я назову тебя своей

«Сидя на заднем сиденье, Мы едем так быстро. Высовываем руки в открытое окно. Мы не вернёмся…» Деревья сменяют друг друга, свежий летний воздух забирается в приоткрытое окно автомобиля, а розовый закат бьёт сквозь стекло, заставляя приятно щуриться. Лиса вот-вот вознесётся от подобной атмосферы прямо к цветному небу. Они едут к холму, откуда заход солнца будет словно на ладони, и Манобан, смею вас уверить, слепо надеется, что именно в этот тёплый день ей сделают признание, о котором она грезит во снах уже на протяжении полугода. Объект, от которого она ждёт заветные слова, сидит справа, в нескольких сантиметрах, отчего сердце Лисы бьётся как-то непривычно, неестественно. Рука девушки находится в поле зрения, и Манобан всё это время нахождения в машине борется с желанием схватить и прижать её к себе. Светловолосая Розанна выглядит ещё красивее в лучах розового солнца. Её кожа будто фарфоровая, без единого изъяна. Губы схожи с цветом вечернего неба за окном, и Лиса не в силах сосредоточиться на пейзаже. Её заворожил портрет блондинки, сидящей рядом. Чувствуя пристальный взгляд, Розэ устремляет свой взор на изучающий её объект. Её глаза столь прекрасны и столь глубоки, что Лиса готова сию же минуту в них утонуть. Это омут, который когда-то её затянул. И она не хочет спасаться. Светловолосая нежно улыбается, отчего появляются слегка заметные ямочки, и, клянусь, Манобан хочет растаять, хочет прильнуть к этим сахарным, по её мнению, губам, но смелости хватает лишь улыбнуться в ответ. «Где-то на зеленом холме Мы смеёмся так громко, Прижимая мое тело, Ты отпускаешь меня…» Первые несколько минут четверо друзей сидят, не вымолвив ни слова. Слишком уж красива картина перед ними. Вид действительно завораживает, что хочется остаться здесь ещё как минимум на вечность. — Мы за едой, вам принести? - наконец прерывает молчание единственный в компании парень. Две увлечённые то ли пейзажем, то ли своими мыслями девушки отрицательно качают головой, снова оставаясь в тишине. — Так красиво… - как-то еле слышно произносит Лиса. Розэ лишь кивает, всё также нежно улыбаясь. — И правда, - бархатным голосом соглашается блондинка, - Хочешь, будем чаще сюда приезжать? — Вдвоём? - резко переводит взгляд брюнетка. — Если захочешь, - смотрит прямо в глаза Розанна. Возможно ли когда-то перестать восхищаться этим человеком? Возможно ли когда-то его разлюбить? Создание, которое бог наделил всеми самыми лучшими качествами и чертами. Лиса её боготворит, Лиса ею восхищается, Лиса её любит. И она не знает, она не может прочитать в этих бездонных глазах ни одной эмоции. То ли их нет, то ли у Манобан затуманен разум. Но они должны быть, она точно это знает. Ведь так? Светловолосая же не просто так проявляла к ней внимание, не просто так дарила подарки, которые Лиса до сих пор хранит, как самое ценное в жизни, не просто так позвала сюда..? — Лиса, - вдруг прерывает молчание Розэ, - Я спрошу, только ты ответь честно. Девушка напряглась. — Тебе со мной хорошо? А та и не знает, какие слова подобрать. Она готова сейчас же сказать столько комплиментов, которые крутятся в голове, готова сказать, что Розэ буквально самый лучший человек на Земле. — Разумеется, - лишь говорит она. — Я нравлюсь тебе? - блондинка смотрит выжидательно и будто с какой-то опаской. У Лисы ком в горле. Признаться? Признаться в том, что та ей не просто нравится, она любит её как безумная, готова отдаться ей прямо здесь, на этом чёртовом холме. — Безумно нравишься, - шепчет брюнетка и в следующую секунду чувствует на своих губах будто сахарную вату. Именно с ней сравнимы губы Розанны. Они ещё нежнее, чем Лалиса могла себе представить. Поцелуй такой чувственный, а касания столь аккуратны, что Манобан непроизвольно стонет прямо в губы партнёрши. Господи, эти хрупкие руки сводят Лису с ума, она хочет в них раствориться. Она подобна Афродите, перед чарами которой просто невозможно устоять. Розэ ведёт её к машине и складывает задние сиденья, откидывая девушку на спину. Она будто любуется ей несколько секунд, хотя в её лице брюнетка читает нечто иное, ещё ей неизвестное. Лиса вновь ощущает на себе ватные губы, которые целуют каждую часть её тела. Говорю вам, она вот-вот расплавится от её прикосновений. «Живём словно во сне: Это слишком хорошо, чтобы длиться долго…» Манобан заснула в её объятиях, таких тёплых и желанных. Она думала, что теперь всё наладится, что теперь она самый счастливый человек во вселенной. Но надежды были заведомо ложные. Она просыпается одна, в холодной машине. По ощущениям, уже около пяти утра. Она накидывает на себя рубашку и выходит из автомобиля, не видя никого по близости, но ожидая встретить искомый объект. Взгляд сонный и почему-то слегка разбитый. — Ты рано, - слышится сзади. Знали бы вы, как она надеялась обернуться и увидеть божье создание в лучах поднимающегося солнца, что освещало бы фарфоровую кожу, заставляя прищурить глаза. Увы, это была Джису. — Не спится, - произносит Лалиса, - Ты не видела Чеён? Эмоции на лице Ким тут же сменяются. Лиса видит сожаление. Это точно оно. Что произошло? — Джису, что такое? - брюнетка смотрит обеспокоено, сердце бешено стучит. — Она… Тебе не сказала? - задаёт вопрос старшая, заведомо зная ответ. — Сказала о чём? — Лиса, мне жаль, правда. Кажется, ещё немного, и Манобан сойдёт  с ума. — Говори же! — Розэ… Она… - Ким мнётся, - Боже… - тяжело выдыхает, - Она уехала, Лили. Уехала, сказав, что больше её здесь ничего не держит. А Лиса всё ещё не понимает. — Три месяца назад, тогда, на вечеринке, она с кем-то поспорила, - хрипит Джису, а Лиса уже понимает к чему та ведёт, - Спор был на тебя, Ли. Она поклялась, что затащит тебя в постель. Для неё это была лишь игра. Она использовала тебя… Когда она рассказала мне, я не хотела её отпускать, пока ты не проснёшься, но… Но Лиса уже не слышит. Она пытается переварить услышанное, но получается изрядно плохо. Глаза начинают постепенно краснеть и наполняться солёными каплями. Она смотрит на восход солнца, вспоминая вчерашний закат. Все эти поцелуи, касания, слова, ласки были ложью? Её обманули? Она же шептала, что любит, целовала с такой любовью, что невозможно было усомниться. Неужели… Только сейчас она понимает, что эмоций Чеён действительно не испытывала. Лиса не могла их прочесть просто потому, что их не было. Блондинке нужно было лишь сдержать обещание, которое она когда-то дала на вечеринке. И она сдержала. Теперь она может гордо заявить своему дружку, что выиграла спор. Вид, открывающийся с холма, вызывает теперь отвращение, напоминая о наивности Манобан. Тебе ведь просто вскружили голову, девочка. Она хотела услышать заветное «я люблю тебя» из уст той, которую любила. И она услышала, но какой ценой? Ей тошно находиться здесь. Она просит Джису поскорее уехать отсюда. Отныне это проклятое место.                         ——— Сколько она пробыла в таком состоянии? В состоянии беспомощности и злости на саму себя. Ей больно, ей одиноко, ей невыносимо плохо. Ощущение, будто ты одна в мире. После тех слов Джису мир Лисы рухнул, словно его никогда и не существовало. — Когда пройдёт? - плачет в тёмной комнате Манобан, свернувшись клубком, - Почему так больно? У меня нет ответа, малыш. Я не знаю, когда это пройдёт и пройдёт ли вообще. — Почему я? Почему? Я же так любила… Она не пускает к себе никого, заперевшись в четырёх стенах. Исхудавшая брюнетка сбилась со счёта. Она не знает, сколько уже не была в университете, не знает, сколько сейчас времени, не уверена, до сих пор ли за окном осень. Болит так, что хочется кричать, но она не может. Сердце словно уже мертво, а потому пришло в непригодность. Его беспощадно растоптали, убив в Лалисе все светлые чувства, существовавшие когда-то ранее. В ней в принципе больше нет чувств. Она будто живой мертвец, который мечется между состоянием «жить» и «умереть». Но если сердце умерло, почему так мучительно больно..? — Лиса, открой, - слышится за дверью. — Уходи. — Лили, прошу, - умоляет Джису. Манобан понимает, что та никуда не уйдёт. Она впускает подругу, вновь утыкаясь лицом в подушку, продолжая плакать. Откуда столько слёз? Откуда столько сил плакать? Но ведь она просто верит, что со слезами уйдёт и боль. Снова верит в то, что не является правдой. — Лиса, прошло уже два месяца, тебе нужно хоть раз выйти на улицу, - кладёт руку на спину Ким. Но младшая не слышит. Не слышит ничего, кроме собственных всхлипов и ещё почему-то бьющегося сердца. — Умоляю, перестань, мне невыносимо видеть тебя такой. — А мне невыносимо жить. — Вставай, - резко выдаёт Джису, - Вставай, вставай, - поднимает Лису, - Я не заставляю тебя идти в какой-либо клуб или ещё куда. Мы пойдём в парк. Тебе правда нужно сменить обстановку, ты два месяца не выходишь из комнаты. — Пожалуйста, оставь меня, Джису. — И не подумаю. Ты не в первый раз отказываешься куда-то идти, сегодня я тебя точно вытащу. Ким обладает какой-то властью над Лалисой, потому что всё же заставляет ту выйти на улицу. Либо же Лисе настолько плевать, что она просто подчиняется. Решение сесть на одну из скамеек, возможно, стало переломным? Манобан скрещивает пальцы, смотря куда-то на асфальт, не переставая думать о том, что случилось будто вчера. — Встреча, однако, неожиданная, - отдаленно слышит чей-то голос девушка. Джису приветливо улыбается знакомой, которая уже сидит рядом с Лисой. — Выглядишь не очень, - произносит та, - Съешь, оно вкусное, мне поднимает настроение, - протягивает ягодное мороженое. Лиса отрывается от уже изученного асфальта, когда замечает перед собой шарик мороженого черничного цвета. Она переводит взгляд на ту, что протягивает его и видит перед собой девушку с тёмными, слегка кудрявыми волосами. Улыбка лёгкая и искренняя, хотя понятие искренности, оказывается, для Манобан совсем неизвестно. Но ей так показалось. Разрез глаз очень интересный, но Лиса смотрит не в них, а на родинку под одним из них. «Никогда не встречала людей с подобными родинками», - проносится в голове. Кожа словно белый шоколад, а цвет губ скрывает красная помада. Улыбка проявляет слегка пухлые щёчки, из-за чего девушка выглядит такой милой… Она тут же отводит взгляд, вновь смотря на мороженое. — Ну же, - подносит ближе темноволосая, и Лиса откусывает, позже держа десерт в руках, - Я Дженни, подруга Джису, мы учились в одной школе. А ты? - смотрит на брюнетку, в ожидании ответа. — Лалиса, - хрипло шепчет Манобан. — Очень приятно, Лали, - вновь улыбается Дженни. Впервые за два месяца на лице девушки появляется эмоция. Удивление. Она вскидывает брови, смотря на сидящую рядом. — Лали? - переспрашивает она. — Красиво звучит, правда? Тебе не нравится? - уже серьезно смотрит шатенка. — Меня так никто не называл. — Да? Значит я буду первой, - улыбка так и не сходит с её милого лица, - Мне пора, извините, если помешала, - встаёт Дженни, как её руку слегка обхватывают. — Мороженое, - произносит Манобан. — М? - непонимающе смотрит она. — Оно твоё. — А, оставь. Я же говорю, оно поднимает настроение, тебе явно это нужно, - в последний раз с улыбкой смотрит темноволосая и уходит, оставляя Лису в каком-то замешательстве. — Она странная. — М? Дженни? Вовсе нет. Скорее просто добрая. — Я и говорю, странная.

***

— Дженни… Ты никогда не говорила о ней, - обхватив руками колени, сидя на кровати, начинает Лиса. Джису слегка удивилась. Не потому, что подруга заинтересовалась Дженни, а потому, что она впервые за два месяца выбрала тему для разговора. — Мы редко видимся с ней, на самом деле, после школы как-то не срослось, но она хороший человек, правда. На этом, казалось, всё и закончится, но Лиса, видимо, не намерена терпеть в комнате тишину. — Лали… Боже, как ей это в голову взбрело? - слегка улыбается Манобан. Она улыбнулась? — А по-моему мило, не находишь? - смотрит в глаза Ким. — Ты серьёзно? - недоверчиво спрашивает Лиса. — Ну да. — Нет. Нет-нет. Не называй меня так. С этими словами Лалиса пришла к выводу, что ей нужно вздремнуть, потому Джису вышла из комнаты. Но Лисе не спится. Организм так истощён, что ему просто необходим сон, но девушка, видимо, так не думает. Спустя столько времени в голову лезут свежие мысли, помимо предательства Розэ. Они даже подавляют негативные. О чём эти мысли? Почему мозг снова и снова воспроизводит события этого дня? События или же участника событий? Манобан смотрит на прикроватную тумбочку, где стоит бумажный стаканчик. «Ягодный микс» - надпись на нём. Цвет и вкус того мороженого надолго отпечатаются в памяти Лисы. Оно действительно вкусное. Брюнетка ведь даже немного улыбнулась. Может, оно действительно поднимает настроение? Она заснула, сама того не заметив, на утро даже не вспомнив, в какой именно момент потеряла нить размышлений. Она пролежала так ещё две недели. Ким пыталась вытащить её снова на улицу, но та наотрез отказывалась. Лиса вновь плачет, не слыша ничего вокруг, но внезапный звонок в дверь заставляет остановить поток непрекращающихся слёз и испуганно вздрогнуть. У Джису ведь есть ключи, зачем звонить? Манобан нехотя встаёт с кровати, наспех вытирая мокрые глаза. Она открывает дверь, по привычке готовясь увидеть в проёме подругу. — Привет, извини, я думала Джису дома, - слышится знакомый голос. Лалиса вновь слегка вздрогнула, скорее от неожиданности. — Я пришла кое-что ей отдать, вот, - протягивает пакет с неизвестным содержимым Дженни, - Всё хорошо? - как-то обеспокоено смотрит шатенка. Нет, Дженни, не хорошо. Всё совсем не хорошо. Всё куда хуже. Ещё немного, и Лиса, кажется, сойдёт с ума. Она уже не знает, куда себя деть, как отвлечься от мыслей об этой чёртовой Чеён, она просто не может забыть ту ситуацию, что произошла словно вчера. Брюнетка так и норовит ответить, что всё настолько плохо, что хоть на стену лезь и вой от боли, что сердце так колит, и ты уже не знаешь, то ли с ним действительно что-то не так, то ли оно никак не оправится от случившегося. — Да, - отвечает Лиса так сухо и наиграно, что даже самый глупый поймёт, что она соврала. Но Ким не вмешивается, она не спрашивает о наболевшем, и, возможно, зря. Она разворачивается, прощаясь, как её окликивают. — Ты можешь пройти и подождать её, она должна скоро вернуться, - отойдя немного в сторону, приглашает Манобан. Дженни не отказывает, будто этого и ожидая. Шатенка проходит в квартиру, позже оказываясь в гостиной. — Я пойду к себе, мне нездоровится, - снова обманывает Лиса. — Лали, всё точно хорошо? - нежно спрашивает девушка. Брюнетка резко останавливается, словно переваривая услышанное. Её никто так не называл; она настрого запретила Джису даже упоминать подобную форму её имени, хотя старшая и предпринимала несколько тщетных попыток изменить мнение подруги; она даже почти забыла, что когда-то в парке её так назвали. Но сердце сделало какой-то нездоровый кульбит после обращения, заставившего девушку сглотнуть. — Всё хорошо, Дженни, - хрипло уверила Манобан. — Значит, тебе нездоровится? Тебе срочно нужно на улицу. Свежий воздух всем идёт на пользу, - хватает за руку Ким, ведя брюнетку в прихожую. — Нет. Нет, Дженни, я не хочу, - не сразу опомнившись, вырывается из хватки Лиса. — Что значит не хочешь? Думаешь, меня это волнует? Ты выглядишь бледной, Лиса, солнце просто обязано тебя увидеть. То ли под влиянием этой девушки, то ли от непонимания происходящего, Манобан не замечает, как уже ходит по парку, держа Дженни под руку. Они садятся на ту же скамейку, а шатенка просит немного подождать, оставляя Лису одну. Та снова в своих мыслях, снова погрузилась в вязкий омут, пока не учуяла знакомый запах. Ким держит ложку прямо у носа Лалисы, желая вновь поднять настроение «ягодным миксом». — Многие заедают стресс мороженым, я не исключение. Оно ведь действительно расслабляет не хуже алкоголя. Да и это куда полезнее, - усмехается Дженни. Брюнетка съедает в протянутой ложке десерт, позже сама приступая к поеданию шарика. — Вкусное, правда? Моё любимое, - смотрит на аттракционы Ким. Профиль такой красивый и такой… правильный? Так кажется Лисе. Нос очень аккуратный, а губы уже не скрывает помада. Они естественные, ярко-розовые, слегка пухлые. Волосы всё такие же кудрявые, шоколадного цвета. Манобан без смущения рассматривает черты девушки, не понимая, что уже всматривается в тёмные, словно уголь, глаза. — Ты плакала? - только сейчас замечает Дженни. Когда именно, Дженни? Сегодня, вчера, неделю или месяц назад? Хотя какая разница, если ответ всё равно будет «да». — Если я скажу нет, ты поверишь? - распотрошив бедное мороженое, не смеет поднять глаз Лалиса. — Не поверю, - отрицательно качает головой шатенка. Повисло молчание, и никто не смел его прервать, боясь сказать лишнего. Дженни не хотела наседать и выпытывать информацию из Лисы, если та не желала о чём-то говорить. Ким понимала, что причина явно серьёзная, но спрашивать не решалась. Она слишком боялась спугнуть Манобан. — Мы можем просто посидеть. Необязательно разговаривать, если ты не хочешь. Иногда полезно просто помолчать с кем-то, и это помогает даже лучше разговоров. Ты не обязана изливать мне душу, а потому мы можем посидеть и поесть мороженое, - опустив голову, слегка улыбается Ким. Лиса склоняет голову, ложась на хрупкое и тёплое плечо рядом. Она прикрывает глаза, произнося тихое «спасибо» и вдыхает свежий осенний воздух. На улице вовсе не холодно, хоть уже конец сентября. Обе просто молчат. Готова поклясться, что это именно та поддержка, которая так была необходима брюнетке. Ещё несколько минут молчания, и они понимают, что уже темнеет. — Нам пора, - вырывает Дженни из какого-то мира Лалису. Манобан осознаёт, что это рано или поздно закончилось бы, но уверяю, она провела бы на этой скамье с Дженни хоть целую вечность, и столько же бы молчала. — Вот, - протягивает что-то Ким, - Это мой номер. Звони в любое время по любому поводу. Даже если заметишь, что плохое настроение сменилось хорошим и появилась лёгкая улыбка - звони, - с этими словами она покидает брюнетку. — Было приятно тебя увидеть, Лали, - слышит на прощанье Лиса, и сердце вновь делает кульбит, а на щеках почему-то становится тепло.