Куроо испытывал сложности в преодолении бесконечных луж по пути на стадион. Он уже пять минут пытался догнать Бокуто, но непредусмотрительно одетые утром простые летние кеды усложняли задачу. На спине у брюнета висел набитый вещами спортивный рюкзак, а тело еле согревала тонкая пуховая куртка, которая по правде говоря, была весенней. Пока подросток бежал за Бокуто, тот успел оторваться из-за светофора: Тетсуро остался ждать зелёного света, а Котаро на другой стороне дороги победно ликовал.
– Бо, я тебя прибью или защекочу до смерти! За свои кеды так точно! – темноволосый расстроенно вздохнул: один был мокрым насквозь.
У радостно бегущего впереди Бокуто сверкали пятки, и Куроо не понимал, как тот так быстро мчит по лужам, при этом справляясь с не иссякающими потоками дождя. Как только светофор загорелся зелёным, Тетсуро полетел вслед за другом.
– Мы должны перенести пари! – темноволосый на секунду чуть не задохнулся в бьющих по лицу струях, согнулся в три погибели и, кашляя, продолжил - сейчас невозможно бегать - ни на время, ни на скорость, ни вообще никак! – Куроо, несмотря на бушующую непогоду перешел на шаг.
Ледяной, пробирающий до костей, осенний ветер давал о себе знать после десятиминутного нахождения на улице. Щёки и уши покраснели и покалывали от холода. Тетсуро успел пожалеть о том, что не послушал бабушку и надел легкую куртку. Обычно в это время Куроо тренировался на Воробьёвых горах, но раннее похолодание отменило эти планы, и вот, он, вместо того чтобы бегать в парке отправился на знакомый стадион ЦСКА. Никита Андреевич, тренер Куроо и Бокуто, уже ждал парней на тренировку.
Подростку оставалось преодолеть последний поворот и пройти двести метров до дверей. Тетсуро не торопился, так как знал, что Бокуто будет ждать его, довольно посмеиваясь, и при этом рассказывая охраннику про свою победу в пари.
Где-то позади сверкнула молния. Спортсмен непроизвольно ускорил шаг, поднял голову в тщетной попытке разглядеть хоть что-то под нескончаемым ливнем. Прямо сейчас над ним висели баннеры с фотографиями знаменитых спортсменов. С Марией Ласицкене, Ильей Шкуреневым, Сергеем Шубенковым… Стоп. Теперь тут есть Сергей Шубенков?! Видимо портреты сменили совсем недавно, и парень не обратил внимания на фотографию с его любимым спортсменом.
Куроо тормознул так резко, что чуть не поскользнулся. Тетсуро был готов поклясться, что являлся фанатом Шубенкова номер один чуть ли не с начала карьеры именитого спортсмена. А всё из-за его результатов и упорной работы, благодаря которым он не раз устанавливал рекорды России и Европы по бегу с барьерами. Теперь он перестал ощущать ветер в своих волосах и стоял, любовался своим кумиром. Тетсуро не знал, как так получалось каждый раз, но в его груди разливалось безграничное тепло, что становилось совершенно невыносимым.
“Работяга и красавчик. Всегда буду восхищаться им!” подумал Куроо, и, прежде чем поскорее зайти в тёплое помещение, подмигнул Шубенкову. Вот таким наивным способом хотел поддержать самого себя Куроо.
Куроо сильно повезло тренироваться в лучшем стадионе Москвы, хотя чего уж таить, России - ЦСКА. В начале двухтысячных манеж был отреставрирован, и теперь спортсмены наслаждались качественным покрытием, высокими окнами и большим пространством над головой. Этот манеж вмещал в себя более шестнадцати тысяч зрителей, а бегать на стадионе стало комфортно, дорожек хватало всем. Преимуществ в ЦСКА много: новый тренажерный зал, две ямы для прыжков, маты для прыгунов в высоту и новый спортинвентарь. Спортсмены из других клубов, особенно из Черёмушек, крайне завидовали, когда видели людей из ЦСКА в форме клуба. Могли пялиться вслед, задирать головы, посмеиваться, оценивая взглядом. Многие атлеты могли отдать всё, лишь бы заниматься на этом стадионе.
Он занимался лёгкой атлетикой с первого класса, а спортсменом Центрального Спортивного Клуба Армии официально числился с девяти лет. Можно сказать, с его тренером он прошёл через огонь и воду, лёд и пламя, пока осваивал тонкости бега с барьерами. И, конечно же, с Бокуто он познакомился именно здесь. Именно мама Кенмы предложила записать детей на лёгкую атлетику, чтобы они развивались и нашли там секцию, которая им понравится. Энтузиазму Куроо не было предела, поэтому и у Козуме не было выбора: его друг уже промыл мозги про тренировки, новых друзей и соревнования. Кенма согласился. А когда пришёл на манеж, у того закружилась голова, всё-таки пространство вокруг него было бесконечным, как показалось мальчику. В итоге в Тетсуро распознали способности спринтера, и тот попал в группу к Никите Андреевичу. Мужчина тренировал спринтеров и прыгунов в длину. Тренер относился к детям с пониманием, принимал их периоды дурачества и лени. Котаро с Куроо сразу же стали главными заводилами и их часто ловили за шиворот, когда они отлынивали от упражнений и отвлекали других.
Кенма решил заниматься метанием копья, и он попал в группу к Алле Николаевне, строгой женщине, которая видела потенциал в мальчике, но не давила на него слишком сильно, понимая, что иначе Козуме не выдержит нагрузки.
– А я и не пытался тебя догнать, у меня кед мокрый да и желания не было бежать за тобой как дурак. – Куроо скривился при виде самодовольной улыбки друга. Бокуто уже успел отряхнуться и даже немного обсохнуть. У самого Куроо из сухих вещей на теле были разве что трусы. Парень быстро провел рукой по волосам и тяжело вздохнул. – Я не буду покупать тебе колу только из-за того, что ты смухлевал на светофоре.
– А мы не обговаривали ничего про светофоры! Ладно, давай перенесём пари на солнечную погоду. – Бокуто рассмотрел чужую мокрую по щиколотку штанину. – Только попробуй заболеть, мне без тебя скучно сюда ходить. – пригрозил Бокуто
– Ага, кто бы говорил, ты готов сюда когда угодно и сколько угодно приходить.
– Ну не знаааю – протянул Бокуто - кто мне вместо тебя составит компанию поваляться на матах или же понаблюдать за прыгунами в высот… О, привет, Сакуса!
Друзья не были уверены, услышал ли их Киёми, но тот как обычно прошёл мимо, кивнув:
– Привет, ребята. – темноволосый прошмыгнул рядом так же быстро, как и появился. На его лице была уже привычная для всех чёрная маска и спортивная ветровка их клуба.
Куроо дождался пока эта фигура исчезнет из их поля зрения и засмеялся таланту Бокуто призывать людей, о которых он говорил в данным момент.
– Ещё немного и нас прибьют Сакуса и Тсукишима из-за излишнего внимания к ним – тихо пробормотал Куроо, а друг довольно кивнул головой в подтверждение.
В здании пахло приятной сыростью Советской постройки. Изнутри и снаружи оно не выделялось ничем особенным: повсюду серые депрессивные стены, прямые коридоры без намека на украшения, одинаковые деревянные двери, из чьих проемов веяло унынием. Гардеробная практически всегда была полупустой, и вахтёрша скучающе сидела с чашкой чая перед работающим телевизором. Охранники на входе пристально следили за порядком, проверяли пропуска у родителей, которые хотели попасть к детям, и здоровались со знакомыми спортсменами. Внутри этих застывших во времени пережитков сталинского прошлого Куроо иногда чувствовал тоску. Нет, он искренне любил это место, и знал каждый угол, каждый закуток своего родного клуба. Однако в такие дождливые дни как этот, ЦСКА становился мрачным и угрюмым. Гнетущую тишину разбавлял радостный галдеж возвращающихся со спортивных секций детей. Вместе с ними свои тренировки заканчивали атлеты, что теперь кучей толпились в стороне. Легкоатлетический манеж находился в одном помещении с футбольным, так что на нем можно было узреть вдобавок и футболистов.
Парни миновали охрану и пошли сразу по коридору, ведущему на манеж.
– Мне иногда кажется, что Тсукишима уже заметил, как мы с тобой иногда наблюдаем за ним. – тихо продолжал Куроо, проходя мимо пустых трибун. Они шли на самую дальнюю трибуну.
– Ты хочешь сказать, он заметил как ТЫ смотришь на него? – Котаро выделил местоимение.
– Пф, да не говори глупости, не так уж часто я за ним наблюдаю. В основном, когда у нас есть минутка передохнуть, мы делаем это вместе.
– Тогда надо было уточнять, что мы смотрим на разных людей, бро.
Загруженность на манеже к семи часам вечера наиболее плотная: было видно различные по численности группы, которые находились на разных этапах в размеренной беговой разминке или же выполняли беговые упражнения. В воздухе витала сосредоточенность спортсменов и в огромном пространстве помещения можно почувствовать облегчение от свежести воздуха.
– В таком случае Тсукишима дурачок, что не интересуется тобой в ответ. – Бокуто ободряюще похлопал друга по плечу, даже слишком уверенно, что Куроо прекратил старания по его поддержке.
– Господи, да он мне ничего не должен, вот в чём суть. Ты же знаешь, что я даже согласился бы просто на дружбу.
Парни, дойдя до родной трибуны, переглянулись и тут же пошли в раздевалку по лестнице вниз.
– Как всегда наши места на трибуне заняты. – Котаро ныл, но всё же шёл наравне с Куроо.
Как только они оказались в пустом коридоре под манежем, Тетсуро не скрыл своей заинтересованности в вопросе:
– А у тебя как продвигается с Акааши? – спросил вроде в невзначай, хотя на самом деле переживал за них двоих больше, чем за себя.
– Знаешь, он крутой. Чем больше его узнаю, тем меньше мне хочется жить. У меня ощущение, что меня отошьют в конце концов. – Бокуто рассмеялся неуверенно и шатко, так, что даже темноволосый на секунду опешил.
На удивление в раздевалке было пусто и пахло не сказать, что приятно. Мужским дезодорантом вперемешку с потом.
– Послушай, я видел, как он на тебя смотрит. Ты для него словно звезда в небе. – Куроо хмыкнул, завидев смутившегося на секунду друга. – Мне кажется, главное не торопиться.. – Тетсуро в задумчивости надевал спортивную майку, пока ждал ответа Бокуто. Снимая мокрые штаны, он поёжился. Как же высохнут джинсы? Что поможет штанам высохнуть за два часа, если они по щиколотку настолько мокрые, что их можно выжимать? А не хотите ли вы ангины с гайморитом? Про ботинок брюнет уже не переживал. Тут точно ничего не поможет.
– Ты что, весь сухой? – Тетсуро аккуратно свернул свитер, а потом положил его в пакет. Бокуто, увидев штаны, скривил лицо от ужаса.
– Батареи на что тебе в раздевалке?
– Я не пойду домой без штанов, Бо. – они глядели друг на друга. – Ну, пусть высыхает на трибуне.
Излюбленный спортивный стиль Куроо - майка без рукавов, спортивные леггинсы и поверх шорты. Он много раз слышал от разных людей, что так одеваются баскетболисты, и много раз пытался их переубеждать, но со временем его энергию будто высосали всеми этими расспросами и он этим больше не занимается. Точнее, он подтверждал чужие догадки с улыбкой, что он баскетболист и сразу же переводил разговор в другое русло. А когда у Бокуто и Куроо было настроение, они во время разговора с людьми делали вид, что кидают мяч с трехочкового. После этого им никто не верил, что они занимались лёгкой атлетикой. Главный аргумент людей – их рост. В смысле вы высокие и занимаетесь НЕ баскетболом? С вами что-то не так.
Бокуто же наоборот, называл стиль Куроо гейством, хотя сам же просто постоянно носил секси спортивные шорты, подчеркивающие его шикарные бёдра, что непростительно. – Ты будешь первым, кому я скажу, что я позвал его на свиданку. – Бокуто улыбнулся во все тридцать два так, что Куроо захотелось его заткнуть. В душе он очень радовался за друга, но старался не выставлять это напоказ, лишь бы не сглазить.
Оба вышли из раздевалки готовыми к разминке, по пути замечая идущего Кенму. Тот шел медленно. Видимо, устал после тренировки. Тетсуро заметил тейпы на спине, пока обнимал друга детства. Пластыри покрывали в том числе и шею, немного заходя вбок.
– Прости, если сделал больно. Ты как вообще? – Куроо испытывал ещё больше тревоги, когда лицо Козуме выразило боль и физическую усталость.
– Либо потянул мышцы спины, либо они забились. По ощущением просто потянул. Попытался ядро освоить, видимо не моё. Причём у меня был выбор сегодня заняться копьём, как обычно, но тренер разрешил мне попробовать ядро.
Бокуто понимающе кивнул, поджал губы.
– Лучше отдохни хорошенько и держи в курсе событий. Если нужна заморозка или ещё чего, можем дать. – Лица Козуме коснулась мягкая улыбка, а глаза он опустил на серую плитку.
– Благодарю. Я, пожалуй, посижу на трибунах, подожду вас.
Кивнув, они вышли на манеж и увидели множество спортсменов, похожих на сотни муравьёв, объединённых одной целью - стать лучше.
***
Кенма устроился на самом верху трибун. Отсюда Козуме занимался любимым делом – наблюдал за жизнью манежа. Так он иногда забывал, что сам относился к этому миру. Вид сверху открывался потрясающий. Люди уменьшились раза в два, а пространство увеличилось: эта точка обзора позволяла с легкостью распознать где находились тренеры: обычно там многие спортсмены складывали в кучку рюкзаки и бутылочки с водой. Излюбленное место Никиты Андреевича находилось за зоной для толкания ядра, там обычно он оставлял вещи на обычной старой лавочке, и все спортсмены собирались около него, полностью загораживая. За спиной тренера находилось железное ограждение, по типу забора, которое нужно было для соблюдения безопасности спортсменов.
Другой тренер, Павел Сергеевич, обитал внутри виража, так как там располагались маты для прыгунов. Два мата стояли по двум сторонам друг от друга на одинаковом расстоянии, а сзади был мат для прыжков с шестом. Аллу Николаевну же трудно было найти взглядом, она всегда находилась в своём секторе метания копья, и его не видно попросту из-за железного ограждения для метания ядра.
На Кенме была надета любимая красная оверсайз толстовка. Для проходящих по лестнице людей он выглядел так, как будто кто-то укутал его в одеяло.
С этого места прекрасно видно чем занимался каждый легкоатлет. Его взгляд скользил от одного человека к другому, не особо ни на ком не задерживаясь, но все же отмечая про себя силуэты товарищей.
Куроо с Бокуто уже пробегали седьмой или восьмой круг для разминки. Темп был у них быстрый, так что за правильность подсчета Кенма не ручался. Как Тетсуро умудрялся, да ещё подхихикивать над каламбурами Бокуто? Как у него ещё дыхалка не умерла? Козуме покачал головой, а взгляд цеплялся в это время за другие фигуры.
Он наблюдал за повседневной тренировкой Тсукишимы, Сакусы и Акааши. Эти трое всегда упражнялись вместе. Их объединял преподаватель и схожие дисциплины - прыжки. Сакуса и Тсукишима прыгали в высоту, а Акааши с шестом. Козуме наблюдал за техникой: отметка на вымышленный линии, которую самостоятельно прокладывает спортсмен, подготовка к разбегу и прыжку, набирание скорости, грамотное отталкивание от земли стопой, взлёт вверх, приземление. Эта дисциплина завораживала своей красотой и мнимой, обманчивой легкостью, с которой совершалось каждое действие. А когда спортсмен осуществлял подготовку к прыжкам и сам прыжок, сердце ухало и падало вниз к пяткам. Сколько раз он наблюдал за их трудоёмкими, изнурительными тренировками… Кенме не хотелось бы преувеличивать, но эти трое - чрезвычайно выносливы.
Акааши сейчас прорабатывал проблемы с отталкиванием шеста. Он выполнял упражнение, отталкиваясь и приземляясь на ноги, чтобы прочувствовать правильное давление на снаряд. После этого парень переходил к канату, стараясь удерживать тело вниз головой, всё это нужно было для укрепления мышц плеч.
Мысли Козуме прервал грохот упавшего барьера, задетого во время бега. Среди равномерного жужжания спортсменов этот звук выдавался вокруг обычного гула. Шимизу Киёко. Под конец её тренировки освободилась одна беговая дорожка - настоящее счастье для усовершенствования техники. На манеже постоянно находилось много людей – от взрослых спортсменов до маленьких детей, которым предоставляли отдельные беговые дорожки.
Шимизу всегда выглядела уверенно - когда с ней разговаривали лицом к лицу, когда она слушала наставления тренера перед важным забегом, и даже когда роняла барьер. Пока Кенма наблюдал за ней со своего 11 ряда, Кека решительно подняла препятствие и, как ни в чем не бывало, поставила его на место. Кенма восхищался Шимизу.
А ещё у Козуме перехватывало дыхание от рыжего нападающего футбольной команды Хинаты Шоё. Его целеустремленность и искринки вселенской радости в глазах заставляли Кенму чувствовать себя по-особому уютно. Тот появился из ниоткуда и уже бежал к Кенме сломя голову. Как и всегда бодрый, громкий, открытый. Нежная улыбка озарила лицо Козуме так же неожиданно, как и появился футболист.
– Я так рад видеть здесь тебя, Кенма!! Если честно, я скучал – Кенма, кажется, с каждым разом всё сильнее обожал его крепкие ( такие, что невозможно дышать) объятия при каждой встрече.
В ответ Козуме лишь неловко рассмеялся, и понял, что сильно покраснел. Если бы Хината заметил, вероятно, Кенма бы умер.
– Я вот решил подождать Куроо и Бокуто, дома мне делать нечего. – на большее сейчас он был не способен, потому что его парализовало.
– ООО, а можно я с тобой посижу? Мне всё равно на завтрашнюю кршку по английскому языку, лучше с тобой время проведу! – Хината улыбнулся так счастливо и просто, а потом плюхнулся слева от Козуме, перепрыгнув его ноги. – Сколько мы не виделись? Недели три??
Козуме в задумчивости молчал. Ему правда интересно, сколько они не виделись, вот и пытался вспомнить.
–У меня такое ощущение, что больше…. Как прошли сборы?
Кенма наклонил голову, готовясь к увлекательным рассказам. Сборы футбольной команды проводились в середине осени, поэтому Шоё только что вернулся.
– Это были самые лучшие сборы в моей жизни! Не обошлось и без происшествий, которые устроил Мия Ацуму, так вот…
Кенма слушал чужое сбивчивое повествование, поражаясь тому, каким открытым в своих эмоциях был Шое и смеялся с шуток в рассказе.
***
После общей разминки Бокуто и Куроо разошлись в разные стороны, у каждого были свои задачи. Однако для двоих важнейшей частью любой тренировки являлась разминка стопы. Обычно Бокуто использовал для этих целей резину, а Куроо тяжёлые манжеты, которые прикреплялись к щиколоткам во время ходьбы с барьерами. В размеренный темп тренировки попасть было не трудно, особенно когда под боком маячил Котаро, занятого своим делом. Всё это стало такой неотъемлемой частью самого Тетсуро, его жизни, что он не представлял, как проводить день, если напарника и по совместительству лучшего друга не будет на тренировке.
Тренер поздоровался с ними, улыбнулся, видя, что они уделили время укреплению стопы, и сел около своего рюкзака на скамейке, ожидая, когда ребята закончат разминку. Бокуто гордо задрал нос, а Куроо прыснул со смеху.
После прохождения барьеров, он снял манжеты, уселся по-турецки, наблюдая за чужим прыжком. У Бокуто всегда получался мощный разбег. Тетсуро каждый раз ощущал как мурашки бегали по телу от всего процесса. Тренер давал советы Бо, показывал, каким должно быть отталкивание. Бедро нужно высоко поднять, тело сложиться максимально близко к ногам, а руки помогать полету. И брать пример с полёта Ники Самофракийской и её настроя только на победу в сражении. Самое главное в конце прыжка повторно не упасть из-за потерянного равновесия, задев след от него. Иначе прыжок будет отсчитываться от последней точки касания.
Довольно редко Куроо бесился со своих волос, например в моменты когда приходилось завязывать шнурки. Сидя. И по-турецки, и просто сидя на чем-то. Как он только не пытался укладывать свою густую шевелюру, они всё равно становились похожими на гнездо и всегда возвращались в привычное положение. Бокуто один раз пошутил, что у него там кошка наверняка в волосах умерла, так как Тетсу любил кошек. Сакуса откуда-то узнал об этом прозвище, и когда у него было хорошее настроение, мог назвать его так при встрече.
Куроо был сильно обескуражен этим, что от неловкости смог коротко посмеяться, а потом ретировался подальше от виражей, где постоянно занимались прыгуны в высоту.
– Я сколько раз смотрел за чужими прыжками и точно могу сказать, что песок только у тебя так разлетается на пять километров вокруг ямы.
Куроо вставил свой комментарий, попивая воду, пока Бокуто вытряхивал противный песок из шиповок.
Бокуто ничего и не успел сказать в ответ: кто-то их звал. Оба синхронно нашли источник звука, подняв головы. Шимизу подбежала чуть ближе, иначе бы её не поняли.
– Слушайте, там наши тренеры собрались, мы вас искали. – Куроо посмотрел девушке в глаза, не различая в них истинной эмоции из-за блика света в стеклах.
Парни кивнули и пошли за ней.
