взгляд и явно занервничала. — Вау…       Ну это многое объясняло, конечно. И так радостно стало, кто бы только знал. Даже похмелье решило отойти в сторонку, освобождая место счастью. Когда бы он ещё так радовался тому, что его бросили? Да никогда бы, ну! Прям аж расцеловать хотелось Машу. И сразу она вся такая хорошая стала. И находиться рядом с ней так кайфово.       — Ты только никому не говори. — Маша закусила губу.       — За кого ты меня принимаешь? — Кирилл закатил глаза. — Дружить то будем?       — Будем. — Маша подняла взгляд и слегка улыбнулась.       — А расскажешь, как поняла, что тебе Ира нравится? — Кирилл оставил руку девушки в покое. Ну долго держит для простых друзей, ну.       — Маш! Вот ты где! — Ира подскочила к ребятам, садясь рядом с подругой.       — Ну, вы тут болтайте. — Кирилл улыбнулся и встал с кресла.       Легко так стало. Решались бы все проблемы так быстро. А ещё немного грустно за Машу. Это ж как должна нравиться Ира, что девушка собственными руками сводит её с парнем. И не больно ей на всё это смотреть? Несправедливая жизнь. Почему люди не могут быть с теми, с кем хотят? Ну и что, что девушки? Подумаешь, проблема. Человек он и в Африке человек. А то, что между ног это так, мелочи. У некоторых, конечно, не мелочи, но по сравнению с остальным телом всё равно мелочи. Интересно, а у Никиты мелочь или… Да блять…       Кирилл тяжело вздохнул. Почему нет кнопки, которая выключит мысли? Ему очень сильно надо. Прям пиздец как. А то думать о члене Никиты как-то… Ну… Совсем жесть. Парень приятно удивился, увидев на своём месте обладателя члена, о котором он так активно думал последнее время. Именно в такой формулировке, да. Ага. Не гей он. Ну что вы. Как такое вообще в голову пришло? Никаких предпосылок же. И вообще, если мужчины целуются, то это душевность, а не гейство!       Кирилл с улыбкой подошёл к своему месту и уселся на колени Никите, который знатно охренел от таких действий. Ну а что? Нечего чужое место занимать. А дружеские колени такие удобные. И Кирилл теперь свободный человек. Куда хочет туда и сажает свою попу! Сейчас бы про член пошутить, но их и так слишком много в последнее время в его мыслях. Хотя… От ещё одного хуже же не станет, да?       — Не охренел? — Никита удивлённо смотрел на тушку, что посмела на него усесться.       — Ты моё место занял. — Кирилл невозмутимо пожал плечами и уселся поудобнее.       — Это не повод на меня садиться! — Никита попытался спихнуть друга, да только хуже сделал. Кирилл вжался в него, обнимая. До ужаса неудобно, но спихнутся они теперь только вместе, а валяться с Кириллом на полу ну такое.       — Раскусил! Я просто люблю тебя! — Кирилл радостно засмеялся, нагло цепляясь за недовольного Никиту.       Никита тяжело вздохнул и закатил глаза. Кирилл это смерть всем нервным клеткам. Вот прям совсем всем. В нём дури столько, что, кажется, хватит на весь Ватикан. Впрочем, в Ватикане его за такие шуточки на костре сожгли бы уже. Наверно. Никита не шарит. Но было бы прикольно. Хотя и жалко. Каким бы бесячим Кирилл не был, но он же лапочка. И шутки у него смешные бывают. Никита оставил попытки скинуть с себя этого демона. Кириллу так быстрее надоест и сам слезет. Ну или хотя бы ёрзать перестанет. А то не прикольно, когда на тебе человеческая тушка скачет. Нет, ладно, когда это девушка, то пусть будет. А Кирилл тяжелее представительниц прекрасного пола. А колени не железные.       Кирилл улыбнулся и перестал обнимать Никиту. Но с колен не слез. Ему просто удобно, отстаньте. Да и Никита не протестовал. А что там Яна думала было не видно. И хорошо. И Марина, натанцевавшись, села рядом с Яной, так и не промелькнув перед взором Кирилла. И вообще, ему вон на сцену смотреть надо, чтобы понимать, что там происходит.       Шутки у местных квнщиков, конечно, так себе. Ну вот прям слабенько. Будто на коленке за пять минут до прогона накалякали. Перед глазами возникла удивлённая Ира. А Кириллу так и хотелось сдвинуть её нафиг. С глаз долой и из Никитиного сердца вон. Эти прекрасные коленочки уже заняты. Он опять думает вопреки любому здравому смыслу, да? Кирилл качнул головой. Закончится это когда-нибудь или нет?       — Ведущие на сцену!       Кирилл недовольно цокнул. Вот чё им надо? Сидели же нормально, что началось то? Парень неохотно слез с колен друга, растрепав перед этим ему волосы. Чтобы жизнь мёдом не казалась. Бутылку с водой, которую он всё это время таскал с собой, Кирилл гордо вручил Никите на сохранение. Надеяться на целостность глупо, конечно, но другу он доверял. И уж лучше он выпьет, чем кто-то другой банально просрёт этот священный сосуд с живительной влагой.       Никита недовольно пригладил волосы обратно. Демон бесстыжий, а не друг! А вот коленочки зря освободил. Такой заслон от Иры хороший был. Ладно хоть девушка культурно села рядом. Но сразу обхватила за руку и прижалась. Тёплая такая, блин. Можно обратно прохладного Кирилла?       Никита совершенно искренне и как самый настоящий друг поржал над Кириллом, когда тот скорчил нечитаемое выражение лица, после объявления о том, что сейчас будет прогон с ведущими. Да, он ему сочувствовал и достаточно искренне. Но поржать над страданиями друга — святое дело! Не забывайте об этом. Кирилл выглядел ещё так забавно. Взъерошенный, с глазками-щёлками от вчерашней попойки, зевает так мило. А уж как на сцене смотрится! Загляденье.       Пока ответственная за всю эту вакханалию молодая преподавательница распиналась с наставлениями, Кирилл усиленно изображал, как облизывает микрофон. Мороженое он подразумевал или что-то ещё, не сильно волновало Никиту. Хотелось, конечно, верить, что мороженое, но всё равно было красиво. А Кирилл дурак, да. Зато все выступающие тихонько похихикивали.       Где там цирк? Они клоуна забыли. Всё никак не заберут.       Никита честно засмотрелся на друга. Ну красиво он на сцене стоял, что тут поделать. Парень в целом любил смотреть на его выступления. Это так смешно всегда бывало. И сейчас тепло так от чего-то становилось. Будто солнышко на сцене зажгли. Никита искренне улыбался другу. И Кирилл в ответ улыбался, смотря на него. У них было что-то вроде негласного соглашения. Никита всегда старался сесть в центре зала, чтобы Кириллу удобно смотрелось на него. Такая своеобразная поддержка.       Кирилл отдавал себя со сцены, на радость народу, а Никита отдавал себя из зала. Но если первый отдавался всем, то второй только одному человеку. И даже на прогоне это правило работало. Кирилл светил. Так ярко и тепло, что тянуло к этому источнику вечной радости и беззаботности. Об него хотелось греться. Забавно, если учитывать тот факт, что Кирилл вечно мёрз, а Никита вместо обогревателя мог работать. Но ведь и обогревателю нужно топливо. А одной улыбкой Кирилла можно отопить весь этот зал за доли секунды. Он разжигал, но никогда не давал сгореть.       Никита отвлёкся от созерцания солнышка на Иру, которая требовала к себе внимания и втирала какую-то дичь. Ладно, не будем грубыми, говорила о каких-то очень важных вещах. Но Никита не слушал. Он усиленно пытался понять, что за оду сейчас воспевали тараканы в его голове. Так ведь нужно о девушке о своей думать, а не о друге. Это же странно греться о друга. Неправильно как-то. Противоестественно. Или о близких друзьях можно так думать?       Никита вздохнул и улыбнулся Ире. Бред это всё. У него вот девушка есть. И он с ней счастлив. Порядок. Так, как и должно быть. А Кирилл… Ну просто хорошо на сцене смотрится, вот и всё. А с Никитой всё нормально. И этим вот он никак не может оказаться. Нет-нет.       Прогон шёл лениво. По Кириллу прямо чувствовалось, как ему сегодня не до этого. И чувствовалось, как он хочет убивать. Преподавательница их прямо задёргала со своими «Ведущие, активнее», «Кирилл, встань на центр!», «Кирилл, улыбайся», «Кирилл, ты курс перепутал!». Даже Никиту от этого подташнивать начало. Хотя он весьма терпеливый парень.       Концерт мало чем отличался от всех предыдущих. Кто-то танцует, кто-то поёт, на музыкальных инструментах играют, рэп читают, квнщики шутить пытаются. И всё разной степени всратости. Но главными звёздами оставались Яна с Кириллом. Смотрелись они вместе на сцене божественно. Даже с похмелья. Никита их выхода ждал чуть ли не больше, чем выступающих. Ну красиво, ну что сделать. И голос у Кирилла такой приятный. Слушать и слушать.       Никита, если честно, не очень уловил момент, когда всё пошло по одному месту. Но Кирилл вышел безумно злым на очередное объявление номера. Милая добрая кудряшка, которая почти никогда не переставала улыбаться, сейчас метала молнии из глаз. Никита не представлял, каково сейчас Яне, которая стояла возле Кирилла и кидала опасливые взгляды, потому что даже в зале было не комфортно сидеть. Чувствовалось, что пиздец не просто близко, а уже вот тут, рядом, стоит и дышит на ухо.       Никита видел Кирилла таким лишь однажды. И это не самые приятные воспоминания, если честно. Аж мороз по коже пробежался. И ледяные иголочки в позвоночник воткнули. Так хотелось сейчас поймать взгляд друга, успокоить его. Странное, конечно, желание. Тем более, что Ира сидела рядом и что-то активно рассказывала, будто ничего и не происходит. Как она может не замечать, что Кирилл ещё немного и взорвётся? Тут не болтать надо, а с ним что-то делать. Ибо попадать под взрывную волну очень сильно не хотелось.       Яна была солидарна с Никитой. Девушка легонько коснулась руки друга, перед объявлением предпоследних бедолаг. Кирилл даже не глянул на неё, отдёрнув руку, и натянул такую улыбку, от которой резко захотелось сдохнуть.       Никита посмотрел на Яну с явным вопросом «что, блять, происходит и что делать?». Да только девушка сама была совершенно не в курсе, что с этим делать. И лишь пожала плечами. Кирилл честно отыгрывал свою роль ведущего. И возможно, их бы пронесло, но…       — Кирилл! — Руководительница стукнула по столу с аппаратурой, что стоял возле сцены. Зря, конечно. — Микрофон ближе к лицу!       — Может мне ещё отсосать у этого микрофона?!       Кирилл отключил ко всем хуям микрофон. Заебали, пиздец. Кирилл то, Кирилл это. Сколько можно? Идут они нахер со всей этой самодеятельностью. Пусть нового ведущего ищут. Кирилл отдал микрофон Яне и подошёл к краю сцены. Обходить вот это вот всё не хотелось. Тем более за кулисами стояли ещё ребята и совершенно не хотелось слушать от них «ну ты чего?». Убивать он хочет, вот чего.       Никита с ужасом смотрел, как Кирилл спрыгнул со сцены и тут же упал, громко матерясь. Ну как смотрел? Парень моментально сорвался с места и сел рядом с Кириллом на колени. Кирилл, всё ещё матерясь, попытался прижать к себе травмированную ногу, но был остановлен Никитой. Не хватало ещё сильнее её травмировать.       Вокруг уже собралась толпа сочувствующих. Естественно, в первых рядах крутились девушки и преподавательница. Чуть дальше и все остальные охали и ахали. Но, если честно, Кирилл даже не смотрел и не слушал, что они там спрашивают и говорят. Он был занят созерцанием Никиты, который так нежно и осторожно ощупывал ногу, что в сердце щемить начинало. Такой он сосредоточенный, боится лишний раз надавить, чтобы не сделать больно. А уж когда Никита поднял на него свой взгляд…       Кирилл пропал. Вот так вот честно и капитально. Как он раньше не замечал, что у друга такие красивые глаза? В них столько цветов, оказывается. И совсем светлые вкрапления и голубые точечки и даже слегка желтоватые полосы. Их, блин, можно часами рассматривать. Интересно так. Кирилл ведь все эти года думал, что они просто серые и безликие. А в них целый мир сосредоточился. И крошечную родинку, возле правого глаза он почему-то никогда не замечал. Где вообще были его глаза всё это время? Никита же невозможно красивый. Как картинка. На стену его и смотреть, смотреть, смотреть…       И Никита завис. Такое море голубое напротив было. Так и тянуло нырнуть с головой. Нет, правда, у Кирилла до невозможности ясные голубые глаза. И еле заметные веснушки рассыпались по лицу. К ним бы прикоснуться, обязательно к каждой, чтобы не обделять вниманием. Никита и не думал, что его привлекают веснушки. И почему их у Иры нет? А вообще, что-то он долго смотрит на друга, не порядок. Он вам не этот. Просто раньше не обращал внимания, что кудри с веснушками и голубыми глазами это чёртова чёрная дыра, которая так и хочет тебя засосать.       Да-да, засосать…       — Сильно болит? — Никита покосился на преподавательницу, которая всё причитала о том, что это точно перелом и нужно скорую вызывать. Да только что-то не торопилась она врачам звонить.       — А? — Кирилл недоумевающе моргнул, возвращаясь в реальность. Ну вот куда Никита свои глазки отвёл? Обратно можно вернуть?       — Нога как? — Никита нахмурился и посмотрел на друга. Головой он вроде не бился. Что началось то?       — Нормально. — Кирилл слегка улыбнулся, пытаясь игнорировать кудахтанье со всех сторон.       Его ногу, если честно, и ампутировать сейчас можно было без анестезии. Настолько Кирилл увлёкся рассматриванием друга. Неправильно? Ещё как, блять. Но так срать, что там остальные подумать могут. Кирилл глазам своим не верил и всё пытался убедить себя в том, что красота Никиты ему лишь почудилась. Потому что это было уже как-то не по-дружески. Считать своих друзей красивыми и симпатичными, безусловно, норма. Но не до такой же степени, что хочется забрать его себе и смотреть до посинения. А ещё желательно потрогать. И совершенно точно не норма, когда ты чуть ли не молиться на эту красоту резко захотел. Сесть так перед ним на колени и кланяться, и кланяться. Вперёд — назад. И так пока не…       Ёб твою мать, блять, Кирилл.       А ещё очень хотелось вернуть руки Никиты на место. Вот чего он их убрал, а? С ними вот тепло было и приятно. У него же руки такие сильные. И совсем не синие, да, ага. Красивые такие. Кирилл, кажется, решил пробить абсолютно все донья своей гетеросексуальной души. И добраться до того самого голубого источника, что упорно фонтанирует шуточками на протяжении многих лет.       — Нужно вызвать скорую! — Преподавательница всплеснула руками и, о чудо, даже потянулась к телефону. Понабрали по объявлению, блин.       — Себе вызови. — Кирилл прошептал это одними губами, но как минимум до Никиты дошло, ибо он хихикнул в кулак. А Кирилл и не знал, что друг по губам читать умеет. — Я нормально.       Кирилл недовольно оглядел всех присутствующих. Столпились, блин, как на свадьбу. Будто дел других нет, как за чужими страданиями наблюдать. Парень всё же подтянул к себе ногу. Не перелом и на том спасибо. А представление нужно заканчивать. Курить хотелось жуть как. Этим он и собирался заняться, поднимаясь на ноги.       Травмированная конечность отозвалась острой болью, когда Кирилл на неё встал. И чуть не упал, но Никита успел подхватить друга. Кирилл слабо улыбнулся Никите, стараясь не показывать, насколько ему больно, и позволил другу закинуть свою руку ему на плечо. Мило так. Никита ещё и за талию приобнял. И если вы ждёте этого прекрасного момента, что Кирилл всё, потёк, то в целом да, но нога всю романтику убивала. Но только за то, что Никита понял его без слов и тихо-мирно повёл на выход из зала, Кирилл был готов ему дать. Ну вот правда. Да и пофиг уже на то, что он о таком думает. Будто до этого все его мысли занимали исключительно невинные цветочки. Хотя и у них есть пестики с тычинками. А тут два пестика получается. Интересно, а среди цветов гейство есть? Или они по жизни гермафродиты?       Ой, блять… Отключите Кириллу мозг, пожалуйста.       Никита усадил друга на скамейку перед гардеробом и пошёл за их одеждой. Яна с Мариной остались успокаивать преподавательницу, которая искренне злилась и ругалась на то, что из Кирилла не ведущий, а чёрт знает что. Ещё и студент он так себе. Где только нашли такую отбитую? И ведь не старая она. А непробиваемого идиотизма, как в некоторых пенсионерах, которые дальше своего носа и не видят ничего. И все у них плохие и виноватые во всех грехах. Ира пыталась увязаться за ними, но Маша её притормозила. И кто бы только знал, как Никита был ей благодарен. Вот не до Иры ему сейчас.       Ему бы Кирилла до дома сопроводить. А ещё лучше уговорить врача вызвать, чтобы тот посмотрел. Ну вдруг трещина. Но сначала покурить. Кирилл по-любому колючки выпустит и слушать ничего не станет, пока организм не потравит. Зачем Никита это знал? Да хрен его знает. Знал и знал. Будто вы не знаете маленьких слабостей и нюансов поведения друзей, ну.       Кирилл курил молча, сидя на лавочке и бессовестно разглядывая Никиту. Что ж его так крыть то начало? Друг и друг. Знакомы уже четыре года. И если подключить святую логику, то можно упереться в один очень странный вопрос. Допустим, Кириллу нравится Никита чуть больше, чем друг. Только допустим. Это теория. Предположение. К реальности оно не имеет никакого отношения. Кирилл просто экспериментатор, вот и всё. Короче. Вот нравится ему Никита. А Никита у нас парень. Тогда почему к остальным парням Кирилла не тянуло? И почему он только сейчас начал на Никиту залипать? Нет, конечно, он сейчас на него не залипает. Но и о его члене Кирилл раньше не думал. Да и вообще о членах. А в последнее время только они в голове и крутятся. С крылышками такие летают и мысли опошляют, ага.       Так вот. Кирилл отчаянно не понимал, что происходит. Или не хотел понимать. Вот чего его организму не хватает, что он так загоняется? Парень честно склонялся к варианту, что он сам всё придумал, сам загнался, а теперь сам в панике сидит. Гей-панике, ага. Нет, правда, Кирилл мастер по самозагонам. На первом курсе он с чего-то решил, что не понравился одной преподавательнице. Да так загнался, что искренне поверил в это, и долго и упорно пытался понять с чего вдруг она ему за экзамен пятёрку поставила, ещё и хвалила с улыбкой до ушей. Кириллов мозг это та ещё дичь, склонная к самоуничтожению. Только вот мало это осознавать. Нужно ещё понять, как Никиту из головы выселить. Ему же там не место. Хотя бы потому, что это гомофобный парень.       — Кир, к врачу нужно. — Никита выкинул окурок и посмотрел на друга.       — Нахуя? — Кирилл удивлённо вскинул брови.       — А вдруг трещина? — Никита недовольно скрестил руки на груди.       — Точно нет. — Кирилл отрицательно тряхнул головой.       — Кир. — Никита нахмурился. Ну вот не вовремя он упёртость свою включает. Хоть насильно тащи, блин.       — Я восемнадцать лет «Кир». — Он показал Никите язык. — Нормально всё. Обычный вывих.       — А если нет? — Никита поджал губы. Похоже, всё-таки придётся тащить.       — А то я не ломал себе ничего. — Кирилл закатил глаза. — Отлежусь до завтра и всё нормально будет.       Никита закатил глаза. Ну что за человек, а? Совершенно себя не бережёт! Прям вот захотелось что-нибудь сделать с этим вредным созданием, чтобы дошло, что заботиться о себе нужно, и не надеяться на то, что само пройдёт. Даже если там и правда ничего серьёзного, то лучше же услышать, что всё хорошо, чем потом разгребать последствия своей безалаберности! А Кирилл это просто… Ну просто… Катастрофа, вот!       — Я надеюсь, что ты на пары не собираешься. — Никита со всей серьёзностью посмотрел на друга.       — А если собираюсь, то что? — Кирилл коварно улыбнулся и слегка наклонил голову. — Накажешь?       — Придушу. — Никита совершенно искренне хотел и собирался это сделать. Ну правда, достал.       — Тогда я точно на пару пошёл. — Кирилл усмехнулся, встал с лавки и кое-как поковылял в сторону колледжа. Нога усиленно болела и приходилось ставить её очень осторожно, медленно и под нужным углом. Тут могла бы быть шутка про двойной смысл слов, но Кирилла куда больше нога беспокоила. Оставит на другой раз.       — Да стой, дурак! — Никита догнал Кирилла и приобнял его, закидывая руку друга себе на плечо. Ну и уводя в сторону дома от греха подальше.       — Решил в более комфортной обстановке придушить? — Кирилл хихикнул, позволяя Никите увести его куда надо.       — Щас сам пойдёшь. — Никита бросил угрожающий взгляд на Кирилла.       — Сам я на пары пойду. — Кирилл уже смеялся, а не просто похихикивал. До чего же ему нравилось бесить Никиту, кто бы только знал.       — Бесишь. — Никита вышел за ворота. В целом ещё не поздно оставить Кирилла прямо тут. И пусть хоть обшутится.       А ещё Никита понял, что ни слова не сказал Ире о том, что уходит. Да и надо ли? Возвращаться Никита точно не собирался. Оставить Кирилла одного в такой ситуации не позволяла совесть. Да и травмоопасно это для Кирилла. Ему лежать нужно, а он вполне может додуматься до какой-нибудь фигни.       Уже додумался. До Никиты, ага.       Кириллу так тепло было от действий друга, кто бы только знал. И сам Никита тёплый был. И октябрьский ветер не так беспокоил. Что мне снег, что мне зной, что мне дождик проливной, когда Никита тут рядом. Кирилл за сегодня уже устал напрягаться от своих мыслей. Потом подумает. Когда один останется. И то, это не точно. У него планы на вечер повеселее были.       Дома Кирилл радостно рухнул на диван. Совершенно не хотелось строить из себя прилежную хозяйку. Тем более у него есть оправдание, а Никита и так нормально в его квартире ориентируется. Чай точно сможет себе сделать. А вообще то, что Никита второй день подряд у него находится очень сильно радовало. И без прицепов в виде Маши и Иры. Ещё бы на ночь уговорить остаться, вообще шикарно было бы.       И планы на вечер при нём воплотить в жизнь, ага.       Кирилл хихикнул. Интересно, как быстро будет убегать от него Никита, если при нём включить гейское порно? И вообще, насколько это травмоопасно?       — Штаны снимай. — Никита окинул взглядом разлёгшегося Кирилла и стянул с себя толстовку.       — Так сразу? — Кирилл удивлённо вскинул бровь и приподнялся на локтях, смотря на Никиту.       — Ногу твою нормально посмотрю. — Никита закатил глаза. Друг-идиот это горе в компании, да, помним об этом.       — А ты разбираешься? — Кирилл нахмурился, но джинсы расстегнул, кое-как стягивая их с себя. Лёжа не очень удобно, конечно, но вставать лень.       — Отец раньше по лагерям с военным уклоном меня отправлял летом. — Никита не без интереса наблюдал за телодвижениями друга. — А там и по военной медицине гоняли. Так что немного знаю.       — Прикольно. — Кирилл стянул штанину со здоровой ноги, а вот с больной тяжелее было. Вставать он упорно не собирался. — То есть и стрелять умеешь?       — И гранаты кидать и ползком перемещаться. — Никита улыбнулся и сам начал снимать штанину с больной ноги друга. Вот нахрена людям такие узкие джинсы, а? Нет, смотрелось оно, конечно, хорошо, особенно на Кирилле, но снимать их это ужас какой-то.       — Ты не рассказывал. — Кирилл опёрся на локти, смотря на то, как Никита осторожно опустил его ногу на диван и сел на пол для удобства. А может и не для удобства, кто его знает.       — Оно всё жутко выматывало и воспоминания так себе, если честно. — Никита осторожно щупал ногу друга.       Зачем — вопрос открытый, конечно. Трещину он вряд ли так определит. Не настолько профессионал. Но пощупать надо, да. Никита, вообще, думал, что мужские ноги ему никогда в жизни трогать не придётся. Да и не хотелось. А ещё было страшно, что это вызовет дикое отвращение, но вроде ничего. Нога и нога. У него вот такая же. Только у Кирилла шрамов побольше будет. Странно это. Вроде по окопам летом лазил Никита, а весь поцарапанный Кирилл.       — Ты чем занимался? — Никита нахмурившись уже даже не особо щупал, скорее рассматривал ногу. — Шрамов столько.       — Ну, смотри. — Кирилл кое-как сел и указал на коленки. — Это я на велосипеде учился кататься. Ну и под ноги не смотрел, когда бегал. — Кирилл переместил палец к длинному шраму на правой ноге. — Это по заброшке лазили, упал неудачно на арматуру. — Он переместил руку к шраму поменьше. — Это нырнул неудачно. — Парень перешёл к левой ноге. — На мопеде покатался, с дерева упал, в костёр шифер кидал кусок прямо сюда отскочил, ну и по мелочи. — Кирилл улыбнулся, глядя на ошарашенное лицо друга. — Руки у меня не лучше, если ты не заметил.       — Под толстовкой сложновато. — Никита покачал головой. Трагедия ходячая. Как только умудрился окончательно не убиться.       — Решил меня совсем раздеть? — Кирилл игриво вскинул бровь. — Может хоть до кровати дойдём?       — Иди ты. — Никита недовольно фыркнул и встал с пола. — Бинт эластичный есть?       — Не знаю — Кирилл пожал плечами. — Щас посмотрю.       — Лежи уже. — Никита толкнул Кирилла в плечо, заставляя лечь. — Сам посмотрю.       Кирилл довольно прикрыл глаза. Такая невозможная забота от Никиты была безумно приятна. И неожиданна. Кирилл знал друга как такого немного холодного и отстранённого человека. Он редко когда интересовался проблемами других, и ещё реже что-то делал. А тут… Ну Кирилл честно готов был растечься от умиления. И уговаривал организм не реагировать на обычную заботу. Ещё и от парня. Ну это совсем уже лишнее, ну. Изврат такой, что даже думать страшно. А он думает.       Никита вернулся с бинтами и вновь устроился на полу около дивана. Чего, оказывается, только не водится в аптечке. Кирилл даже не подозревал о содержимом. Лекарства, если была необходимость, всегда доставала и выдавала мама. А без неё как-то ещё не было необходимости. Кирилл надеялся, что и не понадобится. Звонить бабушке и спрашивать чревато народной медициной. А это тот ещё ужас, уж поверьте. Пробовали с горчицей в носках спать? Колючих таких носках, явно из какой-то псины сутулой, ибо нормальные собаки так не колются. А вот Кирилл пробовал. И больше не хочет.       Никита осторожно взял ногу Кирилла и начал заматывать. Ничего сложного, свои растяжения и вывихи он кучу раз мотал. Да так, чтобы на следующий день кросс десятикилометровый бежать можно было. А Кирилл готов был задохнуться. Никита это делал так нежно и аккуратно, но при этом уверенно, что аж сердечко затрепыхало как чокнутая кукуха. Его руки это, блять, в пизду вообще. Кирилл даже нормальных слов подобрать не мог. И человек ведь просто ногу ему заматывает, ага. Что ж так кроет то? Никто не подскажет? А лучше скажите ему, что тахикардия от того, что друг трогает твою ногу, это нормально. Пожалуйста. Очень нужно. Так же у всех бывает, да? Кириллу и так потрясений хватает. Он не хочет в себе ещё и склонность к потере рассудка от трогания его ног обнаружить.       Радовало только то, что Никита был слишком увлечён процессом, а толстовка достаточно длинной и плотной, чтобы скрыть предательские реакции организма. Не сильно, конечно, организм подставлял своего хозяина, но явно заинтересовался действиями Никиты. А Кирилл методично забивал гвоздики в свой голубой гроб. Будто целенаправленно херил свою жизнь, распаляя симпатию к гомофобному другу. Тут, как говорится, хороший тамада, блять. И конкурсы охуеть, какие интересные. Вот зачем он это делает, а? Может кто-то объяснить?       — Останешься на ночь? — Кирилл внимательно следил за тем, как Никита закрепляет бинт.       Ёб твою мать, блять, Кирилл.       Никита перевёл взгляд на Кирилла и замер. С одной стороны ночевать у друга как-то неудобно, что ли. А с другой, дома отец, который из синей ямы, конечно, выкатился, но лучше от этого не стал. И слушать его очередные рассказы, как надо «баб ебать и водку жрать», совершенно не хотелось. А у Кирилла тут свой безопасный мирок, где на тебя не будут давить, осуждать и, вообще, уютно. И глаза его голубые… Нельзя таким глазам отказывать. Поэтому Никита кивнул и бонусом получил такую счастливую улыбку, что сам улыбнулся. Ну вот как этого лисёнка оставлять в гордом одиночестве? Никита тряхнул головой. Он сейчас серьёзно сравнил Кирилла с лисёнком? Не хорошо, конечно. Но лисы они же такие вредные и шебутные. И нет в этом ничего такого.       Нет же?