Сирена, слово своё исполни!

      — Это было… Безумно! — Ким не знал, какими ещё словами можно описать то, что он только что пережил.       Как истинный пират, Хонджун любил, когда сама смерть дышала в его затылок, любил ощущение опасности и даже безысходности, когда всё зависит от одного лишь желания Великой Фортуны… Или Пак Сонхва.       Хонджун до мурашек на кончиках пальцев любил риск, ведь без риска жизнь была бы скучной и серой. Пират не был бы пиратом, если бы никогда не рисковал и сидел в золотом дворце, как какой-нибудь плешивый богач, что боится даже нос высунуть во внешний мир, где полным-полно всего неизведанного…       Но сильнее, чем риск и опасность, даже сильнее, чем свой давно затонувший корабль, больше всего на свете капитан любил сирену.       — Признай, Хва-я, ты удивлён! — засмеялся Ким, точно ребёнок, которому удалось обхитрить юношу постарше.       — Что ж, признаю, Капитан, — улыбнулся Пак и убрал со лба пирата налипшие сосульки волос.       — Что, думал сожрать меня? Морской ты чёрт! — продолжал дразниться парень, а затем прижался ближе и уже сам поцеловал такие манящие и прекрасные губы своей сирены.       В долгом поцелуе пират совсем позабыл и о морском холоде и о заледеневших руках, которыми старался крепче обнять Сонхва. Всё, что происходило вокруг, вдруг потеряло свою значимость и начало расплываться пятнами под опущенными веками Капитана Кима.       — Я ещё и не то сделаю с тобой, Хонджун-а, — нараспев произнёс Сонхва, наконец, отстранившись от посиневших губ человека, — но сначала догони меня, если сможешь! — он засмеялся и нырнул под воду, а уже через мгновение вынырнул ближе к берегу там, где ночной туман скрывал его от глаз Капитана.       — Ах ты! — вскрикнул Ким и тут же поплыл за Паком.       И плевать, что он совсем не экономил силы. Не важно, если он устанет. Хонджун отчаянно хотел снова оказаться рядом с Сонхва. Только это имело значение и ещё размытый белый силуэт у берега.       Старания не прошли даром и уже через несколько минут уставший и вымотанный долгим плаванием Хонджун вышел на берег. Он глубоко вздохнул и тяжело повалился прямо на мягкий песок рядом с сиреной.       — Это тело слишком слабое для тебя, не находишь? — усмехнулся Пак, не удержавшись, он протянул ладонь и осторожно положил её на лоб уставшего юноши — так делали сирены, чтобы показать, что полностью доверяют тому, к кому прикасаются...       — Я до безумия тебя люблю... — сын рыбака осторожно положил свою дрожащую от холода руку поверх горячей ладони Сонхва и блаженно прикрыл глаза. — Мне комфортно в этом теле, только бы научиться быстрее плавать... — легко усмехнулся он.       Сонхва доверил бы этому маленькому человеку свою жизнь. Снова. Он готов был отдать что угодно, лишь бы никогда больше не ранить своего отважного Капитана.       И Хва должен уходить сейчас же. Больше никогда не встречаться с этим человеком ни на суше, ни в воде. Сонхва обязан уйти прямо сейчас. Ради Хонджуна.       Сирена уже открыл было рот, чтобы попрощаться, но вместо прощания тихо предложил:       — Хочешь, я снова спою для тебя, Хон-а? — Пак ласково улыбнулся, вплетая пальцы в мокрые волосы парня.       — Да! Спой, пожалуйста, милый, — прошептал в ответ Хонджун, не открывая глаз.       Сонхва снова запел, совсем тихо. Он пел на своём языке, а мысленно переводил для парня свою песню, чтобы он понял смысл.       Сирена пел легенду об острове без времени, скрытом в алых водах моря снов... Он почти не знал человеческих песен, поэтому пел те, что передавались между жителями воды из поколения в поколение.       Легенда гласила, что человек, нашедший этот остров получит власть над морями и океанами и всеми водами земли и не будет такого существа под водой, что не преклонились бы перед волей того человека...       Пока он пел, его хвост совсем высох и снова превратился в ноги и теперь Хонджун лежал головой на коленях Пака       — Сонхва... знаешь, я не могу скрывать это от тебя... — подал голос Ким, когда песня закончилась. — Легенда, о которой ты сейчас пел... она реальная! Я так хотел бы найти этот остров однажды… - мечтательно прошептал он.       — Пират навсегда останется пиратом, Хонджун-а, — тяжело вздохнул Хва, но в следующий миг снова ласково улыбнулся, нежно стирая капельки морской воды со щеки юноши.       — Что ты имеешь в виду? — осторожно спросил Хонджун.       — Человек не должен управлять морем — под его властью находится земля, но все пираты мечтают подчинить себе и воду тоже… — задумчиво ответил Сонхва, будто говорил очевидную истину.       Сирена нисколько не боялся нового Повелителя воды ведь, даже если бы он был самим Посейдоном, всё равно никогда не смог бы подчинить себе Пак Сонхва.       К счастью, или, к сожалению, но Хонджун ни сколько не изменился. Если он искал этот остров раньше, значит, парня так же, как и раньше, влечёт море, золото и власть и Сонхва был уверен, что Ким сделает что угодно ради наживы. Сколько раз он уже убивал людей в прошлой жизни... Сколько крови пролили эти нежные руки... Сколько кораблей разграбил и пожёг Капитан со своей командой...       «Нет-нет! Перестань! Это не твои мысли!» — вдруг молча закричал на себя Пак, когда понял, что с ним происходит…       Даже сирены никогда не убивали себе подобных и не трогали русалок и других разумных жителей воды, а люди... В жестокости и безжалостности этих тварей Сонхва убедился ещё два столетия назад...       И, как бы сирена не верил в исключительность своего возлюбленного, тот предал его, заставив пройти через адскую агонию и побывать на краю пропасти в безвозвратную смерть.       «Нет! Хонджун никогда не предавал и не предаст меня! Я ошибался! Прекрати!» — Сонхва всё пытался перекричать то, что творилось в его голове, но оно никак не прекращалось.       Никогда больше сирена не свяжется с этим человеком. Никогда он не сможет простить его. И уж точно не позволит Капитану подчинить себе воду.       Своим пением, тихим разговором и ласковыми поглаживаниями Сонхва усыпил бдительность Кима, дав ему ложную уверенность в своей искренности, и теперь грозный Капитан был в его руках.       Сонхва набрал в грудь побольше воздуха и снова запел о силе человека, нашедшего остров.       «Нет! Прошу! Нет!» — молил про себя сирена, взывая ко всем божествам сразу, лишь бы не навредить своему Капитану.       Пусть с ним останется эта фантомная глупая ненависть, пусть он будет мучиться до несуществующего конца своих дней. Пусть он даже навсегда исчезнет — это не пугало Хва. Лишь бы Хонджун снова жил.       Но божества не слышали отчаяния сирены, обнимающей своего человека и Сонхва продолжал петь.