"И имя тебе – Медуза"

Чжучжи Лан бежал, не разбирая дороги. Лёгкие горели, ноги болезненно ныли, но он не мог остановиться. От этого зависeла его жизнь. Мужчина в золотых одеждах следовал за ним по пятам. Хлыст в его руках скользил, словно одна из любимых смертоностных змей. Полные ярости глаза, казалось, глядели в самую душу. Почтенный возраст отнюдь не умалял его умений, напротив, именно опыт и делал его таким опасным в чужих глазах. "Попадусь – лёгкой смерти точно не будет." По-хорошему, нужно было развернуться и смело принять бой. Нельзя позволить посрамить имя Цзюньшана! Однако прошлый поединок высосал из него почти что все силы, а начинать в таком состоянии новую битву уже равносильно проигрышу. Кем бы не был этот человек, он появился крайне не вовремя, едва не убив одним точным ударом в спину. Пока что Чжучжи вполне удачно удавалось уворачиваться от атак, но его выносливость неуклонно стремилась к нулю. Он не знал, сколько ещё продержится, нужно было где-то скрыться. Забиться хоть в какую-то нору, перевести дух, выждать время, если не для атаки, то хотя бы для побега. Взгляд метался из стороны в сторону, пытаясь найти подходящее место. Получалось плохо – нападавший отнюдь не стремился упрощать ему задачу. Оружие раз за разом рассекало воздух, попадая ровно в то место, где парень стоял всего секунду назад. Бешеная гонка продолжалась, несмотря ни на что. Перед глазами замелькала неясная точка. Какое-то здание – понял он, но издалека было не разобрать. В любом случае, нужно было какое-то убежище, укрытие. А потому, собравшись с духом, побежал навстречу неизвестному, которое либо спасёт, либо добьёт окончательно. Каждый шаг давался с превеликим трудом – пустыня была беспощадна. Воздух был удушливым, солнце жарким, а ветер раз за разом поднимал песок, попадая прямо в глаза. Но Чжучжи Лан не терял надежды и продолжал бежать ещё упорнее. Буквально слившись с дикой природой, укрывшись ей от своего врага. Дальше надо было идти под гору, и чем выше он поднимался, тем больше сменялись просторы. Появлялись влажная почва, приятно холодя конечности, редкая трава, низкие, сухие деревья. Дышать стало несравнимо легче, и юноша, приободренный этим, стал двигаться быстрее, чем когда-либо, чтобы достигнуть храма. В том, что это именно святыня, не возникало ни малейших сомнений. У него не было времени разглядывать, однако аркой вырезанные над дверью символы и две статуи на входе говорили сами за себя. Высота здания также была важна, ведь именно из-за этого его и удалось заметить и опознать. Даже самые богатые люди не могли себе позволить дом больше трех этажей. Такое правило было исключением только для Императора, как для сына Неба, что мог по праву стоять наравне с Небожителями. Быть "поближе к Небесам" прерогатива только для Богов, поэтому храмы всегда строили поистине гигантскими и на возвышении. Одним только чудом избежав очередного удара хлыста, Чжучжи поспешил поскорее спрятаться внутри. Оружие, в свою очередь, ударило в стену, оставляя на ней глубокую трещину. Сердце пропустило удар, от мимолетного ужаса мурашки пробежали по коже. Он боялся даже представить, что случилось бы, окажись на её месте его спина. Внутри было довольно просторно, что давало достаточно места для манёвра. Из гигантских окон лился золотистый свет, освещая длинный коридор, украшенный различными цветами. Он вёл прямо к камню-алтарю, где находилась какая-то статуя, но тот не успел рассмотреть. Сбоку начинался лестничный проём, и парень мигом шмыгнул туда, в... Библиотеку? Ровные стеллажи книг, оповитые декоративным плющом, удобные столики для чтения. Даже самые отъявленные любители литературы легко потерялись бы здесь. Они же, нежданные посетители, тем более. Зайдя нетвёрдыми ногами в дальний угол, Чжучжи Лан рухнул наземь, начиная успокаиваться. Он прекрасно слышал, как лютует напавший на него человек, свистит хлыст при каждом нервном взмахе рукой... Однако былой паники уже не было. Закусив нижнюю губу, несмело вытянул больные ноги. Подобная "охота" на его жизнь была делом уже привычным, и раз за разом оставалось только благодарить Богов, что те подарили ему такие быстрые конечности и хорошие лёгкие. Но что-то ему подсказывало, что против сегодняшнего соперника это не поможет. Он поднял глаза к разрисованному потолку – на нем была изображена карта звёздного неба. Вот так просто, безо всякой надежды, ожиданий и молитв о помощи. Всего лишь пытаясь представить, что все хорошо, и нет никакого сражения. Хотя бы раз, случился просто обычный день, когда люди бы не гнали его взашей, пытаясь убить. Голова безвольно упала на ладони – ох, если б только кто-то знал, как сильно он устал! Не из-за битвы, нет, вообще от всего, от жизни в целом. Неужели нельзя справедливо оценивать человека, узнать сперва? Неужели никто и никогда его не примет? К счастью или нет, долго размышлять на эту тему не позволили. Мужчине явно надоело искать в лабиринтах свою жертву, поэтому, недолго думая, он начал крушить оружием всё подряд, стараясь подобраться к жертве. Глубоко вздохнув, Чжучжи встал полубоком, оперевшись о стену, два раза при этом чуть не упав. Несмотря на короткий отдых, он не был уверен, что сможет снова бежать. Скорее наоборот – после облегчения даже стоять на ногах стало невыносимо больно. Ладони задрожали, когда Чжучжи понял, что ему сегодня не уйти. Можно пытаться обдурить, обхитрить, используя маневры, но это бесполезно. Выдержки уже не осталось, ровно как и сил. Тем временем, враг приближался все ближе, пока не предстал перед ним. Он не ошибся в своей начальной оценке – богато одетый старик, полный злобы и отвращения. Тот смотрел на Чжучжи Лана так, словно перед его глазами находится самое низшее существо на земле, недостойное даже дышать одним воздухом с ним. Подобные взгляды давным-давно перестали трогать душу, и парень равнодушно уставился в ответ, смирившись. Мысленно он просил прощения у Тяньлан-цзюня, что не оправдал учений, что не сможет прийти на день рождения его сына. И продолжал стоять, считая каждую секунду, сколько ещё он смог продержаться. Было бы так обидно, если б сейчас колени подкосились! Хоть он и тварь последняя по людским меркам, приученная выживать в самых грязных и тёмных местах. Но даже так, внутри остался главный стержень – гордость, которая не позволяла так просто подохнуть, словно вшивой псине. Он бы не простил себе, если бы напоследок у него был умоляющий вид. Вскинуть голову – не вскинул, ровно как и взгляд его не изменился, так и не став насмешливым, с презрением. Вместо этого губы украсила немного нервная, тонкая улыбка. Противник, как и он сам, все это время пытался отдышаться. Опыт-опытом, но силы в нем уже не те, что раньше. Однако, увидев выражие лица напротив, не мог не ответить на такой явный вызов. Хлыст предупреждающе ударил об пол, оставив ещё одну трещину в плитке. Совсем рядом с тем местом, где стоял сам Чжучжи. – Мерзкое отродье... – впервые за всю их встречу заговорил незнакомец. Его голос был грубым и хриплым, чуть свистящим на конце каждого слова. Самое то для смерти, что приняла человеческий облик. – Значит, он так и не явится. Или это ты так самоотверженно пытаешься все скрыть?! Тот снова замахнулся, и юноша внутренне похолодел. Выходит, то не он был главной целью? Но кто, у него ведь почти что и нет никаких знакомых? Была только семья, получается... – Где он?! Я тебя спрашиваю! Чжучжи Лан едва подавил вскрик, когда оружие полоснуло по его бедру. А после ещё раз, и снова, атаки следовали одна за другой, ноги подогнулись, но сумели устоять. Мужчина же только больше распалялся, видя такую непокорную жертву, что не показывала ни страха, ни боли. – Не явится, не воротится... Кому платить? Кому платить?! – Для начала, будьте добры, мне. Иначе, я не вижу причин, по которым вы можете и дальше рушить мой храм. Ответ раздался будто из ниоткуда – на самом деле, то боль ослепила Чжучжи Лана. Голос был спокойным, даже каким-то равнодушным, но спустя пару мгновений, в нем зазвучала холодная ярость. – Или же, вы намерены оплатить этому юноше услуги лекаря? А они не помешали бы, и последний дурак заметит, что он ещё чудом жив. – Чжучжи представилось, что неизвестный сложил руки на груди. – Мало какая провинность достойна мук и смерти, так в чем же причина вашего конфликта? Этот простой и невинный вопрос, казалось, разозлил того ещё больше. Стоило парню проморгаться, воспользовавшись передышкой, в глаза тут же бросились побагровевшее лицо, вздувшиеся жилы. Руки затряслись ещё сильнее, и он только крепче вцепился в стену, быстро зажмурившись. Старик едва сдерживался, но видно, фигура перед ним была настолько важной, что он всеми силами стремился соблюсти приличия. Приветственно поклонившись, поспешил завести светскую беседу. – Афина, вот уж не думал, что увижу тебя снова. Мне казалось, ты нечасто посещаешь храмы, отведённые тебе в глуши. Тот только хмыкнул, но не дал сбить себя с толку. – Если это место – глушь, тогда ваши верующие настоящие первопроходцы, раз открывают неизвестные дороги. И раз такое дело, все больше назревает вопрос, что же вы забыли здесь? Хлыст чуть дрогнул в руках уязвленного хозяина, снова ударив пол. Чжучжи, у которого в голове все ещё плавало, так и не смог точно сказать, почудилась ему лёгкая насмешка, или это действительно простое удивление. – Насколько я помню, обычно вы отдаёте предпочтение крупным городам, где собирается вся элита общества. Впрочем, судя по всему, вы лишь любуетесь ими издалека, без малейшего намерения выучить хоть основы этикета. – продолжал тем временем мужчина. Удивительно, но нежданный соперник даже не думал с ним спорить! Он только недовольно скрипнул зубами, растягивая губы в сладкой улыбке. – Прошу простить нас, больше такого не повторится! Мы с моим юным другом слегка повздорили... – парень буквально кожей ощутил острый взгляд. – Увы, нам уже пора, позвольте удалиться. Всего пара быстрых шагов, и вот, старик оказался около юноши, намереваясь схватить. Однако, как стало понятно, владелец храма не собирался так просто их отпускать, и выступил наперёд. – Само собой разумеется, но только после того, как вы возместите все убытки. И дело тут не столько в здании, просто посмотрите на эти книги! – он поднял одну из них, показывая, что да как. – Все перемешались не по темам, страницы вырваны, и только поглядите, что случилось с переплётом! Ничего не желаете мне объяснить? – Мне самому объяснения бы не помешали... – одними губами прошептал в ответ Чжучжи. – Кто вы все такие, и что вам вообще от меня надо... Одновременно с этим, адреналин в его крови резко и окончательно упал. На какой-то миг стало вообще все равно, что будет и какова его судьба. Однако продлилось это недолго. Боль, резкая и неотвратимая, напомнила о себе простым жжением в местах удара, постепенно набирая силу. Глаза заволокла алая пелена, жар разливался по всему телу. Вскоре, терпеть стало просто невозможно, и юноша мог только костерить себя за слабость, когда он всё-таки упал. "Только бы не начать сейчас плакать... Цзюньшан не этому учил." Снова мелькнули золотые одежды, но тот мужчина и не думал отступать, своей спиной прикрывая Чжучжи Лана. Сколько времени они молчали, определить довольно трудно – для него каждая секунда казалась вечностью. Но конфликт тишиной было не решить. – Афина... Мне казалось, что мы уже всё решили. – Вам именно что показалось, Посейдон. К слову, выводы из... я уже сделал, но может, что вы... мне что-то новое? – раздался какой-то непонятный тихий щелчок. – Неужели для разбоя в наше время не... никаких причин? Старик заметался, движения его стали быстрыми, дёрганными, в гневе зашипел: – Вот же змей проклятый... Увиливаешь... уворачиваешься, прячешься! Парень только нахмурился, выныривая из океана боли, не соглашаясь с такой характеристикой. Если кто и бежал от прямого ответа, то только он сам. Афина же был спокоен и мудр, стремясь разобраться в сложившейся ситуации. – Уже и его... кровь поганая. Да это же просто заговор! – А? – не понял Чжучжи, но вскоре снова почувствовал горячий взгляд. Значит, этот безумец имел в виду его? Однако разобраться в этом не успел. – Что же, будь по-вашему!.. Непонятные слова на неизвестном ему языке, и боль возрастает трижды. Сознание не выдерживает, всë перед глазами темнеет, обещая долгожданный покой. Кажется, кто-то подхватывает его на руки, пытаясь куда-то унести. "Наверное, смерть откладывается?" Это была последняя мысль перед тем, как все захватила пустота.