Судьба? Возможно

«Pov: Автор» Выйдя из кабинета своей жертвы Тоби направился в сторону лестницы, ведущей на второй этаж. Он даже не заметил, как в другой части коридора, за углом, стояла уже давно немолодая уборщица, только что вышедшая из теперь уже чистого кабинета главного врача. «Эдвард опять ушел сегодня раньше положенного, оставив всю свою работу на бедную Анну. Ничего, сейчас приду к ней, чайку вместе попьём, а там, может, смогу ей чем-то помочь.» — думала женщина, расставляя по местам средства для мытья. Выйдя из подсобки, Марфа направилась в сторону кабинета Анны, которая всего за три года работы смогла подняться до уровня заместителя главного врача. Но для пожилой уборщицы это было не главным. Марфа относилась к Анне, как ек своей дочери. У них сложились очень тёплые отношения, ведь девушка никогда не смотрела на то, сколько денег зарабатывает человек. Марфа считала Анну очень хорошей девушкой, которая всегда поможет нуждающемуся и никогда не обидит слабого. Подойдя к кабинету Анны, уборщица увидела, что дверь была немного приоткрыта, а свет выключен, хотя обычно в это время девушка ещё работает. «Наверно, устала» — подумала женщина. Аккуратно открыв дверь до конца, Марфа вошла в кабинет. — Анна, вы здесь? — тихонько позвала девушку уборщица. Так и не дождавшись ответа, женщина решила, что Анна ушла домой, а двери, заработавшись, забыла закрыть. Марфа развернулась и направилась к выходу из кабинета, но неожиданно поняла, что наступила в какую-то лужу. Решив узнать, насколько сильно ей прибавилось работы, уборщица включила свет. Резко вскрикнув, она тут же зажала рот рукой, потому что понимала, что тот, кто сделал это с бедной девушкой может быть где-то рядом. — Анна...? — Робко позвала девушка, тихо, почти шёпотом; никто не отзывался. Уборщица сделала пару неуверенных шагов вперёд, к столу - стук каблуков непростительно громко разнёсся по звенящему своей тишиной кабинету. Не хотелось видеть возможный ужас, но в то же время всё в глубине души мечтало выдохнуть, расслабиться, убедиться в том, что это розыгрыш или шутка. Пожалуйста, пожалуйста... Ещё один шаг. Испуганный, затравленный взгляд метнулся в угол, к столу, который теперь валялся, опрокинутый кем-то... О Небо... Нет-нет, этого не может быть! Прямо в глаза женщины смотрели неживые, и теперь навеки остекленевшие глаза, такие знакомые. Анна, а точнее её тело, лежала на спине, неестественно задрав голову и приоткрыв рот - из огромной раны на шее капельками сочилась густая кровь, уже едва вытекая и пачкая собой белую медицинскую форму и почти такую же бледную кожу покойницы. Тёмные волосы девушки слиплись от крови, а в пустых глазах застыли невероятные отчаяние и страх. Марфа зажала себе рот, чтобы не закричать. Впрочем, это было бессмысленно: горло, казалось, могло издавать лишь тихий свист. Что делать? Куда бежать? Надо позвонить в полицию. И запереться, чтобы не убили тоже. Женщина быстро выбежала из кабинета, едва дыша от ужаса - её шаги, спотыкающиеся и неверные, сухо и скоро падали на пол, отражаясь от стен. Быстро добежав до первой попавшейся двери она, быстро скользнув внутрь, огляделась: какой-то кабинет. С силой, невероятной для неё, уборщица придвинула к двери тяжёлый письменный стол. После, бессильно осев возле него, откинула голову назад. Пальцы полезли в карман в поисках телефона. Хорошо, что он оказался там - она вряд ли сообразила бы, что делать, не будь его в кармане. Тонкие, дрожащие пальцы слепо набрали нужный номер. — Ал-ло? Это полиция? Я... «Pov: Тим» — Резче иди, еле ползаешь, блин! — Тихо, но зло велел я и впрямь замешкавшемуся товарищу. Да, он не заслужил таких недобрых слов, но пусть терпит - сами разозлили с утра. — Иду я, иду, — как-то странно проговорил мой напарник. В ответ на это я лишь стиснул зубы, чтобы не вмазать ему. Внезапно до ушей донеслись какие-то шаги, быстрые, рассеивающиеся и неясные. Я замер, прильнул к стене. Худи, тоже, видимо, услышав эти шаги, быстрым движением кошки шмыгнул за угол. Камеры выключены, вырубим со спины и всё. Убивать - лишняя морока. — Хэй, Маски, ты где? — Прошу, кто-нибудь, скажите мне, что этот голос, черезмерно плаксивый и громкий, мне послышался. А нет, нихрена; вскоре и его обладатель показался в коридоре, растерянно оглядываясь. — Маски? Я молча и быстро обошёл его со спины. Нет, ну это издевательство! Мгновение, и - мои руки легли на его горло и рот. — Заткни пасть, — прошипел я. Тоби пытался отцепить мои руки от своей шеи, явно напугавшись. Где я, мать вашу, говорил, что согласен работать с пятилеткой?! — Тихо, чтоб тебя! Сейчас вмажу ещё пару раз, может, это поможет тебе заткнуть рот! Парень затих, испуганно замерев. Отличная, кстати, манипуляция - сразу как шёлковый. Хм, странно. Я сам, кажется, уже забыл свой стыд перед этим неловким и наивным доверчивым существом. Да и ладно. Сейчас плевать. Я осторожно отпустил Тоби - тот даже не обернулся, оставшись стоять, словно статуя. — Ты всё сделал? — Еле уловимым шурщащим спросил я, жестом подзывая Худи к себе. — Угу, — зло, с нотками обиды буркнул Тоби, скрещивая руки на груди. — Хорошо. Так, Худи, эта палата? — Я показал на дверь позади себя. Вообще, по-хорошему мне стоило бы напрячься, услышав даже упоминание злости в голосе Тоби - он редко злился, а если его всё-таки удавалось вывести, то мстил долго и жестоко. Найти себя утром без одной ноги, из которой приготовят гуляш, мне не хотелось, но сейчас мои мысли были заняты свидетелем. — Ага, — Худи собрался было открыто дверь. Внезапно, напрягшись, он замер, прислушиваясь к чему-то. — Тихо! Мы с Тоби затихли, и в этой отчаянно безмолвной тишине внезапно раздались далёкие, но знакомые до боли звуки сирены. Полиция?! Как, чёрт возьми?! Снизу раздались голоса, шаги. Люди! Тоби, это точно из-за него! Чёртов он идиот, чем я думал, когда оставлял его! — Шухер, валим! — Шёпотом, еле сдерживаясь, велел я, шаря глазами по стенам. Увидев план эвакуации при пожаре я подбежал к нему; чёрт, до запасного хода долго идти, но другого выхода нет. - Бегом по лестнице, на первый этаж, там стенка, идём вдоль и домой со всех ног, уроды! Быстро! А дальше всё смешалось. Чужие голоса, стук сапог, воздух, которого так отчаянно не хватало. Беглые шаги, такие громкие в этой тишине, отчего-то не открывающаяся дверь запасного выхода. Кажется, кто-то горько плакал... Резкий толчок за пределами сил. Скрежет. Эта чужая рука на моём запястье и крик «Бежим!». Кто это был? Худи? Тоби? Слендер? Я не знаю. Бесконечные, болезненные вдохи, сжигающие горло до тла. Опять лестница, в этот раз наверх. Как же трудно подниматься! Я, кажется, отвык от побегов. Скрежет закрывающегося замка. Беззвучно сажусь на первую попавшуюся поверхность. Отчего я так растерялся? Мы, кажется, и не бежали слишком долго. Фу-ух. Облегченный выдох. Темнота.

***

— Маски, — я почувствовал лёгкие удары по щекам. Голос, звавший меня, слышался словно из под толщи воды и, казалось, терялся, не доходя до меня, хоть мне и удавалось понять его. Странно... Я вытянул руку вперёд, стараясь на ощупь найти обладателя этого голоса; отчего-то мне и в голову не пришло открыть глаза, словно их залепили чем-то. — Макси! Давай, приходи в себя. – Здесь я, — с трудом проговорил я, отбросив попытки найти невидимого собеседника и попытавшись сесть - чьи-то сильные руки мгновенно подхватили меня, помогая. Накатила ностальгия: вспомнилось, как я потерял сознание на одном из самых первых заданий и как потом, точно так же, не мог даже открыть глаза. Правда, тогда в чувство меня приводил Слендер, и именно он донёс меня до кровати в тот день. Даже не наказал тогда, просто уложил в постель и сказал, чтобы я приходил в себя, погладив по голове. Хорошее воспоминание. Даже как-то тепло от него стало. — Ты в порядке? Маски, посмотри на меня! — я наконец-то понял, что разговаривает со мной Худи. Он аккуратно помог мне опереться о стену, после приподнял мою маску - захотелось тут же надвинуть её обратно, но я понимал, что это - всего-навсего суровая необходимость и ничего личного или, тем более, интимного тут нет. — Ты меня слышишь? — Слышу, — уверенно ответил я, не узнавая собственного голоса: в нём что-то надломленно дребезжало. Слегка закружилась голова - пришлось глубоко вздохнуть, чтобы прийти в себя. — Хорошо. Тоби, принеси воды! — последняя реплика была обращена явно не ко мне. — Болит где-нибудь? Голова кружится? Тошнит? — Нет, уже не кружится, — прислушавшись к своему организму, ответил я, опираясь обо что-то позади меня рукой и стараясь сесть поудобнее. Худи осторожно приподнял меня, усаживая так, чтобы сбавить нагрузку на спину. — Но подташнивает немного. — Понял, понял, не говори слишком много, — велел Худи. Раздались шаги, тихий шёпот и какой-то неясный спор. После мою голову кто-то приподнял, поднося к губам холодное стекло стакана. — Пей потихоньку. Я послушно отпил - стало немного полегче, в голове что-то прояснилось. Не знаю, почему мне всё-таки не приходило в голову хотя бы посмотреть, что происходит вокруг - наверное, это попросту защитная реакция организма: яркий свет и слишком большой объём информации в моём состоянии могут сильно повредить. Сомневаюсь, конечно, в том, что мой коллега не догадался притушить свет, но лучше не рисковать. Я слегка отвернулся от стакана; судя по звуку, Худи тут же отставил его куда-то. — Спина болит? — я удивился этому вопросу, но послушно сосредоточился на своих ощущениях: действительно, где-то чуть пониже правого плеча что-то саднило, явно ещё не в полную силу - наверное, боль притупилась из-за шока. — Побаливает, — признался я. Худи, вздохнув, положил ладонь мне на лоб - он был без перчаток. Странно. Захотелось как-то сбросить его руку, но эти капризы внутри себя я подавил - нечего выпендриваться, если твою шкуру стараются подлатать. — Температура есть, — я не сомневался в том, что Худи вздохнул, раздосадованно сжав губы - я слишком хорошо знал его. — За моим пальцем следи, но голову не поворачивай, понял? Я, кивнув, нехотя приоткрыл глаза - это удалось мне не сразу, словно в них брызнуло клеем. Было полутемно: из окна на кухне лился белый свет неба, но здесь, в прихожей, было серо, и только эти белые лучи, скользящие по паркету, освещали сумрачное пространство. Захотелось тут же зажмуриться, но этого я себе не позволил: надо привыкать, будешь выпендриваться и ныть, никогда ничего не сможешь. Так, по крайней мере, мне думалось всю мою жизнь. Нехотя я сфокусировал взгляд на Худи - он казался встревоженным, однако его печальная маска не давала точно понять, так ли это. Мой товарищ повёл пальцем сначала влево, потом вправо - я лениво проследил за его движениями, стараясь не двигать головой. Получалось, видимо, не очень - уже через несколько секунд Худи осторожно взял меня за подбородок, фиксируя его так, как ему было нужно. — Я же сказал: не двигать, — строго произнёс он, кажется, глядя прямо на меня. — Или не можешь? — Пытаюсь, — желая как-то развлечь себя во время банальной и от того не слишком интересной проверки на наличие сотрясения мозга я спросил: — А что было-то? — Ну, тебя слегка задело там чем-то, в спину, пулей, кажись, но только зацепило, — начал Худи, а после добавил: — И Тоби коленки до кости разбил, придурок, — этим ответом коллега невероятно удивил меня, но я промолчал. Дело в том, что мне из побега вспоминалось целое ничего, кроме того, что сам побег, собственно говоря, был. — Не помнишь что ли? — задаёт вопрос друг, попадая им точно в цель. — Не-а, — я поморщился, стараясь как-то избавиться от руки товарища на моём лице. Да, знаю, мне пора бы привыкнуть к тому, что мы обрабатываем друг другу раны: будучи ещё подростками, мы перевязывали друг другу раны и накладывали шины на переломы; ведь мы уже не дети, а солдаты, а у Слендера с тобой особо никто не будет возиться. От этого стало больно: хоть ложись и помирай, никто не поможет, и так всю жизнь. Да, возможно, даже скорее всего, я драматизирую, просто стало как-то обидно от того, что помимо этого чудовищного зацикленного круга у меня ничего и не было: выпивка, Слендер, страх, наркота, убийства, Худи, сигареты, погони, наказания, этот идиот Тоби, убийства. Ну, секс по пьяни с какой-нибудь дурочкой, ну, посидеть ящик посмотреть. Как-то... И жизни не было. Только работать, работать, работать... — Ну, вроде сотрясения нет, — как-то не особо убедительно говорит Худи, а после встаёт и протягивает мне руку. — Поднимайся, — я уцепился за его ладонь, с трудом поднимаясь - меня слегка затошнило, но я не подал виду. — Пойдёшь отдохнёшь? — Наверное, — согласился я, мысленно посылая ситуацию со свидетелем к чёртовой матери; сейчас я слишком устал для того, чтобы орать на этого болвана Тоби и придумывать новый план. — А ты? — За телефоном погребу, — хмыкнул Худи. - Не оставлять же им. — Греби, — согласился я, понимая, что моя рука неосознанно цепляется за стенку. — Тебя ждать? — Только если в час ночи, пьяного в хламину и хотящего сдохнуть, — невесело ухмыльнулся мой товарищ. - Ладно, давай. Удачи тебе выжить с этим дауном. — Спасибо уж, — я хлопнул его по плечу. Вот же дрянь: даже Худи старается как-то позаботься обо мне, а я только возмущаюсь и ору, как последняя скотина. Ну не сволочь ли? Сволочь. Вот только не я виноват, а жизнь такая. Я, взяв оставленный стакан, пошёл на кухню. Мысли, эти странные и невиданные до недавних дней, назойливо вертелись в голове, не давая покоя. Я твёрдо решил, что сейчас выпью ещё цистерну воды и пойду в комнату, подумаю обо всём, о чём так назойливо размышляет моё сознание на протяжении последних нескольких дней. Всё, железно, определились. Я вошёл на кухню. А нет, нихрена не определились: в кухне сидел Тоби, причём с лицом, говорящим примерно «Отвернись и я тебя зарежу, грёбанная сволочь». Зря я не обратил на него внимания в больнице - сиди теперь и держи оборону, а то же он меня сожрёт и не подавится. Однако страх показывать нельзя, иначе потом уже точно обратного пути не будет. Я спокойно налил себе воды, перед этим выплеснув старую. Не отрывая взгляда от Тоби, начал пить. — Вот мы и одни, — о да, я ждал чего-то подобного. Тоби слишком предсказуем, Слендер не раз наказывал его за это, а ему хоть бы хны. — Итак, ты что-нибудь хочешь мне сказать? — Бесполезно вести диалог, если один из участников непроходимо тупой, — ехидно отозвался я, наливая себе второй стакан - вообще, хотелось чего-нибудь покрепче воды из под крана, но тогда мне точно тут долго не протянуть. Утешив себя мыслью о том, что в этой воде дерьма больше, чем в выпивке, я с сарказмом глянул на нежеланного собеседника. — Согласен, — кивнул Тоби, явно пытаясь намекнуть на то, что тупой здесь вовсе не он. — Но я всё-таки попробую. Значит сказать тебе нечего? — Только то, что ты болван, —спокойно отозвался я, ставя стакан на стол. Всё произошло внезапно: Тоби, вскочив с табуретки, бросился ко мне с явным желанием убить, а я, сам не осознавая того, что творю, схватил его за волосы, выбившиеся из под слетевшего капюшона толстовки, предотвращая тем самым атаку. Он испуганно замер, глядя на меня слепыми стёклами очков; почему он так боится физической боли, если не испытывает её? Однако я понял, что ситуация в моих руках - что-то странное с этим Тоби в последнее время, наверное, достали мы его. Впрочем, тут нашей вины нет: он нас достал сильнее. — Не смей меня трогать, иначе получишь так, что неделю не встанешь, понял? — я с силой тряхнул онемевшего напарника, перехватывая его за шиворот. Тот тихонько кивнул; я заметил, что его очки изнутри потемнели, словно намокли. — А я всё равно тебя убью! — неожиданно выкрикнул он, громко, со слезами и обидой в срывающимся голосе. — И Худи! Всех убью! Что вы меня весь вечер мучаете?! Что я вам сделал?! Что ни скажи, всё не так! - он быстро запустил руку под очки, вытирая катившиеся из под них солёные капли. - Вон, такая хорошая девочка была в больнице, и то не разрешили бы! — Какая девочка? — я окончательно ошалел от удивления. Вот почему он опять ревёт? По какой причине истерика? Мне что, послать его, не послать, он обиделся, мне надо прощения попросить? Что он вообще молотит тут? Что за бред? — Хорошая! — сквозь явно прорывающийся плач выкрикнул Тоби. — Не в пример вам, педрилам таким! — Сам ты..! — я, не сдержавшись, саднул его кулаком под рёбра, выпуская крепко сжатый ворот чужой рубашки. Закашлявшись, Тоби свалился на пол, обхватывая руками живот - не больно тебе, не ломай комедию! Тут я скорее испугался: второй удар в живот за день это уже не шутки, к тому же бью я сильно. Ругая про себя свою несносную вспыльчивость, я присел рядом с Тоби на корточки: он тихонько плакал, сжавшись, закрывая ушибленное место руками и кашляя. Ну ему же не больно, ну что он тут истерику устроил? Я в отчаянии постарался приподнять его; почувствовав мои прикосновения Тоби сжался, закрыв голову руками; блин, ну кто его бить-то собирается? Он выглядел так, словно давным-давно привык защищаться от побоев и сейчас тело просто вспомнило, какого это, выставлять руки вперёд, чтобы не били по лицу, выгибать спину под бесконечными ударами, жмуриться от хлещущей в глаза крови. Я и сам испытывал подобные чувства не раз, это уж точно, но вот зачем Тоби защищать себя, если ему не больно? Понятия «инстинкт самосохранения» он, кажется, ни разу не слышал. — Ты живой? — я опять постарался усадить его, но он оттолкнул мою руку, сев самостоятельно. — Я - да, — дрожащий голос прозвучал чересчур уверенно. — А вот ты скоро умрёшь. Я всё равно вас всех убью. Поднявшись, Тоби вышел из кухни, явно направляясь к себе в комнату; я настолько обалдел, что только проморгал ему вслед глазами, отметив про себя, что идёт он ровно, может быть, если повезло, серьёзных повреждений нет. Блин, в последнее время моя жизнь превращается в какую-то медицинскую энциклопедию вперемешку с учебником криминалистики, ну что за! Впрочем, так всегда, наверное, было. Я поднялся: идти к этому идиоту в комнату и налаживать отношения не было ни малейшего желания. Мало ли, он и из-за двери с топором напрыгнуть может, фиг знает, что в башке у этого психа. Внезапно в голову ударила злость: ну вот почему мне его не жалко?! Почему с утра было, а сейчас нет?! Что за бред?! Я резко поднялся с места. Стукнув по косяку рукой, чтобы снять злость, и от души пнув стену я прошёл к себе в комнату, захлопнув дверь с такой силой, что затрещало стекло в оконной раме. Сев на кровать, я стиснул голову руками, стараясь не замечать всхлипываний Тоби, доносящихся из-за стены. Надо было подумать.