5 декабря
Куроо Тетсуро
21:32
Аудиозапись
Буерак - Советский парфюм
Куроо Тетсуро
21:33
о О о О О трОЙНОЙ ОДЕКОЛОН
Куроо Тетсуро
21:34
приятный запах, ностальгический запах
Куроо Тетсуро
21:35
вечер в хату!
Куроо Тетсуро
21:38
а ты знал что любовь это нож
Куроо Тетсуро
21:40
которым я копаюсь в себе
Куроо Тетсуро
21:45
ну могу не только в себе копаться
Куроо Тетсуро
21:47
и в других тоже
Куроо Тетсуро
21:49
если попросят, конечно
tsukishima kei 21:55 Ты не ошибся диалогом?Куроо Тетсуро
21:56
ни в коем случае
Куроо Тетсуро
21:57
как дела у самого крутого прыгуна в высоту?
Куроо Тетсуро
22:10
ты ведь тут, да?
Куроо Тетсуро
22:11
слушай, я тут подумал
Куроо Тетсуро
22:11
пойдем на каток? ты любишь кататься на коньках?
Куроо Тетсуро
22:14
эй, Тсуки!
Куроо Тетсуро
22:14
ты там планету спасешь что-ли?
tsukishima kei 22:20 Куроо, мне сейчас не очень удобно разговаривать. tsukishima kei 22:21 Ты выбрал неподходящий момент, когда я спасаю раздолбанную жопу Сакусы.Куроо Тетсуро
22:23
что случилось?!
tsukishima kei 22:40 Парк Горького случился.***
– Пошли на каток! Предложение Сакусы оказалось как гром среди ясного неба. Брюнет торопливо копался в спортивной сумке, преувеличено радостно улыбаясь то ли приглашению, то ли чему-то своему на уме. На трибунах едва можно было разговаривать из-за гомона спортсменов. Тсукишима тупо уставился в одну точку. Все звуки словно проходили через него, не оставляя после себя никакого желания размышлять. Тсукишима ощущал себя будто под толщей воды: он всё слышал приглушенно, с искажением. Больше никаких двухсот метров по 10 подходов. Задумчиво пригладив потные насквозь волосы, блондин сфокусировал взгляд на требовательном сокоманднике. В голове запоздало начала формироваться мысль: – Так ты же не умеешь кататься…. Тсукишима недоверчиво сощурился, в глубине души понадеявшись, что на этом разговор закончится. Он рассчитывал, что упёртый приятель в этот раз уступит. Как выяснилось позже, Сакуса восхитился новогодними украшениями в Парке Горького. На вопрос, почему раньше тогда он не звал Кея, лишь неудовлетворенно цыкал и охал. У Акааши уже уши завяли слушать про злобного, несправедливого и вредного Тсукишиму. По подсчётам блондина, Киёми не унимался больше месяца. Мозг кипел. А ещё больше мозг закипел, когда несущественными перепалками начал интересоваться Куроо, и не получив внятный ответ, полностью переключился на Киёми. И они, кажется, даже находили общий язык временами. Кей не мог разобраться: его бесит приставучесть Сакусы, прилипчивость Куроо или же безразличность Акааши к этой ситуации? Безмятежный Кейджи, наоборот, настойчиво уверял Кея, что это к лучшему. Тсукишима же чувствовал лишь глупую обиду, которую нечем было объяснить. Однако, несмотря на текущее сквозь пальцы время, Сакуса не отступал. Киёми то завлекал друга отсутствием людей: – О, смотри, в девять часов вечера там всегда мало народу! (это был один из его козырей, а то такой домосед никуда сам не пойдёт), но Кей не повёл и носом. То просто доходчиво намекал, что хотел бы провести с блондином время: – Емаё, скоро же Новый Год, вот бы научиться кататься на коньках! А потом, когда случайно (словно Господь Бог всё это спланировал) увидел на фотографиях людей дешёвые пластиковые стаканчики, начал названивать блондину: – Там глинтвейн продают, Тсукки! Кей чувствовал всеми частями тела, особенно _жопой_, что не надо соглашаться. Интуиция неспроста нашёптывала предостережения. Но глинтвейн очень хотелось. С какого момента проснулась интуиция Кея? Так вот. Во-первых, поведение Сакусы чрезвычайно отличалось от привычных, предсказуемых поступков. Брюнет никогда не тащил силком Кея в общественные места, обычно они сидели в гостях. Киёми в принципе не капал на мозги _(опустим ежедневные подъебки на тренировках)_, упрашивая куда-либо пойти. Тем не менее, каждую божью встречу Кей не мог сдержать свои насмешливо-детские комментарии в ответ. (При этом Киёми, который постоянно находился в страхе перед бактериями, выходил на улицу ежедневно. Не то что некоторые, не будем показывать пальцем). Поэтому Кею показалось странным такое желание пойти на этот обычный, сука, каток. Во-вторых, он не умел кататься на коньках. Зачем упрашивать, если не умеешь? У Сакусы видимо уверенности не занимать, раз решил, что Тсукишима "супер" тренер. Именно в кавычках. Потому что его объяснения сводились к пресловутому "смотри и повторяй за мной. ну? это же просто!" Однако на катке блондину сто процентов придётся держать брюнета за руки, и окружающие могут неправильно понять. Ох, как неправильно понять. Тсукишима собирался ответственно отнестись к подопечному. А ещё Тсукишима не вставал на коньки лет шесть. Но это уже совсем другой разговор. Безмятежное утро субботы началось и завершилось (может, даже вообще не начиналось) звонком от Акитеру. Старший брат позвонил. В субботу. Утром. Блондин едва выдал сонное "дааа..", как на него вылился поток вопросов о его жизни, спорте, отношениях с подружками. – Стой, стой, стой. А получше момента не смог найти, б(лять)рат? – Кей раздражённо потирал переносицу, хмурясь. Парень свёл светлые брови, как только речь старшего понеслась про прошлую гулянку в шараге. Он знал, что Акитеру звонил из лучших побуждений, что старший скучал по нему, но не стоило же будить его в восемь утра в субботу! Тсукишима лежал на животе, смотрел на расплывчатые очертания спинки кровати и пытался сосредоточить расфокусированный взгляд в одной точке, потому что очки надеть не успел. Слушая извинения, которые могли продолжаться бесконечно, он подумал о том, что всего лишь хотел выспаться. Попытался вспомнить, сколько они не виделись. Полгода? Год? – Извини меня, ладно? Я перезвоню тебе завтра. Да. Пока. Не надо называть меня "Тсукки"! Брат бросил трубку первым, страшась грозного Кея. Парень одним глазком посмотрел в окно и, не увидев ничего, кроме белой пелены, видимо, снегопада, упал на подушку. Единственное, о чём думал Тсукишима в тот момент, когда залез под одеяло с головой: "День ещё не начался, а уже всё пошло по пизде.” У блондина совесть была чиста: все уроки сделаны уже давно, в ЦСКА ехать только в понедельник, спать можно сколько хочешь. – Тушканчик, ты проснулся вообще? – А вот второй звонок не вызвал в Кее ни единого сомнения, что он надерёт жопу Сакусе при встрече. Или уж точно бросит того одного на катке. Пусть его сбивают умелые дети, которые встали на коньки, как только научились ходить. – Не звони сюда больше. – блондин не захотел объяснять причину резкости и тяжело вздохнул. – Сакуса, я всё помню. – До встречи, любитель глинтвейна! – Ага. Настроение заметно улучшилось, едва он услышал голос Сакусы, и теперь Тсукишима собирался вставать. Прежде всего подросток любил выходные за тишину. Родители улетали со скоростью кометы на дачу ещё вечером в пятницу, так что Тсукишима мог заниматься, чем душа пожелает, все выходные. В свободной квартире! Кей неудовлетворённо глянул на отражение в зеркале и сперва не узнал себя: на бледном лице резко очерчивались чёрные синяки под глазами, а на коже местами блестели красные пятна. Да и вообще Тсукишима никогда не чувствовал, что выглядит на 100 процентов презентабельно с утра, его физиономия то краснела, то шелушилась, то явно отекала за ночь, прям как сейчас. Спортсмен вплотную подошёл к зеркалу и заглянул поближе на все несовершенства. В тот момент стало необходимым привести себя в порядок хотя бы на самый минимальный уровень. Ну вот, будет чем заняться до назначенной встречи. В комнату заглянуло солнце, и теперь Тсукишима узрел пыль на рабочем столе, полках с коллекцией динозавров и плинтусе. Мама радовалась тому, какой у неё прилежный сын. Самое главное - помогающий, нигде не шляется и есть голова на плечах. Папа приходил поздно каждый день, так что перекидывался с сыном парой слов. Но, безусловно, гордился спортивными достижениями Тсукишимы, хоть у него и не было времени приходить на соревнования и болеть за него. Акитеру же поступил в Питер, и Кей видел брата только на летних каникулах и новогодних праздниках. Однако он слышал его каждую неделю, как раз когда раздавался звонок рано утром. Или во время уроков. С тщательностью педантичного маньяка пропылесосив пол во всей квартире, Кей, наконец, задышал полной грудью и зашёл в телеграмм. Акааши 15:06 Я так и не понял, зачем ты Кея в Парк Горького хотел затащить. Sakusa Kiyoomi 15:08 Почему я не могу провести время с другом?? Акааши 15:09 Если не хочешь отвечать, так и скажи. Sakusa Kiyoomi 15:12 Ну, ты не захотел, я тебе тоже предлагал Акааши 15:15 Я не думаю, что Кей смог бы двоих на льду удержать. Sakusa Kiyoomi 15:16 Ты же умеешь кататься, не придумывай. Акааши 15:20 Это было ещё в детском саду, Сакуса Акааши 15:21 Если тебя научат кататься, в следующий раз я пойду с вами Sakusa Kiyoomi 15:22 Второго раза может и не быть ;). Акааши 15:24 Я хочу Новый Год. Очень. Sakusa Kiyoomi 15:25 Главное, что лето не скоро. Ненавижу жару.tsukishima kei
15:27
Опять на Новый Год Акитеру напьется и будет строить из себя заботливого брата
tsukishima kei
15:28
Ничего нового абсолютно
Sakusa Kiyoomi 15:29 Акааши, а вообще ты можешь просто погулять, пока мы катаемсяtsukishima kei
15:30
Отстань от человека.
Sakusa Kiyoomi 15:45 Встретимся на мосту. Кей долго не понимал, про что именно идёт речь, пока не вышел из станции метро "Парк Культуры" и не зашагал резво по Крымскому мосту. Подросток шагал по ровному асфальту, постепенно привыкая к гулу мегаполиса, пока не заметил впереди загадочного Сакусу у перил, задумчиво смотрящего на Москву-реку. Спортсмен лавировал между парочками, которые медленно плелись по тротуару. Из всех вещей Кей взял только коньки, которые еле поместились в портфель. Небо окрасилось в тёмно-синий цвет, местами виднелись светлые проблески облаков. Падающий снег прилипал на линзы очков, но Тсукишима всё равно распознал знакомую фигуру в длинной чёрной куртке. – Всё-таки надоела жизнь? – блондин аккуратно пристроился рядом, облокотившись на покрытую снегом перекладину. Лёд оказался расколотым, но не менее красивым. Белоснежный лёд контрастировал с чёрной, безжизненной городской рекой. – Тебе тоже, раз ты вместо линз решил очки надеть. – Киёми бегло рассмотрел лицо Кея. – Как ты вообще видишь? – Тсукишима, как в замедленной съёмке, наблюдал за приближением рукава толстовки. Видимо, Сакуса решил стереть воду с его очков. – Культяпки, убери, епт. Иначе кто тебя учить будет? – блондин перехватил локоть друга, едва брюнет потянулся к стеклянным линзами. Кей нетерпеливо отвёл неугомонную руку в сторону, чтобы они уже пошли по направлению к парку. – Не знаю. Посмотрим, значит, на людей просто, – отрешённо протянул Сакуса. Некоторое время ребята молчали, разглядывая яркие огни парка вдали. Поразительное зрелище очаровывало своей незамысловатой красотой: по засыпанной снегом рощице боковой аллеи тянулись нежно-золотистые гирлянды. Они, будто лианы, опутывали елки мягким свечением, привлекая прохожих, заставляя их завороженно притормаживать посреди дороги. Перед аркой уже поставили искусственную ёлку, ничем не уступающую живой своей праздничностью. Гигантское дерево украшали самые разнообразные игрушки: искусственные конфеты, фигурки животных и громадные пластиковые колокольчики, своим весом оттягивающие ветви. Красные, синие и белые шары, в отражении которых мелькали туда-сюда жители Москвы, помпезно завершали веселый ансамбль. В некоторых местах торчала порядком оборванная мишура, и Тсукишима успел заметить, как мелкий, не больше пяти лет, пацан, утаскивает в толпу кусочек украшения. Иней, корочкой покрывший раскидистый лапник, задорно сверкал в свете гирлянд и изредка появлявшейся луны. Искусственная ёлка превосходила по красоте настоящую – её словно взяли из детских сказок. Дивный флёр наступающего праздника погружал всех в вакуум детства. Хоть это и было временно и неуловимо коротко, но это было прекрасно. Ожидание праздника приносило разные эмоции: кому-то безграничное наслаждение выходными, кому-то грусть от уходящего года. Блондин на секунду забыл о своих тревогах, вспоминая о почти что утраченной возможности радоваться таким маленьким вещам, как Новый Год. Взросление всё портит. Взросление закрывает глаза на те вещи, про которые нельзя забывать. Про них нужно обязательно помнить! – Мне просто нравится рассматривать лёд на реке, вот почему я там стоял. – Я уж хотел спросить, не собираешься ли ты искупаться. – Кей фыркнул, когда Сакуса поднял бровь. – Как быстро время пролетело, уже декабрь. – Киёми словно прочитал мысли Кея, нарушая тишину. Ребята неторопливо шли рука об руку, будто бы это замедлило ход времени. – До Первенства Москвы 5 месяцев. Тсукишима каждый раз удивлялся, какой его сокомандник целеустремлённый человек. Какой организованный. Ежегодно он вёл отсчёт до предстоящих важных соревнований, таким образом пытаясь мотивировать не только себя, но и товарищей. Соревнования для Сакусы - важный показатель усовершенствования навыков. Киёми не видел перед собой никаких преград. Поставлена цель - она будет достигнута. Однако Тсукишима всегда спокойно, с щепоткой безразличия, относился к чемпионатам. Для него любые состязания казались ненужной показухой. Тем не менее, блондин не видел смысла так нагружать свою голову таким долгосрочным ориентиром. Он предпочитал ежедневно посещать тренировки, не уклоняться от наставлений тренера, слушать своё тело… Про дату икс блондин вспоминал за месяц: когда Павел Сергеевич громко бил в колокола, напоминая о том, к чему они все стремились. Со временем Кей предположил: возможно ли, что для него спорт не является главной частью его переживаний? Иначе как объяснить такую отстраненность в суждениях? – Устроим совместную растяжку на льду? – Тсукишима презрительно смотрел на то, как собеседник играет бровями, когда до него дошло, про кого говорил Сакуса на самом деле. – Ты забудешь уже эту историю или нет? – Кей лишь злобно поправил капюшон на голове, хотя на самом деле он даже не спадал. Блондина раздражал стёб брюнета. Ну и что с того, что Тсукишима попросил Тетсуро помочь ему? Детский сад. – В следующий раз хоть кричи, видео на память сниму. – Мне не нравится твоё поведение в данной ситуации. – Кей не желал больше слышать про Куроо. – Зря ты так. – Зря что? – Ты для Куроо - пример для подражания. Серьезность сказанных слов так обескуражила Тсукишиму, что он даже не знал, что сказать. – Вы с ним сговорились, что-ли? – ответом послужила подозрительная тишина. В этой истории нужно заострить внимание на две вещи: почему они пошли переодеваться на улицу вместо тёплой раздевалки (там воняло резиной, но не до такой же степени, чтобы выбрать морозиться) и почему Кей напился глинтвейна. Сакуса удачно выследил на улице в толпе милую совершеннолетнюю девушку, которая и купила Кею согревающий напиток. По-прежнему на землю падал ласковый снег, а каток переливался серебром в свете мощных прожекторов. Парочки держались за руки, пока скользили по накатанному льду, а группы друзей веселились, играя в догонялки и смеясь. Иногда мимо быстро проскальзывали одиночки, обходя медленно слоняющихся людей. – Какие коньки! – Сакуса опустил голову, крепко завязывая узлы. Кей вытащил из рюкзака своё снаряжение и, рассматривая его, привлек внимание Киёми. – Акитеру, кстати, год назад подарил. Я так и не катался ни разу. Тсукишима залпом допил содержимое стакана, в блаженстве прикрыв глаза. – Видимо, придётся одному учиться кататься, ты же напился, считай. – брюнет протяженно "укнул" и помотал головой, приступая ко второму. – Заткнись. Я сдерживаю обещания. – Тсукишима плюхнулся рядом на обледенелую скамью. – Я готов! – радостно воскликнул брюнет. – Ты дурачок? Ты как сделал? – Кей туго натянул шнурок чужого ботинка, показывая, как нужно делать. – Ну не настолько же туго, блин. – Киёми схватился за ногу, и, подняв её поближе к туловищу, заныл. – Так и нужно. Хочешь улететь в космос? – Никакой лёгкой атлетики завтра. – А вот Павел Сергеевич так не думает. – перед глазами Тсукишимы тут же возник образ целеустремленного, временами требовательного наставника, и он тут же непроизвольно улыбнулся. Прежде чем идти на лёд, блондин обдумал необходимый план обучения. Бесконечный поток незнакомцев ему не нравился. Это чревато негативными последствиями. Главная аллея катка ближе к вечеру заполнилась людьми - там было больше пространства, чем на узких дорожках. У ограждения ещё оставалось добрых два-три метра до спешащей вперёд толпы. Видимо, для совсем новичков, которые всё ещё не привыкли к нехарактерной боли в ногах. Кей предпочёл обучать друга у деревянного бортика, опасаясь резвых фигуристов на середине катка. Для них обоих это спасительный островок от ненужных опасных столкновений. А для Сакусы спасательный круг. Пусть в начале пользуется бортиком в качестве поддержки. Криво согнув ноги, он балансировал у низенького заборчика, крепко держась за свой единственный гарант безопасности, пока товарищ распинался о возможных сложностях для новичков. Наконец, Тсукишима смилостивился и заботливо предложил ему ладонь в перчатке. Благодарно вздохнув, Сакуса немедленно принял её. Такое ощущение, что от страха он мог бы расплющить руку блондина. Блондин даже не мог представить, что его приятель безумно боится падения. Он крепко держал Кея, надёжно прицепившись, словно краб. Кей отличался особой въедливостью, дотошливостью, когда принимался что-либо объяснять. Особенно когда речь заходила про спорт и всевозможные правильные техники исполнения упражнения. А когда сам не понимал что-либо, просил от человека точно такого же красочного разъяснения. Сакусе нравилась эта черта, которая обычно приносила одни неприятности блондину в виде ярлыков “душнила” и “зануда”. Или даже, бывало, “тормоз”. Однако Киёми так не думал. Кей для него - эталон спортсмена из-за его рвения быть лучше того, кем он является в настоящем. – Знаешь, так непривычно ехать спиной. – блондин иногда оглядывался через плечо из-за нежелания врезаться в кого-нибудь. – Представляю. Я тут еле ковыляю. – Потому что не нужно ковылять. Посмотри на меня. – едва Кей покусился отнять единственную опору, Сакуса попытался поймать её обратно, чтобы заключить в мёртвой хватке. – Эй! Если ты будешь постоянно держаться за меня, ты не сможешь самостоятельно кататься. – Блондин отъехал на безопасное расстояние от Киёми, иначе тот повалил бы его. – Как ты думаешь меня Акитеру учил? – Я попробую. Но только без тебя. Попробуй прокатиться. Тсукишима всматривался в безэмоциональное лицо напротив, всё ожидая ответного взгляда. Сакуса смотрел на коньки, то ли погрузившись в глубокие размышления, то ли не желая вступать в зрительный контакт. – Хорошо. Я быстро прокачусь. – Тсукишима нерешительно развернулся. Подросток аккуратно перестроился в соседний ряд, смешиваясь с фигуристами. Владение коньком никуда не делось сквозь года, и это было приятно осознавать. Лёд под ногами тихо трещал, будто разговаривая с ним, когда Кей разгонялся. Подросток забыл об этом прекрасном чувстве: бессмысленно бежать вперёд, рассекая воздух. Пока ноги привыкали к необычной смене обуви, мозг осторожно вспоминал нужные движения, повороты и отталкивания. На очередном резком вираже Кей вдруг снова почувствовал под подошвой стальное лезвие. Он осторожно опробовал конёк, оттолкнулся, и, почувствовав себя увереннее, перестроился из одного ряда в другой. Как только блондин вспомнил про ученика, то успел пожалеть, что оставил его одного. Людей в чёрных куртках хоть отбавляй, проще говоря - море, а сам он не видел ни зги из-за снега. Однако Киёми ждал его чуть подальше от того места, где он был до этого, у фонаря. Пока подросток неторопливо подъезжал к другу, чтобы не сбить его, напрягся. Будто Сакуса так и остался стоять, когда приятель покинул его. Кей немного расстроился, но совершенно неожиданно для себя самого, сокомандник набрался смелости и неумело покатился вперёд, разводя руками в стороны. – Я хочу разогнаться, но боюсь, упаду. – Кей подкатил к ученику, немного подрезав его. Сакуса едва успел затормозить, поставив конёк на ребро. – Лёд хороший, так что ты не должен. Если ноги не кривые кое у кого. – Да-да. – И если руками размахивать не будешь, всё будет нормально. Сакуса неумело оттолкнулся правой ногой, обогнав Тсукишиму. Руки брюнет то и дело выставлял перед собой для равновесия. Блондин аккуратно следовал за ним, иногда давая указания: – Согни немного колени. И плечи не сутуль. Сакуса словно плыл по гладкому льду, хоть иногда и тормозил из-за неуверенности. – У тебя заваливаются внутрь стопы, так неправильно. Кей старательно объяснял ошибки неумехи, иногда перехватывая его за локоть. С каждым часом народ стремительно улетучивался. Ребята, остановившись посередине катка, поняли, что упустили момент, когда вокруг стало больше пространства. Сакуса заметно расслабился, теперь не беспокоясь о своих возможных падениях. Брюнет катался не как прямая деревяшка, стараясь во что бы то ни стало не упасть. Киёми двигался раскрепощеннее, наклоняясь вперёд, иногда заваливаясь, но тем не менее не ругая себя за такие глупые ошибки. К девяти часам на катке остались лишь самые заядлые любители данного вида спорта и изредка появляющиеся влюбленные парочки, которые стремительно пропадали из поля зрения за ближайшим поворотом. Кей почувствовал себя словно рыба в воде, вспомнив, как кататься перебежками. Киёми неудотворённо качал головой на выебоны друга. – Сальто ещё сделай. – Если захочу попрощаться со спортом, то обязательно. Блондин состроил мерзкую фирменную улыбочку, прикрыв глаза. Мороз приятно обволакивал лицо, слегка покалывая. Совершенно не холодно, несмотря на столбики термометров. Прогноз погоды клялся, что будет ветер, но, кажется, вышла ошибочка. Снежинки кружили в воздухе, преследуя незнакомцев, а потом, приземляясь, находили покой на льду. Тсукишима всеми мышцами тела ощутил влияние слабого алкоголя. От глинтвейна стало веселее, жизнь светлее, в общем - одни плюсы. С каждой прошедшей минутой подросток всё больше раскрепощался и в качестве учителя, и в качестве задорного приставалы. – Неужели ты на первом уроке превзойдешь своего учителя? Блондин с вызовом вздернул подбородок, хотя и испытывал гордость за способного ученика. Тсукишима очерчивал круги возле Сакусы, резко вертя лезвием ботинка. – Я не планировал, честное пионерское. Сакуса неумело остановился плугом, как только Кей поменял планы мирно кататься. – Жесть, ноги болят, конечно. – А у меня не болят! Кей расхохотался, как маленький ребёнок, который секунду назад сотворил шалость, схватив чужую шапку. – Можешь оставить шапку у себя. Мне не холодно - уверенно ляпнул брюнет, махнув рукой. Лишь проверив, мокрые волосы или нет. Всё-таки ему не по барабану. Тсукишима прекрасно это понимал. Здоровье Киёми – важнее всего на свете. Он оттолкнулся, чтобы подъехать к Кею поближе. Тсукишима предусмотрительно откатился спиной на два метра. – Да? А как же минус десять на столбиках термометров? Тсукишима забыл о последствиях гнева Сакусы. Точнее не забыл, а припомнил о возможных проблемах от брюнета. Он продолжал ехать лицом к другу. Благо, народу поубавилось, и блондин мог выполнять любые выкрутасы, которые хотел. – Я не злюсь, честно, отдай. Киёми по-доброму оскалил зубы и поправил длинный шарф. Кончики ушей покалывало от холода. Брюнет попытался спрятаться в воротник пуховика, но тот был недостаточно высоким. Если прилипала хочет игр, он их получит. Парень попробовал укутаться в шарф, но было всё равно холодно: волосы вспотели. Взлохмаченные кудри пришлось быстро убрать лёгкими движением руки, потому что они закрывали обзор. Густые пряди прилипли ко лбу. Тсукишима знал, что его проделка по-детски глупая, по-детски безобидная, и что Киёми абсолютно точно не злится, лишь негодует. Кей получил безобидный тык в бок, а потом в шею, под шарф. Бамс! Блондин, не удержав равновесие, горестно скрючился от смеха прямо на льду. Сакуса нетерпеливо выхватил шапку, плотно сжав губы. – Всё, всё, забирай, только не приставай больше ко мне. Тсукишима лежал во весь рост на катке, пока не сел, медленно приводя в порядок дыхание. – Это кто первый начал. Киёми натянул шапку чуть ли не на нос. И, по своей же дурости, протянул руку Кею с видом победителя. А потом с грохотом повалился на бедро, когда Кей взялся за неё. Тсукишима успел сгруппироваться, упав на локоть, а не на рёбра. Сакуса тихонько шипел, сжимая ладонь в кулак от боли. Блондин настороженно оглянулся. Вокруг никого не было. Остались два раскорячивишихся на льду идиота, и один, возможно, что-то сломал. Будем надеяться, что не шею. Иначе тренер их убьет. – Я не смогу встать. Тсукишима подполз ближе и опасливо заглянул в зрачки. – Открой глаза. – Тсукишима быстро снял перчатку, преднамереваясь приподнять веко – Ты уёбок? Разве так проверяют человека на ушиб бедра? – Сакуса щурился то ли от боли, то ли от яркого света прожекторов в Парке Горького.***
Хирургическое отделение больницы встретило ребят запахом спирта и бегающими из кабинета в кабинет врачами. Лучше не спрашивать Тсукишиму, как он допёр этого тяжёлого кабана до травмпункта, преданно волоча того за собой по заснеженным улицам. Плечо блондина ужасно ныло во время спасательной операции, а к концу оно явно намеревалось отвалиться. Им определённо не везло: чуть не поскользнулись на выходе из парка, телефон вырубался раза три, пока ждали такси, перепутали адрес травмпункта, и в итоге пришлось ехать на другую улицу. В голове мелькала подлая мысль: может, оставить друга в больничке? Какой смысл отсиживать пятую точку? Ладно, Сакуса, ему необходимо досидеть до своей очереди. Но спаситель Киёми не хотел бессмысленно потратить время, переглядываясь с брюнетом при каждом пациенте, выходящем из кабинета. При всей уверенности в своих суждения, Кей почувствовал мандраж Киёми перед врачом и решил остаться с занозой дня до конца - брюнет мелко дрожал весь путь до травмпункта. Тсукишима также знал, что будет означать травма для Сакусы. Он каждый год стремился к летним соревнованиям. И никто из них двоих пока не знает серьёзность ушиба. – Ты переживаешь? Я же с тобой. – блондин, услышав чужой напряженный вздох, едва они переступили порог больницы, просканировал чужое лицо на признаки жизни. – Терпеть не могу травмпункты. Хирурги - зло. Без коробки конфет "Коркунов" их желание помочь падает ниже нуля. – Сакуса тихо прошептал из-за боли и опасности в виде снующих туда-сюда белых халатов. – Сильно болит? – поинтересовался блондин, как только ребят отправили из регистратуры в нужный кабинет. – Ощущение, что по мне проехался пьяный идиот. – выделив последнее слово, Киёми чуть сам не заржал в голос от абсурда. – Причём накачанный глинтвейном. – Я зайду в кабинет с тобой, если потребуется. – ободряюще сжав крепкое плечо друга, Кей кивнул в подтверждение своим словам. – Если придётся описывать в красках твоё падение. Шутить-то они шутили, но то, как Киёми с трудом переставлял ноги, то и дело стискивая челюсть, напрягало. Так напрягало, что если бы Павел Сергеевич позвонил в тот момент, Кей поменял бы номер и уехал из страны. Киёми всю дорогу молчал, как в рот воды набрав, что безумно донимало Кея. На долю секунды блондину казалось, что всё будет нормально: хирург не обнадёжит спортсменов диагнозом. Но судя по поведению прыгуна, Тсукишима предпочёл ничего не говорить и молчать в тряпочку. Сакуса никогда не травмировал бедро до этого. Все его спортивные увечья раньше не вызывали чувства страха, безысходности и тревоги, как сейчас. Учитывая, насколько важными были Сакусе соревнования, травма является самоубийством. А всё из-за того, что в середине года он повредил важную мышцу. Сходили на каток, ага. И всю полугодовалую подготовку можно выбросить в помойку. Позвонить Павлу Сергеевичу? Возможно, волнующейся маме сокомандника? Акааши? Тсукишима отогнал назойливые, неутешительные мысли, отвлекшись на телефон. Гаджет яростно оповещал о новых сообщениях, трезвоня каждую секунду, и Кей кое-как смог напечатать ответ одной рукой. Кажется, кому-то он явно понадобился. Киёми тихонько поскуливал всю дорогу, особенно когда наступал на ногу, так что всю живую очередь Сакуса отсидел, вытянув больное бедро. Тсукишима раньше никогда не наблюдал такие интенсивные судороги, спазмы; с виду не понять чем это являлось на самом деле, но стало ясно, что парень терял нужный настрой. После очередной порции боли Киёми становился всё более уставшим, расстроенным. В какой-то момент блондин почувствовал себя безумно виноватым в случившемся. Почувствовал, когда Сакуса, понурив голову в ожидании очереди, больше не поднимал глаза на приятеля. Кей, ей богу, чудом смог закорешиться с родителями двух детей, поэтому брюнет попал ко врачу чуть раньше, чем им было суждено. А ещё Тсукишима незаметно рассматривал людей к хирургу: какой-то белобрысый пацан сидел с посиневшей рукой, девочку лет пяти везли на кресле-каталке, другой мальчишка шёл с костылями. "Ой, так вы спортсмены? По вам и видно, какие красавчики! Конечно, идите, мы никуда не торопимся, у нас всего лишь перелом пальца". “ЦСКА? Ого-го. Представляете, я баскетболом занималась в ЦСКА!” “С Вашим-то ростом, совсем не думали податься в волейбол какой-нибудь?” Тсукишима вежливо беседовал минут пятнадцать с милой бабушкой, пока ему не удалось успешно ретироваться под предлогом похода в регистратуру за карточкой. Настроение после допроса - закурить пятнадцать сигарет сразу. В том, что его точно найдёт Киёми, он не сомневался. Ну уж на выходе из травмпункта он заметит высокого блондина?Куроо Тетсуро
22:23
что случилось?!
tsukishima kei 22:40 Парк Горького случился.Куроо Тетсуро
22:41
ты не ушибся? как Сакуса?
tsukishima kei 22:41 Без понятия. Ходит с трудом. Мне кажется месяца полтора отдохнет без тренировок. Куроо Тетсуро22:42
ох.. он что, плохо катается?
tsukishima kei 22:43 Да. Он попросил его научить. Поначалу всё шло гладкоКуроо Тетсуро
22:44
А меня научишь?😏🙏
tsukishima kei 22:46 Не понял к чему такие смайлики. tsukishima kei 22:46 Откуда ты узнал, что я слушаю Буерак?Куроо Тетсуро
22:46
да так
Куроо Тетсуро
22:47
я просто экстрасенс
tsukishima kei 22:47 Я вижу. Too much sense.Куроо Тетсуро
22:48
Тсукки, не стебись!!!
tsukishima kei 22:49 Я ласково.Куроо Тетсуро
22:52
Ты ломал что-нибудь?
tsukishima kei 22:53 Кому?Куроо Тетсуро
22:53
я серьёзно вообще-то -.-
tsukishima kei 22:55 Палец ломал на руке.Куроо Тетсуро
22:55
я надеюсь он не болит теперь🥺
tsukishima kei 22:58 Я хочв ужасно спать.Куроо Тетсуро
22:59
хочешь я приеду?
Куроо Тетсуро
23:01
помогу Сакусу дотащить
tsukishima kei 23:02 Думаю отправлю его на такси. tsukishima kei 23:03 У нас же завтра кардио тренировка? Или как обычно микс? tsukishima kei 23:05 Я подзабыл.Куроо Тетсуро
23:07
ТЫ ЗАБЫЛ ?!
tsukishima kei 23:07 Всё.Куроо Тетсуро
23:07
хэй! кардио у нас
Куроо Тетсуро
23:08
я могу подменить Сакусу
tsukishima kei 23:09 В каком смысле?Куроо Тетсуро
23:09
стану твоим лучшим другом на полтора месяца, так уж и быть
tsukishima kei 23:10 Куроо.Куроо Тетсуро
23:10
тсукишима.
Куроо Тетсуро
23:11
искра буря безумие
Куроо Тетсуро
23:14
молчание?
Куроо Тетсуро
23:17
сакуса умер?
Куроо Тетсуро
23:20
извини, глупая шутка получилась
[Отправить сообщение] может, мы когда-нибудь стали бы такими друзьями? или чем-то большим, чем друзья?...