***
Остаток дня Порш провёл в работе. Нельзя же все время думать только о… Да ни о чем нельзя думать больше нескольких минут подряд. Потому работа стала тем элементом, в который можно погрузиться с головой, и это не вызовет дискомфорта ниже пояса. Тем более, когда работа — это череда скучных цифр и прочей бумажной ерунды. За окном уже стемнело, когда Порш, плюнув на все, переоделся и уехал в клуб, но специально не в тот, где обычно вечерами пел Кинн. Этой ночью он выбрал одно из самых элитных заведений города, не потому, что мог себе это позволить, а потому, что так было меньше шанса встретить в городе Кинна. Порш не избегал встречи. Просто не хотел даже своим видом оказывать давление. Пусть остынет, обдумает всё произошедшее. Один ли … или, может, в компании друзей. Главное, чтобы без него. Сев в вип-зоне, Порш заказал бокал виски и не спеша его потягивал. Вокруг было много людей, находились и такие, кто рисковал подойти познакомиться, но ожидаемо получали отказ. Ему не нужен был одноразовый или быстрый секс. Он выбрался в клуб просто для того, чтобы не быть наедине со своими мыслями.***
В это время Кинн выступал в клубе и как всегда был окружен вниманием. После небольшого выступления он выпил и сел перед клубом покурить. Девушка подошла к нему, начиная умело обхаживать. Он решил поддаться, как делал это обычно. В голове как-то сильно отдавали слова «Я не сделаю ничего, что бы ты не хотел», и становилось жарко. Он расстегнул рубашку, и девушка запустила быстрые пальчики, касаясь его торса и спускаясь ниже. Незнакомка была приятной, но ее поцелуи казались пресными. С каждым ее движением он отслеживал свои ощущения. Запах чужой, руки слишком мягкие… Она красива, натуральна в своих формах, но что-то будто не сходилось в его сознании. Кинн очень хотел, чтобы его по-настоящему это заводило, поэтому приложил все усилия, лаская ее в ответ. Ничего не помогало, пока она не опустилась к шее и не прикусила ее. — Сильнее… кусай сильнее… Девушка повиновалась. Но в его мозгу возникло другое лицо, что определенно повлияло на результат всех стараний. Он тут же подхватил девушку под бедра, отодвинул белье и вошел, мало заботясь о ней. Но ей именно это и было нужно — равнодушно-дерзкий подход. Он трахал ее неистово, представляя горячие поцелуи Порша. Не открывал глаза, чтобы не сбивать настрой. Конечно, это было отвратительно, но… становилось хотя бы понятнее. Он достал резинку из кармана и повернул девушку спиной. На подготовку ушло довольно мало времени. Когда он начал двигаться внутри, разум застило удовольствие. Сейчас была чистая физика без каких-либо привязок к человеку. То чувство, когда ласкаешь грудь, потому что она мягкая, хлопаешь по бедру, потому что приятный и мягкий звук отдается в ушах. Во внутренней пустоте внутри он понимал, как хороша женщина, но чисто физически, как тело. Она не вызывала трепет, желание встретиться снова. Это был элемент разгрузки усталого тела и запутанного разума. Когда они закончили, он не посмотрел на нее ни разу и не заметил, когда она ушла. С ней было хорошо, но… Может, дело в том, что не хотелось продолжения? Возможно, и так. Вернувшись домой, он немного поговорил с Танкхуном, и тот спросил только одно: — И в чем ты теперь видишь разницу? — С женщиной можно приятно провести время, но я равнодушен. Как есть каждый день одну и ту же еду. Надоедает. А с ним мне хотелось повторить снова. Я хотел просто касаться его и молчать. С близостью или нет, я чувствовал себя неземным существом. От того, как он смотрел на меня и как я просто находился в его энергетическом поле. — Да ты романтик, оказывается. — Я не знаю, кто я. Больше не знаю, но мне нужно время. На следующий день он отправился на репетицию, а затем планировал поработать в ночь в ресторане баристой. Давно не было такого выгодного предложения — за выход зарплата как за полмесяца. Такое нельзя пропустить.***
Звучащая музыка заполняла зал, но не трогала душу. С Кинном было всё иначе. — Твою ж мать! — тихо сказал Порш, поморщившись. Потому что и здесь появилось воспоминание, как музыкант играл ему что-то… именно для него. Внутри заскреблись кошки сомнений и терзаний. Подозвав официанта, Порш сделал особый заказ. На обычные столики такое не приносили никогда. Но ведь деньги не только открывают двери… Примерно через полчаса заказ принесли. Парочка маленьких таблеток. Белые, без маркировки. И маленькая запечатанная бутылка воды. Порш всего пару раз пользовался этим «средством», но сейчас не видел другого выхода. Быстро проглотив таблетки, он запил их водой и уже скоро покинул клуб. Водитель привёз его к дому довольно быстро. Порш начал раздеваться, едва зайдя в помещение. Сознание мутнело, уходило, скрываясь за наркотическим туманом. На мгновение он пожалел о своём решении. Долго стоял под холодным душем. Не помогло. Как и то, что его вывернуло около унитаза прямо на пол. Он попросил охрану принести ему в спальню воды и накрылся с головой одеялом. Так, почти не шевелясь, он провёл больше суток. К концу следующего дня он наконец хотя бы смог сесть в кровати. Ясность сознания ещё не восстановилась до конца. Взглянув на вишневые сигареты на тумбочке, он уже потянулся, чтобы взять одну и закурить, нарушая собственное же правило не делать этого в комнате и тем более в постели. Но вспомнил, что даже сигареты были не его. И просто столкнул их с тумбочки, ложась обратно в кровать и накрывая голову подушкой.***
Как выяснилось, мероприятие было закрытое и наверняка особенное. Богатые гости больше интересовались запахом своих духов, чем тем человеком, с кем разговаривали. Красиво одетые, но надменные женщины мерились величиной бриллиантов, а мужчины — размерами своих состояний. Несмотря на то что алкоголь лился рекой, кофе и кофейные напитки тоже заказывали довольно часто. У Кинна волосы были завязаны в хвост, на нем — черная рубашка и белые брюки и жилетка. На руках белые перчатки. Он выглядел идеальным служащим. Девушки заводили разговоры, но смотрели на него свысока из разряда «красивый, но не тот статус». Кинн дежурно улыбался, обслуживая их, выполняя прихоти. Он легко подстраивался под людей, позволяя им как следует проникнуться к его персоне. Вежливый на грани фантастики, он всегда знал свое место и следовал всем правилам этикета. Никаких странных дел на такой работе. Но правила приняты для того, чтобы их нарушать, верно? Так и получилось, хоть и случайно. Он разлил немного кофе на стол, и белые перчатки от шикарного платья окрасились в темно-коричневый цвет. — Я возмещу ущерб. Сколько они стоят? — Больше, чем вся твоя жизнь. Не хочешь ли отработать другим способом? Более приятным. — Нет. Напишите номер счета, куда перевести, и сумму. — Ты мне отказывать смеешь? — женщина взяла его за горло, надавив острыми коготками, впиваясь в шею. — Прошу прощения, я исправлю это недоразумение, если вы отпустите меня. Подбежали подружки и начали ее успокаивать. Девушка отпустила его, оставив неглубокий, но довольно заметный, след на шее. Мужчина равнодушно опустил голову и отправился работать дальше, пока ему показали не в зеркало, что ему требуется использовать аптечку, чтобы не пугать посетителей. Это был первый раз, когда он отказывал, и первый раз, когда испытывал удовлетворение от подобной работы. Сумму с него так и не запросили, владельцы кафе замяли этот момент, уточнив по камерам, что Кинн не был виноват, ведь ситуация вышла случайно. Выходя с работы ночью, он написал коротко: «Скучаю по нашим молчаливым посиделкам».***
Порш взял телефон в руки, когда на часах доходило 11. Уже не утро. Благо, ещё и не вечер. Первое, что увидел среди уведомлений, было сообщение от Кинна. От того, чей образ последние двое суток он так желал стереть из памяти. Повезло, что в этом наркотическом бреду ничего не снилось, но воспоминания от этого никуда не делись. Он держал Line открытым, смотря на сообщение. Больше часа прошло в попытках написать что-то вразумительное и нейтральнее одновременно. Но выходило либо пугающе откровенно, либо официально сухо. Не нравился ни один из вариантов. В итоге, махнув рукой, он написал коротко: «Я тоже, но сейчас я не в лучшей форме». Одно из первых признаний… Дождавшись, что сообщение дошло до адресата, Порш кинул телефон на кровать рядом с подушкой. Полежав ещё какое-то время в постели, он ушёл в душ, после которого взял в спальне только ноутбук и ушёл к бассейну, даже не вспомнив, что телефона с ним нет. Ведь для работы был другой номер. Кажется, ещё никогда Порш так усердно не работал, за один день выполнив то, что обычно делали около недели. Солнце уже клонилось к закату, когда он понял, что личного телефона у него под рукой не оказалось, а он ведь обещал позвонить брату… Зайдя в спальню, он остановился рядом с кроватью, но задумался: сильно ли расстроится, если там не будет сообщения от Кинна? Телефон так и лежал около подушки экраном вниз. Порш лёг рядом, будто намереваясь гипнотизировать гаджет, и не заметил, как задремал…***
Написав короткое: «Отдыхай», — Кинн направился домой. Немного поговорив с Танкхуном, который как раз встал, когда он пришел с работы, Кинн, оставшись в одиночестве, завалился спать. Открыв глаза под вечер он понял, что давно так не высыпался. Чувство легкости поселилось в теле, и он подумал, что сегодня определенно будет хороший вечер. Переодевшись к выступлению, он довольствовался черной шелковой рубашкой и простыми брюками, что всегда выглядело достаточно презентабельно. Написав Поршу о том, что сегодня будет концерт, он так и не получил ответа. Списав на его занятость, он спокойно провел выступление около сорока минут. «Твои двери всегда открыты? Вот и проверим». Через некоторое время он оказался перед воротами, которые действительно ему гостеприимно открыли. Войдя в дом, его сразу отвели в какую-то дальнюю комнату на первом этаже, где он никогда не был. Порш сидел в кресле и выглядел не очень хорошо, даже болезненно. — Привет. Прости, что внезапно, но ты долго не отвечал. Как самочувствие? — он приветливо улыбнулся. Порш поднял глаза и внимательно рассмотрел его. Взгляд сразу зацепился за след от укуса на шее, который уже едва проступал и несколько пластырей с другой стороны. Кажется, его взгляд потемнел, и он посмотрел более грозно. — С тобой что? — Да ерунда. На работе поранился. Все в порядке. Кинн думал, что дело в пластыре. Договорившись о том, что они вместе попьют лимонад, Кинн решил отойти в уборную. Он умылся и посмотрел в отражение, заметив остаточный след от укуса. Невольно прикрыл его рукой. — Да… это не очень красиво. Ну что ж… Прятать себя было поздно. Да и зачем? Он не чувствовал потребности оправдываться, но ощущал какой-то стыд за свой внешний вид. Не понимая, чем всё могло быть вызвано, он вернулся в помещение. Порш сидел, прикрыв глаза рукой. Светобоязнь — обычное дело, когда расширены зрачки. Добавить к этому весь день работы за ноутбуком, и как итог — воспалённый взгляд и ещё большая чувствительность к свету. — Судя по всему, за пару дней ты неплохо провёл время, — сказал он резко, хоть и тихо. — А ты… Что с тобой? «Слишком жалкая попытка сменить тему разговора, но сегодня я поведусь на это… Не знаю почему. Может, сам не хочу говорить о том, как он провёл время», — подумал Порш. — Обычные причуды богатых, как их называют. Клуб, алкоголь… Вместо случайных знакомств — пара таблеток. Никогда не увлекался этим, — почему-то вдруг уточнил мужчина, хотя изначально такого намерения не было. — Весь день работал. Вместо обеда была чашка чёрного кофе. Только не надо мне читать лекции на тему вреда наркотиков или пропущенного приёма пищи. Это последствия одного действия. Только сейчас он опустил руку, но лишь взглянув на музыканта поморщился. Взгляд вернулся к отметинам на шее. Перед глазами всплыла та сцена в переулке за клубом. Кинн и стоящая на коленях блондинка. От мысли, что прошлой и, возможно, позапрошлой ночью музыкант как обычно развлекался, было противно на душе. Но ведь так даже лучше? Никакой привязанности. Подумаешь, секс… Порш шумно выдохнул, глядя в стену перед собой. — Действия? Наверное, правда что-то серьёзное. Сочувствую. Кинн подошел ближе, сел на корточки, смотря снизу вверх. — Могу я чем-то помочь? Или я совсем невовремя? Порш глубоко задумался, принимая решение. — Не можешь, но останься. Он говорил тихо, взвешивая каждое слово. Кинн выключил свет и сел на пол перед креслом Порша. — Время посиделок в темноте, — сказал мужчина и улыбнулся. Долгожданный свет перетек во тьму Я всего лишь зверь, Только так живу. Я нуждаюсь лишь, Чтоб обнять тебя Сколько мне бродить? Сколько звать, любя? Взгляд одних твоих Карих теплых глаз Пробудил во мне Бурю чувств сейчас. Только голос твой Тает в тишине, Я хочу молчать, Отдаваясь мгле. Кинн замолчал и прислонился к креслу головой, а мужчина в свою очередь провел пальцами по его волосам. — Все сочиняешь? — Тебе. Мне показалось понравится такое… Как считаешь? Пока Порш думал над ответом, он гладил Кинна по голове и в какой-то момент потянул за волосы на себе. Слегка. Кинн поднял голову, а Порш провел кончиками пальцев по подбородку и по шее. Мысленно отмотав сегодняшний разговор немного назад и кое-что решив для себя, Порш наклонился ниже, продолжая держать пальцы на подбородке музыканта. — А так ли ты хочешь отдаться тьме? — прошептал мужчина. — Хорошо подумал? Ведь тьма заберёт тебя, чтобы больше не отпустить. Почему-то Кинн, после долгого взгляда глаза в глаза, лишь молча кивнул. Порш на мгновение нахмурился, отклонил голову музыканта вбок… и укусил именно то место, где уже проступал след на коже. Кинн дёрнулся и громко застонал. Порш медленно провел языком по следу укуса, потом снова заглянул в глаза. — Несколько правил, раз ты решил всё. Никаких отметок на тебе, если их сделал не я. Если не живешь со мной под одной крышей, будь готов в любое время быть доступным для меня. По первому же звонку или сообщению. И финальное. Ты не отказываешься от машины и обновления гардероба. Едва договорив, Порш накрыл его губы своими. То, что не выходило из головы вообще. Мягкость его губ. Сладость, с тонким привкусом вишневых сигарет, завораживала. Опять. Вставая, он вынудил сделать так же и Кинна. — Ты спросил в самом начале, что за действие толкнуло меня на эти безумства ночью, — Порш вздохнул. — И у этого действия есть имя. Твоё имя, Кинн. Порш стал целовать лицо, шею, мечтая поскорее раздеть музыканта, снова насладиться этим прекрасным телом. Кинн вздрогнул, поддаваясь страсти поцелуя. Он сам обнимал за шею, спускался по спине к талии. Он первым начал раздевать Порша, выхватывая взглядом красоту желанного тела. Руки скользнули по запястьям и поднялись выше. Кинн ощутил прекрасное и волшебное чувство вдохновения, что толкало его на исследование тела мужчины. — Позволь мне… Ах. Кинн целовал ключицы, задыхаясь стонами, ведь его поглаживали через одежду по груди. — Раздень меня. Не могу больше терпеть ткань между нами. Порш снял с него рубашку, расстегнул брюки и стянул их вместе с бельем. Мужчина смотрел темным взглядом, ведь так долго стремился к своему лакомству в виде прекрасно сложенного музыканта. — Ложись на пол на спину и раскинь руки. Кинн удивился, но сделал это. Порш развел коленом его ноги, позволяя увидеть больше. Он очертил контур его тела ладонями, задерживаясь на чувствительных местах. — Я буду пробовать. Если что-то неприятно, то говори сразу. Порш проводил пальцами по груди и спускался ниже, переводя фокус внимания на низ его живота. Он стал умело вновь ласкать рукой. — Так и чем ты занимался эти два дня? — Выступал и работал баристой. Мозг Кинна просто взрывался от сочетания вопросов и действий, совершаемых с ним. — Так, а отметины откуда? Я про укус. — Девушка. Я не мог расслабиться. Ничего не получалось. — И как это помогло? — Я подумал о тебе и… — Кинн намеренно не договорил. — И что случилось? — Я… Я… М-м… Ах… Кончил. — Теперь сделай это сейчас, пока ты со мной. Сможешь? — Да… — Кинн шептал, прикрывая глаза. Словно по команде через пару минут он излился в теплую чужую ладонь.