Прежде чем ты изменишься

Костя смотрел на то, как Марина помешивала свой молочный коктейль трубочкой и мечтательно рассказывала о том, что будет делать в первую очередь, когда переедет в город: — О… а ещё тату! Я очень хочу татуировку! — её восторженный голос вызывал в Косте лишь скептицизм. — Самостоятельная жизнь не так уж безоблачна, как тебе сейчас кажется, — он попытался опустить сестру с небес на землю. — Какой бы страшной ни была самостоятельная жизнь, я всё равно считаю, что это лучше, чем жить с родителями, — возразила Марина. — Тебе это только кажется. Оплата счетов, стирка, уборка, готовка и улаживание разных бытовых проблем, вроде поломки стиральной машинки — это всё свалится на тебя, будь в этом уверена. — На тебя свалилось? Свалилось! И что? Ты убежал к родителям, напуганный сломанной стиралкой? Нет! Значит, и я справлюсь! — заявила Марина. — У меня совсем другой случай, — произнёс Костя, отпивая остывший напиток. — Почему? — удивилась Марина. Костя бросил взгляд на телефон, думая о Вадиме. Да, он всегда чувствовал его поддержку. Всегда знал, что он не один. У Кости была уверенность, что он всегда может положиться на Вадима и на Еву. Это так важно — иметь друзей. Людей, кому можно доверять. И он безумно рад, что встретил их. Теперь нужно во что бы то ни стало попытаться сохранить эту дружбу. Даже несмотря на то, что сейчас всё это находилось на краю пропасти. — Так почему? — настойчиво повторила свой вопрос Марина и с аппетитом закинула себе в рот печенье с изюмом. — Потому что я был не один, рядом были друзья, — задумчиво сказал Костя. Парень посмотрел на шоколадные крошки, оставшиеся на тарелке, и позволил воспоминаниям ненадолго унести себя прочь.

* * *

— Вообще-то я люблю готовить, но готовить не любит меня, — усмехнулся Вадим, сосредоточенно размешивая основу для теста в миске. — В каком смысле? — спросил Костя, делая ещё один снимок на смартфон. — У меня постоянно всё подгорает, горит или обугливается, — произнёс Вадим, пробуя массу для теста на вкус, — хм, вроде не хватает ещё сахара. Вадим потянулся за сахарницей, находящейся рядом с баночками с приправами, перцем и солью. Раздавшийся тут же грохот поведал о том, что все эти баночки, видимо, полетели к чёрту. Костя убрал смартфон подальше и направился всё это подбирать. Хорошо, что ничего не разбилось. — Я так понимаю, что я здесь не столько для того, чтобы запечатлеть твои попытки готовить. А сколько для того, чтобы помешать тебе случайно прикончить себя о предметы домашнего обихода, вроде плиты, микроволновки или даже обычного венчика. — Всё правильно! Тебе не понаслышке известно, что у меня обе ноги левые. — Да и руки, судя по всему, тоже, — проворчал Костя, возвращая флакончики со специями на своё законное место. Вадим широко улыбнулся той самой своей сногсшибательной улыбкой, и Костя вновь испытал трепетное необъяснимое чувство, которое приносило с собой тепло и разливалось внутри. Вадим продолжил размешивать тесто, а Костя, уткнувшись в смартфон, принялся читать, что же делать следующим шагом. Так, духовка разогрета до 250 градусов, теперь нужны украшения. Костя достал разноцветные пакетики с мармеладками, съедобными конфетти, а также набор формочек. Почему Костя стоял посреди кухни Вадима и пытался предотвратить его попытки нечаянно прикончить себя? Всё началось с обращения Вадима к его подписчикам. Он пообещал выполнить любое желание, если за трое суток его новое видео наберёт сто тысяч лайков. Видео набрало сто восемьдесят восемь тысяч. В опросе, проведённом в инстаграме среди подписчиков, победил вариант «Испечь печенье». — Ох. Я лучше бы прыгнул с парашютом, — простонал Вадим. Теперь, когда Костя ещё помнил, как минуту назад тот чуть не отрезал себе пальцы ножом, то вынужден согласиться, что да, прыгнуть с парашютом было бы безопаснее. Именно поэтому опасливый взгляд карих глаз почти не отрывался от Вадима. — Смотри сюда, Костя, — позвал его друг, тыча венчиком в столешницу — вот здесь можно увидеть мордочку лисы, которая пытается съесть колобка. Костя посмотрел на абстрактный рисунок кухонной столешницы, а затем покачал головой: — Это же просто рандомный узор. — Нет, ну если присмотреться и включить фантазию, можно же увидеть лисичку, так? — настаивал Вадим. Костя усмехнулся, бросив взгляд на сосредоточенное выражение лица Вадима, и начал намазывать лист подсолнечным маслом, понимая, что невольно умиляется любой незначительной мелочи, которую тот творит, даже самой глупой. Но это Вадим, он такой, какой есть. Вадим, он… настоящий, пусть порой нелепый и смешной, но он такой настоящий, без тени лицемерия, будь он забавным, грустным или сердитым. Он всегда такой, какой есть. Это так восхищало Костю. Всегда заставляло задерживать на нём взгляд чуть дольше, чтобы впитать в себя его тепло и непосредственность. Костя одинаково внимательно слушал его научные предположения о возможности зарождения жизни на Энцеладе, а через несколько минут рассуждения о том, как забавно всего одно слово «невротик» разбивается на несколько слов «не-в-ротик». Наверное, только он стал бы воссоздавать на своём потолке карту Солнечной системы, спасать голубей в парке от лающего пса или искать в абстрактных узорах на кафеле осмысленные образы. Он удивительный. Костя вновь поймал себя на том, что просто завис, смотря на Вадима. Тот, заметив его взгляд, подошёл ближе, улыбаясь, протянул свою измазанную в муке руку к волосам Кости. Парень замер, а сердце бешено ударилось вскачь. Как всегда. Он слегка дотронулся до волос на макушке, а затем с довольным видом показал кусочек теста: — Видимо, я нечаянно запустил тестом не только в холодильник, но и в тебя. — Зная тебя, я удивляюсь, как ты вообще всю миску мне на голову не вылил, — усмехнулся Костя. — И был бы ты колобок, — Вадим с довольным видом мазнул пальцем по носу Кости, оставляя следы муки и рассмеялся. — А ты, по-видимому, лиса, так? — пробормотал Костя. С бешено колотящимся сердцем парень смущённо отвернулся. Почему он делает это? На языке вертелась пара колкостей, но Костя решил держать рот закрытым, потому что не знал, что может вылететь из его рта и справедливо этого опасался. А также именно сейчас стало понятно, что с его стороны дружеская черта пройдена. Она осталась далеко позади, так далеко, что от неё видна лишь точка. Похоже, он втрескался в Вадима по уши. — Прекрати есть реквизит! — возмутился Костя, отбирая у Вадима пакетик с мармеладками. — Они такие вкусные, — попробовал оправдаться парень, пытаясь незаметно вытащить ещё одну мармеладку из пакетика, но Костя не позволил ему этого сделать и категорично покачал головой. — Это для украшения! Он убрал пакетики подальше, но, обернувшись, увидел, как Вадим увлечённо пробует кондитерские конфетти, слизывая их языком со своей ладони. — О, боже! — простонал Костя, не сумев сдержать улыбку. Наконец, всё было готово. Вадим сосредоточенно снимал на свой смартфон блюдо с выложенным на нём дымящимся печеньем, чтобы предоставить подписчикам доказательства того, что задание выполнено. Затем перевёл камеру на Костю. — Это Костя. Именно благодаря ему я не спалил квартиру и не нахожусь сейчас в хирургическом отделении с отрезанными конечностями. Серьёзно, он пресекал эти попытки на корню. Поэтому давайте скажем Косте спасибо. — Я также спас украшения для печений, потому что кое-кто всё время пытался их съесть, — хмыкнул Костя. — Да точно. А сейчас мы идём пить чай, — сказал Вадим в камеру, а затем нажал на кнопку выключения и протянул руку к щеке Кости. Костя нервно дёрнулся, но не отстранился, когда тёплая рука Вадима легла на его щёку. — Ты весь вымазан в муке, — объяснил Вадим, стирая ладонью остатки муки. «Прекрати так реагировать на любое его прикосновение! Он же обо всём догадается, чёрт возьми!» — думал Костя, сердясь на самого себя. — Это твоя заслуга, между прочим! И ты в таком виде снимал меня? — спросил Костя. — Это для аутентичности, — улыбнулся Вадим. — Я умываться, — пробормотал он и вышел из кухни. О, чёрт, как же сложно, оказывается, случайно не показать того, что он сходит с ума по Вадиму. Такие мысли вертелись в его голове, пока он прижимал смоченные в холодной воде руки к своему пылающему лицу. Из кухни раздался громкий звук, и Костя, едва умывшись, тут же кинулся обратно. Осколки стекла, поблёскивая, лежали на полу, ими был усыпан буквально весь пол, всё пространство на кухне. Осколки вперемешку с кусочками печенья, которое они с таким усердием готовили. Костя не смог удержаться от ошеломлённого оха, и рука сама потянулась ко лбу. Вадим растерянно стоял, вытянув руки, как будто они до сих пор держали блюдо с печеньем, и ошеломлённо оглядывал образовавшийся на кухне беспорядок. Услышав шаги Кости, поднял виноватый взгляд на него и проговорил: — Я… не знаю, как так вышло… — А я знаю… — Костя не смог удержаться от усмешки. — Заткнись, — с досадой проворчал Вадим. — Я ещё ничего не сказал, — заметил Костя, ухмыляясь. — Нет, но ты подумал, — уязвлённо проворчал Вадим. Костя, видя расстроенное лицо Вадима, попытался исправить ситуацию: — Сказать тебе, что я подумал? Я бежал на кухню, с ужасом думая, что ты разбил голову о плиту или ещё что-то похуже. Было очень радостно узнать, что ты цел и невредим. Остальное по барабану. — Но печенье… — Печенье можно снова испечь, а тебя — нет. Я рад, что ты в порядке, — перебил его Костя. — Блин, — с досадой проворчал Вадим, беря в руки веник и совок, — вечно я всё порчу. — Эй, это моя фраза! — засмеялся Костя. — Она запатентована? — Ещё как! Очень-очень много раз! — подтвердил Костя, затем, видя, как неуклюже Вадим орудует веником, простонал, — боже, отдай веник сюда! — Вообще-то меня зовут Вадим. — Ох, только не начинай, — простонал Костя, закатив глаза к потолку. — Нет, ну, правда, нет необходимости называть меня богом. Подойдёт и просто Вадим. — Прекрати это делать, — отозвался Костя. — Прости, но всё никак не надоест любоваться твоим лицом, когда мне удаётся над тобой пошутить. Костя был уверен, что из розовых его щёки стали пунцовыми. Что он делает с ним, а?! Время шло, и вот уже ноябрь подошёл к концу. Костя чувствовал себя счастливым, как никогда. Он учился на той специальности, которая приносила ему вдохновение, а не ненавистные мысли. Он мог в любой момент сесть за пианино (благо, что покупателя на него пока не нашлось, хотя он старался не злоупотреблять игрой на нём). А самое главное, что Вадим рядом. Он рядом, и большего ему не надо. У него была возможность в любой момент войти к нему в комнату, двери которой всегда распахнуты, и поделиться чем-то смешным или забавным, что ему удалось найти в интернете. Иногда он подбирал его носки, разбросанные по квартире, а потом жаловался об этом на трансляциях, так, словно бы гордился тем, что он имеет возможность жаловаться на это. Косте нравилось помогать Вадиму, он с энтузиазмом хватался за создание мелодий, если тот просил о помощи. Он принял участие в нескольких видео на канале и, с тревогой читая комментарии, понимал, что аудитория приняла его положительно. «Фанат Строгова номер один» — называли они его, и это, безусловно, вызывало у Кости улыбку до ушей. В конце концов, ни Ева, ни другие друзья Вадима никогда не появлялись на канале. Только Костя. И это тоже очень льстило ему. А друзья у Вадима, естественно, были. Было бы странно, если бы у такого солнечного человека не было друзей. Но чаще всего в гости к нему приходили только трое — Ваня, Коля и Ринат. Бывшие однокурсники. И они могли завалиться к нему в гости в любой момент без предупреждения. Ева всегда недовольно ворчала в начале вечера, но спустя час уже сама безудержно смеялась во весь голос, потягивая джин. Вадим всегда был рад их видеть, хохотал вместе с ними над шуточками, отпускаемыми их заводилой Колей и никогда не ворчал, что они задерживаются до ночи. Поначалу Костю они очень раздражали, хотя, наверное, выражения «бесили» и «выводили из себя» подходят куда лучше. Но вскоре, поняв, что ни один из них не претендует на звание лучшего друга Вадима и никто не пытается свергнуть Костю с этого места, он успокоился. К Косте они относились как к младшему братику, от которого вроде никуда не денешься, но «он такой забавный», и непременно звали с собой, если соберутся в кинотеатр или в боулинг. В конце концов, после ухода друзей, Вадим твердил, что ему нужна реабилитация и немного тишины. В такие моменты он тащил Костю смотреть «Друзей», выключив свет в комнате и потягивая горячий кофе. Костя украдкой кидал взгляды на профиль Вадима, и мысль о том, что он, Костя, является неотъемлемым элементом этой самой реабилитации, заставляла сердце трепетать. Иногда Костя просыпался от ночных кошмаров, и его охватывал страх. Он боялся, что потеряет дружбу Вадима. Если бы боггарты существовали на самом деле, то в случае с Костей боггарт бы принял облик Вадима, который говорил бы, что Косте срочно нужно съезжать, потому что он живёт здесь слишком долго и всем надоел. Костя попытался прогнать воспоминания о ночном кошмаре и поднял ноги на диван, вновь утыкаясь в учебник по МХК. А когда услышал тихий стук, оторвался от книги и увидел Вадима, стоящего в дверях гостиной и небрежно стучащего по косяку костяшками пальцев. — Костя, можно тебя на минуточку? — Конечно, — пробормотал Костя, откладывая учебник. Вадим зашёл в комнату, вид у него был какой-то нервозный и неуверенный. Костя почувствовал, что тревога вновь наполнила его до краёв. Что Вадим собирается сказать ему? Почему у него такой странный взгляд? Надеюсь, он не попросит его съехать? Как было в сегодняшнем сне? Неужели кошмары сбываются, а? — Что-то случилось? — Костя пытался сказать это ровным тоном, но в конце голос дрогнул. — Нет, ничего. Просто... — Вадим почему-то избегал его взгляда, и Костя заволновался сильнее. Только он открыл рот, чтобы выпалить на эмоциях «Ты хочешь, чтобы я съехал?», как Вадим взял его руку и потянул за собой. Костя недоумённо последовал за ним. Буквально через секунду они уже находились в комнате Вадима возле шкафа, а Костя терялся в догадках. Тот указал на шкаф. Парень облегчённо выдохнул, ну, кажется, Вадим не собирается выгонять его. По крайней мере, не сегодня. Но он всё ещё не до конца понимал, что от него требуется. — И? — Костя посмотрел на Вадима, вопросительно подняв бровь, затем увидел какое-то движение на дверце шкафа и вновь бросил взгляд на Вадима, — это паук. — Я в курсе, — ухмыльнулся Вадим, — и он сидит на моём шкафу. — Это проблема? — Нет, наверное, но… нужно убрать его отсюда. Костя изумлённо уставился на Вадима: — Ты хочешь, чтобы я пожелал тебе удачи? — Не совсем, — с досадой проговорил он. — Да ладно? Боишься пауков? — Костя не мог удержаться от усмешки. — Не то чтобы боюсь, но … боже, ты видел у них восемь ног, Костя, восемь! Костя с трудом удержался от тысячи острот и шуток, которые тут же возникли у него в голове, и им не терпелось перейти на язык, но он сделал над собой усилие и промолчал. Если он хочет остаться с Вадимом подольше, то нужно, наверное, в первую очередь прекратить насмехаться над его страхами. — Я знаю, о чём ты думаешь, — послышался голос Вадима. Костя поднял глаза, и их взгляды встретились. — Лучше заткнись! В его необычно голубых глазах была видна улыбка, и Костя в ответ тоже не сумел удержать свою. — Это угроза? — спросил Костя, всё так же смотря в глаза. — Я просто предостерегаю, — улыбнулся Вадим. — Так, ладно, я понял. Где там моя тапка? Костя хотел выйти из комнаты и найти что-то, чем можно было бы избавиться от паука, но был остановлен Вадимом. — Только без убийств! — попросил тот, напряжённо глядя в его глаза. Костя вновь встретился с ним взглядом, а затем почувствовал, как внутри разлилось что-то тёплое и … он даже слов не мог подобрать. Просто… ну где вы ещё встретите здоровенного парня, боящегося пауков, но всё равно пытающегося их защитить? Ну, таких как он больше нет, чёрт возьми, он такой единственный! У Кости почему-то перехватило дыхание, он торопливо отвёл взгляд и спросил, пытаясь скрыть за язвительностью своё смущение: — Чёрт, Вадим! Как ты вообще проходил Скайрим? Он же кишит гигантскими пауками?! Тот в ответ лишь усмехнулся, подавая Косте прозрачный стакан и книжку: — Это было непросто. Но теперь у меня есть ты. И ты справишься со всеми этими насекомыми, так ведь? Костя буквально почувствовал, как щёки залились румянцем. Он взял у Вадима протянутую книгу и стеклянную банку и глубоко вздохнул. После того, как паук был благополучно перенесён в подъезд, Вадим с такой благодарностью пробормотал «Спасибо!», что Костя не смог удержаться от радостной улыбки.