Любовь во имя мира

      — Блокируй верх! — Инга резко бросилась на Агнет, занося деревянный меч для удара. Агнет чудом успела заблокировать атаку, но едва она ощутила вибрацию от удара, северянка уже оказалась за спиной. Мгновение, и боль пронзила спину, а следом и ногу ниже колена, и Агнет не устояв, рухнула лицом в песок.       Решение отбыть из Дривелана на небольшую группу островов в неделе пути от Южного Побережья далось ей нелегко. Хотелось остаться в поместье и до свадьбы помогать отцу и матери с ежедневными хлопотами и нуждами крестьян, но Паладины и Инквизитор настояли на том, чтобы она отправилась учиться искусству клинка. В тот день Архиепископ осадил их и предоставил девушке выбор, но напомнил юной леди Авалос о том, что Максвелл может не успеть прийти на помощь в следующий раз. Лучше быть готовой ко всему, так тогда рассудила девушка, потому согласилась. И, даже толком не успев обнять родителей и попрощаться с женихом, будущая королева быстро отбыла вместе с Ингой и Анадилом из Дривелана.       Минуло уже полторы луны с начала обучения юной наследницы рода Авалос и будущей владычицы страны. Остров, на котором они спрятались, оказался домом Инги и Анадила, тем самым, где они провели последний год. Сами они жили отдельно на его восточном побережье, а на северном, как узнала Агнет, находился небольшой портовый город, однако в него они редко ходили, опасаясь, что шпионы Виртелла могут и здесь их достать.       Сам остров был великолепен. Для Агнет были восхитительными виды высоких пальм, золотого песка и лазурного океана, какие она видела лишь в картинках книг. Воочию она никогда даже не надеялась узреть подобное, красота тропиков поражала воображение. Авалос даже размышляла первое время, а не провести ли с Максвеллом медовый месяц на подобном отдалённом острове? В спокойствии и обществе друг друга.       Агнет с трудом поднялась на локтях и сплюнула песок. Опираясь на учебный меч, она встала сначала на колено, а затем на ноги и тяжело выдохнула. Инга считала её воином по натуре, аргументируя это тем, что иначе она бы не стала сопротивляться северянам и Горроту. Когда леди Авалос узнала о том, что Горрот приходится её наставнице единоутробным старшим братом, это её сильно ошарашило, но не пошатнуло доверия к северянке. Инга жизнью рисковала, чтобы вытащить её из плена. Да и потом, ей доверял Максвелл и вся верхушка Клерхулла, это что-то да значило.       Тропическое солнце грело гораздо сильнее, чем в Дривелане, пот градом сыпался с девушки, а под одежду попали песчинки. Девушка сжала зубы, об удобствах и роскоши в этом месте даже и речи не могло идти, да и здесь она не затем, чтобы купаться в золоте и разъезжать на помпезных каретах. Она здесь затем, чтоб тренироваться от рассвета до заката с мечом, чтобы выучить хотя бы основы мастерства.       Инга терпеливо ждала, когда её ученица придёт в себя. Для неженки-дворянки Агнет была очень упёртой, никакие синяки её не останавливали, раз за разом дривеланка поднималась, поражая и радуя своей стойкостью. Вот он — ребёнок войны. Пусть в пекле битвы она ни разу ещё не была, и дадут Четверо, не узнает что такое битва никогда, но вид полей сражений, лагерей, полных раненых, закалил её, придал характеру твердости. Она — не просто будущая жена короля и мать его детей. Она — воин.       — Готова продолжить? — с улыбкой спросила Инга, покачивая мечом из стороны в сторону. Агнет сглотнула, затем кивнула и встала в исходную позицию.       Инга подняла меч и на этот раз бросилась без предупреждения. Агнет напряглась, Инга часто так делала, внезапные нападения были её коньком. Стремительно деревянное лезвие взвилось вверх из нижней позиции и отразило удар. Авалос почувствовала дуновение сбоку и мгновенно развернулась, чудом успев отразить ещё одну атаку. Отступив на пару шагов, она снова заблокировала удар. Клинки начали давить друг на друга, Агнет заскользила ногами по песку, силясь противостоять ей.       — Неплохо, — похвалила её Инга, — но ты же не думаешь, что сражение можно выиграть, лишь обороняясь. Переходи в атаку!       Агнет собрала все силы в кулак и наконец оттолкнула Ингу от себя. Не дав ей опомниться, она ринулась в бой, нанося удар за ударом, но все они рушились о безупречную защиту северянки. Её руки даже не дрожали, когда она отражала её клинок. Она превосходила дривеланку в силе и ловкости многократно!       «Проклятье, как её хоть раз ударить!» — раздосадованно думала Агнет, нанося колющий удар. Но Инга с грацией львицы спокойно отскочила.       Что ни говори, а Инга была хорошим бойцом. Многим мужчинам Дривелана далеко до её боевой подготовки, о Максвелле Агнет судить не могла, поскольку ещё ни разу не видела, как он орудует клинком. Она спокойно отбивала все её удары красивыми и элегантными пируэтами, словно бой был для неё танцем. Когда Агнет пыталась атаковать неожиданно, она словно уже знала направление клинка, какой будет удар, колотый или рубящий, и мгновенно контратаковала, лишая леди Авалос равновесия.       — Почему не нападаешь? — спросила Инга, видя тяжело дышащую Агнет. На устах северянки заиграла усмешка, — Размышляешь над стратегией? Агнет, мы уже говорили, в бою у тебя не будет времени долго думать, либо ты, либо тебя, или ты считаешь, что Кеас и Неота дадут тебе возможность поразмыслить?       Агнет передёрнуло. Имена убийц всколыхнули в ней неприятные воспоминания, холодный Мельт, издевательства со стороны команды северян, пленивших её, чудовищного Горрота, кошмары, что никак не желают её оставлять…       Внезапно девушка почувствовала, как из глубин её души поднимается ярость. Она затмила взор, ладони сдавили рукоять меча, уста исказила злобная гримаса. Авалос, сама не понимая почему, издала грозный вопль, что северянка аж отступила на шаг. Затем, повинуясь какому-то порыву, Агнет ринулась на Ингу, подняв меч для сокрушительной атаки.       Откуда взялись эта быстрота и прыть? Агнет била так сильно, что Инга впервые за полтора месяца отступала! Она, слабая девчонка, заставила опытного противника отступать! Ярость подняла со дна доселе неведомые дривеланке силы.       «Что со мной?!» — поражённо думала Агнет, но мысль не вызывала никакого страха. Разум будто отключился, окончательно утонул в потоке неудержимого гнева.       Злость словно подавила все чувства. Лишь она и меч. Лишь удары, рушащие защиту оппонента. Лишь неведомый танец. Она продолжала лупить клинком свою наставницу, та спокойно отражала её удары, но тут она оступилась о какой-то камень. Агнет мгновенно воспользовалась этим, налетев, будто ураган, она толкнула Ингу плечом, но та схватила её за локоть, утягивая за собой. Мгновение, и обе оказались на песке, прижимая к глоткам друг друга клинки.       Ярость чуть отпустила её, Агнет поражённо смотрела на сваленную с ног северянку! Она свалила её, и хотя ситуация была патовой, ей удалось. Неужели это всё из-за такого сильного гнева?! Но почему, откуда в ней, спокойной и прилежной дворянке такая дикая ярость? Осознание собственных сил понемногу начинало пугать её.       — Вот оно что, — произнесла Инга, на этот раз она по настоящему тяжело дышала, — ты не просто боец по своей натуре, у тебя задатки воина-берсерка.       — Берсерка? — спросила Агнет, убирая меч. Ярость потихоньку остывала, теперь девушка в полной мере осознала, что такое гнев в бою. Дающий ей такую силу, способную сокрушить любого противника. Агнет со страхом посмотрела на свои руки. Неужели она правда впала в такую ярость? Что было бы, будь сейчас у неё настоящий меч в руках? Что, если бы она не остановилась?       — Ярость, которую ты выпустила при упоминании своих мучителей, — голос Инги вывел её из забвения. Та с трудом поднялась, видимо, удар плечом здорово так выбил из неё дух, — На такое способны лишь берсерки. Берсерк на поле битвы — впечатляющее зрелище, один такой стоит целого отряда! Но есть разница между кровожадными и хладнокровными берсерками. Сядь, вдохни и выдохни. Услышь шум моря, игру ветра в листьях пальм. Сейчас мы узнаем, кто ты из этих двух.       Агнет послушно села, за эти полтора месяца она поняла, что если кому и может доверять с Северного Архипелага, то это Инге. Не намного старше неё, белокурая голубоглазая женщина разрушала к чертям все мифы, что «женской дружбы» не существует из-за каких-то там зависти или соперничества. Авалос видела в ней не просто союзницу и мастера меча, она видела в ней подругу. И очень надеялась, что её чувства взаимны.       — Как понять? — наконец спросила Агнет, отгоняя от себя лишние мысли. Рядом раздались размеренные вдохи Инги.       — Берсерки черпают свои силы для битвы в эмоциях. Очень сильные гнев и ненависть, вот их источник. Сейчас ты должна снова вспомнить. Ответь себе на вопрос — что тебя так злит? Из-за чего ты испытываешь столь сильный гнев?       — Я… — Агнет сжала руки в кулаки, лицо исказила гримаса, выражающая одновременно боль, ярость и даже горечь. Война и упрямство отца, нежелание найти мирный исход. Да, это всё вызывало гнев, но не настолько сильный, как… — Я не хочу это вспоминать! Но каждую ночь я вижу этих… Мразей… Я, я хотела их убить! Жестоко покарать за то, что они сотворили со мной, напали, чуть не убили моих сопровождающих, пленили и отдали на забаву этому… этому… А-А-ргх!       Агнет со всей силы стукнула кулаком в песок, теперь в её глазах плескалась чистая ярость. Снова взор затемнялся, и вновь засыпал разум, уступая контроль эмоциям. Но голос наставницы грянул могучим громом, не давая ей окончательно потонуть в своём гневе:       — А теперь задай себе главный вопрос: ради чего ты хочешь использовать свой гнев? Возмездие убийцам? Или же защита любимых? Задай и ответь, Агнет! Задавай вопрос! — голос Инги с каждым мгновением всё настойчивее требовал ответить, ради чего ей такая сила? На что её направить? Убийство заклятых врагов? Агнет не отрицала, что жаждала их смерти. Но что-то внутри её останавливало.        «…понял, что не хочу, чтобы ты меня видела монстром, готовым убивать без промедления…» — Внезапно прогремели в её голове слова Максвелла. Агнет распахнула глаза, образы дорогих ей людей стремительно проносились пред взором, некоторых уже с ней нет, кого в детстве погубила Чёрная Смерть, а кто нашёл смерть на поле боя за время этой ужасной войны.       Но тех, кто пережил эти страшные годы, тех немногих друзей, своих родителей, и наконец самого Максвелла, который не раздумывая полез в самое пекло ради неё, она хотела защитить. И в её руках была сила, чтобы их оберегать! Вот значит, какой ответ нашёл в ней Максвелл тогда, на Мельте! Возмездие или милосердие, он сказал, что каждый воин рано или поздно задает себе этот вопрос. Выходит, настала её очередь?!       — Я хочу защитить дорогих мне людей. И если понадобится убить для этого — убью. Ни секунды не колеблясь. — прошептала Агнет, поражаясь тому, что только что сказала. Неужели она и вправду готова убивать? Даже при всей её ненависти к кровопролитию? Теперь она начинала понимать, почему Максвелл так мучается каждую ночь, ему то уже убивать не впервой.       — Выходит ты хладнокровный воин-берсерк, — с каким-то облегчением выдохнула Инга, а Агнет усмехнулась. Ещё бы, кровожадным она точно не желала быть, то ещё должно быть зрелище. А будущего мужа таким тем более не хотелось пугать. И тут её посетила мысль.       — Инга, а как ты считаешь, какой тип воина у Максвелла? — спросила девушка.       — У него то, — Инга задумчиво накрутила локон светлых волос на палец, — Знаешь, в деле я Максвелла почти не видела, но так, у него что-то среднее между рыцарем и разбойником. В какой-то степени Карнесс-младший — уникум. Если говорить о других, то Валдуин Алькан, его ближайший соратник, больше склоняется к Тёмному Паладину, но и хладнокровие Светлого у него присутствует.       — А ты сама? И твой муж? — продолжила расспрашивать Агнет.        — Хладнокровный берсерк, как ты, — тут же ответила Инга, — А вот мой супруг тоже своего рода уникум, он одновременно бард, разбойник и рыцарь-чародей. Впрочем, это не удивительно, учитывая то, что он прошёл на Острове Бурь.       — А что там случилось? — Агнет моментально овладело любопытство, терзавшее её ещё с загадочных слов Кеаса и Неоты о недуге Анадила, но оно тут же померкло, видя, как изменилось лицо Инги. Взгляд белокурой северянки тут же погрустнел при этом вопросе.       Авалос сообразила, что задела её за живое. Об Острове Бурь ходило немало легенд задолго до войны, Агнет прочла много книг, посвящённых теориям, откуда на острове взялись колоссальные ураганы, да такие, что весь регион Штормовых Врат казался спокойным местом, почему остров был частично накрыт магическим барьером, который внутрь мог пропустить далеко не каждого, а выбраться вообще не представлялось возможным. Что таил в себе загадочный клочок земли?       — Знаешь, Агнет, — наконец произнесла Инга, обхватывая руками колени, — Мой муж был очень немногословен, когда рассказывал мне об Острове Бурь. Знаю лишь, что он, Эрнис Кейлос и Демоноборцы бросили вызов демонам Острова, и когда Анадил столкнулся в решающем бою с Заиром, он лишился души, но и сам нанёс демону смертельный удар. Это всё, что мне известно.       — Твой муж очень храбр, — Агнет сочувствующе положила ладонь на плечо Инги, зоркий взгляд заприметил одинокую лезу, скатившуюся по её щеке, — Демон Заир упоминается в Легендах Драдора, как один из немногих способных противостоять Воителю-Архангелу на равных. Если это был действительно тот самый демон из Легенд, тогда то, что твой супруг смог его одолеть, восхищает.       — Знаю, — прошептала северянка, вытирая слезу, — но ни мне, ни ему от этого не легче. Он спас многих людей от демонов, но заплатил дорогую цену. Больно даже думать об этом… Ладно, пойдём передохнём. Скоро закат, он будет тревожиться. Ты сегодня держалась молодцом.       — Спасибо, — Агнет заметно просияла, а северянка устремила взгляд на тухнущее солнце. Сегодня закат был не совсем обычным, солнце всегда приобретало оранжевый оттенок прежде, чем скрыться за горизонтом, но сегодня было ярко-красным, будто кровь.       Обе не заметили, что в тени дерева стоял Анадил, слышал весь их разговор, и теперь тоже смотрел на постепенно заходящее солнце.       «Кроваво-алый закат, — мрачно подумал он, — Недобрая примета, надеюсь, в Дривелане всё в порядке…»

***

      Заходящее солнце над Клерхуллом окрасило окна Собора Четырёх в алые тона. Это место всегда поражало своим размахом — выстроенный из гранитно-серого камня, Собор возвышался над зданиями столицы, лишь Цитадель и королевский дворец Антиохов могли сравниться с ним. Собор был одновременно храмом для верующих, и домом для всех служителей Церкви. Каждый мог остаться здесь, у Алтаря Богов, дать обеты, или просто найти душевное спокойствие.       До эпидемии это здание воплощало величие Церкви Четырёх, лишь великая резиденция Верховного Понтифика, в далекой стране ромеев превосходила этот великолепный собор. Во время Черной Смерти Собор открыл свои двери для всех больных, превратив здание в лазарет. Клирики и прихожанки денно и нощно сидели ухаживали за больными, пока Мастер Вэйдун излечивал их одного за другим, а священники молились о спасении. Во время войны Собор стал приютом для обездоленных и сирот, а ныне он должен был снова вернуть себе прежние величие.       Архиепископ стоял у Алтаря Четырёх Богов, алые лучи осветили его лик в тот момент, когда юноша преклонил свои колени пред Богами и начал читать молитву. Давно, ещё юным послушником, его наставник, Эдуард IV воспитал в нём почтение к Богам и любовь к народу. И сейчас, Николай должен вознести молитвы без своего наставника. Юноша выдохнул и вдохнул полной грудью, скрепил руки в замок перед лицом и начал:       — Фанерейт, Бог Воинов и Огня, да дашь ты силу и мудрость нашим воинам направить мечи на благое дело, — говорил он, а мощный, волевой голос многократным эхом отражался от стен, — Рутенея, Богиня Плодородия, да одаришь ты матерей наших здоровыми детьми, да не познают женщины слез горечи, видя, как умирают от ран их мужья и сыновья. Минос, Бог Земли и Неба, да пожалуешь ты нам великий урожай, да сбережёшь ты наши земли от засух и потопов, и да осветишь ты нам путь в мир иной, Чигтарр, Бог Смерти, когда мы предстанем пред твоим суровым взором.       Николай поднял руки к алтарю, наклоняясь при этом ещё ниже: — Великие Четверо, мы ваши верные слуги. Ниспошлите нам благословение в эти сложные времена, сберегите жизни людей. Мы возносим вам молитвы, моля о милости. И чтим вашу волю.       Юноша выдохнул и поднялся. Затем развернулся, чтобы уйти в свои покои. Мгновение, вспышка боли, и он ошарашенно уставился на меч, проткнувший его грудь насквозь. Кровь быстро потекла по одеждам, силы стремительно уходили из тела, небольшой красный ручеек сполз с губы, парень с трудом поднял взгляд на того, кто бесшумно проник в собор, лицо безжалостного убийцы было спрятано маской.       — Иронично, — голос был мужским, с виртеллским акцентом. Николай попытался поднять руку и сорвать маску, но убийца лишь отклонил лицо и хладнокровно произнёс: — Сдохнешь прямо после молитвы у Алтаря горячо любимых Богов. Прощай, Архиепископ.       Убийца вырвал из его груди меч, священник вскрикнул, не устоял и рухнул, боль становилась невыносимой, последнее, что увидел затухающий взор — удаляющийся силуэт убийцы и тела его Преторианцев в лужах собственной крови. Людей, которых этот ассасин хладнокровно и бесшумно убил, пока он молился…       … — С Архиепископом всё. — ассасин укрылся в тенях зданий, и приложил пальцы к виску, настраивая ментальную связь с своими. Идиоты даже не заметили, что смерть пришла в Клерхулл и уже давно готовилась нанести удар. День кровавого заката настал. Убийца осмотрелся и спросил: — Что по остальным объектам?       — Идулайна нигде не видно, как и Агнет с Анадилом. Видимо, они вне нашей досягаемости, — отозвались внутри его головы, — Асмодей и Тартис находятся в покоях последнего, а Архимаг в своей башне. Остальные Хранители Паладинов уже мертвы. Максвелл с этим Паладином, Валдуином, направляется в «Серебряные Щиты».       — Отлично, ведите их, но в бой не вступать. И разберитесь с остальными, в первую очередь, с Хранителем Тьмы. А мы займёмся Максвеллом. Всё должно пройти гладко, не подведите нас, — грозно прошипел соратникам убийца, после чего, как заправский скалолаз, вскарабкался на крышу здания. Ни секунды не медля, он понёсся по крышам в сторону реки…       … — Да, я понимаю, Инквизитор. Что-то происходит, — Асмодей настороженно сжал рукоять меча и вышел в коридор. Тартис последовал за ним, держа свой клинок наготове. Мало того, что солнце заходило красным, или как его неспроста прозвали века назад, Оком Демона, так ещё и у обоих дурное предчувствие. Одно было понятно — ничего хорошего не жди до рассвета.       Тёмный Паладин и Инквизитор настороженно озирались по сторонам, коридор был необычайно слабо освещён и безлюден, а обычно к вечернему времени хотя бы факелы зажигались, да и слуги ещё ходили, выполняя свои обязанности. Что вообще мать его происходит? Интуиция обоих вопила так, что едва не оглушала, гнетущая тишина коридора совсем не радовала. Словно ментально сговорившись, Тартис и Асмодей встали спина к спине, Хранитель Тьмы вытащил меч.       — Нужно срочно найти Архи… — начал было он.       — Берегись! — Тартис оттолкнул Паладина в сторону и чудом успел отразить атаку странного существа. Тварь, лишённая эффекта внезапности, разочарованно рыкнула и пнула Тартиса так, что тот влетел в стену и рухнул, по стене за ним расползся кровавый след.       Асмодей вскочил и поражённо вытаращил глаза на демона. Самого настоящего, мать его, рогатого демона! Который напал на них, и ранил его товарища! Лицо Асмодея исказила гримаса злобы, ярость Тёмного вылилась наружу. Паладин заорал от гнева, разведя руки в стороны и ринулся в бой. Демон поднял свой полыхающий красным клинок и встретил Асмодея шквалом атак, мгновенно загоняя Тёмного в оборону. Но Асмодей был сильным бойцом и прекрасно контролировал свою ярость. От его победы зависит жизнь Тартиса!       Паладин перекатом ушёл от мощного удара, способного разнести его меч в осколки. Меч задел стены, обдав Асмодея мелкими камешками и пылью. Хранитель Тьмы снова ринулся в атаку, отскочив от стены, он рубанул с плеча, но рогатая тварь спокойно отклонилась влево, и меч прошёл по касательной, слегка царапнув прочную кожу. Демон оскалился и схватил пронырливого Паладина за горло.       Лишь сдавленный кашель вырвался с уст Асмодея, когда когтистые пальцы впились в шею, раздирая кожу до крови. Воздуха не хватало, внутри всё сжалось, тварь упивалась мучениями Тёмного, с наслаждением выдавливая из него жизнь.       Из последний сил, Асмодей поднял меч для удара и рубанул, но демон спокойно перехватил лезвие крепкой ладонью и резко отогнув её вбок, расколол оружие. И только в следующую секунду он узрел, что в другой руке Асмодей сжимал уже активированную руну с атакующим заклинанием. Тёмный сгусток энергии ударил демона в грудь, порождение ада издало вопль боли, и выпустило Асмодея.       Хранитель Тьмы рухнул на колени, захлебываясь мучительным кашлем, и с трудом вдыхая живительного воздуха. Тварь уже агонизировала, сгорая изнутри, когда Паладин нашёл в себе силы подняться на ноги.       «И сколько таких Демоноборцы перебили на Острове Бурь?!» — осоловело думал он, оглядываясь на Тартиса. Тот с трудом дышал, рана была сильной. Но он был живым! Нельзя бросать соратника.       Превозмогая боль в посиневшем горле, Асмодей взвалил на себя Тартиса, и тут он услышал рык. Хранитель Тьмы достал ещё несколько рун, готовясь к бою не на жизнь, а на смерть. Тварь явилась не одна, и нападение уже одного демона говорило, что контроль за ситуацией канул в Лету. Никто и предположить не мог, что виртеллцы призовут демонов! Крики грянули по всей Цитадели, где-то ярости, а где-то полные боли и ужаса.       «Но это же невозможно, — Асмодей грозно оскалился, видя, как в тёмном коридоре с двух сторон разгораются красные огни глаз и мечей облизывающихся тварей, — даже с Оком Демона одно подобное исчадие трудно призвать без мощного источника. Если только не… Нет, не может быть! Анадил убил его! Не может быть!»       Внезапно демоны вспыхнули, словно спички и заорали от жгучей боли. Асмодей тут же активировал руны, и их энергия, приняв форму пущенных копий, пронзила демонов с двух сторон, уничтожая их окончательно. Хранитель Тьмы облегчённо выдохнул, когда увидел, как появилась Анастасия во главе нескольких Магов. И слава Четверым, Целитель Вэйдун был среди них.       — Скорее, его ещё можно спасти! — воскликнул Паладин, передавая бесчувственного Тартиса магам. Вэйдун сухо кивнул и занялся раненым.       Леди-Архимаг ошарашенно смотрела на трупы демонов, которых они с Асмодеем только что уничтожили. Откуда их здесь столько? Причём, это не низшие твари, эти были близки к высшим демонам. Башня Магов уже превратилась в кровавую баню, те немногие, что сейчас с Анастасией и Вэйдуном — единственные, кто выскочил из ловушки. Демоны беспощадно набросились на них, и резали как скот.       — Как? — только и смогла выдавить из себя Леди-Архимаг, всё ещё не веря в происходящее. Но крики из келий Паладинов и казарм Гвардии говорили, что это не сон. Это реальность.       — Призвали. Убийцы из Виртелла сильнее, чем мы думали, — ответил Асмодей, поднимая меч Инквизитора. Он жестоко ошибся. Как же глупы они были! Но Хранитель Тьмы быстро взял себя в руки, подчинил эмоции разуму и приготовился действовать, — Леди-Архимаг, соберите своих магов, и всех гвардейцев и паладинов, каких найдёте. Идите в Зал Совета, организуйте оборону. А я найду Архиепископа, где он?       — Асмодей, его не видели с того момента, когда он отправился на вечерний молебен, — прошептала побледневшая Анастасия.       — Один?! — взревел Асмодей.       Не дожидаясь ответа, Тёмный ринулся по коридору, сметая всё на своём пути. Руны активировались сами собой, ярость только усиливала магию, твари отскакивали от него, снося своими тушами стены и оставляя за собой лужи испаряющейся демонической крови. Впервые за долгое время Асмодей перестал сдерживаться, не было больше хладнокровного и обаятельного Тёмного Паладина. Перед тварями предстал разъяренный Хранитель Тьмы!       Асмодей выбил дверь ногой и выскочил на улицу. Какой-то демон швырнул в него пламенем, но Паладин разбил его ледяной руной. Тварь, в два раза крупнее Хранителя оскалила клыки и подняла громадный топор, желая покончить с жизнью несносного Паладина. Но Асмодей был быстрее, мгновение, и меч вспорол мощную грудь, обдавая Тёмного горячим красным фонтаном. Ублюдок взвыл от боли, а Паладин, воспользовавшись его слабостью, ударил ещё раз. Лезвие, став продолжением его руки, пронзило сердце и низвергло демона в ту дыру, из которой он вышел.       Взревев от гнева на весь двор, Паладин устремился к Собору Четырёх. Как давно он там не был. Дверь чуть не слетела с петель, когда Асмодей ворвался в зал. И упал на колени от представшей пред ним картины. Везде трупы, кровища залила стены и пол у алтаря Четырёх лежал Николай, под телом которого расползлась красная лужа. Словно в каком-то бреду Асмодей поднялся и на негнущихся ногах пошёл к священнику. Какая-то часть его просто отказывалась признать реальностью происходящее. Неужели он действительно погиб? Столь молодой и идеалистичный мальчишка пал после собственной молитвы?! Неужели Четверо столь жестоки?!       Глаза Асмодея широко распахнулись от шока, когда увидели слабо вздымающуюся грудь. Он жив! Быстрее ветра он подбежал к бесчувственному Архиепископу и склонился над умирающим. Так и есть удар нанесли смертельный, но не неизлечимый. Хранитель Тьмы достал огненную руну и с каменным лицом засунул её прямиком в сквозную рану, чувствуя, как Николай горит. Мысль была просто безумной, ни один целитель не пошёл бы на такое варварство, но лишь бы сработало. Паладин щелкнул пальцами, и руна вспыхнула, прижигая рану изнутри. Архиепископ очнулся от жгучей боли, будто в грудь вложили раскалённую заготовку клинка, и не выдержав, завопил.       — Тихо, — прошипел Асмодей, затыкая ему рот ладонью, мысленно благодаря Четверых за то, что сработало. — Вы потеряли много крови, берегите силы.       Низкое утробное рычание раздалось за спиной. Зрачки Паладина резко сузились, вторая рука сжалась в кулак до хруста. Он надеялся, что никогда Николаю, или кому-либо из соратников его не придется видеть таким. Но выбора нет. Только так сейчас можно защитить раненого мальчишку.       Вновь он выпустил кровожадного Тёмного наружу. Исторгнув гневный крик, Асмодей развернулся и обрушил на демоническое отродье волны безжалостной энергии рун. От магического удара демонов отбросило, некоторые вылетели из дверей во двор. Асмодей схватил меч и тут же отрубил голову первому напавшему. Уклонившись от копья второго, ловкий Паладин разрубил древко и поймав на лету острый конец, с разворота вонзил его в шею демону. Тот захрипел, схватившись за пробитое горло, и Паладин беспощадно добил его, низвергнув в преисподнюю.       Приятное чувство пролитой крови врагов захлестнуло Асмодея, взор затуманила бордовая дымка, снова и снова его руки посылали в полёт рунические атаки, разили клинком. Хранитель Тьмы был неудержим, облитый с ног до головы кровищей, с мечом в правой руке, и окутанной тьмой рун левой, он словно стал воплощением жестокости и ярости битвы.       Внезапно парадные двери разлетелись в щепки. Хранитель Тьмы поднял барьер, и его не задело, но ворвавшийся демон был сильнее остальных. Без труда красный клинок пронзил защиту и острием вспорол торс Асмодея, вынуждая его отступить. Паладин сжал зубы, подавив рвущийся наружу крик, левая рука потухла и зажала хлеставшую кровью рану.       Но Асмодею было плевать. Битва не окончена, упасть без чувств он не имеет права, пока последний враг не повержен. Не имеет право сдохнуть, пока не пали к его ногам все демоны и те, кто это затеял. Демон заорал, из пасти отдавало таким зловонием, что тянуло сблевать, в вращающихся глазах пламенела ненависть к нему, низвергнувшему стольких его собратьев. Асмодей криво усмехнулся. Как давно ему не было так хорошо. Сколь долго он себя сдерживал. Наконец можно дать волю рукам, эмоциям. Самому себе.       — Ну давай, уебок! — прокричал он, поднимая меч, — Вот он я, иди и убей!       Исчадие ада не стало разочаровывать Паладина и ринулось в бездумную атаку. Но демон рано расслабился, забыв, что этот слабый человек разносил его собратьев, будто жалких щенят. И даже раненым оставался опасным. С улыбкой поднырнув под меч, Асмодей прыгнул, превознемогая боль в рассеченном животе и с силой опустил клинок на незащищённую шею.       Демон лишь успел глухо рыкнуть, когда лезвие меча рассекло артерии, Асмодей пнул тварь, тот осел по стене, выпустив из рук меч. Он ещё пытался зарычать, но из рта вырвался только слабый булькающий звук. Асмодей выдохнул, в этот момент он почувствовал острую боль. Рана была тяжелой, ноги сами собой подогнулись, Хранитель Тьмы с трудом дополз до Архиепископа, после чего упал рядом с ним, привалившись к одной из колонн. Сил едва хватало на то, чтобы слабо дышать и зажимать кровоточащий порез.       — Асмодей… — слабо прошептал Николай.       — Молчите, берегите силы, — Паладин стёр кровь с рта тыльной стороной ладони, и достал из кармана штанов зачарованное кольцо, — Идулайн, где ты?       — У Северных Врат, — отозвалось украшение гневным голосом Хранителя Света, — Асмодей, что мать его, происходит? Демоны из ниоткуда явились и напали на нас, я не могу связаться ни с кем из Хранителей. Цитадель пала?       — Ещё нет, и с Хранителями позже разберёмся. Где Максвелл и Валдуин? — ответил слабеющим голосом Тёмный, но внутренний голос ему подсказывал, что остальные уже мертвы, остались только они с братом, главные.       Слепы были они, раз проглядели Коршунов у себя под носом, да и нельзя не признать — идея устроить в городе резню с помощью демонов, чтобы добраться до Максвелла, восхищала. А уж чтоб реализовать её… Асмодей заставил себя вдохнуть, нежелательное телодвижение болью отозвалось в ране.       — Асмодей, их нет в городе. Телепортировались в неизвестном направлении. Отследить не успели, — слова, будто тяжелая кувалда на наковальню, обрушились на готового отключиться Паладина. Телепортировались?! И куда спрашивается?! А то с их сегодняшней катастрофой, Асмодей не удивился бы, если они окажутся на самом Острове Бурь, или вообще в пустынях Виртелла.       Новость будто открыла в нём второе дыхание. Асмодей заставил себя подняться, вложил меч в ножны и подошёл к всё так же лежащему у алтаря Николаю.       — Давайте, — изо всех сил не обращая внимание на режущую боль, он взвалил на себя Архиепископа, — надо выбираться отсюда.       «Максвелл, Валдуин, — напряженно думал он, с трудом переставляя ноги, — Куда бы вы не попали, не вздумайте дохнуть. Не то с того света достану!»       Окна зала Совета вспыхивали мощными огненными чарами Анастасии, всё-таки Архимаг добралась до места встречи. Асмодей от души надеялся, что все выжившие тоже там. Добраться бы теперь самим. Асмодей стиснул зубы и продолжил шагать, не взирая на боль и кровь…