Главный косяк архитектурного отдела

— Шастун. Антон. Андреевич! — звучит практически на весь офис и все сотрудники, собирающиеся покинуть рабочее место после окончания рабочего дня, резко перевели все своё внимание на кабинет начальства, из которого прозвучало гневное обращение к одному из сотрудников.       Попов не в себе бывает редко, но если такое и происходит, то отхватывают все по полной. Поэтому, кстати, после резкого осознания того, что грядёт явный пиздец, все как можно быстрее вышли из офиса, чтобы не попасть под одну гребенку вместе с тем самым Шастуном. А тот, честно говоря, и сам не хотел бы посещать кабинет начальства. Особенно после такого грозного к нему обращения. — Арсений Сергеевич, минутку! — тянет время Антон, пытаясь закрыть на рабочем ноутбуке все вкладки и открыть нужные документы, создавая впечатление, что последние двадцать минут он усердно работал, а не выбирал себе в интернет магазине новую игрушку. — Я жду, — раздраженно говорит Попов, чем-то словно специально гремя у себя на столе.       Антон выдыхает. Убить его не убьют, а уволить могут спокойно. Хотя, ему не привыкать. В его трудовой уже 5 увольнений только потому, что он косячит. Вопрос, правда, как его с такой «офигенной» репутацией взяли работать в крутую строительную фирму. Есть, конечно, предположение, что за красивые глазки и за хорошие проекты, но Антон явно понимает, что есть кроме этих двух причин ещё одна. И причина эта как раз таки уже пять минут ждёт его в кабинете, чтобы в очередной раз дать пизды, но Антон уже настолько привык, что уже даже не выдыхает перед входом в кабинет начальства, а просто принимает это как должное.       Арсений Сергеевич мужчина, конечно, строгий. А ещё статный и, такое чувство, что параллельно своей карьере архитектора, делает ещё и карьеру порнозвезды. Как минимум, так его видит Шастун. Попов много раз приходил в офис в обтягивающих брюках, в расстегнутых на груди рубашках, портупеи надевал на себя для образа, и даже не подозревал, что кормит всем этим делом бисексуальную натуру Антона. А тот уже задолбался постоянно сдерживать себя, чтобы не зависать в туалетах и не позориться потом перед коллегами. Будь его воля, сам бы на столе перед ним разложился, но это рабочее место грозится стать для него последним после таких выходок. — Шастун, еб твою мать! — Иду! — Антон закрывает ноутбук, поправляет на себе рубашку и наконец-то идёт к кабинету, уверенно открывая дверь, — что хотели? — Что хотели? Что я хотел? — Попов резко поднимается со стула и упирается руками в стол, грозно смотря на стоящего в проходе Шастуна, — мозги твои выебать снова хотел. Ты охренел, скажи мне честно? — А что случилось-то? — непонимающе задаёт вопрос Антон и закрывает двери, делая вперёд пару шагов. — Почему мне звонит заказчик и сообщает, что некий Антон Шастун уже третий раз не может скинуть ему проект его дома? — Арсений выходит из-за стола и обходит его, медленными шагами подходя к Антону, — объяснения какие-то будут? — Арсений Сергеевич, но он сам постоянно вносит правки! Я не виноват, что ему ничего не нравится… — объясняется перед начальником Антон, стоя на ровном месте и смотря в пол, — а вчера так совсем сказал местами поменять кухню и туалет. А это, между прочим, ещё и через инженера проект сверять надо! А он где у нас? Правильно, в отпуске до понедельника! — Шастун, ты почему как маленькая девчонка себя ведёшь и оправдываешься тут передо мной? — Попов медленно закатывает рукава своей очередной обтягивающей рубашки и останавливается в метре от Антона, смотря на то, как парень поджимает губы, — вот косячный ты, конечно, но нравишься мне. Иногда твою голову посещают действительно светлые мысли. Но куда они исчезли, м? Не подскажешь? — Антон помотал головой и начал нервно крутить на руках кольца, все ещё не решаясь поднять взгляд на Попова, — м…. А образование ты как получал, что без инженера базовые вещи сделать не можешь? — Это не мой профиль, — отвечает Шастун, чувствуя, как своими ответами начинает раздражать Попова ещё больше. — А чей, Антош? Дима тоже этим не занимается, но почему-то всегда работу сам делает, — Арсений приводит в пример ещё одного архитектора их отдела и резко начинает размахивать руками, от чего Антон неожиданно дёргается, — что происходит, Шастун? Где твоё рвение к работе, которое я видел ещё месяц назад? — Простите, Арсений Сергеевич, — закусывая нижнюю губу, произносит Антон. — Извиняться на коленях будешь, — неожиданно выдаёт Попов и буквально за долю секунды оказывается вплотную перед Антоном, аккуратно касаясь подушечками пальцев его подбородка, — может хоть так подействует, — Арсений резко подаётся вперёд и прикасается губами к слегка приоткрытым губам Антона, начиная с каждой секундой углублять поцелуй.       Антон стоит в ступоре первые несколько секунд, пока до него не доходит, что прямо сейчас он целуется с предметом своего обожания, из-за которого почти полгода не может спокойно жить. Арсений целует его мягко, но в то же время с большим напором, делая с каждой секундой поцелуй все более страстным. Кончик его языка аккуратно проскальзывает между губ Антона и проходится по ровному ряду зубов, прикасаясь следом к кончику его языка. Шастун не может сдержать эмоций и тихо выдыхает, пытаясь скрыть за этим действием своё возбуждение. — Помогло? — отрываясь от губ парня, спрашивает Арсений, находясь к Антону все так же близко. — А если я скажу, что нет? — вновь выдыхая, прямо в губы мужчине почти шепотом отвечает Шастун. — Тогда я пойду на крайние меры, — Арсений вновь подаётся вперёд и на этот раз впечатывается губами в щеку, скользя затем вниз и начинает слегка покусывать шею. Антон наклоняет голову в бок и чувствует, как подкашиваются его ноги, а низ живота начинает приятно тянуть.       Арсений тоже много чего чувствует и сам еле сдерживается, поэтому хватает Антона за грудки и тянет его на себя, упираясь в свой рабочий стол. Его руки начинают гулять по телу парня и постоянно вжимать его в себя, на что в ответ получает горячие дыхание и тихие стоны, от которых внизу все начинает сжиматься, а и без того узкие брюки начинают сильно натягиваться и жать, и терпеть это становится уже невозможным, поэтому мужчина резко отстраняется, начиная давить Антону на плечи. — Помнишь я говорил про извинения? — смотря сверху вниз на подчиненного, спрашивает Попов, — думаю, лучше момента ты уже для этого не найдешь.       И Антон резко подаётся вперёд, потому что Попов прижал его голову к паху, начиная убирать второй рукой длинную челку с глаз парня. Шастун сначала опешил, потому что не сказать, что в этих делах он очень опытный. Тренировался максимум на бананах. Но быстрее и лучше всего у него получается их есть, а не брать в рот и представлять, что это член его любимого начальства. Такие мысли он старался сразу от себя отгонять, но то, что ему выдастся такой шанс испытать все живую, он даже и представить себе не мог. — Расстегивай, — приказывает Попов и Антон тянется руками к ширинке, ведя вниз собачку от молнии и расстегивая пуговицу брюк.       Штаны одним движением оказываются на полу и Антон, набравшись смелости, начал водить языком по выпирающему бугорком члену сквозь ткань белья. Арсений громко выдыхает и впутывается руками в густые кудри парня, начинающего легко покусывать белую ткань, задевая член. Его движения становятся увереннее и в глазах начинает играть огонёк, заставляющий Шастуна зацепиться за край трусов и начать тянуть их вниз, пока те не оказываются на полу рядом с брюками. Член Арсения пульсирует и головка все больше наливается кровью, а очередное прикосновение языком заставляет его слегка сжать бёдра и раствориться в приятных ощущениях.       Антон же начинает потихоньку вбирать головку в рот, аккуратно ее посасывая и проводя языком по уздечке, наблюдая за реакцией мужчины. У него у самого молния на штанах скоро сама расстегнется от такого напора яркого возбуждения в нем, но все, что он может сейчас сделать, это взять яйца и в кулак, причём как в прямом, так и в переносном смысле. — Давай глубже, мой хороший, — Арсений аккуратно бьет Антона по щеке и подаётся вперёд, упираясь членом в его глотку. Парень немного краснеет, но терпит, а по его подбородку неконтролируемо стекают слюни, ещё больше опошляя данную ситуацию.       Попов начинает плавно двигать бёдрами и придерживать Шастуна за волосы, контролируя глубину проникновения. Антон же закрывает глаза и начинает работать языком, чувствуя, как головка постоянно ударяется по его горлу. В какой-то момент это становится невыносимо и он резко отстраняется, начиная кашлять, держась за горло. Арсений больше не принуждает и спускается на пол к Антону, вновь втягивая того в поцелуй. — Ладно, прости, переборщил, — улыбаясь, говорит Попов, — но косяк отработал, — Арсений вновь целует и чувствует, как в его грудь начинают упираться руки, склоняя его на пол. Антон резко двигается на мужчину и садиться сверху, перенимая инициативу на себя, не желая заканчивать данную игру. А Арсений и не против. Он изначально знал, что после всего этого Шастун сам не сдержится, поэтому спокойно принимает то, что руки Антона начинают бродить по его телу и расстегивать прилипающую к телу рубашку, — может хотя бы на диван перейдём? Боюсь, за секс на паркете спина спасибо не скажет.       Антон без лишних слов встаёт с Арсения и позволяет тому встать и пересесть на диван. Мужчина притягивает парня к себе и начинает расстегивать брюки Антона, спуская их вместе с бельём. Член, давно налитый кровью, пачкает низ рубашки смазкой и Арсений, поддавшись соблазну, наклонился вперёд, проводя языком по головке. Антон тихо простонал и схватился за плечи Попова, ожидая, что тот продолжит вбирать в рот член, но тот лишь взялся за бёдра парня, заставляя его вновь оседлать свои бёдра. — Знаешь, Шастун, — начинает тихо шептать на ухо парню Арсений и сжимает руками его пятую точку, скользя пальцами между ягодиц, — ты меня давно заинтересовал, — мужчина ведёт подушечкой пальца по сжатому колечку мышц, слегка на него нажимая, дразня тем самым Антона, — ты сейчас ещё раз подтвердил мои догадки. — Какие ещё догадки, Арсений Сергеевич? — сквозь тяжелое дыхание спрашивает Шастун, начиная тереться об торс мужчины. — А такие, что вы, Антон Андреевич, не просто дурак, а самый настоящий идиот, — Арсений резко входит в Шастуна одним пальцем и чувствует, как тот зажимается, но начинает гладить его по пояснице и выцеловывать скрытые рубашкой ключицы. — Но при всем при этом вы со мной трахаетесь? — игриво спрашивает Антон, начиная насаживаться на палец Арсения, чувствуя, как тот начинает добавлять второй. — Да, потому что я идиот не хуже, — Попов подставляет второй палец и начинает растягивать парня уже двумя, замечая, как тот начинает ловить кайф от его действий.       Дальше все продолжалось без лишних слов и разговоров, потому что момент для выяснения отношений это явно не лучший. У них у обоих мозги затуманены друг другом и тем, как бы побыстрее выпустить пар, а не тем, почему они не сейчас не едут по домам, а трахаются на диване начальника, на котором обычно сидят клиенты из фирмы.       Арсений вытаскивает пальцы из Антона и подставляет к нему член, помогая аккуратно на него сесть. Антон сначала чувствует себя некомфортно и это приносит ему боль, но Арсений на него не давит, а даёт привыкнуть к ощущениям. Его руки ласково поглаживают лобок парня, задевают яички, которые непроизвольно поджимаются и рука переходит на член, начиная скользить по нему сверху вниз. Антон же чувствует, что может начать двигаться и складывает руки на грудь Попова, затрагивая пальцами соски. — Ох, Боже, — произносит Арсений, когда Антон начал двигаться и слегка сжимать внутри себя член, — вот так вот, да, — Попов закрывает глаза и суёт руки под рубашку парня, начиная водить ими по торсу.       Антон понимает, что этот предмет одежды им явно мешает и начинает одной рукой расстегивать пуговицы, продолжая двигаться. Арсений же начинает немного помогать и практически срывает с Антона рубашку, подаваясь вперёд и примыкая губами к возбужденным соскам. — Ах, — тихо стонет парень, слегка наваливаясь на Попова, вновь упираясь членом в торс.       Арсению начинает не хватать темпа и он слегка разворачивается, роняя Шастуна на диван и вновь пристраивается сзади, входя в него и останавливаясь, слегка вводя Антона в ступор. Но не успел тот задать вопроса, как на его шею легла рука и слегка ее сжала, а член внутри начал бить по чувствительной точке, выбивая из Шастуна сиплые стоны. — А-ах, Арс…. — Антон хватается за руку, но тут же ее отпускает, чувствуя, что Арсений слегка разжимает шею, и просто водит пальцами по выпирающей венке.       Попов начинает делать более резкие движения, находит нужный угол продолжает выбивать из Шастуна стоны, тихо постанывая с ним в унисон. Его рука ложиться на член парня и начинает надрачивать ему в такт, от чего дыхание Антона становится более частым и спина начинает выгибаться и живот становится более впалым, а рёбра выпирают так, что их можно все пересчитать поштучно. — Арс, я… — находит в себе силы сказать Антон, но Попов и без того знает, что Антон сейчас собирается сделать. Он ускоряет темп, а пальцем начинает водить по головке, ощущая, как член содрогается и на живот начинает брызгать сперма, попадая на руку Арсению, и стекая с неё вновь на живот. — Вот так, мой хороший, — Попов улыбается и разжимает вокруг члена руку, нагибаясь поцеловать Антона, — а теперь помоги кончить своему начальнику. — А можно я буду называть вас папочка? Вы так походите на настоящего шугар дэдди. Какой же из вас сейчас начальник? — неожиданно выдаёт Антон и от этих слов по телу мужчины проходится волна тепла, от чего его движения становятся быстрее, а Антон закатывает глаза, ведь после окончания все стало в разы чувствительнее. — Называй, как хочешь, — сквозь тяжелое дыхание говорит Попов и несдержанно стонет, резко выходя из Антона и кончая на его живот так, что капли попадают ещё и на лицо.       Антон отворачивается и чувствует, как по подбородку стекает сперма, а Арсений, тяжело выдыхает и падает сверху, влипая прямо в сперму. Но его это, честно, не особо заботит. Он мечтал это сделать его с того момента, как Антон впервые перешёл порог его кабинета ещё тогда, на собеседовании. Парень ему понравился и он решил дать ему шанс и, если честно, не прогадал. Статистика у Антона хорошая, правда постоянные косяки мешают ему правильно совладать со своим мозгом, и чаще всего объяснения своим проёбам он найти не может. Но, благо, Арсений его понимает и все всегда обходилось лишь выговором, но сейчас, особенно последние полчаса, сложно назвать выговором. Скорее наказанием и одновременно действием, которое ждали оба, просто не могли найти подходящего момента для признания в своих чувствах. — И долго ты от меня бегать собирался? — немного отойдя от всей это ситуации, начал Арсений, поднимаясь на подкашивающихся руках с груди Шастуна и притягивая к себе пачку влажных салфеток с полки. — Не знаю, — отвечает Антон, — ну может ещё недельку побегал бы. — А потом что? — Арсений тянется к животу Шастуна и начинает вытирать остатки спермы. — А потом бы сам пришёл трахать вас, — резко подаваясь вперёд, выдаёт Антон, от чего Попов дергается назад, — да ладно, шучу я. Хотя, трахнуть вас я и не против, но уж точно бы не позволил себе сделать этот просто так, так же как вы сделали это сейчас. — Во-первых, Антош, давай на ты, а во-вторых, все это ж не просто так было. Сначала я тебя наказал, а потом ты сам не сдержался и я принял это как взаимность к моим чувствам. — То есть я тебе нравлюсь, получается? — Получается что так, Шастун, — отвечает Арсений и нежно прикасается к губам парня, оставляя на них тёплый и невесомый поцелуй, — так что, не хочешь продолжить этот вечер? — Если он продолжится также, только с бокалом вкусного вина и в тёплой постели, то я готов продолжать вечно. — О, да ты романтик? — Нет, я просто идиот, которого охомутал собственный начальник.       Арсений смеётся в ответ Шастуну и выбрасывает в стоящую рядом урну салфетки, помогая следом встать Антону с дивана и одеться. Наверное, это действительно лучший исход событий из тех, что мог бы случиться. И Антон счастлив. Счастлив, что ему простили его косяки и приняли таким, какой он есть, а еще он рад, что исчезла та недосказанность, что постоянно царила в их с Поповым отношениях. Сейчас слов нужно явно больше, чем Антон может сообразить и выдать, но они никуда не торопятся, зная, что времени на разговор по душам у них ещё достаточно…