***
Наблюдая за тем, как его апрентис пытаются держать свои эмоции в узде, Бивёр испытывал что-то вроде удовольствия. Как оказалось, видеть, как другие мучаются, пытаясь освоить трудный Путь Ненависти, было довольно приятно, и даже примиряло с тем, что во время Ярмарки он должен был сидеть тут, а не развлекаться на десятом этаже. Нет, тут тоже было интересно и приятно, но если заходить сюда для отдыха и посещения торговых площадок. Но сидеть тут постоянно было скучно, особенно, если знать, что наверху сейчас гуляния идут вовсю. Вот только он не мог оставить своих учеников без надзора, так как пока ещё не был уверен в их способности сдержать себя. И всё бы ничего, но на двенадцатом этаже обитало достаточно много сильных разумных, как людей, так и колдунов, и даже парочка нелюдей, а кроме того, тут проводили большую часть своего времени и другие Идущие. Так что если кто-то из его последователей сорвётся, то его скорее всего просто прирежут, даже не пытаясь обездвижить. В конце концов, тут никто не страдал излишней добротой, тем более к поехавшим крышей Идущим. Все отлично понимали, что они могут натворить, а потому обезвреживать их будут с максимальной эффективностью. Поэтому он и сидел тут, чтобы самостоятельно решить подобные возможные проблемы. Ведь это его ученики и будет не правильно, если кого-то из них убьют только потому, что ему было лень ими заниматься. В конце концов, только он сам имеет право просто так убивать его учеников... Ну, ещё Хранитель... И Бер... В общем, и так слишком много тех, кто может безнаказанно убить его учеников, так что лучше он сам их угомонит, чем потом пытаться восстанавливать свой авторитет. Да и его присутствие само по себе стимулирует апрентисов больше стараться и сдерживаться. Вообще, идея отправить учеников работать разносчиками еды в таверне на двенадцатом этаже была гениальной, жаль, что он не сам до этого додумался. Точнее, идея поработать ученикам именно разносчиками была именно его, но вот саму мысль, заставить их исполнять несвойственные им и даже оскорбляющие их обязанности, подарила ему Эльга. Он с ней редко пересекался, так как у него с феями было что-то вроде вооружённого нейтралитета, но иногда они всё же общались, в основном для того, чтобы позлить Нэдаэ, его ученицу-альвийку. Ту требовалось держать в тонусе и самым простым способом было сталкивать её с бывшей подругой. И вот во время одной из таких встреч он пожаловался, что не может придумать достаточно действенного упражнения для своих учеников по контролю эмоций. В ответ Эльга предложила поручать им работу, которая вызывала бы у них отторжение, вроде продавцов-лоточников. Он тогда отшутился, что они сразу поубивают всех вокруг, если их заставить таким заниматься, но потом, наблюдая за очередной тренировкой подчинённых, обдумал это предложение ещё раз и признал его разумным. Ведь это будет не только тренировка способности держать себя в руках, но и отработка умения скрывать свою природу от умеющих ощущать такие моменты разумных. Правда, он так же признал, что только некоторых можно заставить пройти эту тренировку, а остальных нужно ещё погонять. После этого он ещё несколько дней выбирал, какую бы работу им поручить, что оказалось не таким простым делом. Если бы вопрос касался только его первой ученицы, то он мог бы отправить её поработать помощницей гетеры или вовсе в борделе десятого этажа, где пока постоянно не хватало персонала. Но среди апрентис женщин почти не было, а для мужчин нужно было придумать что-то другое. Давать же своим подчинённым разные задания он посчитал излишне проблематичным, ведь он не сможет их всех контролировать. А так как он не знал, насколько хорошо сработает эта идея, то лучше было подобного положения вещей не допускать. Подыскивая подходящую работу, Бивёр решил не поступать, как обычно, продавливая нужное тебе развитие событий, а вначале нащупать наиболее оптимальный путь, после чего, прикладывая минимальные усилия, сделать так, чтобы на его просьбу, пристроить на время Ярмарки учеников, не ответили отказом. К его собственному удивлению, заниматься чем-то подобным оказалось весело и занимательно. Где-то сказать пару слов, где-то поговорить "за жизнь" за кружкой эля, похвалить в таверне на двенадцатом этаже готовку, посетовать, что из помещения во время Ярмарки будет плохо видно и слышно выступления актёров и музыкантов, заодно упомянув, что колдуны собираются продавать еду снаружи. И вот уже владевший таверной человек планирует поставить на площади столики и поставить стойку, и жалуется ему, что не может подыскать подходящий персонал, так как в одиночку может не справиться. Так что когда Бивёр предложил отправить поработать разносчиками еды своих учеников, то это не выглядело подозрительно и не воспринималось, как просьба. Ведь это же он предлагал помочь с проблемой хорошему человеку, а не просил об одолжении. Но оказалось, что у этой ситуации был и ещё один плюс. Ведь он, как и все Идущие, обладал отличным слухом, а многие разумные обсуждали различные интересные темы, иногда затрагивая что-то, о чём в других условиях предпочли бы промолчать. И случайно услышанный разговор между Эльгой и Вайкрес, заставил Бивёра задуматься. Всем спускавшимся до десятого этажа было известно, что на одинадцатом и двенадцатом этажах комнат было... несколько больше, чем обычно можно увидеть. Из-за Искажения, часть комнат и коридоров были недоступны, но при определённых условиях, или выполнении определённой последовательности действий, ты мог найти эти скрытые помещения, появлявшиеся там, где ничего до этого не было. Вот только все эти комнаты хоть и выделялись попадавшимся целым оборудованием и обстановкой в них, и из них было больше шансов попасть в ещё более сильное Искажение, оказавшись неизвестно где, но ни одну из этих комнат всё же нельзя было назвать странной. Да и под данное Эльгой описание ни одна из них не подходила. Однако, девушка спрашивала именно про странную комнату, причём, спрашивала так, как будто была уверена в её наличии. Обдумав её слова, Бивёр пришёл к выводу, что либо она нашла описание этой комнаты в одной из попадавшихся на одинадцатом этаже записок, либо уже находила нечто подобное и там было указание на то, что такая комната должна быть и на тринадцатом этаже. Правда, была ещё одна вероятность. Эльга вполне себе уже могла найти комнату на тринадцатом этаже, попав в неё через Искажение, что было вполне себе возможным, учитывая, что выход из Искажения зачастую не совпадал с местом входа в него. А если учесть, что Эльга, с её слов, побывала во многих местах, про которые остальные даже не слышали, во что Бивёр предпочитал верить, ибо такой бред, о котором она рассказывала, человек придумать не мог, то такую возможность отбрасывать не стоило. В любом случае, какое бы основание не было под уверенностью девушки в существовании такой комнаты, стоило принять данный факт как данность и попробовать поискать эту комнату самому. В конце концов, если уж Эльга сказала, что комната необычная, то ему определённо стоит хотя бы на неё взглянуть. А там кто его знает, может он даже найдёт там что-нибудь интересное. Но это будет потом, когда закончится Ярмарка и Подземелье окажется на зиму в распоряжении тех, кто тут останется. Учитывая же, что на зиму почти все нелюди отправляются домой и в новое Подземелье, как и почти половина колдунов, то в Подземелье станет значительно свободнее и заниматься изучением местных особенностей будет намного удобнее. К тому же, ему не нужен был ключ, чтобы попасть на тринадцатый этаж. Колдуны хоть и ходили вниз уже несколько раз, и видели вторую дверь ведущую в первую комнату этажа, но так и не поняли, что это не просто какой-то боковой ход заполненный аномалиями. А вот он знал, откуда этот ход берёт своё начало, и его возможности позволяли преодолеть аномалии, тем или иным способом. Так что отсутствие ключа не могло помешать ему посетить тринадцатый этаж, а не делал он это только потому, что не видел смысла. Нет, он был уверен, что там много чего интересного можно было найти, но интересным оно было только с позиции продажи или изучения мастерами-ремесленниками. Вот только ему, как Идущему Путём Ненависти, всё это было не интересно, потому он и не пытался пока изучать находившийся на тринадцатом этаже город. Это не значило, что ему не были интересны материальные блага, но он смотрел на такую добычу как на средство для получения возможности развиваться и привлекать к себе будущих апрентис, а так же способ получения влияния на окружающих, ведь вещи имели для большинства разумных слишком высокую ценность, а значит, это можно было использовать. Так что Бивёр хоть и запомнил слова Эльги, и немного обдумал эту информацию, но продолжал спокойно сидеть за столиком на площади, наслаждаясь праздником и страданиями своих подчинённых. В конце концов, Ярмарка бывает всего два раза в году, а Подземелье никуда не денется, так что у него будет полно времени, чтобы проверить полученную сегодня информацию.***
Несмотря на то, что дети не могли спуститься на пятый этаж, а значит и участвовать в Ярмарке, им всё же сделали что-то вроде выходных, отменив большую часть занятий и оставив только гимнастику. Правда, хоть других уроков у них и не было, но большую часть времени они всё равно проводили с кем-то из преподавателей или наставников. Те просто рассказывали интересные вещи или отвечали на вопросы, а иногда устраивали подвижные или настольные игры. Иногда в Школу заходил кто-то из родителей того или иного ребёнка, встречаясь в специально отведённых для этого комнатах, чтобы лишний раз не портить настроение тем детям, к которым родитель не смог приплыть, ведь не все имели возможность отправиться в путешествие до Острова, даже ради посещения Ярмарки. Хельг относился к тем детям, чей отец приплыл на Остров и зашёл к ним в Школу. Вот только ему от этого было не сильно лучше, ведь поговорили они всего ничего. Отец коротко сообщил, что дома всё хорошо и когда он уезжал, то все были здоровы, а потом спрашивал о том, как Хельг учится. Конечно, ему уже сообщили об успехах сына, но он хотел услышать это и от него самого. А больше отца ничего и не интересовало, так как он спешил отправиться вниз, чтобы попасть на Ярмарку. А ведь ему ещё нужно было встретиться и с остальными своими детьми, которым уделить немного больше времени, ведь они были старше, а один так и вовсе должен будет стать наследником. Впрочем, мальчик не сильно переживал из-за этого, в конце концов ему всё-таки повезло больше, чем многим другим, к кому отцы и вовсе не смогли приплыть, или не посчитали нужным посетить, сразу же отправившись вниз. Вместо этого он пытался выполнять показанные куратором упражнения, играл с другими детьми и ходил на обзорную галерею, чтобы посмотреть на прибывших на Ярмарку людей, альвов, орков и дварфов. Школа находилась неподалёку от входа в Подземелье, а с обзорной галереи как раз было хорошо видно дорожку идущую от лестницы к причалам до здания Верхней Службы. Так что дети могли наблюдать за идущими чуть ли не сплошным потоком разумными, пытаясь угадать, откуда та или иная группа разумных. Конечно, символика орков и альвов им мало что говорила, да и знаки дварфов были мало кому из детей известны, зато вот про символы людских князей и купцов знали многие. И пусть каждый ребёнок знал мало и мог указать на принадлежность только нескольких знаков, но самих детей в этой галерее собиралось много, так что обязательно находился кто-то, кто узнавал символику очередной группы людей и делился своим знанием с остальными. Правда, самому Хельгу это было не сильно интересно, ведь сейчас он всё равно никаких дел с этими людьми иметь не будет, а когда закончит обучение, то ещё неизвестно, кто из посетивших Остров будет жив. Ведь всегда есть риск нарваться на морских разбойников или самому неудачно высадиться, а то и попасть в шторм. Да и вражду никто не отменял, и кто знает, может кто-то уже подумывает, как бы вырезать весь род кого-то другого, собирая для этого силы? Поэтому большую часть времени он старался или тренироваться, или проводить с куратором, слушая её рассказы и песни с музыкой в её исполнении. А музыку она играла незнакомую и непривычную, но при этом невероятно красивую. Ещё и музыкальный инструмент у неё был очень необычный, он такие никогда не видел. А уж когда она начинала петь, то замолкали все, и даже другие наставники останавливались и слушали. Впрочем, играла она не только завораживающие мелодии, но и весёлые, от которых хотелось бегать и веселиться, что дети и делали. Особенно весело было играть в игры под исполняемую куратором музыку. Вообще, куратор играть умела и любила, так что когда у неё выдавалась свободное время, то она могла просто где-то примоститься и начать негромко наигрывать какой-то мотив. Иногда весёлый, иногда грустный, иногда легкомысленный, а иногда и серьёзный настолько, что возникало ощущение, что ты стоишь в переднем ряду отряда перед вражеским отрядом. Понятно, что Хельг никогда не то что перед настоящими врагами не стоял, он даже в составе отряда на учебную сшибку не ходил, так что его понимание того, что чувствует воин в подобной ситуации, было очень расплывчатым, но вот именно такое ощущение дарила эта серьёзная музыка. А ещё, куратор почти каждый вечер играла им колыбельные. Не то чтобы самому Хельгу нужны были такие песни, он и так прекрасно засыпал бы, но он видел и слышал, как другие дети не могут заснуть, а то и плачут в подушку. Так что эти ежевечерние колыбельные помогали всем успокоиться и заснуть хорошим сном. А началось это в первый же вечер, когда часть детей, наконец-то оставшаяся без постоянной опеки куратора, расплакалась. Именно тогда он услышал мягкую, нежную мелодию, исполняемую на неизвестном ему инструменте, а потом и слова, произносимые невероятно красивым голосом, почему-то одновременно очень похожим на голос мамы, когда она в детстве пела ему колыбельные. Вроде бы это была песня про белых медведей, но почему-то он уже плохо её помнил. В последнее время исполнялись колыбельные уже реже, так как дети привыкли и обжились, обзаведясь приятелями и подругами, но время от времени куратор всё же пела. И хоть никто из мальчиков ни за что не признался бы, но все они ждали этих колыбельных, каждый раз надеясь, что этим вечером куратор решит спеть. Впрочем, сейчас они не учились, а потому куратор пела значительно чаще, и не вечером, а днём, к тому же не колыбельные, а различные песни. Причём, исполняла она как какие-то альвийские песни и сказания, так и те самые песни в совершенно непривычной манере. –"За извилистой рекой есть пещера под горой, Старше даже, чем Земля. Да драконы в ней живут, если только нам не врут, Ведь никто не проверял. Смельчаки все говорят, что драконов истребят, Только соберутся с духом. В страхе триста лет живём, если надо – подождём, Всем им ни пера, ни пуха." Вот как сейчас, когда она пела песню весёлым голосом да ещё и ходила между ними, как будто исполняла какой-то забавный танец. –"Нет огня без пепла, нету дыма без огня, Только что там полыхает в самом деле? Воздух разогретый разжигает полымя, Огнедышащий дракон живёт в пещере. Ой, в этом многовековом дурном ущелье. Не ходи к нему – умрёшь, и с камней не соскребёшь. То ли байка, то ли ложь – не поймёшь." Слушавшие песню дети радостно улыбались и хлопали в ладоши. Почему-то песня про драконов, ужасов неба, про которых всегда рассказывали только шёпотом, была совершенно не страшной, при этом в ней совершенно не скрывалось, что драконы на самом деле страшные. –"Только не спешат бойцы, все большие храбрецы, Расправляться с горным змеем. Сколько в страхе можно жить, сам пойду дракона бить, Для чего ж в печи жар веют. В лампе разожгу угли, темнота под лаской ли, Жаром пышет вся пещера, Сто потов давно сошло, только я не пустослов, Я – вершитель новой эры. Нет огня без пепла, нету дыма без огня, Гнев и злоба полыхают в юном теле. Воздух разогретый разжигает полымя, Огнедышащий дракон живёт в пещере. Ой, в этом многовековом дурном ущелье. Я приду, и ты умрёшь, и костей не соберёшь, У меня есть меч и нож – не уйдёшь." И Хельг тоже веселился вместе со всеми, слушая бахвальство какого-то парня, который решил, что он лучше всех. –"И наконец-то я дошёл до дна пещеры. И я достиг своей давно воспетой цели. Да только эта цель была не больше кошки. Огнём пылает, но совсем, совсем немножко. И как могла нас эта крошка так уж сильно испугать. Возьму с собой его, он будет нас обогревать. Нет огня без пепла, нету дыма без огня, Без углей всё полыхает в самом деле. Воздух разогретый разжигает полымя, Огнедышащий дракон живёт в деревне. Ой, в этой многовековой и жутко древней, Он для всех теперь пригож, прогоняет снег и дождь. Приготовит всё, что хош, если только прожуёшь, Даже в песнях он хорош. Что тут байка, что тут ложь – ни за что не разберёшь. Не поймёшь" И вот так было всегда, даже самая весёлая песня всегда несла в себе не только развлечение. Вот только бросив короткий взгляд на других детей, Хельг приметил только пару мальчиков и одну девочку, что задумались над словами песни, а остальные вообще ничего странного не заметили, решив, что это просто весёлая песня. Что же, нужно будет потом с этими детьми поговорить, даже с девчонкой, ведь собственную команду нужно начинать собирать уже сейчас, ведь потом может быть поздно, так как всех подходящих разберут. А так, он будет первым.