Закат

      Вечерний холодок.       Несмотря что летом в Сеуле тепло, Чимин чувствовал этот холод, может потому что он всё ещё держал холодную руку Юнги и не мог согреть его, или же ему так казалось потому что он пьян. Съёжившись от холода, Чимин искоса подглядывает как Юнги нервно кусает губы, стараясь не смотрит на него. — Тебе холодно? — Вдруг выпаливает Мин. За все 10 минут которые они шли, только сейчас он собрался духом и начал разговор, потому что Чимина будто трясло от холода. Или же от возбуждения, это он не мог знать. — Или у тебя ломка? — Почти шёпотом закончил.       Чимин остановился, но не отпустил руку, а наоборот крепко сжал. Из-за чего Юнги пришлось остановится и чуть подтянуть парня. — Почему я тебе так противен? — Прямо задал вопрос. Не смотря что он был пьян, Чимин был в состоянии сообразить, говорить, и в состояние нормально мыслить. — Ты слишком тёплый. — Ответил тот, не зная почему сказал это. — Не совсем понимаю? — Вопросительно посмотрел, чуть наклоняя голову в бок.       Юнги мельком взглянул на него и закрыл глаза, перед лицом его карие глаза и светлые волосы. Пухлые и нежные губы. — Муза... — Прошептал он и отвернулся. — Что? — Это было последнее слова Чимина, потому что Юнги отпустил его руку и пошёл прямо.       Тот пятился за ним отставая лишь на шаг, и ели держался. Ноги подкашивались и рвота поступала к горлу. Добравшись до магазина в 15 минут от дома, блондин взглянул на спину парня, на его руки скрывающие за широкими рукавами. На ноги торчащие от коротеньких шортиков.       Юнги не повернулся, и не подождал его, он молча зашёл в магазин, прошёл в фруктовый отдел. Купил мандаринки и прошёл к кассе. Чимин который видел его через окна магазина, тревожно посмотрел на него. Рвота очередной раз подкатило к горлу и уже не выдержав он подошёл к дереву и наконец облегчил себе задачу, выплёвывая всё что он пил и ел. Вытерев рот в свои руки, и пачкая ладонь он взглянул на алую кровь, оглянулся и резко отошёл от место преступления, подходя ближе ко входу. Юнги вышел с пакетом, на его руке была бутылка воды, он не спеша открыл его и протянул парню. — Поменьше надо пить. — Когда Чимин взял бутылку с рук, он невозмутимо прошёл, направляясь назад. Сполоснув рот и вылив оставшуюся водичку в руки, он небрежно вытер их в футболку. На обратном пути, Чимин так же пятился за ним. Достал телефон и что-то напечатав, быстро догнал Мина. — Я помыл руки. — Грустно сказал он, смотря как Юнги замедляет шаг. Он не повернулся, а просто замедлял шаги, пока Чимин не сравнялся с ним. Когда оба шли бок о бок, Юнги протянул руку в его сторону, коснувшись с его вечно тёплыми руками он тяжело выдохнул, будто какой-то тяжёлый груз легко в его плече. — Всё ещё противно? — Всё ещё тепло. — Поправил он, суя сплетённые руки в карман штанов.       На улице было темно, только ночные фонари освещали им путь. Шагая вместе синхронно они молчали, и будто время проходило настолько быстро что оба не преуспевали за ним, и каждым шагом, замедлялись. Будто пытаясь потянуть это время, пытаясь побыть так, когда один хочет согреть, а другой греется, позволяя себе почувствовать это тепло. — Чимин, знаешь? Я мог тебя оставить одного тут. По тому как ты себя ведёшь, дорогу домой ты не можешь найти.       Чимин крепче сжал руку, будто этим хотел сказать, я тут не останусь. На лице Юнги появилась до боли нежная улыбка, или же Чимину так причудилось от свет фонарей. — Я же извинился. — Не отставая шагал он, смотря только на лицо парня. — Это просто предупреждение. И последняя предупреждения. — Сделав акцент на последним, он посерьёзнел, и уже зашагал чуть быстрее.       Чимин тоже увидев многоэтажку зашагал за ним. Уже возле входа, Юнги попытался убрать руку, но Чимин всё ещё крепче сжимал, чувствуя как холодные руки потеплели. Зайдя в лифт, Юнги нажал на третий этаж и когда дверь открылась, он опять попытался расплетать руки, но тот отказывался. — Мне надо покурить, так что иди первым. — Я с тобой. — Смотрит своими карими глазами, и пытается вызвать жалость. — Тебе нельзя. — Почему? — Делает грустную моську и на глазах опять появляются слёзы. — Хочу побыть один. — Чётко отвечает тот, нежно убирая его руку и отдавая пакет с мандаринами. — Я быстро. — Клянусь я слово не скажу, побуду в сторонке. Пожалуйста хочу подышать воздухом.       Юнги на минуту смотрит на него, на карие глаза, и на мелкую слезинку. — Если ты думаешь что поплачешь и всё будет ок, то ошибаешься.       Чимин не отрывается с голубых глаз, и слезинка падает на щеку. — Пожалуйста Юнги.       Отводя глаз, Юнги берёт с руки Чимина пакет и нажимает на последний этаж который ведёт на их крышу. Когда дверь на крыши открывается, тёплый ветер ударяет в лицо, и растрёпывает волосы Чимина.       Юнги кладёт пакет возле двери и молча отходит от Чимина, становясь в привычное место. Внизу светят фонари. Машины проходят, то туда, то сюда. Облокотившись об железный метал, служащим как ограда, Юнги достаёт сигарету, ставит его между губами, подносит огонь и делает затяжку. Первая затяжка всегда облегчает его состоянии, чуть отгоняя мысли прочь, а вторая помогает расслабиться. — Шумный город. — Оборачивается на Чимина, который присел за дверью.       Чимин вскакивает и будто вытирая пыль, проходит ладонью по попе. — Что? А да. — Спешно говорит тот. Глаза его слепятся, но не смотря на это, он медленно приближается к Юнги и тоже облокотившись на поручень от метре где стоит Юнги, смотрит вниз. — Красиво.       Его собеседник уже молчит, подумав что тот ушёл в себя, он смотрит на луну, а после на горизонт. — Думаю отсюда можно увидеть красивый закат. — Он пожимает плечами и поворачивается к Юнги, будто хочет услышать и его мнение. — Как ты думаешь?       Шатен кидает окурок, поворачивает голову и смотрит прямо в глаза, в чёрные и крупные зрачки, на ресницы которые открываются и закрываются. — Очень красивый. — Кратко отвечает он, уходя подальше от него. — Пошли домой. Я хочу поработать.       Спустившись вниз, он молча проходит к холодильнику, оставляет мандарины там и искоса смотрит на Чимина, который сев на диван наблюдает за ним. Чуть замешкавшись он берёт их обратно и закрывает холодильник. — Я больше не трону их. — Виновато говорит, когда тот проходит в комнату. Уже через комнату слышит как тот отвечает ему. — Я тебе не доверяю.       Оставив пакет возле дивана, Юнги присаживается на рабочий стол, хватает телефон и видит сообщения. От: Sunset. 40 минут назад. — Ты не ответил. Сильно занят? От: Sunset 20 минут назад. — Ты походу спишь. Мне очень плохо, чувствую себя противным. Отчасти больше потому что так сказали. От: Sunset 5 минут назад. — Нашёл одно место, оттуда будет очень красиво виден закат, как нибудь сфоткаю.       Почесав затылок, Юнги открывает папку, смотрит на последние строки. «Я уже затерялся в твоих карих глазах». «Целовать каждое утро, под клубничным небесам». Он долго смотрит собираясь с мыслями и вот рука добирается до клавиш и всё будто идёт по маслу. — Блин ты так красив. Твоё лицо и тело так близко. Хочу провести губами по всему ему. Я стараюсь не дышать. Сердце бьётся. Не могу дождаться.. — На этом рука Юнги замирает, и всё будто теряет смысл. От: Death. — Насчёт музы. Походу это мне помогло, спасибо тебе. И прости что долго не отвечал, пытался сосредоточиться. От: Sunset. — Ты не спишь? Почему? Какой у тебя часовой пояс. От: Death. +9. Да я как-то занимался работой, поэтому не спал.       Юнги на миг смотрит и перечитывает переписку, ему хочется спросить какой у него часовой пояс, но рука так и не хочет печатать. Ему хочется узнать и так же не хочется знать, о том где находится парень. Он боится того что они могут быть знакомы и того что живут в одном городе, потому что это превышает процент того что они когда-то столкнуться. От: Sunset. — Ну да, я такой дебил. Это же Корейский чат, ладно не буду беспокоить, пойду посплю.       Телефон падает на диван, а Юнги падает возле телефона. Сарам проснувшись от звука, тоже подходит к хозяину и расположившись в боку закрывает глаза. Продолжая спать. — Сарам, ты знаешь? Отец сказал что придёт завтра. — Парен гладит кота, трогая его ушки. — Хочу заснуть и не проснуться, почему это так трудно? — Сарам мурлыкает, показывая что уже спит, поэтому хозяину приходится тоже закрыть глаза. — Спокойной ночи Сарам.       Встретив утро в 11:30. Юнги подтягивается к телефону, уведомление нет, значит Sunset спит. Прислушивается. На кухне тишина, либо все ушли, либо все спят. Натянув на голое тело вчерашний свитшот и принюхавшись, он кидает его к остальным вещам на корзину и замечает что тот пуст. Ещё вчера там было кучу одежды, которые он откладывал стирать. Открыв шкаф и не находя футболку с длинными руками, он потягивается за тем что бросил. Надевает его и новые шорты такого же света. Заходит в душ и промыв лицо, тихо отворяет дверь. Прислушивается. Тишина. Распахивает дверь.       Открывается вид. Отец сидит на диване и смотрит прямо на него. На нём строгий костюм, галстук сдвинутый вниз. Наверное нервничал пока ждал. На безымянном пальце кольцо, с которым он игрался пока ждал сына. Возле него Джин отпивает молоко из кружки. Чимин возле двери облокотившись кусает губы и мужчина лет 50/55 сидит на кресле. — А ты долго спал? Или притворялся?       Не зная захлопать дверь или нет, он молча выходит, закрывая за собой дверь, тем самым свою комнату от чужих глаз. — Что вы тут делаете мистер Чон Тхэ.       Мужчина улыбается ему, будто они давние друзья и поправляет очки. — Я тоже рад тебя видеть Юнги. — Я вот не очень рад, ваша терапия не помогло.       Отец хлопает по дивану возле себя, а Юнги послушно подходит и садится на конец дивана, смотрит на тихих парней. Один из которых, молча пьёт молоко смотря только вниз, а другой хмуро подглядывает на него, стоя возле своей двери. — Почему вы устроили сцену, или Чимин такой особенный? — Чимин как обычно попадает под горячую руку Юнги. Хотя его вины вовсе и нет.       Чимин открывает дверь и заходит в комнату, последний раз смотря на него. — Почему от тебя воняет сигаретой. — Отец как обычно, массирует меж бровями. — Мистер Ян. — Вмешивается мужчина. — Вы забыли о чём мы говорили в последний сеанс? Вы забыли почему мы здесь? — А ясно, значит это ты уже мозги себе поправляешь. — Не скрываемой злобой произносит Юнги, расслабляясь и думая что терапия для отца. — Нет Юнги. — Чон Тхэ поднимается и проходит на заднюю часть дивана, чтобы его никто не видел. — С вами мы займёмся потом, но ваш отец настоял на том чтобы наладить с вами отношения. — Он. — Фыркает Юнги.       Джин на миг смотрит на Чон Тхэ и удаляется в комнату Чимина с молоком. Отец всё ещё сидит массируя меж бровью и с закрытыми глазами. — Что вы чувствуете Ян? — В комнате пусто и тихо. Только терапевт начинает задавать вопросы, а отец молча открывает глаза. — Трудно объяснить. — А что вы чувствуете Юнги? — Терапевт уже обращается к Юнги, и Юнги знает что должен ответить, ведь не первый раз у него это, и точно не последний. Потому что их терапия всегда заканчивается провалом и очередной сорой. — Чувствую что мне надо уйти. — Уже лучше. — Мужчина делает шаг и по скрипу Юнги понимает что тот сел на кухонный стул. — Что вы хотели сказать сыну, Ян. — Я делаю всё ради твоего блага.       Юнги резко выскакивает, уже раздраженный от происходящего. — Что ты почувствовал Юнги. — Задаёт вопрос мужчина. — Раздражение. — Что именно раздражает тебя? — Мне не нужна ничья забота. — резко отвечает Юнги и уже садится на кресло, где недавно сидел Чон Тхэ. — Что вы почувствовали услышав это Ян.       Отец чуть помедлив, сильнее стянул галстук вниз. — Наверное обиделся. Стало трудно дышать. — Вы переживаете за него? Почему вам обидно?       Ян помедлил, посмотрел на скрещённые руки на груди сына и закрыл глаза. — Потому что я люблю его и хочу чтобы он был счастлив. — А вы не думаете что этим вы делаете хуже ему? — Терапевт замолчал, прислушиваясь к нервному дыханию Яна. Потом он опять обратился к Юнги. — Что вы почувствовали когда ваш отец сказал, о том что любит вас и что хочет видеть вас счастливым? — Раздражение. — Повторил он, не сводя глаз с отца. Не смотря что они не родные, у обоих были голубые глаза. И когда они злились, голубые глаза становились настолько тёмными, что казалось будто они черничные. Юнги сейчас видит этот свет в отце, и понимает что у него тоже сейчас такой вид. — Что вас раздражает, почему вы не хотите чтобы отец о вас заботился? — Вы меня раздражаете своими вопросами. — Чётко и чуть громко ответил он, переводя взгляд с отца на психотерапевта.       Тот невозмутимо повторил. — Вы чувствуете тепло в этом? В заботе вашего отца.       Взгляд Юнги стал тускнее, он чуть поправился, поднял плечо, чтобы казаться уверенным. — А вы доктор, вижу не понимаете слова конфицидиально. Не вы ли утверждали о том, чтобы мы не говорили, оно останется там и не выйдет за дверью. — Вы чувствуете тепло и боитесь его потерять? — Не возмутись и твёрдо повторил доктор. Он знает Юнги, знает свою работу и не первый год работает с этой семейкой. Поэтому слова Юнги не злят его, а наоборот помогает ему найти ту самую точку, над которым им надо поработать.       Ян прикусывает губу, пристально смотрит на скрещенные руки парня. Тянется к нему и чуть прикасается открытой ноги. Ставя ладонь на колена сына. — Мне тоже холодно, мне вечно холодно. — Он резко убирает руку и поднимается с дивана. — Спасибо Чон Тхэ, давайте продолжим потом.       Терапевт тоже поднимает, берёт свою сумку с пола и обращает внимание на Юнги, который смотрит в окно, пытаясь не смотреть на удаляющую спину отца. — Я завтра жду вас на сеанс, думаю нам надо начать с начала. — С этими словами он тоже удаляется. Дверь хлопается, и Юнги только теперь позволяет себе смотреть на закрытый дверь.       Джин выходит первым, на руках всё та же кружка, и не допитый молоко. Он молча садится на против младшего и искоса смотрит на Чимина, который тоже тихо подходит к ним. — Хороший был шоу верно? — Юнги поворачивает голову сталкиваясь с карими глазами. — Юнги малыш. — Встряхивается в разговор Джин, звонко отпивая молоко до конца. — Почему ты прицепился к моему Патрику. — Патрик, Спанч боб, в какой вселенной вы живёте, аж раздражает. — Он поднимается и подходит к холодильнику. Открывает его, а там нет мандаринов. — Я не трогал, клянусь. — Громко отвечает Джин. — Чимин, если ты их съел, отрицай до последнего.       Чимин улыбается, достаёт телефон и как ни в чём не бывало что-то печатает, громко заявляя. — Он вчера всё забрал, думал что я их съем.       Юнги закрывает холодильник, в руках моти который он вчера купил для Чимина, почему-то сейчас они тоже раздражали, занимая половина места, где раньше лежали мандаринки. Делая спокойное лицо он посмотрел на все пять разные вкусы. Заметив на себе два пары глаз, он бросил всё в мусорку и прошёл в комнату. — Бука, ты бука. — Вслед кричал ему Джин.       Чимин встал, подошёл к ведру и взглянул на кинутые пачки моти. — Мы же их не покупали. — Да, мы забыли его купить, но вчера когда я расфасовывал пакет, они были там. Думал Юнги сделал добро.       Почему-то лицо Чимина смягчилась на столько, что он аж захотел рыдать. — Можно я их возьму?       Заметив смены настроения, Джин поспешил. — Да, да, конечно. Хочешь мы сходим за новыми? — Я хочу их.       Целый день Юнги провёл в комнате, даже не выходил поесть. Не выдержав это. Джин начал стучать дверь, и не смотря что младший не хочет, он силой вынудил его вылезти из комнаты. В тишине слышалось, только звуки приборов. Юнги смотрел на еду, даже не трогая. Послышался звонок двери. Все трое посмотрели друг на друга. — Мы кого-то ждём? — Задался вопросом Джин, и все трое отрицательно покачали головой. — Я открою. — Юнги встал, подошёл к двери, тем самым заграждая вид остальным. Открыл дверь и изучающий посмотрел на мужчину. — Что вам надо?       Мужчина будто задыхаясь сдвинул галстук вниз. — Ищу Джина, я его начальник.       Услышав знакомый голос, Джин выскочил на ноги, тем самым раняя стакан. Юнги обернулся. Когда Юнги чуть отошёл всё было ясно видно. Чимин тоже встал, помогая Джина. Юнги фыркнул. — Уберите руки оба и отойдите от туда жива.       Чимин послушно отошёл, протянув Джина за собой.       Мужчина стоящий в пороге чуть повысил голос, чтобы Джин его услышал. — Сотрудник Ким Сокджин, нам надо поговорить.