Вернуть потерянную Надежду.

      «Была не была», — подумала я перед тем, как зайти в здание. Здесь внутри желтоватых стен и длинных коридорах находится Зонтик. Один в незнакомом для него месте, с незнакомыми людьми. Совершенно один. Ему наверняка очень страшно.       Я должна ему помочь.       Раз я не смогла разглядеть проблему с самого начала, то мне и разгребать последствия.       Всего-навсего удосужиться в том, что его реально лечат, а не «колечат», и по мере возможностей помочь ему. Задача простая, но важная, но если что вдруг пойдёт не так…       Даже думать страшно.       В голове сразу всплыли картинки из различных фильмов, в которых пациенты заперты в камерах с белыми стенами, а маньяки, притворяющиеся врачами, ставят над ними ужасные опыты.       Брр. Ужасно.       На стойке регистрации никого не было. На самом деле в фойе вообще никого не было. То есть вообще никого. Ни охранника, ни какой-нибудь уборщицы. Вообще никого.       Если кто-то захочет зайти в здание или наоборот, сбежать, его же никто не остановит. Скорее всего, охрана появляется лишь перед проверками, а в остальное время или бухает, или отсыпается после очередной пьянки, либо вообще решает кроссворды в подсобке.       Я глубоко вздохнула. Пришлось напрячь память, чтобы вспомнить путь к кабинету директора, оговоренного ранее. Борясь с пульсирующей болью в голове, я медленно, стараясь не заострять внимания на эти давящее со всех сторон стены, поплелась на второй этаж. Я сглотнула. Мне казалось, что откуда-то снизу доносится металлический запах.       Чëрт. Такое ощущение, будто мне самой нужно лечиться тут, раз у меня появляются из ниоткуда такие странные мысли.              А что если там в правду что-то есть?       Я совсем не поняла, как я оказалась в кабинете, помню лишь одинаковые коридоры длинною в вечность.       Я сидела за столом, а напротив меня сидел директор. Он был старым, но не очень. Он уже начал седеть, но большинство волос ещё оставались тёмными.       Директор был серьёзным мужчиной с глубокими карими глазами. Мне казалось, что этими глазами он видит меня насквозь и сейчас вот-вот распознает мой обман и отправит восвояси.       И улыбка. Так улыбаются только психи.       — Нечитайло Клеопатра Фёдоровна, — протянул он, вглядываясь в документы. Видимо, ему что-то не понравилось, и он прочитал их ещё раз, но уже тихо бурча под нос.       — Я бы сказал, что у вас имечко необычное, — Директор усмехнулся. — но у меня целое здание таких же. — Он махнул рукой на дверь за моей спиной.       Я при своём разноцветном таборе уже привыкла к необычным именам и забыла, что для других людей моё «имечко» звучит как минимум странно. Нужно как-то выкручиваться.       И, подождите-ка, это он меня сейчас психом обозвал?!       — А, это. — Протянула я рассеянно. —Хах, понимаете, у отца был сдвиг на древнем Египте, и он решил, что здорово будет назвать дочь как-нибудь подобающе.       — Ну, будем знакомы, — Он протянул свою морщинистую руку. — Никифоров Илларион Афанасьевич.       Хах. И вот он мне говорит про странное имя?       — А это, случаем, не ваш ли брат у нас лежит? —Что, как он… — И почему же он не, например, Тутанхамон?       — Ну да, мой, — я нервно хохотнула. Нужно срочно что-то придумать. — Да он на самом деле и мог быть им, но мать не дала, ей и меня хватило.       Он хмыкнул и вновь принялся перечитывать документы, словно за те пару секунд, за которые он на них не смотрел, они могли измениться.       Как странно придумывать себе родителей, когда их никогда не было. По документам есть, конечно, но на деле… Какими же они могли быть? А если бы и были, я была бы больше в отца или в мать? Какого бы цвета были волосы у моей мамы?       Так странно — мама.       У меня никогда не было ни отца, ни матери, лишь Фёдор, заменяющий фигуру отца, и несколько «братьев» и «сестёр». Можно ли это назвать семьёй? Настоящей семьёй?       А сейчас, когда…       — Может, чайку́? — Прервал мои размышления директор.       — Не откажусь. — Хотя сейчас мне было совершено не до какого-то там чая. Я пришла сюда, чтобы помочь Зонтику, а он мне предлагает чаи распивать.       — Вот и чудно. — Он потянулся к своему настольному телефону и нажал там какую-то кнопку. — Наденька, будь так добра, принеси-ка нам с Клеопатрой чаю. — Он, похоже, специально выделил моё имя, а после и посмотрел на меня. — Вам какой?       — Чёрный. С сахаром.       Он повторил мои слова Софочке и сбросил звонок. Детектор вновь уставился на меня, словно я была зверушкой в зоопарке. Мне это уже стало надоедать. Придётся использовать магию, если он продолжит тянуть.       — Ну что, Клеопатра, расскажите-ка мне о себе. Мне же нужно знать, кого я на работу устраиваю? — И улыбнулся.        Если бы я была героиней фильма, то этот директор наверняка оказался бы убийцей или маньяком. Ну не могут нормальные люди себя так вести. Так подозрительно, что ли?       Может, ему стоит не работать в этих стенах, а лечиться?       Вот наверняка он какой-нибудь маньяк. И наверняка ставит эксперименты над людьми. И наверняка у него в подвале целая лаборатория или пыточная. Или и то, и другое. У людей с таким лицом всегда в подвале или пыточная, или тайная лаборатория, в которой этот маньяк ставит свои эксперименты.       Нужно за ним следить.       В комнату зашла Сонечка с двумя кружками чая. Она поставила их на стол и обратилась к Илюше. Так я решила называть директора-маньяка.       — Илларион Афанасьевич, мне нужно кое-что с вами обсудить.— Лизочка посмотрела на меня. — Желательно наедине, — Она прищурилась, глядя на меня, — и в моём кабинете.       — Ох, Наденька, как же вы не вовремя. — Он вышел из-за стола и обернулся на меня. — Клеопатра, я скоро вернусь, никуда не уходите.       А сам ушёл. Я осталась в кабинете одна.       Наверняка эта секретарша вывела его, чтобы обсудить, как им надо пытать людей или что делать с теми, кто умер в ходе эксперимента. Хотя нет, если они занимаются этим давно, то она наверняка уже знает и как пытать, и что делать с остальными. Нет. Тут наверняка какая-то другая тема для разговоров.       Нужно срочно узнать, не ставят ли они эксперименты над Зонтиком. А если они что-то сделали ему, то нужно будет забрать Зонтика и снести эту богадельню к чертям собачьим.       Этот директор — типичный представитель маньяков. А у маньяков должен быть помощник. А у него, судя по всему, это так называемая «Настенька», которая предлагает всём гостям отравленный чай и по каким-то необъяснимым причинам эти люди потом пропадают. Но на самом деле над ними ставят опыты в тайной лаборатории в подвале. А если опыт неудачный, то тогда людей или то, что от них осталось, сбагривают на чёрный рынок.       Звучит вполне логично, я отпила чаю и слегка покивала своим размышлением.       Осталось лишь добыть доказательство их причастности — и можно закрывать их лавочку.       Скорее всего, с камер всё сотрут. Если проберусь туда сама, то по закону жанра меня там и схватят. Нет. Нужно действовать по-другому.       Почему у меня такое чувство, будто бы я что упустила?       Чай. Чёрный. С сахаром.       Чëрт!       Я подавилась и закашляла.       Чëрт.       Когда я думала о том, что мне нужно глянуть на тот подвал, я не думала, что попаду туда этим спобом.       Дверь открылась. В комнату зашёл Он.