Лучшие годы

      Гул толпы людей напоминал Лидии сирену, вызывая непреодолимый страх. Ещё со вчерашнего вечера у неё болело горло и сильно заложило нос. Температура безостановочно росла, но все это было не главным. Ничто не могло успокоить её в те моменты, когда микрофон поднялся к губам и каждый вдох стал прекрасно слышен всем в заведении. Взгляд бешено бегал по залу, надеясь найти в нём Чеса. И нашел. Тот сидел с какими-то мужиками и заливался бухлом, не смысля ничего вокруг. Даже не смотрел на сцену. На этот раз Лидия хотела сделать всё идеально. Спеть так, как спел бы Чес и больше не заставлять группу выкручиваться и спасать концерт от провала. Решительность возрастала с каждым вступительным ударом по тарелкам. Она начала петь.       Её голос разносился по залу. В ритм музыке толпа в исступлении поднимала "козу". Ни о чем не волнующиеся люди наслаждались моментом, пускай они толпились в тесном, грязном баре, обливали друг друга дешёвой водкой и ещё чёрт знает чем. А некоторые, особо извращённого вида мужики лет сорока пялились на Лидию с особым, хищным вниманием, в их глазах отражались поистине мерзкие фантазии. Под этими гадкими взглядами хотелось скрыться за спинами мальчиков и больше никогда не выходить на сцену. Но это желание было мимолетным, ничего не значащим. Намного больше хотелось вызывающе смотреть в ответ, с издевкой не отводить взгляд. И Лидия так и делала.       Музыка продолжала течь своим сумасшедшим чередом, нота за нотой яркого глэм-рока бить по стёклам, создавая вибрацию, от которой даже вычурные напитки в стаканах начинали дергаться в такт. Эта вибрация чувствовалась на порванных колготках, отчасти прикрытых ядрёно-розовыми гольфами. Блестящий, голубой пояс на клетчатой юбке вокалистки отражал свет и создавал солнечные зайчики. Лидия постаралась улыбнуться в зал, всем сердцем надеясь, что это разрядит обстановку. Чокер давил ей на шею. И начал он ощущаться лишь сейчас, в самый ответственный момент. В голове уже роился поток подозрений, что из-за него не получится допеть.       Глэм начал свое безумное соло.       Лидия рвано выдохнула в противоположную от микрофона сторону и далеко отошла. Свет десятков разноцветных прожекторов направился на него, обращая всеобщее внимание на бегающие с сверхзвуковой скоростью тонкие пальцы.       Чья-то рука вдруг накрыла плечи Лидии, ободряюще похлопывая по спине. А потом вернулась на толстые струны.       Лорди был свободен буквально пару тактов. Он широко улыбнулся, ожидая реакцию.       — Сукин ты сын. Не трогай меня! — Лидия беззлобно двинула его вбок, с довольной лыбой пятясь в сторону. Они продолжали перекидываться издевками, под неслышное цоканье Боба. Глэм не оборачивался на них, поглощенный процессом. А все остальные были захвачены его мастерством. Лидия поджидала момент притаившимся зверем, когда сможет выйти на свет из темноты, дабы отыграть финал. И этот момент настал.       Десятки восторженных, обеспокоенных и предвкушающих глаз превращались в черные впадины от полумрака в зале. Иногда свет, отражающийся от глянцевой черной гитары Лидии отражался и щипал кому-то глаза, немного разгоняя повисший мрак.       Тревога уносилась вдаль вместе с голосом, со свистом рассекающим воздух и пространство. Пальцы панически-бодро бегали по грифу, напарываясь на острые лады в страхе ошибиться — последний рифф был довольно сложным, но от того лишь более захватывающим. Медиатор врезался в струны, скользили изредка задевал поверхность глянца.       Вдруг всё затихло. За спинами громко загудел бас, будто призывая остальных присоединиться к нему. Через один такт к нему подключились ударные. Несколько секунд, в которые и Глэм и Лидия покорно умолкли, а потом с новой силой вступили в один из самых бешеных ритмов, что придумывал Чеснок — Лорди уже чуть ли не соло исполнял на своем инструменте, что уж говорить про остальных.       Пришло время закругляться. Дрожь окончательно выбилась из тела, соскользнула с покрытыми гусиной кожи ног и раздалась последней ударной волной драйва, которая ознаменовала конец выступления.       Толпа разразилась визгами и криками.       Среди ликующих и удовлетворённых, безликих фигур Лидия старалась высмотреть одну и напрягалась с каждой секундой. Её бесцельные и по-детски наивные попытки разбивались о скрипучие половицы ступеней, по которым сейчас спускался состав.       — Просто. Пушка! — голос Боба растворялся в гуле, но Лидия всё равно его услышала. Она уже разомкнула накрашенные черной помадой губы, чтобы что-то сказать, как Лорди опередил ее.       — За это можно и выпить.       — А где Чес? — пропуская мимо себя его предложение, спросил Глэм, в надежде оглядываясь.       — Да хуй знает, — маты Лорди уже давно не резали уши. Он сел за первую свободную скамью, которая попалась ему на глаза. — поди пошел да и нахуярился, пока никто не мешает. А ты трясешься за него, как мамка.       Он звучал весело, довольно. Однако Глэма чем-то его слова зацепили. Цепкий взгляд вперился в нарисованные тени, что нависли над глазами Лорди.       На секунду прожектор, разгуливающий по залу посветил на Глэма. Глаза сверкнули сталью. Лидия с усилием надавила на его плечо и, повиснув прямо над ухом, произнесла, потянув за собой:       — Давай найдем его, — не вопрос, а скорее, приказ, но брат поддался. Идти в толпу полупьяных, толкающихся зомби, в чью кожу уже безвозвратно впился запах чего-то мерзкого, липкого и отторгающего — настоящая проверка на стойкость. Но, стиснув зубы и гордо выпрямившись, Лидия шагнула к кафетерию. Хотела вновь выхватить Глэма, от которого вдруг почему-то не осталось и следа. Худенькую, мелкую фигуру оказалось легко потерять. Настолько безответственной сестрой еще нужно уметь быть. Пришлось смириться с этим фактом и топтать коридоры бара одной.       Сначала взгляд налево: перекидывающиеся в картишки мужчины. Гогочущие, со всей готовностью и садистским удовольствием всыпывающие друг другу подзатыльники за проигрыш.       Вправо; непроглядная толпа и сомнительного вида личности, смыслом жизни которых, судя по их лицам, была кислота.       — Проклятье, — неслышно сорвалось со слипшихся от черной помады губ.       — Потерялась, красавица? — чей-то гадкий, совсем не трезвый голос загалдел до гадости близко.       Лидия отошла в сторону, украдкой оглядывая неопрятного парня. Глаза его заплыли. Видно, от недавних синяков. Лицо багровое, опухшее. Почему то она была уверена, что получил этот алкаш за дело.       — Нет, — без раздумий обрезала Лидия, предполагая, что в любую секунду её могут схватить за руку и проигнорировать все сопротивления. В этот момент юбка показалась ей слишком короткой, подошва — слишком высокой, чтобы бежать, а макияж — слишком вызывающим, чтобы существовать.       По всей видимости, она оказалась права.       Крупная ладонь пронеслась совсем-совсем рядом, но неуклюже миновала.       — Ты не понял меня, идиот?! — не своим голос заорала Лидия, загнанным зверьком оглядываясь по сторонам. Подсознание рисовало картины, как сейчас сзади к ней подойдёт очередной ублюдок. А что будет дальше — страшно даже воображать.       — Да чё обзываешься? — почти с обидой прохрипел незнакомец, но секундой позже его лицо озарилось мутным весельем. — не хочешь выпить?       Лидия прошмыгнула мимо в случайном направлении, оставляя зовущий голос за спиной. Весь накопленный запас извилистой и колкой матерщины требовал выхода, но девушка ещё держалась.       Все это блекло перед основной целью нахождения в этом зоопарке.       Стоило очередной мысли пронестись о Чесе - как знакомая, потрепанная жизнью зелёная куртка засветилась среди толпы. Силуэт невысокого парнишки слегка поддавался назад, рука опрокидывала очередной стакан, выливая греющее содержимое в рот.       — Чес! — Лидия попыталась приглядеться и высмотреть его. Чес в компании в стельку пьяного незнакомца глотал из бокала странного вида бухло и явно не понимал, что он такое и с чем его едят. Голос Лидии вырывал его из мутной эйфории и расслабленная улыбка сменилась замешательством.       — Ли-и?       — Быстро, пойдём! — оглянувшись, она улыбнулась внезапно спустившейся с небес удачи. Их заметил Глэм. Значит, вытащить Чеса будет не так уж и сложно. Если до них доберутся, конечно. Брат боялся даже прикоснуться и обратиться к кому-то, чтобы пробить себе путь.       Собутыльник Чеса недовольно сморщился, но не проронил ни слова.       — Куда же ты ускакала, красавица? — снова тот мерзкий голос, а следом вырос напротив тот же полуживой силуэт. Положение ухудшалось с каждой секундой.       — Да что ты пристал, пьянь! Свалил отсюда к чертовой матери! — яростно огрызнулась Лидия, на готове выставив перед собой руки, хоть и понимала, что в критический момент это не поможет. К ее щеке потянулась грязная ладонь, от которой та увернулась, отбившись.       Смелость, только что переполняющая ее, куда-то испарилась. Теперь был лишь некто, скручивающий её руки, собственный злой выкрик и немой взгляд, молящий окружающих о помощи. Все происходило слишком быстро. Надежды на Чеса не было. Он почти не держался на ногах и сам нуждался в помощи.       — Лидия! — хрупкий брат отпихнул незнакомца назад. Не настолько, чтобы что-то ему сделать. Но чтобы ошарашить — хватило с головой. — отойди от нее!       Парень что-то пьяно проблеял. Лидия воспользовалась моментом и увеличила дистанцию. Она всё пыталась достучаться до разума убитого литрами опасной для здоровья выпивки Чеснока. Вместо результата он лишь валился вперед, непонятно бормотал и обрекал Лидию на ещё большие усилия.       Она крупно вздрогнула, когда этот чёрт, что пристал к Лидии, прокричав что-то, понятное лишь ему самому, начал замахиваться на Глэма.       — Глэ... — через секунду из глотки смог вырваться только шокированный, испуганный крик. Рука, что только что тянулась к брату, одернулась, как от удара током. Брат свалился оземь под неожиданно тяжким ударом, врезаясь головой в столешницу. Он не кричал, только жалостливо зажмурился, ожидая продолжения. Лидия хотела подбежать к нему, но туша Чеса опасно покачнулась, рискуя сравняться уровнем с опрокинутым Глэмом. А сзади стояли люди, которые ненароком могли затоптать его в любой момент. От бессилия защипало глаза, а паника перекрикивала музыку.       Пока она пыталась растолкать Чеса, докричаться или хотя бы спокойно усадить, сбоку раздавались новые и новые, колышащие старые раны воспоминаний крики Глэма. Наконец-то руки Лидии были свободы и она выхватила брата из-под сыпящихся ударов. Всё его лицо было искажено гримасой боли. Лицо Лидии же исказила злость, отчаянная обида за брата. Глаза с соблазном сверлили пустой стакан неподалёку.       — А ну отъебись! — выкрикнула, слепо надеясь, что это сработает. Настолько беспомощно и страшно Лидии не было даже на сцене. Да уж, афтерпати не задалось. За спиной упал на колени Чес. Зрачки бедолаги сильно сузились и руки вырисовывали в воздухе непонятные движения, показывая далеко в потолок.       Попытки позвать его были брошены ещё в мыслях. Сейчас Лидия была занята тем, что жала к себе Глэма, клешнями краба впиваясь в его плечи, закрывала собой и не оставляла и малейшего шанса ранить его.       — Сученыш... — из-под заплывших век смотрело что-то угрюмое и жестокое, обращенное к Глэму. Лидия заметила на его переносице красную ссадину. — думал, уделаешь меня-я-я?       — Да чтоб ты... — вполголоса шипела Лидия, закрывая рукой Глэма. А опасность приближалась и приближалась. Но на этот раз не к ней.       — Сдохни, животное!       Рука сама дотянулась до пустого стакана и метнула его почти наугад. Только много позднее сделанного Лидия подумала, что стакан мог отрикошетить в людей, стену или в нее. Вопреки ожиданием, стекло лишь разлетелось по сторонам от столкновения с головой ублюдка. Он взревел, прикрывая руками рассечённый лоб. Кажется, один из осколков угодил в глаз. От брызнувшей крови к горлу накатила тошнота.       Туман заполонил голову и стёр тот эпизод, когда каким-то чудом раненый парень предпочел сбежать. За эти секунды подростки подхватили Чеса под руки и метнулись к Лорди и Бобу. Адреналин бурлил по всей длине артерий, а сердце своими ударами гулко перебивало в ушах даже музыку, всё льющуюся из динамиков.       — Ебаный ваш рот! Вы где его таким объебаным нашли?! Глэм, ты че такой битый?!... Лидия уже не понимала и не слышала, кто это сказал. Но судя по шутливо-нервному тону волнения — Лорди. Он быстро заткнулся, когда встретился с ужасом в двух парах глаз. Схватив из сумки платок, пачку салфеток и бутылку воды, Лидия схватила Глэма за шкирку и поволокла к запасному выходу.       — Лидия, куда мы идём?!       — Подальше! Воздух! Я хочу на воздух! Не могу больше оставаться здесь!       От того, как резко распахнулась дверь, Лидия чуть не упала на землю, не догадываясь о количестве ступенек. Однако наконец стало спокойно и можно было дать себе позволение рухнуть на землю, нервно прокричав в ладони. Даже избавиться от накопившейся энергии, ударяя землю или камни. Забыв про стыд и приличие, Лидия выполнила каждое из этих действий с каким-то отчаянным фанатизмом и усердием. Сверху еще и выговорила цепочку матов ни в чем ни повинной урне рядом, сорвала несколько объявлений со столба в грязноватого вида переулке, куда они вышли, и прошлась туда-сюда. Глэм наблюдал за ней, но боялся мешать. Прошла всего минута и сестре этого с головой хватило.       Холодный ветерок свежего воздуха впивался в кожу тысячами иголками, обдувал лицо и смахивал с глаз запотевшие волосы. Лидия почувствовала бессилие одновременно с самым большим облегчением в её жизни, и рухнула на ступеньки. Ей вдруг стало так хорошо, что захотелось улыбнуться и просто искренне порадоваться концу всего этого дерьма...       Глэм что-то буркнул, когда его толкнули, усаживая назад.       — И зачем ты полез туда, дурачок? — холодный, мокрый от прохладной воды платок оказался на рассечённом носу. Также пострадала щека, но там была только царапина. Большая часть ударов пришлась мимо — алкоголь спасает жизни?..       Ни глаза, ни уши также не были задеты. Лидия уже начинала нервничать от того, что ее брат вечно ходит в каких-то синяках.       — Как я мог тебя оставить? — с огорчением выпалил он, вглядываясь в самую душу сестры. Хотел понять, что же сейчас та испытывает. И таки понял, если верить опустившимся вниз глазам и обрывистому вздоху.       — Не надо было этого делать. Ты теперь как побитый пёс, — Лидия выхватила из карманов его руки, принялась рассматривать повреждения, сгибая и разгибая пальцы.       — Но я п-почти в порядке, — голос дрогнул, когда прохлада коснулась свежих ран. Нависшая туча минувших событий громыхала над ними, подготавливая к моральному граду. Нужно было возвращаться к Чесу, искать по всему бару менеджеров и решать, как теперь быть.       Смеркалось. Начинали гореть уличные фонари, однако та временная яма до резкого и полного стемнения, характерная осени, только начиналась.       Вдыхая напоследок относительно свежий, почти не изгаженный сигаретами и спиртным воздух переулка, наконец Швагенвагенсы исчезли во мраке бара, снова погрузившись в обилие духоты.       На диванчике лежал и спал без задних ног Чес, похрапывал, иногда бормоча что-то. На все это дело Лорди и Боб смотрели с неодобрением. Первый и вовсе попытался оттолкнуть руку товарища ногой, чтобы растрясти его.       — В говнище нажрался, баран.       — Не бей его, Лорди! — встрял Глэм, отпихивая его в сторону.       — Да ему насрать!       — Всё равно не надо.       Боб выставил руку, призывая друга остановиться. Пламя быстро погасло.       — Глэм, что случилось?       Он молчал. Оглянулся на сестру, чтобы согласовать с ней, стоит ли посвящать их в случившееся. Лидия поджала губы и опустила брови.       — Знаешь, не так важно. Не хочу развивать эту тему. — Ладно, сейчас придут Крис и Майки.       По какой-то причине это было сказано с досадой и неохотой. Оно и понятно, те наверняка будут не на шутку злы. Бурю пришлось ждать со сжавшимся сердцем. Наконец-то из толпы протиснулись менеджеры. Они, судя по всему, собирались расслабиться, о чем говорил бокал с красновато-розовой жидкостью в стакане Майки, что отражала мигающие огоньки — похоже, самое адекватное пойло здесь. Его пришлось иссушить за пару глотков, хотя таким напитком, как вино, было принято наслаждаться, смаковать на языке, держать и уж потом глотать.       — Вас вообще можно оставить одних? — сквозь зубы прошипел Майки, рывком поднимая Чеса за шкирку. Тот резко продрал глаза, дернулся туда-сюда и покорно встал на дрожащих ногах.       — У этого ебланища спроси! — резко огрызался Лорди, всплеснув в разочаровании руками.       Боб незамедлительно поддержал его, спустив на переносицу очки:       — Истину глаголит. Почему напился этот хуй, а виноваты все?!       — Потому что вы отвечаете друг за друга, — с внезапно вспыхнувшей строгостью и жёсткостью сказала Крис. Её стальной вскрик словно рассек воздух и преодолел шумный барьер, заставляя остальных в компании смолкнуть и сжаться.       — Если мы в одной группе, вовсе не значит, что мы должны быть нянькой для Чеса, Крис. — изменившись в тоне, продолжал доказывать своё Лорди, пряча щелкающие искры под волосами и бантиками.       — В таком случае хотя бы держите оскорбления при себе. Чеса мы и сами можем отчитать. — отчеканила Крис, разворачиваясь на каблуках, говоря этим, что разговор окончен. Последнее слово было за ней и никто не посмел спорить с этим. Этим и закончился их вечер.       Утро Лидия встретила в трейлере. Лоб тесно приткнулся к холодной стенке, успокаивая головную боль. Пол ночи Лидия кашляла, чихала и в целом не могла нормально дышать.       Но было тепло. Наверное, потому, что под боком лежала некая живая печь, сворачиваясь в калачик. Братец учащенно дышал, мотал головой, как поняла по шарканьям Лидия. Она оглянулась и заглянула на тревожного Глэма. Во сне он будто бежал, отталкивая одеяло и невнятно шепча проклятия. А под подушкой виднелся уголок красного блокнота и ручка. Мучаясь от бессоницы немного ранее, он яростно записывал в него что-то — полтора часа подряд, без остановки.       Напротив сидел, перебирая какие-то пластинки, Чес.       — Доброе утро, Ли, — он хрипел, болезненно выглядывая из-под прикрытых век. Очень напряжённые брови и выпуклая складка между ними — верный внешний симптом такого мучения, как мигрень.       — Выглядишь не очень, — шея побаливала.       На это сказалось отсутствие подушки (потому что её замял себе в ноги Глэм) и продувающий коварный сквозняк.       — Знаю. Что-то я маленько перебрал.       На это Лидия лишь фыркнула. Она накрыла шею Глэма пледом, чтобы и его не продуло. Потом положила голову на его мягкий и тёплый бок.       — Мягко сказано, Чес. Ты полный идиот. Ты, наверное, даже не представляешь, что ты за этим повлек.       — Сори, принцесса. Все расслабляются по-разному. — почти виновато хмыкнул Чес, но даже не удосужился оторваться от своего занятия.       — Прекрасный метод. Жму руку! Вот только пока мы пытались тебя поднять, на Глэма напало бухое в стельку быдло. — наконец то она поймала некий испуг и напряжение, начавшее исходить напротив. Чес замешкался, потер затылок и стер со лба пот.       — Эм, я не думал, что чё то такое может случиться. Просто я кое о чем задумался, потом меня это расстроило, а потом решил выпить. — с каждым словом темп голоса все больше сбивался. Глаза забегали по полу, пока не скрылись за веками. — и понеслась. Мне, типа стыдно за это.       Лидия с осуждением скривила губы, но не стала мучить его расспросами еще больше. По крайне мере, у неё больше почти не было обиды на него. Они сидели в тишине некоторое время, зевая и размышляя о своем.       — Что ты там делаешь? — почти неслышно, мягко и вяло протянула Лидия. Её тихий голос больше напоминал унылое мяуканье.       Чес с трудом скрывал радость от того, что она решила с ним заговорить.       — Да вот, думаю про некоторые, мм... — он с задумчиво-улыбчивым видом покосился на спящего Лорди. — музыкальные нововведения.       — И в чем они заключаются? — не открывая глаз, спрашивала Лидия.       — Я посмотрел со стороны, как звучат песни. Видишь ли, меня вдохновило... кое-что другое — стараясь тщательно фильтровать слова, речь и интонацию, боясь ляпнуть лишнего, объяснял Чес. Он мотал в воздухе разбинтованной рукой. — в общем, как-нибудь покажу. Ловко увиливая от темы, Чес многозначительно показал на руку, где остались вмятины от недавних бинтов. Лидия только чуть-чуть приподняла веки, когда до её лица долетели дуновения от взмахивающих движений Чеса.       — Просыпайся давай. Знаешь, как мне скучно сидеть тут в тишине? — он оттолкнул от себя смятые, где-то чёрканные, где-то рваные листочки с текстом.       — Сходи погулять, раз тебе так скучно.       — Уже ходил.       Он стал смотреть на Лидию с просьбой. Видимо, дожидался, пока она сжалится. Рано или поздно, это должно было сработать. И сработало. Раззадоренная Лидия надела под джинсовку, украшенную этой ночью новыми нашивками, теплый свитер Глэма, который нашла под его рукой.       — Ладно, но не надолго.       Выражение лица Чеса засветилось одновременно с выползшим Солнцем. Сметая с пола рассыпавшиеся сигареты, он сложил их в набитый чем-то рюкзак и распахнул дверь трейлера. До того, как ветер успел прошмыгнуть внутрь, они выскочили на встречу к сверкающему в зеленовато-оранжевом рассвете городу. Холодные лучи были обманчивы. Они ни капельки не грели. Лишь создавали видимость тепла.       Чес медленно сел на бордюр, уронил голову на колени. Только сейчас в его кармане начал виднеться белый конверт. Пока чиркала зажигалка, Лидия пыталась рассмотреть адрес. А потом ей в нос врéзался едкий табак.       — Что за конверт? — отвернулась, прочищая горло.       — Да это деньги, — сухо отмахнулся Чес, глубоко вдыхая дым. — мамане отправлю. Не знаешь, де тут почта?       Но никто не ответил. Только листва шуршала за старыми домами. Чес нервно перебирал ткань старого рюкзака, тянул выползающие оттуда нити и рассматривал открывающуюся ручку.       — Нет, не знаю, — на языке задержался ещё один вопрос, который беспокоил Лидию. Она боялась задавать его. Боялась слышать ответ. — после тура ты вернёшься к ней?       Пульс, по ощущениям, выровнялся в тоненькую линию. В ушах раздалось медленное, мерзкое и протяжное пищание.       — Хотел бы, — как-то отстранённо ответил Чес, сутулившись. — но она меня и на порог не пустит. Денег на билеты нет. Лорди с Бобом, кстати, тоже ещё это не обсуждали. Их ведь тоже могут из дома не выпустить через месяц-то. Так что мы все в огромной заднице. Груз старых новых проблем упал на плечи сухим листиком и тяготил вниз, настаивая опустить руки.       — Я тоже не знаю. Неужели ничего нельзя придумать?! Я не хочу жить ещё месяц в трейлере и ещё два месяца ездить по городам снова и снова!       — Есть один, очень нереальный вариант.. но для этого нужны деньги. Блестящие потерянностью и отчаянием глаза впились в Чеса с большой надеждой. Он всё ещё перебирал и скрипел молнией на своем рюкзаке, который уже расходился по швам. Смотрел с очевидно фальшивым, натянутым спокойствием. — найти дурачка, который даст жить на своей хате пятерым подросткам за копейки.       Лидия совсем поникла, громко выдыхая клубок пара.       — Сбавляй унылость. Не пропадем. Мы слишком настойчивые, чтобы пропасть. Это знаешь.. — он развернулся, сел по-турецки, разводя руками. — ..если б жизнь была человеком, она бы махнула на нас рукой. Ибо нехуй.       — Сколько лишних надежд.       — Из них состоит наше бытие, — просто ответил Чес и поднес к себе рюкзак. — я считаю, нужно сделать прогулку менее мрачной. Ты знаешь, что у меня есть? Не знаешь, конечно. Ты же не видишь сквозь ткань. Не в том суть. Надеюсь, ты типа простишь меня и эта штука, штуки загладят мою вину.       Одна бровь Лидии приподнялась в молчаливом вопросе. Раскрывая рюкзак, оттуда вдруг показалась розовая поверхность, нечто знакомое и..       — ЧЕС! Ты их украл?! — выпалила Лидия, резко сокращая дистанцию, чтобы разглядеть всё это время таившиеся в рюкзаке ролики.       — Я, вообще-то, не украл, — здоровой рукой он подхватил пару прекрасных роликов и поставил их на землю, аккуратно поправляя. — если бы я взял их для корыстных целей.. типа продал бы или ещё чё, то да. Но я же взял, чтобы ты каталась!       Нервная, неоднозначная улыбка задержалась на лице, как замороженная. Внутренне Лидия сражалась и разрывалась между неописуемым восторгом и громогласным осуждением. Воровать — плохо.       Но ведь от этого никто не пострадал. А ещё Лидии было просто приятно, что кто-то сделал нечто подобное для неё.       — Ты рада? — конечно, ему не нужен был ответ. Чес и так знал, что она до чёртиков рада.       Принимая сторону, Лидия расплылась в выразительной улыбке, рассмеялась. Насколько же безумие и невозмутимость Чеса её веселили.       — Настоящий псих, — с благодарностью, Лидия коснулась его запястья, потянув на себя, чтобы он поднялся. Дождавшись этого, прильнула к нему, обнимая.       — Воу, блондинка, знаю я ваши приёмчики, — Чес нерешительно обнял её в ответ. — так обнимают, а потом "Насильник!" вопят. Не хочу сесть на десяток лет!       — Я тебе щас вторую руку вывихну, — Лидия отстранилась и начала затягивать на стопе ролики.       — Понял, зря я это!..       Без сил и без ног, по ощущениям, Лидия устроилась на краю матраса, отодвигая ноги Глэма. Мышцы в напряжении болели и молили о отдыхе. Чем она и занялась, подсосéдившись к брату. Тот едва шевельнулся. Только с неохотой отодвинулся, пряча лицо в одеяло.       Голоса были очень-очень далеко. Если к ним не прислушиваться — можно принять за сон. Ещё и тогда, когда чувствуется убаюкивающие укачивание.       — "Боб проснулся? А менеджеры?" — то ли во сне, то ли наяву думала Лидия, чувствуя вибрацию двигателя трейлера и медленное движение. Сколько же она так пролежала? Наверное, достаточно много.       Разбудил Лидию резкий запах приправ. Даже если бы она была в коматозном состоянии, всё равно открыла бы глаза: голод неистово отозвался в животе, настаивая отложить продолжение сна.       — Доброе утро, — улыбнулся Боб. В его руках была пластиковая тарелка, куда он высыпал приправу из бич пакетов. Чес с ним не ел. Смотрел с напряжением. Судя по всему, его только что отчитали.       Лорди обернулся через сидение, оторвавшись от остывающего чая. В этот раз за рулём сидел он. Гордый и до ужаса довольный.       — Твоя дрянь воняет на всю газель.       — Тебя жрать никто не заставляет, — Боб достал термос с кипятком. Никто, кроме Лидии, не наблюдал за ним. Либо были не голодными, либо..       ..глаза опустились на Глэма.       Либо спали.       — Хочешь есть? — волосы Боба растрепались ещё больше, чем перед тем, как он лег спать на передних сиденьях. Ему приходилось регулярно сдувать их, поглядывать на ножницы и тихо материться.       Лидия медленно кивнула, подползла к нему и села, вытягивая ноги. После прогулки они нестерпимо болели, что незамедлительно отразилось на тонких скривившихся губах. Но все эти ощущения того стоили. От одного лишь воспоминания звука скольжения колес об асфальт на душе становилось хорошо, тепло и уютно. Лидия думала о том, как весело было кататься посреди трассы, выезжать на территории парковки и объезжать различные препятствия. Не хватало только какой-нибудь музыки на фоне, как в каких-нибудь фильмах, которые крутили в кафетериях. Как правило, это была сжатая картинка с иногда мелькающими пикселями, которые подкрепляла еще и ужасная игра актеров. Несмотря на это, Лидия никогда не могла оторвать взгляда от картинки до последнего.       Туман снова развеял горячий пар от лапши. Нос снова заложило. Лидия шмыгнула и потерла рукавом переносицу.       Первые минуты было неудобно есть так, чтобы ничего не пролить. Боб заморачивался значительно меньше, просто стеля на ноги полотенце.       — Отрава это, — Лидия показала вилкой на лапшу, потом накрутила её и поднесла ко рту. Ладонь все время держала так, чтобы ничего не капнуло на пол.       — Угу, хрень какая-то, — Боб с аппетитом улыбнулся, запивая лапшу чем-то сильногазированным.       — Приехали. Выходим, Уроды!       Трейлер остановился слишком резко. Лидия поперхнулась и стукнулась затылком о сиденье. С бурей неодобрения она поймала взгляд Лорди, всем своим видом предупреждая, что любое его обидное высказывание может стать последним.       — Разве? — съедая последнюю вилку лапши, с неохотой спросил Боб. Спереди прозвучало нетерпеливое, громкое цоканье.       — Нет, Боб, — дверь трейлера открылась. Лорди взял свою куртку с соседнего места. — я просто прикалываюсь.       — Евгений Ваганыч Петросян? Вы? — с хмыканьем подстегнул его Чес.       — А шел бы ты нахуй! Я хотя бы умею шутить, в отличие от тебя, — грубо отмахнулся Лорди, с враждой вглядываясь в него через стекло.       От всего этого шума с матраса поднялся Глэм. Он сразу же укутался в теплую кофту, зажмурился от света и потянул руки к потолку.       — Чёто долго ты дрых, енот, — левой рукой Чес подхватил друга за тоненькое плечо и легко поднял его на ноги.       — Из-за того, что Лидия постоянно чихала и кашляла, я не мог уснуть. — по-детски капризным, сердитым голосом пожаловался Глэм и взглянул на сестру. Синхронно с этим она шмыгнула носом и внезапно почувствовала, как сильно хочет чихнуть.       — Ты один это слышал. Всем остальным было по барабану, — Боб с легкой забавой глядел, как сонливость меняется осознанностью.       — Я виновата, хочешь сказать? Мне вообще шею продуло!       Вся тяжесть и непонятная усталость смешались в один ком, который был незаметным и притаившимся ранним утром. Раздалась тройная серия чихов.       — Заканчивайте, блондинки.       На улице стало ощутимо хуже. Под ворот свитера умудрялся проказливо заползать мороз. Он же леденил руки и колол чувствительный нос, который в тот же миг начал шмыгать. Лидия потеряно перемещала ладони из карманов штанов в карманы ветровки, пытаясь понять, где всё-таки теплее.       За своими мучениями она почти не замечала местный надводный транспорт, который уже изучал изумленным взглядом братец. Он без остановки, как в глубоком сне или под сильным гипнозом смотрел, как передвигаются по огромной широкой реке длинные кораблики. Вялость из его глаз вытравилась искоркой восхищения. Кораблики были самыми разными: маленькие лодочки, более большие катера и даже пароходы в пару этажей. Некоторые кричали гудком трамвая, регулируя между собой движения по водной глади. Город был своим населением и размером ближе к среднему. Значительно больше предыдущего. И все-таки в огромном количестве такого транспорта он не нуждался. Это больше было средством передвижения для тех, кому нужно ехать до вокзала или совсем труднодоступных мест. Еще его использовали горожане, у которых много времени. Среди них: подростки, студенты, молодые родители.       — Юхты-мухты. Зачетные кораблики. А можно туда? — Чес указал в сторону прибоя, полубоком зыркая на менеджеров.       — Мы там в любом случае будем, — на разговоры Майки не отвлекался. Смотрел в свой ежедневник, переговаривался с Крис и игнорировал всеобщий восторг.       — Да? — обнадёжевшийся, с широкой улыбкой переспросил Глэм и сильно сократил дистанцию, чтобы Майки увидел его. — когда?       Крис медленно кивнула.       — Ваш ближайший концерт будет на корабле.       Сначала все замолчали. Переглядывались, изучали лица старших, а потом размеры кораблей. В общем, разбирались, не ложь ли то, что они сейчас слышали. Первым из транса вышел Боб, встряхнув кудрями.       — Да ладно?!       — Я же не буду врать. На этот раз все пройдет под нашим чутким руководством. Не представляю, что вы умудритесь выкинуть, если мы опять оставим вас одних.       — Какого хренового ты мнения о нас, Майки!       Ответа не было.       — Кто-нибудь желает прогуляться?       Он осекся на полуслове, заслышав страдальческие вздохи. Настолько синхронного закатывания глаз в своей жизни он не встречал.       Лидия хотела как можно быстрей убраться в трейлер, но вдруг вспомнила, что хотела купить кассеты с музыкой. Неподалёку как раз стоял крохотный киоск со всякими безделушками, среди которых была еще и музыка.       Пока Майки уговаривал остальных задержаться подольше на свежем воздухе, Лидия тихонько отбилась от группы. Ей хотелось побыстрее закончить со своей миссией. Отчего-то она вдруг начала думать, что даже от такой мизерной траты по бюджету придется большой удар. Лидия оглянулась на Глэма. Сейчас он наверняка даже не знал, что после Темплейта их собираются отправить в Сенвол-Крус. Или знает. Почему тогда никто из них не говорит об этом?       Дамба в голове начинала трескаться: на неё нахлынуло цунами. Эти паразиты, снова мешающие ей жить, существовать, ходить и забыть о паранойе хоть на секундочку. Спасение было прямо перед носом. Кассеты с непонятными названиями, неизвестными и какими-то странными символами, в которых Лидия не смыслила от слова совсем. Она не могла даже примерно назвать, что хотела бы слушать больше, чем один раз для разнообразия. Вся эта музыка, которую она слышала отовсюду — чужая для нее. Ничем не цепляющая и не отвлекающая. Вдобавок к этому Лидия зачем-то посмотрела на цены. Одна такая кассета стоила столько же, сколько штук шесть стаканчиков кофе, за которым бегает Боб на каждой остановке.       — "Какие-то неоправданные траты" — снова обругала она себя, не замечая, насколько же долго уже напрягает голову.       Делая несколько вздохов, Лидия решила не рисковать и просто взять аудиокнигу. То ли триллер, то ли детектив. Она особо не вчитывалась. А за журнал, который взяла из чистого любопытства, она еще долго будет себя винить. Возможно. В трейлер она возвращалась совсем одна, без сопровождения. Все уже давно сидели там. Из него, как обычно, доносились крики, кто-то включил музыку. Но на этот раз это все звучало как-то... агрессивно? За своей дискуссией никто не заметил, как Лидия зашла в трейлер.       Из магнитофона звучало нечто, кардинально отличающееся от привычного глэма. Это был очень странный трек. Ударные вместо задавания мозговыносящего ритма отрешённо-вяло барабанили, вместе с тем вызывая транс, словно шаманский ритуал. Им вторил гулкий бас, пока гитара, по своему звучанию напоминавшая синтезатор выводила один и тот же психоделичный рифф. К этому домешивалась целая стена различных сумасбродных звуков, так, что странный голос, бормочущий какой-то бред не было отличить от звучащего параллельно крика прибрежных чаёк.       — Блять, Чес. Если ты это не вырубишь эту дрисню — я вырублю тебя к хуям! — пригрозил Боб, потянувшись к кнопке.       — Да не вырубай ты! Можешь хоть до конца дослушать?! — Чес отбросил его руку.       — Нахера, скажи мне? Лично я это под страхом расстрела не буду играть! — огрызнулся стоящий в углу Лорди.       — Кто тебя просит это играть? Я просто хочу внести в следующий альбом что-нибудь новое отсюда! Это привлечет больше народу и увеличит охват!..       — Майки сказал, чтобы мы не делали никаких изменений. А если делали, то обговаривали с ним, — неуверенно влез Глэм. Он стоял близко к выходу, отстраненно смотря туда-сюда.       — Майки несет хуйню. Если мы будем играть одно и то же, мы просто словим застой.       — Ты вообще слышишь, что за хуйню несешь?! — вспылил Лорди, взмахнув руками. — мы — глэм-метал группа! Какой в пизду психоделик-рок?! За каким хуем он нам сдался?! Такое обилие повышенных тонов Лидия хотела бы навсегда перестать слышать. Фильтровать чужие голоса, чтобы грубость обходила ее стороной. Но увы. Проскочила мысль развернуться и уйти. В мороз. С насморком и головной болью. Ее останавливало лишь желание нащупать почву конфликта и понять, когда они успели его разжечь.       — Что плохого в нововведениях? — выхватывая секунду молчания, вырвалось у нее совершенно непроизвольно.       — Потому что они неоправданные и мы в них не нуждаемся. — холодно ответил Глэм. Он хмуро наблюдал за тем, как Чес пытался переспорить остальных. Скулы брата напряглись, а губы плотно прижались друг к другу. Эти черты до тошноты были знакомы. Он их унаследовал.       — Нуждаемся. Мы играем в каких-то стрёмных барах! Никого уже не заебали все эти гламурные хуйни, что мы напяливаем на себя, играя такую же гламурную хуету, лишенную идеи! Никакого смысла!       — От жанра ничего не изменится, Чес! Что угодно можно играть хорошо, как и плохо. — перебил его Глэм, выставляя вперед ладони параллельно друг к другу.       — Хочешь сказать, мы хреново играем?       Теперь все смотрели на Глэма. Его дрожь передалась Лидии. Брат с враждой озирался, готовый вот-вот фыркнуть и свалить отсюда. Лидия хотела встрять, если бы не маленький фактор: она была согласна с Чесом. И не только потому что ей тоже нравились Pink Floyd. Но пока что она не показывала этого, хотя-бы для собственной безопасности.       — Нет. Я хочу сказать, что это нам не нужно. И все пытаются тебе это сказать..       — Но я...       — Не перебивай, Чес! Никто не будет спонсировать этот набор звуков. Тем более Майки. Тем более Крис.       Нависшее напряжение между ними разбавлял только магнитофон, который Лидия мечтала заткнуть. Она здраво оценила обстановку, решая, что ее присутствие тут явно лишнее.       Теперь ощущение предстоящего дня было тяготившим. Хуже, чем наивные переживания о концерте. Невыносимая рутина, в которой четко чувствовалась отстранённость.       Снова холодный воздух и лишь простуда была спутником. Лидия пошла к лавочке.       — Лидия? — спрашивающим тоном, наклоняя голову, сказал Майки. Он пил кофе и пока не подозревал о том, что происходит в группе. — что-то случилось? Из трейлера больше шума, чем обычно.       — Даже не спрашивай, — она в раздражении подняла руки, прося не торопить ее. Чтобы оправдываться, нужны были силы. Последними остатками жизненной энергии на это Лидия жертвовать не желала — Чес хочет каких-то изменений в следующем альбоме. Как я поняла, они ссорятся из-за этого.       — В смысле "изменений"? — Майки изменился в лице и в голосе. Теперь он насупился, с упоением вглядываясь в Лидию. Она даже пожалела, что ляпнула о том, что слышала.       — То и значит. Я сама не поняла ничего.       Взгляд менеджера упал на трейлер. Он прищурился в призрении и наверняка пропустил в мыслях парочку бранных слов.       — Проклятье, Чес, я же просил его бросить об этом думать. Сколько же от него проблем с его никому не сдавшейся психоделикой!       Решительным шагом Майки направился к газели.       — Спасибо, Лидия.       Несмотря на благодарность, разум перестроился и теперь было четкое ощущение, что сделала она что-то не так. Допустила ошибку. Сказала лишнего.       И это ощущение стало сильнее вдвое, когда в трейлере злостно заговорил Майки.