Закат

      Шумный город. Движение машин. Которые не дают пешеходам, толком пройтись. Было бы лучше, если бы они не оставили машину. Трое мужчин идут по склону, одевшись в одинаковые футболки. Солнышко уже печёт. У одного вечно широкие джинсы с кедами, которые он не любит. Голубые глаза — закрывает чёрная панамка. Он недовольно плетётся, за двумя. Джин обнявший младшего, в своих рваных серых брюках, то и дело поправляет очки, вытирая пот с лица. Кроссы купленный немцем от бренда Dior, так и бросаются в глаза, отделяя его прикид на два. Дорогая обувь и простая футболка с надписью system of down. Чимин останавливается, высвобождаясь из рук старшего. Из плеч падает сумка. Он кладёт руки на бёдра откашлявшись и делает глубокий вдох. На нём вечно белые рваные джинсы, которые он обожает. На ногах кеды, такие же как у Юнги. Они тоже пришли с футболкой. И как всегда, Чимин уговорил Юнги, их надеть. На глазах очки, который Юнги дал, во время их поездки. Те самые очки, подаренный немцем Джину, а от Джина к Юнги, потом чудесным образом, попали в руки блондина. — Нет ребята! Вот зачем надо забираться в гору, могли бы покушать в городском ресторане. — Это была твоя идея. — Юнги проходит возле него, забирая рюкзак, который валяется на земле, и накидывает на левое плечо. — Что-то ты в последнее время, много кашляешь. Давай завтра в больницу сходим. — Подними меня Юнги. — Переводит тему Пак, протянув на него свои ручки. — Мне жарко. — Не мечтай! Если поднимут, будет ещё жарче. — Спанч боб. — Кричит он Джину, который разговаривает по телефону, в десяти шагов от них. — Твой племянник не хочет меня поднимать. — На. — Мин тянет ему руку. — Держи и не ной! У меня с утра уши болят, от вашего шума. — Мне нравится. — Он хватает парня за руку, и уже воодушевлённо плетётся за ним, смотря в ноги голубоглазого. — Что нравится? — Не смотрит на него. Даже в такую погоду, его тело будто находится, в холодной воде. — Ты такой холодный, хочется прям обнять. — Эй мальцы! Побыстрее. Умираю с голода. — Джин поворачивается, смотря на их сплетённые руки, на рюкзак, в левом плече. — Юнги. Я блять точно сплю. Я не верю. Ты держишься за руку с ним и несешь его. — Заткнитесь оба. Я хочу побыстрее добраться и полежать.       Уже на вершине, откуда виден город. Дует тёплый ветер, унося панамку и открывая прекрасный лоб Юнги. Он поднимает глаза к солнцу, жмурясь, после переводит взгляд на остальных. Джин снова разговаривает по телефону, открывая свой рюкзак. Чимин недалеко от них, смотрит вниз, стоя возле ограды. Потом переводит взгляд на Юнги. Голубые глаза и панамка лежавшей на земле, которую Юнги даже не пытается поднять. Ему настолько сильно нравятся эти карие глаза, настолько сводят с ума, что тяжело оторваться.       Чимин машет рукой, несмотря на застывшее лицо парня. Потом подходит поднимая панамку, стряхивает и надевая на себя. — Моти, хочу моти. — Так иди и поешь. — Юнги не отрывается от этих глаз, которые без стыда и совести, смотря на него, соблазняя сильнее, насколько это возможно.       Пак тянет руку парню, а Юнги не колеблясь тянется к нему, сплетая пальцы и идя за ним, туда где недавно стоял Чимин. — Тут так высоко. Хотел бы я быть этой скалой. — Почему скалой? — Юнги недоумевает, он спускает рукава чуть вниз, не отпуская руку парня. — Ты бы приходил ко мне, чтобы встретить закат. — Мы можем прийти вместе. Когда захочешь. — Я скоро уезжаю. Не думаю что мы можем прийти.       Руки Юнги ослабевают, он медленно отпускает парня, как и Чимин ускользает от него. Что он ожидал? Он ведь ничего не хотел от Чимина. Недолюбливал. Хотел чтобы они съехали, так почему сейчас ему так холодно. Будто он опять в этой гребенной воде, тонет один. Вокруг снова никого. Только он и вода. Холодная. Медленно наполняющая его лёгкие. Перекрывающая ему дыхание. И снова жизнь теряет — все краски. Да их и не было. Только огонёк. Жаль огонька внутри. Который уже потухает полностью. — Ладно, наконец-то. Думаю ты никогда не вернёшься. — К горлу поступает ком, он кладёт руку поверх панамы, спуская его чуть вниз, чтобы эти глаза не смотрели на него так, будто ему жаль, будто у него нет выбора. — Не вернусь. — Тихо шепчет. Чтобы Юнги не услышал, да и он не ожидает ответа. Поворачиваясь к нему спиной, уходит в другое направление.       Обед приготовленный Джином, остался так и не тронутым. Юнги отказался есть, говоря что уже насытился. Чимин смотрел на свой кибимпап, но так и не притронулся. Джин тоже после долгих разговоров, перебил себе аппетит и еда так и осталась нетронутым.       Спускаясь обратно, Джин всё-таки решился заговорить с Чимином, который бурлил спину Юнги, будто пытаясь сделать там дыру. — Что с ним? — Я сказал что уезжаю. Не думал что он обидеться. — Так стоп. Что значит уезжаешь?       Парень вынул телефон, открывая последние сообщения. — Пришли анализы. Говорят я долго не дотяну, кашель становится сильнее. Последнюю неделю, я кашляю кровью. — Пак замолчал, когда Юнги остановился, чтобы завязать шнурок. Когда он снова встал и продолжил путь, Чимин опять же смотря ему в спину, продолжил. — Я хотел, чтобы он полюбил жизнь, себя, и свою музыку. Думал дотяну до весны. Мне страшно, теперь очень страшно оставлять его. Если он узнает о моём болезней, то возненавидит меня.       Джин понимает всю ситуацию, теперь нет смысла что либо предпринимать. Болезнь с каждым днём медленно забирает, то чего так дорого ему, пусть он делал вид что это не так. Но в душе понимает — уже поздно, слишком поздно, что либо предпринимать. — Не драматизируй. — Говорит он, хотя у самого сердце колотится. — Давай найдём другого врача. — Не хочу быть, подопытным кроликом. Знаешь? Иногда мне кажется что органы внутри меня растворяются в кислоте, таблетки почему-то не помогают. Если бы я не встретил Юнги. — Патрик. Что я могу сделать?       Чимин улыбается, глаза на мокром месте, но он сдерживает слёзы до последнего. — Спанч боб. Обещай что не оставишь его одного. И даже когда меня не станет, будешь улыбаться. Я не хочу видеть ваши слёзы. Особенно ваши. — Не неси чушь. Нам ещё многое надо наверстать.       Джин хлопает Чимина по плечу, ускоряя его, и свой шаг, чтобы догнать Юнги. Потом как ни в чём, не бывало, обнимает Юнги за плечо, стоя по середине. — Патрик хочет моти.       Юнги молча достаёт коробочку с рисовыми шариками, отдавая младшему. Тот уже не смотрит на него, хватаясь и открывая новую пачку. — Будешь? — Протягивает к Юнги, который берёт ненавистный моти, и кладёт в рот. — Джин, убери руки. И так жарко. — Ты почему такой колючий со мной?       Мин освобождается от объятия старшего, ускоряясь сильнее. — Буду в машине.       Он уходит первым, не оглядываясь. Как же ему не хватает, своей маленькой каморки, и холодной воды. Мысли не дают покоя. Песня так и не дописано. Ещё недавно он думал всё-таки выпустить его, может даже спеть самому. Теперь почему-то ничего не хочется. Даже этот Sunset который его ждёт, не успокаивает сердце. Ведь он никто для него, если только человек по переписке, ничего больше. Да и в его глазах, Юнги шарлатан. Он соврал ему с первых же секунд. Сказав что любит рок, что у него кучу друзей.       Дверь машины открывается, выводя его из своих мыслей. Чимин садится на водительскую. Оглядываясь назад на Юнги, который откинув голову, лежит с закрытыми глазами. Мельком посмотрев на Джина, который не спешит идти к ним. Он опускает сидения назад. Юнги сидит в другом углу, всё ещё с закрытыми глазами. Брови и ресницы подрагивают, при каждом мельчайшем звуке, от стороны Чимина. Руки скрещённые в груди, сильнее сжимаются, когда нежные пальчики Чимина, гладят поверхность. — Я тебя обидел? Что я могу сделать, чтобы ты не обижался на меня? — Не уходи. — Тихо отвечает парень, стараясь его не запугать. Он всё ещё лежит откинув голову, но глаза уже открыто изучают Чимина. — Мне не нужны отговорки, по типу «так надо». Скажи просто, да или нет? — Поцелуешь? — После твоего ответа.       Джин открывает дверь, и так же закрывает, удивляясь тому что Юнги сел на заднюю. Открыв переднюю и мельком кидая взгляд на младших, он кладёт телефон в карман. — Ребятки, немец тут. — Какой немец? — Чимин поднимает сиденье обратно, заводя машину. — У меня только один, из немцев. Он блять целый день звонит. Сказал что придёт на концерт. — Ммм.       Юнги целую дорогу молчит. Даже когда старший задаёт вопросы, он либо делает вид что спит, либо кратко отвечает «да, нет». И так до стадиона, где проводится концерт.       Толпа людей. Крики. Шум. Санучек уже закончился. И народ потихоньку заполняют большой стадион. Чимин держится за Юнги, который идёт первым. Чтобы быстрее сесть на своё место. Он по прежнему не любит такие места, поэтому всё ниже опускает Панаму и свои рукава. Иногда оглядываясь по сторонам, будто убеждаясь что Sunset и он, без проблем найдут друг-друга. После очередного толчка, когда Юнги думает что за ним стоит Чимин. Нервно оборачивается, чтобы пропустить его вперёд. Но ошибается. Джин и Чимина нет. Телефон в кармане вибрирует. Он открывает приложение, оглядываясь. От: Sunset. — Я здесь. Посмотри налево.       Юнги осторожно поднимает взгляд, уходит от толпу и приближается к парню. Который сидит в телефоне. Его волосы чёрного света. Губы покрашены нежным розовым оттенком. Широкие потёртые штаны тёмно-коричневого оттенка, спадают с бёдер. Майка от Supreme чёрная как мгла, который так красиво подчёркивает его открытую белую кожу рук, с плеч до пальца. Кроссы тоже от supreme, с красной галочкой. Юнги ловит на себе его взгляд. В губах которого видит улыбку, и уже уверенно идет к нему. — Привет. — Юнги колеблясь протягивает ему руку.       Тот хватается за него, будто давние знакомые. — Привет. — Я и не надеялся, что мы найдём друг друга, по одному взгляду. — Смущенно говорит Юнги, замечая за его спиной Чимина, который при виде его отворачивается.       Парень на миг всматривается в его голубые, черничные глаза. Улыбка становится шире. Он убирает телефон в карман. Не отпуская руку. — Запиши мой номер, надеюсь мы встретимся после концерта.       Юнги открывает телефон, но даже не успевает зайти, как на руку ложится визитка. — Позвони обязательно. Скажи что ты голубоглазый. Хорошо. — Парень медлит. Когда Юнги кивает. То тут же отпускает его руку, убегая в другое направление.       Шатен смотрит ему в след, потом на визитку. — Чон Хосок. Рэпер и танцор. Вот какой ты Sunset. — Положив визитку в левый карман. Мин возвращается к месту, проталкиваясь вперед и стоя за спиной Чимина. — Ты его знаешь? — Я жду твоего ответа.       Джин который зашёл первый, встречает своих младших. Удостоверившись что они благополучно зашли, усаживается в своё места. Посередине садится Чимин. Юнги слева от него, а Джин справа.       Стадионе шумно как никогда. Иногда звуки барабанов режут уши, а иногда гитара, спонтанно раздаёт звук. Юнги раздражённо трясёт ногой, оглядывая по все сторону. Тёплые руки ложатся ему на колени. Чимин наклоняется, заставляя его сердце на миг остановиться. — Что-то беспокоит? — Куда идёшь? — Переводит тему Юнги, обращаясь к Джину, который встал. — В туалет, хочешь?       Оба качают головой, и Джин уходит. Рука Чимина вновь возвращается к ногам Юнги, который даже не хочет смотреть ему в глаза. — Юнги~а. Ты сказал что научишь меня целоваться. — Я ничего тебе не говорил. — Но ты ведь поцеловал меня тогда. — Кричит Пак, пытаясь превзойти другие голоса. — Не кричи. — Почти в губы шепчет. Не стесняясь чужих глаз. — Я услышу твой голос, даже если ты будешь шептать среди миллион голосов. — Мин облизывает губы, прежде чем коснуться чужих. Рука который лежит на шее парня, чуть сжимается, чтобы Чимин поддался вперёд. Чего он и делает, чуть приоткрыв рот.       «Среди миллионов людей». Среди миллионов голосов, только Чимин достоин его слуха.       Чимин чуть отстраняется, разрывая поцелуй, но всё ещё держа руки парня, которые находятся на его шее. — Я останусь, но при одном условии. — Какое ещё условие? — Хочу чтобы ты вышел на сцену, со своими песнями. — Чимин~а. — Снова целует, чтобы закрыть эту тему. Он никогда не выйдет на сцену. И уж точно со своими песнями. Мин останавливается, когда Чимин перестаёт поддаваться ему. — Не неси хуйню. — Хочу тебя видеть там. Я буду сидеть здесь и болеть за тебя. У тебя будет улыбка на лице и все будут тебя любить.       Джин возвращается, уже не один. Парни расходятся, смотря на мужчину, рядом с ним. — Знакомься это мои друзья, а он.       Парень не даёт ему закончить, он почтительно как кореец наклоняется. — Я Тэо, парень Джина. — С ломаным корейским произносит немец.       Юнги окидывает его взглядом. Его стиль одежды, чуть отличается от них. Широкая футболка, без рукавов. Шорты до колен. И кроссы как у Джина. — Меня там ждут. — Он целует Джина в щёку. Не стесняясь его младших. — Geliebte. Встретимся у выхода.       Выдохнув спокойно, после ухода Тэо. Чимин смотрит в центр. Свет гаснет, все включают фонари, вставая с места. Джин тоже с ними, и Чимин. Только Юнги сидит, наблюдая за Чимином. И ни за кем другим. Играют первые ноты. И свет включается со вспышкой. На центре появляется мужчина, с кудрявыми длинными волосами и с гитарой, в руках. — Wake up! (Wake up!..)       Крик наполняет стадион. Юнги помнит эту песню, Джин включил его в первый же день когда вернулся. — Grab a brush and put a little (makeup!..) Hide the scars to fade away the (shakeup!..) (Hide the scars to fade away the shakeup!..)       Повторяет Чимин прыгая, и смотря в руки парня. — Why'd you leave the keys upon the table? Here you go create another fable.       Юнги уже не слышит. Пусть он находится здесь, в таком шумном помещение, где все кричат и поют, он чувствует себя в другом месте. Ему снова 6 лет. Мама держит за руку. Они идут по мосту. Женщина останавливается и садится на корточки. Поднимает сына и усаживает на ограду. Внизу река, медленно течёт. Машины сигналят, но никто не останавливается. — Сегодня всё закончится. — Она целует парня. Своими красными губами. Юнги отпускает её красный воротник платья и падает вниз, смотря как садится солнце. — You wanted to! Grab a brush and put a little makeup, You wanted to, Hide the scars to fade away the shakeup.       Юнги уже повзрослел. У него два чудесных отца, которые спасли его. В начале всё было хорошо, пока в школе не начали издеваться над ним. Да и это не имело значения. Он всё вспоминал тот день. Ночами не спал, а если мог уснуть, то просыпался в поту. Вроде ничего страшного, но отношения его родителей, как они сюсюкаются, всё больше и больше бросался в глаза. Потом и он влюбился в парня, который опозорил его перед всем классом. Предательство от стороны любимых, стало привычкой. Теперь он боится всех терять, а ещё больше боится что его предадут. — You wanted to Why'd you leave the keys upon the table You wanted to. I don't think you trust, In, my, self righteous suicide, I, cry, when angels deserve to die, die, Father, Father..       Юнги переехал от родителей. Он совершеннолетний. В новом городе никто его не знает. Время от времени приходит дядя Джин. Он боится его тепла. Боится что в один ужасный день, и он его бросит. После переезда он сильно увлёкся музыкой. Нашёл человека, который тоже любил музыку. Его бархатный голос, так и вселял надежду. Их тела так хорошо подходили, что Юнги ощущал себя в раю. Тэхён знал о нём всё. Про порезы, про травмы, про всё. В один прекрасный день когда он осознал что любит эту жизнь, любит этого человека, тот его предал. Рассказал о нём всем, опозорил и растоптал полностью. И на этом он не остановился. — Into your hands I commend my spirit, Father into your hands… Why have you forsaken me? In your eyes forsaken me, In your thoughts forsaken me, In your heart forsaken, me oh,       Время проходила. Он терял смысл существованию. Каждый день будто повторялось. Работу он бросил, только делал по заказу. Целыми днями торчал дома, или на крыше. Иногда ходил выпивать и встретил одного паренька. Который лежал на улице, полуживом состоянии. Он помог его, приютил. Дал жильё. Не любил, но хотел заполнить пустоту с ним. Чонгук дарил ему тепло. Разжигал огонёк надежды, ничто не потеряно. Попытки убить себя не отпускали, но так просто уходить не хотелось, ведь Чонгуку нужна была помощь. Его помощь. Он остался ради него. А Чонгук обещал что не будет употреблять, в итоге он не сдержался и затянул Юнги за собой. Наркоту как узнал Юнги, он получал от Тэхёна. Он спал с ним, и возвращался к Юнги, говорил что это последний раз. И так до момента, пока не попал в больницу. Тогда Чонгук впервые почувствовал запах смерти. Из глаз текли слёзы, он цеплялся за Юнги, как будто он бог, и может помочь ему. Юнги тоже цеплялся за Чонгука, как за последнюю теплоту. В итоге у них ничего не получилось. Чонгук не только обманул его, но и забрал с собой последний луч. Он покинул его так же быстро, как и вошёл в его жизнь. И снова Юнги один, и снова ему шесть лет. Лёгкие заполнены водой, а внутри так холодно и спокойно. — Trust in my self righteous suicide, I, cry, when angels deserve to die, In my, self righteous suicide, I, cry, when angels deserve to die.       Сейчас ему 23. Недавно он встретил одного парня с прекрасными глазами и чудесным характером. Он ненавидел его за то что, привлек внимание с первых же минут. Полностью пытался игнорить и выгнать из дома. Но ничего не получилось. Тепло исходящий от него, так и давала надежды, но Юнги отталкивался, держался до последнего, чтобы не привыкнуть к нему. Делал всё что в его руках, но пал перед его ногой. Теперь этот парень его закат. Закат который он так любит. Он так близок к нему, и так далёк. Что хочется укутаться , в одеяло и плакать. Его карие глаза всегда так пристально смотрят на него, будто Юнги какой-то неземной ангел. И ему хочется утонуть в них. Целовать их. И закрыть от всех.       Даже ненавистный моти — стал сладок. Запах ванили, стал его любимым. Как теперь его отпустит Юнги? Как он справится с тем что Чимин уйдёт? Ведь не он ли предлагал дружить с ним? Не он ли желал внимание Юнги? Так почему теперь он не хочет оставаться рядом?..