"И имя тебе – Медуза"

За свою жизнь Чжучжи Лан много где побывал, постоянно сменяя место жительства. В канаве между отходов, прячась от злых людей, и на светских раутах среди высшей знати, решившей устроить бал-маскарад. Он бывал в школе, видел, как порою чрезмерно мягок учитель с учениками, словно они его родные дети. И вместе с тем, как несправедлив и жесток судья, подписывая приговор невиновному всего за пару золотых монет. Каждое из этих воспоминаний в определённой степени было дорого ему. Он наблюдал, учился, выживал, принимал, смирялся, запоминал, следовал... Каждое из них несло в себе какую-то мораль, а вместе с ней – и свои символы. Заботливо политые ромашка и мята, растущие возле лечебниц. Алая земля и огонь факелов, что сопровождают каждое выступление на арене. Разумеется, чем чаще он там бывал, тем больше замечал, ассоциации росли, менялись приоритеты. Но, несмотря на это, существовало все же одно место, которое никогда не меняло свое место в его сердце. Для него Дом – неизменно старый гребень и музыкальная шкатулка. На самом деле, так просто это все не объяснишь. Это не просто вещи, а неотъемлемая часть того тепла, света, уюта, что находится там. Не важно как долго он не заходил, или если вдруг в семье случилась ссора. Потому что раз за разом, приходя ближе к ночи, чтобы враги не заметили, Чжучжи сначала несмело замирал в дверях. После неизменно подходил Тяньлан-цзюнь и тянул его за руку дальше, к столу. В это время Су Сиянь укладывала спать их сына, мирно напевая знакомую мелодию. Когда же она наконец замечала его, всегда слегка недовольно хмурилась. Эта женщина любила порядок во всем, особенно во внешнем виде, и у парня не всегда хватало времени себя подготовить. А от бесконечного бега и ветра волосы растрепывались и путались так, что проще отрезать. Его не стригли ни разу, даже если ситуация была совсем плачевной. Под хитрым взглядом непоседы-Бинхэ, что ну никак не хотел засыпать, мать доставала из мешочка гребешок и отдавала в руки мужа. И строгий взгляд её обещал все кары небесные, если тот не сдержится и будет беспощадно драть шевелюру. Она любила их слегка вьющиеся локоны, удачно попавшие в наследие семьи. Цзюньшан любил свою супругу и оттого, преисполнившись терпением, спокойно расчёсывал прядь за прядью. И Чжучжи Лан просто растворялся в этой атмосфере покоя, лёгкости и единения. Даже сейчас, наблюдая за этим со стороны и понимая, что просто спит. Вдруг семейную идиллию нарушил невнятный шепот – за ним ещё один и ещё. Прислушавшись получше, Чжучжи неожиданно понял, что голоса эти скорее напоминали шипение. Какие-то звуки они смягчали, другие тянули, третьи и вовсе словно вставали им поперёк горла, так что те просто проглатывали их. Но несмотря на это, парню все же удавалось разобрать слова: – Х-х-хватит с-с-спать! – Чуш-ш-шие с-с-сдесь. – Очнис-с-с-сь! Они все набирали и набирали силу, но несмотря на это, отчего-то не переходили в крик. Это было странно, отчаяние, сквозившее в нотах нельзя было не услышать, когда те звали его. И Чжучжи Лан никак не мог понять их причин. – Ну ш-ш-ше! Голоса звенели непонятным ему страхом и звучали, кажется, откуда-то извне. Складывалось впечатление, словно толпа людей склонилась прямо над его ушами. – Чуш-ш-шие! Мы их-х не с-с-снаем. Не выдержав и пары минут такой болтовни, юноша мигом вскинулся и проснулся. Кожу стянуло неприятной корочкой, особенно в области рёбер и левого бедра. Глаза отчего-то тут же запекло, а с губ сорвался тихий стон. – О, вы уже пришли в себя? Чжучжи попытался сесть, о чём тут же пожалел – голова сразу заболела, да и вообще ощущалась какой-то чужой, тяжёлой. Кто-то снова резко начал шипеть, однако поблизости он никого не видел. – Нет-нет, никаких резких движений! Акуратнеее, так. – незнакомый мужчина тут же подбежал к нему, одним плавным движением помогая сесть. – Отлично! Как себя чувствуете? – Воды... – и сразу же закашлялся, чувствуя, как невыносимо дерёт горло. Кто-то ещё,  второй, немедленно приставил ко рту глиняный кувшинчик. Парень пил глубокими глотками, ими и давился, захлебывался, но не мог прекратить. Казалось, он все ещё находится в той пустыне, обессиленный после долгого боя, где неожиданно появился второй противник. Бесконечно уставший и умирающий прямо там. От одной только этой мысли холодок бежал по спине, оставляя мурашки. Прохлада, текущая внутрь, успокаивала любую нервозность. Конечно, было немного боязно – желающих прикончить монстра хватало. Но вряд ли убийцы интересовались бы его самочувствием вместо того, чтобы подлить яд. Здраво о том рассудив, Чжучжи Лан выхлебал всё, ощущая, как возвращается воля к жизни. Дурное самочувствие как рукой сняло, и юноша был готов к новым подвигам – бежать куда подальше. Хоть до самого моря, только бы сбить со следа. Точно – море. Посейдон произнёс какие-то слова, и он упал в обморок... Для начала следует разобраться с тем, что произошло до того, как парень пришёл в себя, и где он сейчас находится. – Кто вы? – поспешил скорее задать вопрос, повнимательнее оглядывая сперва того, который стоит рядом. У человека, что держал его за руку, было приятное открытое лицо. Или, может, так казалось из-за того, что он забрал свои волосы под шапку. Он имел тонкие усы и лёгкие морщинки на переносице, на губах – приветливая улыбка. Но голубые глаза смотрели сосредоточенно и цепко, со скрытым беспокойством. Сразу же стало ясно, что он тоже оглядывал юношу, но, в отличие от него, пытаясь понять его самочувствие. "Похоже, это лекарь... Даже не знаю, повезло мне или нет." Тем временем мужчина медленно сместил пальцы на запястье, отсчитывая пульс. – Вы можете звать меня Асклепий. Я здесь, чтобы помочь вам. Что-то беспокоит, например, головокружение, тошнота? – Нет, всё нормально... – тихо и как-то неуверенно ответил Чжучжи, тут же задумавшись, где же он мог услышать это имя. – Эм, спасибо? – Увы, пока не за что: я ещё не закончил с лечением. – тот только покачал головой, свободной ладонью указывая куда-то вглубь комнаты. – Если кого и стоит благодарить, то только того, кто вас сюда доставил. Юноша немедленно обратил внимание и на другого человека в этой комнате, что помог утолить жажду. Судя по всему, он уже вернул кувшин на место и теперь занял стратегическое место в дверном проёме. Первым, что тот заметил, это руки – скрещенные, та, что была сверху, держала веер. Хрупкие на вид, на деле – невероятно сильные, со следами мозолей от меча. А также с россыпью созвездий из чернил, которые с первого взгляда так-то и не заметишь. Это казалось крайне странным, учитывая, что остальной его облик был просто безупречен. Украшения, подобранные со вкусом, простого кроя зелёные одежды, тем не менее сделанные из дорогой ткани. Его лицо любой бы назвал холодным, неприступным, словно у статуи. И только руки выдавали всем, что перед ними живой человек. Вот только точно ли они люди? Странное имя, и эта фраза про храм незадолго до того, как он упал... – Господин Афина. – в голове что-то щёлкнуло, все встало на свои места. – Этот смертный благодарит вас за спасение. Чья ещё святыня могла быть похожа на библиотеку? Кто ещё мог вмешаться, если их там стояло всего трое? Перед ним сейчас Небожитель, и если следовать логике, Посейдон и Асклепий тоже Боги. Чжучжи сей же час склонился в неловком поклоне, наверное, последнем в его жизни. Он умудрился попасть в разборки самих Небес! И если сейчас рядом лекарь, то нет и шанса, что они не знают правду. Парень почувствовал, как зашевелились волосы у него на затылке. – Лучше берегите силы, вы только очнулись. – голос тот же – сомнений быть не может. Ему мгновенно захотелось спрятаться, закрыть себя руками и вместе с тем истерически засмеяться. Прямо сейчас он находится в одной комнате с двумя Богами: истины и знаний, от которого ничего не скроешь, и медицины, что каждый день работает с кровью. Если в нем и оставалась какая-то надежда, то прямо в этот миг она потухла. О чем он там думал, повезло ли ему? Если снова вляпаться по самое "не могу", тогда да – удача явно сработала на все сто! Эти двое не иначе как смеются, продолжая говорить с ним на "вы". Чжучжи Лан устало прикрыл глаза: он не знал, что и думать. – Позволите поинтересоваться? Почему вы меня не добили? И отчего так милы со мной? – О чем это вы? Моя задача лечить, а не убивать. – Асклепий недоуменно уставился на него, разведя руками. – Да и простая вежливость никому не приносит вреда. Или вам некомфортно? – Нет, все в порядке! Просто... Вы же наверняка в курсе... Тишина легла между ними неосязаемым туманом, липким страхом, холодя его плечи. Однако недолго – вскоре совсем рядом раздалось уже знакомое, но какое-то угрожающе шипение. Юноша замер, стараясь лишний раз даже не дышать. Афина же, напротив, какой-то миг поколебавшись, оторвался от дверного косяка и подошёл поближе. – Мы оставили эту тему до совета. Ситуация в любом случае выходящая за рамки. – заметив его недоуменный взгляд, поспешил пояснить. – Необходимо детально разобраться,  в частности, обсудить неподобающее поведение Посейдона. – Неподобающее... Вы про тот хлыст? –Не только. – вставил свое слово Асклепий. – Вы не помните, что ещё он делал? – Боюсь, что нет. Чжучжи весь сжался, уставившись в каменный пол, так и не заметив, как взгляд лекаря преисполнился жалостью. – Наслал проклятие. – Афина, пожалуй, как и всегда, сохранял свое хладнокровие. – Без особой видимой на то причины. Судя по тому, что на поклон к Апполону он все ещё не явился, оправдываться не собирается или же просто не знает, как. Досадное упущение с его стороны. Из всего этого монолога парень успел выцепить главное. – Какое ещё проклятье? Взрослые, серьёзные мужчины, более того, Боги, вдруг замялись, как дети, не зная, как сообщить ему страшную новость. Веер поспешно щёлкнул, прикрывая чужое лицо. Асклепий, в свою очередь, поспешил отвернуться. – Кхэм! Ну, для вашего здоровья оно абсолютно безопасно, начнём с этого. – он сцепил за спиной ладони в замок. – Чары задели только вашу внешность, несколько изменив её... Это не страшно, однако вам необходимо будет время, чтобы привыкнуть. А, и да, как вы относитесь к змеям? Чжучжи застыл на пару мгновений, а после задумался – змеи, шипение. Значит, ему тогда не казалось. Где они? Если он слышит их так хорошо, то это... – Зеркало. – заторможенно попросил юноша. – Пожалуйста, мне нужно взглянуть! – Опас-с-снос-с-сть? – Не виш-ш-шу. – Ш-ш-што с-с-случилос-сь? Он заткнул себе уши, но это не помогло – из непонятного шума набор звуков превратился в совершенно осмысленную речь, которую невозможно было игнорировать. Это подтверждало самые худшие догадки, что Посейдон, хоть и стрелял наугад, все же ухитрился попасть в цель. К несчастью, его опасениям было суждено подтвердиться. Стоило только увидеть свое отражение, Чжучжи не мог сдержать крик и злые слезы. Можно было смириться с обезображенным чешуей лицом, с нечеловеческими вытянутыми зрачками и острыми клыками. Но как, просто как эта тварь посмела посягать на его волосы?! Змеи в хаосе кружили на голове, выдавая его отчаяние. Они не понимали ни почему их хозяину плохо, ни что самим фактом своего существования они делают хуже. Парень рыдал и не собирался останавливаться. Забыв про былой страх, просто позволял себе ненавидеть. Он практически ничего за всю свою жизнь не имел – трудно постоянно бежать с места на место, имея много багажа. Лишний груз тормозил, от него избавлялись без промедления, и если выпадала возможность что-то выкинуть, они это делали. Это помогало ему расти, становиться все лучше и лучше, дабы самому однажды не стать мусором. Научило его ценить то немногое, что есть сейчас, и что так дорого сердцу. Любящая небольшая крепкая семья, где все горой стоят за каждого и без промедления бросаются в бой. Даже маленький Бинхэ уже успел пару раз отличиться, в меру своих возможностей защищая от обидных слов. Их совместных прежних вечеров больше не будет – ему уже не пригодится гребень. А вечное шипение рептилий заглушит и мелодию, и тихую песнь. Кажется, он снова упал в обморок от шока. А после ещё пару дней пластом пролежал на кушетке, безропотно выполняя все, что ему прикажут. Асклепий ещё старался его как-то подбодрить, рассказывая, как удивительно быстро проходит лечение. Сам юноша в этом ничего необычного не видел, ведь всегда легко поправлялся от ран. Афина тоже частно заходил, легко и ненавязчиво вплетая его в диалог. Приносил книги для лёгкого чтения, легенды и поэмы, с нежданной от него язвительностью комментируя каждую. Особенно иронизировал он над мифами, где Боги, собственно, и были главными героями. Мужчина никогда не объяснял, почему находится здесь. Чжучжи Лан тоже не спрашивал причин, но был благодарен. Хотя бы за то, что издевался он над всеми, в том числе над собой, при этом стараясь не упоминать имя Посейдона. Смириться с ситуацией не выходило никак. Они оба вполне комфортно проводили время, витая каждый где-то в своих мыслях под мерное шипение змей. Однако долго так продолжаться не могло, и однажды, уже привычным жестом раскрыв веер, после недолгой беседы Небожитель, сообщил что Совет не может больше ждать, пока он оправится. Пора было вставать с постели и идти: с низов Олимпа до самых его вершин. Чжучжи молча кивнул, принимая услышанное и спокойно проследовал за ним. Честно говоря, он ожидал того, что его вызовут на допрос. Ровно как и смирился с тем, что его проведут сквозь золотые залы как заключённого. Но Афина явно не собирался следовать его правилам. Без всякой насмешки и едкого взгляда он мягко взял его за руку, как ребёнка. И, размеренно шагая, показывал невероятного вида горы, паралельно рассказывая историю двенадцати великих пиков. На пути им никого не встречалось – или, может, парень сам не обращал на них внимания, слушая чужой рассказ? Начавшее было расти волнение словно смыло тёплой волной. Именно таким казалось прикосновение мужчины, что на последок большим пальцем погладил его ладонь. – Если почувствуешь себя крайне неуютно, просто сцепи руки в замок, я помогу. – Заявил он и первым скрылся в нужном здании. Парень глубоко вздохнул, но деваться было некуда. Помявшись пару мгновений, двинулся следом. Практически сразу же, стоило только открыть дверь, его ослепил яркий свет. Того было предостаточно что в открытых по случайности комнатах, что в самом коридоре, что вёл прямиком к месту собрания. Боги уже ждали там с нахмуренными лицами, и некоторых из них он даже узнавал. В самом центре находился Апполон – глава, солнце, сияющее выше всех прочих. Казалось, посмотрев на него один единственный лишний раз, можно ослепнуть. Но по его слегка виноватому взгляду сразу стало понятно, что первое мнение весьма ошибочно. Он не суровый повелитель, что не терпит неповеновения – скорее скромный покровитель, помогающий встать на истинный путь. Единственной женщиной здесь явно являлась Артемида – с гордо вскинутым подбородком и немым презрением в глазах. Вот уж кто точно подавлял всё и всех своей силой! Она была хищницей, охотницей по природе своей и уж точно не терпела пренебрежения к себе. По правую сторону от неё сидел странный дикий мужчина, ни на мгновения не отпускающий меч. Казалось, только дай ему команду, и он без промедления ринется в бой, даже не спросив, что, как и зачем. Однако, несмотря на всю эту внутреннюю силу, внешне тот не казался опасным. Удобные белые одежды, простой хвост и родинка под глазом на левой щеке – вот и весь облик устрашающего Ареса. Слева от расположившегося Афины пристроился ещё один мужчина, очень нервный на вид. Его часть стола была просто завалена различными свитками и бумагами. Казалось, Гермес и вовсе не заметил, что вошёл кто-то ещё, полностью погруженный в работу, бормоча что-то о доставках и сроках. И опомнился только тогда, когда Глава три раза хлопнул в ладони. – Итак, начнём же! – ему указали сесть на кресло напротив. – Не так давно, в храме одного из наших собратьев, – он легко ему кивнул. – Афины, случилось крайне неприятное происшествие, с которым, довольно неожиданно, связан всем нам известный Посейдон. – Ну, не знаю, я скорее бы удивился, если бы этот мудак был замешан в чем-то хорошем! – Арес! – Апполон укоризненно посмотрел на мужчину, однако тот явно не собирался скрывать свое недовольство. – Вынужден подписаться под каждым словом! – согласился с его мнением Афина, негодующе размахивая веером. – Он повёл себя, как последняя скотина, хоть такое сравнение и оскорбительно для животных, прошу меня простить! Ни с того ни с сего ворвался в мою святыню, там же покалечил и проклял этого молодого человека. Он был даже не в силах внятно объяснить свои поступки! – Видать, потому и не явился на сегодняшнее собрание. – Артемида вольготно откинулась на спинку своего кресла, скрестив руки на груди. – Сказать нечего. – Или же нечем заплатить, хотя конкретно я никогда не замечал у него проблем с деньгами. – кивнул в такт своим мыслям Небожитель. – Компенсацию он так и не выплатил ни на ремонт храма, ни на заживление ран от хлыста. – А какого гуя, ик, он вообще решил левого пацана побить? – растягивая гласные, поинтересовался хмельного вида мужчина, которого сам Чжучжи поначалу даже не заметил. От него просто разило вином, и даже сейчас, на собрании, Дионис не оказывал себе в удовольствии выпить. – Ну, не такого уж и левого... – тихо протянул Асклепий, и в груди у юноши словно что-то резко оборвалось. Он предпочёл назвать это "что-то" своей последней надеждой. Это было логично, несмотря на врачебную тайну, они не друзья, не родственники. Ему нет резона скрывать того факта, кто он, тем более, что у каждого свой Глава. Однако до последнего слепо хотелось верить, что никто ничего не узнает. – Этот парень – второе поколение, как и мы. – вздохнув, подписал лекарь его приговор. – Кровь от крови самого Кроноса, сомнений быть не может. Юноше показалось, что кто-то разом перекрыл весь воздух. Боги, до этого практически не обращавшие на него никакого внимания, как один, уставились на Чжучжи Лана. Змеи, почувствовав его тревогу, взвились над головой, пронзительно зашипев. Всего пара секунд, а обстановка накалилась до предела. Оставалось только малодушно пожалеть, что он согласился на предложение сесть. Невероятно сильно хотелось сейчас тихонечко пройти вдоль стеночки, так, чтобы никто не заметил, на выход. Нет, ну право слово, давно уже следовало выучить, что Мойры редко бывают к нему благосклонны! – Ты!.. Тот самый! – Арес вскинулся, как бешеный зверь, с силой сжимая свое оружие. Наверняка бы напал, не удержи его в последний момент Апполон за плечо. Артемида резко выпрямилась, и даже Гермес выронил от шока пару свитков, которые ещё держал в руках. – Попрошу всех успокоиться! – прогремел холодный голос Главы, заставив всё тело вздрогнуть. – Понимаю, ситуация выходит за рамки всего, что с нами случалось, однако не стоит так резко реагировать! – Не стоит?! Титаны, гуй их дери! Лично я уже готов признать ту сволочь полностью оправданным: в Тартаре им самое место! – За какие такие грехи? Может, мне стоит напомнить, что мы все так или иначе на какую-то часть Титаны, раз заполучили часть их силы? Этот парень ничего не сделал. – В таком случае, стоит вспомнить и про коварство, опасность Титанов! Я согласна с Аресом: мало что ли мы их на своём веку встречали? Сколько из них пытались втереться в доверие? Он может просто пудрить нам мозги! – Я обследовал его всеми возможными способами, используя даже свой дар. У него нет внутренней силы, такой вариант отпадает. Злые выкрики как-то сами собой незаметно переростали в самый настоящий скандал. Боги, такие возвышенные и великие, в этот момент ничем не отличались от простых смертных торгашей на базаре. Совершенно не стеснялись выражений и переходили на личности. С каждой секундой Чжучжи чувствовал себя всё более и более неуютно. На него уже не обращали внимания, однако все равно было как-то не по себе. Находясь в эпицентре бури, разве можно оставаться спокойным? Всё, чего ему сейчас хотелось – уйти куда подальше, но он не знал, как. Позволено ли это ему, разве не оскорбит Небожителей ещё больше? Юноша решил оценить обстановку и несмело поднял взгляд выше. Афина смотрел прямо на него, собранный, как и всегда, островок благоразумия в этом беснующемся море. Вдруг глаза его опустились на чужие ладони. В голове мгновенно всплыла фраза, которую тот сказал ему перед началом Совета. "Как-то... Так?" Парень неуверенно сцепил свои руки в замок. Веер снова раскрылся, пряча лицо своего владельца, пока тот что-то шептал на ухо Гермесу. Мужчина глянул на своего соседа крайне возмущённо, на что он только улыбнулся, быстро подхватив Чжучжи Лана под локоть. И пока Бог пытался перевести внимание на какие-то свитки, вдвоём они без проблем покинули это ужасное место. Только оказавшись на свежем воздухе, он смог вздохнуть полной грудью. Змейки утихомирились, с удобством устроившись на его плечах, и юноша с грустью погладил одну из них. Нередко в различных кабаках и тавернах ходили слухи, что где-то в мире бродит павший Титан. Или родственник его. Говорили, сын, хотя сам Чжучжи был всего лишь племянником. Люди, тщеславные, желавшие заработать себе славу победителей на века и тысячелетия, словно бы кормились этими слухами. И постоянно искали их, наивно полагая, что много сил не понадобится, дабы найти и сразить того, кого выгнали с Небес. Естественно, в большинстве своём, это было пустое бахвальство. Народ зачастую даже не догадывался о том, кого именно они принимают в свою обитель, кормят и стелют постель. Но тех, кто умел наблюдать и видеть, кто знал, тоже было не мало. Справедливые, честные, благородные борцы со злом – так называли таких. Чжучжи и понимал, и вместе с тем абсолютно нет. Они никому не причиняли вреда, просто жили. Но уставшей от серых дней толпе хотелось зрелищ, историй, битв. Если надо было, сами придумывали себе трагедии и образы. А их семья сумела сочинить правдоподобную легенду в ответ. О существовании Су Сиянь и Бинхэ общество не знало, что играло им на руку. Тяньлан-цзюнь действительно находился не в лучшей форме, но молодого здорового парня искусству боя обучали с детства. В мирные дни они проходили сквозь города и страны семьёй простых путешественников и путника, что прибился в дороге. Если их раскрывали, всегда можно было притвориться, что о личности юноши им было неизвестно. Это не раз спасло их, но сейчас, в таком виде... Да любой, кто его только увидит захочет проткнуть вилами или исполосовать мечом. Рядом с ним семья уже не будет в безопасности. И каждый раз, видя себя в отражении зеркала, юноша чувствовал, как когти страха все сильней впивались в душу. А после сегодняшнего велик шанс того, что охоту на этот раз начнут Боги, и им точно не выжить. Афина молча стоял рядом, и его сочувствие, казалось, можно потрогать рукой. Заметив этот непроизвольный жест, он нахмурил брови, ненадолго задумался и вдруг зачастил: – Не желаете пойти в библиотеку? Мою, личную: там довольно много книг о проклятиях. Пока что со змеиным наклоном мне не встречались, ну так я ведь и не все пересмотрел... То есть, если хотите пойти отдохнуть, пожалуйста, я потому раньше и не трогал, да и поиски предстоят долгие, так что... Чжучжи Лану казалось, что вот прямо сейчас у него точно глаза размером с две монеты. Это точно не шутка, Бог пытается ему помочь? – Я... Если можно, то конечно, да! С радостью! Мужчина облегчённо улыбнулся и снова повёл его местам и пейзажам, указывая верный путь. Дорога оказалась довольно-таки долгой, и как бы не было уютно вместе с ним молчать, у юноши ещё оставались некоторые вопросы. Которые, набравшись воинской смелости, он и поспешил задать. – Эм... Могу ли я поинтересоваться, почему вы так защищали меня? – А не должен был? – выгнул Афина бровь. – Нет! То есть, да, но... Вы выглядели так уверенно, словно не сомневались в моей невиновности. И будто моё происхождение совсем не важно... – парень зажмурился, проехавшись по своей больной мозоли. – Так оно и есть! – убеждённо хмыкнул он. – А что касается уверенности, просто в отличие от остальных, у меня глаза на месте. Ровно как и мозги, благодаря которым я делаю выводы, хотя дар, несомненно, тоже повлиял. "Уже в который раз это слово всплывает, о чём они вообще?" Видимо, вопрос сам отразился у него на лице, так как спутник поспешил прояснить: – По сути, это исключительная сила Бога, то, чем он отличается среди остальных. Редкое умение, которое развито так, что никакой другой мастер и в подмётки не годится. Например, дар Асклепия позволяет ему общаться с кровью пациента. Она сама ему рассказывает о внутренних повреждениях, болезнях, передающихся из поколения в поколение, и, конечно же, родство. Видимо, так его и раскрыли – понял Чжучжи Лан. – Арес имеет полную невосприимчивость к боли, собственно, поэтому его ярость так для всех страшна. Как Бог Войны, он бессмертен, и в бою никакие раны не способны его остановить. – усмехнувшись, он кончиком веера постучал по губам. – Моя же способность заключается в том, что я чувствую истину. Когда кто-то пытается мне солгать, виски словно молоточком бьёт. Даже если это написанный текст, именно из-за этого мой облик воплощает мудрость. У вас так же искали нечто подобное, но не нашли. Он замолк, давая время переварить информацию. Хорошенько все обдумав, юноша поинтересовался, сжимая кулаки: – Посейдон. Какая у него сила? Чары? – Землетрясения. Его удар заставляет почву трещать, даже несмотря на мои заклинания – в храме это не помогло. – Афина отвел взгляд, избегая смотреть на него. – Проклясть любой из нас может, другое дело, что у нас свои законы, которые не стоит нарушать. Прежде чем кого-то заколдовывать, вина этого человека должна быть доказана перед Главой, что в вашем случае так и не случилось. – Твоём. – М? – Пожалуйста, обращайтесь ко мне на "ты". Уже давно сказать хотел, да все как-то к слову не приходилось. – неловко переминаясь с ноги на ногу, сообщил он. – О... Хорошо. – мужчина глядел на него слегка удивлённо. – Тогда и вы... Вернее, ты, обращайся ко мне так же. – Разве я могу?! – Можете. То есть, можешь, если есть разрешение. А я совершенно не против. В конце концов, не нравился бы ты мне, вряд ли привёл бы тебя сюда. Хамов вроде Посейдона в обитель знаний лучше не пускать. Снаружи библиотека казалась зданием довольно простым: невысоким, из обычного крепкого камня, с большими окнами. Но вот внутри та действительно предстала перед ними во всей своей красе, поражая своим великолепием. Видно было, что к ней относятся с особым уважением и любовью. Стояли мягкие и удобные диванчики для чтения, чайные столики, на которых в вазочках держали благовония. Стеллажи были набиты книгами до самого потолка, а само дерево акуратно и изящно расписали летящими цветами вишни и листьями. Заходящее солнце золотило пол, который уютно покрыли ковром, так что можно было ходить босиком. Личная, только для Афины, – понятное дело, он ступал сюда не раз. Однако глаза его горели таким восторгом, словно бы тот смотрел на чудо. "Такая открытость подкупает." – И откуда же вам знать, что я не хам? – на него посмотрели с укоризной, и парень мигом исправился. – Хочешь сказать, что понял это, пока я корячился на полу твоего храма? Или, может, кровь моя проболталась о великом прошлом? – Нет, тогда я понял только, что вы явно не друзья, и ты правда не понимаешь, кто что творит. – фыркнул на это заявление Небожитель. – Однако с книгами для легкого чтения, которые я приносил в лечебницу, обращение было бережным. Что же касается твоей жизни,  я о ней почти ничего не знаю. Но не против послушать. Они замечательно провели время, смеясь над историями друг друга, листая книги и просто сидя тишине. В приятной компании страх отступал, и будущее уже не казалось таким туманным и безнадежным. Хотелось верить, что все будет хорошо. Небосвод неуклонно темнел, и света для работы с текстом уже не хватало. Легко улыбаясь друг другу, они вышли на улицу да так и замерли, не дыша. Чжучжи Лан поднял голову к ночному небу – как тогда в храме, но уже живому. Поистине волшебному, показанному ему изнутри. Звёзды переливались мягким светом, таким чистым, что пробирало до мурашек. Словно зависнув на краю пропасти, он всей кожей чувствовал, как зарождается в груди что-то новое, доселе неизвестное. И молча слушал их тихую песнь, рассказывающую множество подвигов, славных битв и легенд, убаюкивающих, как та самая мелодия из шкатулки. Они танцевали перед ним, меняя образы, ставя свои пьесы. Вот созвездие хитрого Ориона. А вот и Скорпион, принесший ему смерть по приказу Артемиды. И, наконец, Андромеда – дева в цепях. Ещё одна несчастная, что перешла дорогу не самому Посейдону, но его дочери. Отданная на расправу чудовищу, смиренная, не ждавшая спасения. Ей просто повезло встретить героя, что просто не мог позволить погибнуть такой красоте. В отличие от других звёзд, не погибла от злой кары, а соединилась с мужем. Стоит заметить, жизни их действительно похожи – неужели Мойры посмеялись? Оба одни, против одного Бога, обоих спасли от верной смерти. Значит ли это, что ему тоже полагается свой счастливый конец? Никто из них не мог сказать, как долго они там стояли, у входа старой библиотеки. Зрелище было завораживающим, ночь теплой, и даже глупые змейки притихли, не смея мешать. Разошлись эти двое лишь когда на горизонте начало подниматься солнце. Афина предложил проводить его до покоев, и Чжучжи всю дорогу старался отогнать от себя мысли, насколько приятной была чужая ладонь.