Держи меня, Земля

      За порогом уборной звучали два противоположных голоса. Один — глубокий, но будто бы скованный, другой — звонкий и чуточку торопливый. Вскоре диалог оборвался, и обладательница второго тембра вошла в помещение. Аня. Румянец играл на её щеках. Она искусно затянула в узелок пряди и улыбнулась собственному отражению. На ободке раковины брюнетка приметила знакомую косметичку и сразу обернулась. Проворный взор вначале натолкнулся на приоткрытую дверцу кабинки. Щербакову бесшумно шагнула и заметила внутри фигуру. Да, скрыться Дашке не удалось. Она молчаливо поглядела на Аню понурым взглядом. — Ты что здесь делаешь? Прячешься от кого-то? — пустилась в расспрос чемпионка мира. — Или тебе плохо? В чём дело? — Перестань, не заводись. Просто настроение плохое. Не хочу никого слышать и видеть, — пробормотала Дарья и нехотя повернула голову в сторону.       Бледность и напряжение омрачали обычно радостное личико Даши. — А меня? Меня тоже не хочешь видеть и слышать? — произнесла Щербакова с какой-то крайне самоуверенной, но и обаятельной интонацией.       Она взялась за руки подруги и потянула на себя. Однако девятиклассница вдруг выдернула их и уложила за спину. Прижалась к деревянной перегородке и нахмурилась. — Ты меня удивляешь в последнее время. Порой так странно выглядишь. Это из-за тренировок? Ну, отныне всем непросто… — Аня переместилась назад к зеркалу. — Я одолжу у тебя тушь, ладно?       Усачёва почувствовала прилив жара. Бросившись к Анечке, она выхватила косметичку. Молния на миниатюрной сумочке была не застёгнута, отчего пара вещиц шумно выпала на кафель. Даша оцепенела. Произошло то, чего она опасалась — канцелярский нож с вынутым лезвием улетел прямо под ноги Щербаковой. — Зачем тебе это в косметичке, если существует точилка? — уточнила Анька в некотором смятении.       Дашка машинально натянула рукав кофточки до середины ладони и не сразу приступила к ответу. — Что ты им делаешь? Почему таскаешь такую вещь с собой? — Щербакова стала говорить более серьёзным тоном.       В её сообразительном и чутком уме промелькнула тревожная нота. Страшная. Аня захотела поскорее поглядеть на руки подруги, которые подозрительно прятались за тканью одежды. Но Дарья ловко увернулась и, подобрав безделушки с пола, дала отпор. — Я ведь рисую, ты знаешь. И мне нравится затачивать карандаши именно ножом. Всегда ношу его с собой, потому что не предугадать, когда вздумается сделать очередной набросок, — преспокойно выдала Даша.       Она опустила плечи, выпрямила спину и, как ни в чём не бывало, подала собеседнице чёрную тубу с изображением ресничек. — Наброски, значит, делаешь… — с сомнением повторила Щербакова и вновь осмотрела облик собеседницы с головы до пят. — Надеюсь, что всё действительно так, как ты мне преподносишь.       Суетливая возня, возникшая возле порога, готовила к появлению шумной компании. — Аня, тебя ждут поклонники! Поспеши! А то Трусову на части разрывают, а ей ещё к поездке готовиться! — Алёна ворвалась одной из первых и сразу подскочила к зеркалу.       Да, «ракета» в данный момент фотографировалась с юными фигуристками и приветливо раздавала автографы гостям, которые заглянули в «Хрустальный». — Кстати, как думаете, будет ли толк от этого спонтанного визита Сашки в Сызрань? Она от Бостона то не отошла… — поддержала новую и более лёгкую тему Дашка.       Камила подала сумку, в которую Даша в спешке засунула провокационную косметичку. — Это личное дело Саши. Она очень хочет исполнить тройной аксель чисто. Почему бы не попробовать это сделать на первом этапе кубка России? — Камила высказала своё мнение и улыбнулась Усачёвой. — Триксель — гвоздь короткой программы в этом сезоне! Кто за него только не брался! Все, по-моему! Да? — Майя пробежалась взглядом по присутствующим.       Её взор задержался на Ане, которая единственная не поддакнула сказанным словам. Семнадцатилетняя брюнетка продолжила наносить макияж, отчего-то делая его всё более вызывающим. Ресницы и тени становились темнее и тяжелее. Губы девушка плотно сомкнула. И не только из-за того, что и не мечтала освоить тройной аксель. Ещё и из-за того, что узнала о предстоящей поездке Трусовой последней и из каких-то сплетен. Сашка приняла самостоятельное решение и предпочла не ставить Щербакову в известность. И это отчего-то очень задело Анечку.       На вечернее занятие Саша вышла рано. Загадочность пустынному катку придавала замерший стройный облик в центре арены. В привлекательном и изящном образе Сашка мгновенно распознала пассию. Сосредоточенный лик Щербаковой был погружён в ожидание музыкального сопровождения. Через несколько секунд из колонки на бортике раздалась мелодия и прекрасная брюнетка приступила к спектаклю на льду. Восторженно и, что скрывать, даже завистливо, «ракета» наблюдала за плавными и зрелыми движениями одногруппницы. Она посматривала на Аню и с волнением прокручивала колечки на пальцах. Потом, игриво усмехнувшись себе под нос, Трусова напялила перчатки и вылетела из калитки. «Феечка» как раз завершала вращение. И на последнем обороте перед глазами брюнетки пронеслись горящие изумруды. Анюту покачнуло от потери равновесия и неожиданности момента. — Ты продолжаешь перенапрягаться! Это опасно! Мало синяков? — Сашка осторожно взялась за предплечья Щербаковой. — Остановись, у тебя уже плывёт перед глазами!       Помутневший взор Ани понемногу приходил в более спокойное и разумное состояние. — Я себя контролирую и не упускаю возможность лишний раз отработать элементы. Впрочем, как и ты. Уже собрала чемодан? — с недовольством ответила Анечка, всё ещё беспокойно дыша. — Ты мне мешаешь! Отпусти! Я отстала от музыки!       В душе она была тронута вниманием Саши, но из-за небольшой обиды изъявила желание покапризничать. Увернулась от объятий и засеменила к борту. Там отмотала трек к необходимому фрагменту и, покачиваясь, продолжила выступление. «Ракета», конечно, уловила недовольство в словах и действиях сверстницы. И решила Анюту немного ещё немного подразнить. Безобидно, игриво! Сашка проехалась вдоль периметра арены и, дождавшись отдаления брюнетки в глубину катка, ткнула на клавишу паузы для остановки мелодии. Потом довольно улыбнулась и поплелась в обратную сторону, полагая, что безнаказанно сбежит. Но скоростные способности Щербаковой «ракета» явно недооценила. — Стоять! — сердито выдала Анечка и погналась следом. — Что такое? — успела пролепетать Трусова и беззаботно обернулась.       И почти моментально ощутила на себе весь вес кареглазой. Совсем небольшой. Лёгкий. Вот только сам напор Ани оказался таким приятным. Давление, которое она оказывала на тело Саши, доставляло удовольствие. Сашка с блестящей сноровкой могла бы удержаться на коньках, однако специально упала на лёд, таща на себя и нападающую. Анюта стиснула чёрную олимпийку и буквально повалилась на Трусову. Это, в принципе, безболезненное и даже наивное падение вынудило Анечку присесть прямо на бедро Саши. — Ты живая? Не ушиблась? — запричитала чемпионка мира, виновато осматривая подбитую «ракету». — Саня, извини…       Аня куснула губу от смущения. Посидеть чуть ли не верхом на распластавшейся Трусовой никак не входило в её планы. Но это неожиданное происшествие доставляло наслаждение. Ещё бы… Но лучше не шевелиться, пусть и хочется. Нельзя ёрзать… Ну, потому что! Или сидеть неподвижно, или аккуратно встать! — Назови меня так снова. Пожалуйста… — Саша глубоко и романтично вздохнула. — Саня… — «феечка» чуть прогнулась в спине. — Ах… — сладко пропела Сашка и притронулась ладонями к бёдрам Анечки, чуть погладив их. — Кхм, Александра… —Щербакова сразу заволновалась, однако подалась ниже, к лицу Трусовой. — Вы арестованы за неоднократные правонарушения. А наказание…       На этой фразе Анюта буквально впечатала бандитку в подтаивающий лёд крохотными, но жёсткими кулачками. — Аня, тебе звонят! — ехидно крикнула Акатьева издалека, прячась за спиной Этери Георгиевны.       Парочка подскочила и разъехалась в разные стороны, пряча красные, но и счастливые лица. Тутберидзе подтолкнула любопытную Соньку и обратилась к Глейхенгаузу. — Кому-то шуточек в раздевалке недостаточно. Началось продолжение банкета уже и тут! — с осведомлением высказалась наставница и прищурилась. — В раздевалке? А что там такое случилось? — уточнил Даниил Маркович, провожая внимательным взглядом напарницу. — И откуда ты об этом знаешь?       Этери многозначительно промолчала. Размышляла она про себя. Думала женщина о том самом приложении, которое решила вновь запустить после совета Медведевой.       Первая опавшая листва стелилась разноцветной ковровой дорожкой вдоль тротуара. Две девятиклассницы брели по асфальту, обсуждая минувший день. Одна из них запрыгнула на невысокий бортовой камень и, как грациозная гимнастка на бревне, принялась вышагивать по узкой поверхности. Другая двигалась возле, страхуя рискованную, но ловкую приятельницу. Валиева технично и неторопливо переставляла ноги, стараясь соблюдать максимальный баланс. — Ками, скорее, темнеет. Мы весь вечер гуляем, а мне ещё сочинение писать… — Даша флегматично поглядывала то на янтарные лампы фонарей, то на Камилу. — Дойду до конца и попрощаемся. Немного осталось. Если хочешь, чтобы я быстрее шевелилась — дай руку! — предложила Камила и самостоятельно подхватила тёплую ладошку.       Дашка рассмеялась после того, как Валиева переключилась на бег. Ей пришлось и самой ускориться. Сопровождая подружку, Усачёва перепрыгивала через лужи или прижималась к Камиле, когда почти наталкивалась на немногочисленных прохожих. — Финиш! Ты победила! Ура! — вскрикнула Дарья и обогнула краешек бордюра, встречая Ками лицом к лицу.       Валиева на эмоциях забросила руки на плечи Даши и спрыгнула вниз. Она очутилась почти в объятиях спутницы, потому что Дашка на автомате взялась за талию Валиевой для надёжности. — Без тебя я могла упасть или прийти слишком поздно… — подрагивающим голосом проговорила «девочка на шаре». — Жаль, что пора прощаться. Я не успела многое сказать и сделать… — Ты уже трясёшься от холода! Не лучшая погода для прогулок! Скорее домой! — Усачёва просунула руку под локоть Камилы и потащила к остановке.       «Глупенькая, разве в холоде дело? Думаешь, я дрожу от непогоды?..» — подумала Камила с мечтательной улыбкой.       В один из октябрьских дней Тутберидзе рассматривала план на месяц за рабочим столом на арене. Многочисленные даты в календаре были отмечены всевозможными кружочками, галочками и подчёркиваниями. Внимательный взор Этери Георгиевны расчётливо перемещался от одного значка к другому, с трудом выделяя наиболее важные мероприятия — в каждые выходные был намечен тот или иной старт. Сергей Викторович склонился над напарницей, смотря в документацию, и учтиво преподнёс женщине стаканчик с горячим кофе. — Заглядывать в далёкое будущее тревожно. До тех пор, что угодно может поменяться. Будем действовать по обычному графику, думать о ближайшей цели. Двигаясь постепенными шагами, мы добьёмся результатов. Всё должно быть порядке. Не переживай сильно, — высказался Дудаков, похлопывая коллегу в знак поддержки. — Да, Сёрежа, понимаю. Но именно такие условия у нас впервые: столько кандидаток на пьедестал. Я беспокоюсь о физическом состоянии и травмах девочек. Не говоря о душевном самочувствии. А правильный настрой перед прокатом… Это едва ли не половина успеха! — поделилась мыслями женщина, пригубив обжигающий напиток. — Ладно. Работаем дальше.       Старательная, кропотливая и усердная шлифовка программы очередную неделю подряд давалась Щербаковой с приличными усилиями. Давление мощных соперниц, оформившаяся фигура или подкосившееся здоровье не позволяли Ане вклиниться в борьбу с лидерами? Восстановление после летней травмы затянулось? Оно словно вовсе застопорилось на половине пути. Радостные перспективы в виде назревающего четверного дразнили и одновременно разочаровывали. По мнению исполнительной чемпионки мира наличие лишь одного квада в произвольной программе бесполезно. Время мчится неумолимо… Возможно ли удачно рассчитать силы? Как не растратиться впустую, лишаясь последних сил, и не упустить шанс, чрезмерно оберегая себя?       Вот и сегодня ватные ноги ни в какую не справляются со витиеватой дорожкой. Позорные недокруты отчего-то преследуют важные прыжки. Досадное головокружение в наглую срывает ось. Анька с возмущением и отчаянием куснула губу чуть ли не кровь, дабы заставить себя сохранить устойчивость. Что за вздор? Ведь сейчас никто не мешает и не отвлекает! Однако девушка вынуждена неожиданно остановиться: предательская тошнота подступает в самый неподходящий момент. Рассеянно кивнув наставникам, Щербакова покинула лёд и последовала к раздевалке, прислоняя кисть к поджатому рту.       Взор Трусовой пристально проследил за удаляющимся обликом Ани. Подавленным. И Сашка, прерывая раскатку, в тревоге последовала за ней. Что же такое с Анечкой опять происходит? — Ты куда? — строго спросила мама, присутствующая на занятии. — Я должна убедиться, что она в порядке, — буркнула Саша, хватаясь за борт. — Какое тебе дело до проблем конкурентки? — вспыхнула женщина, поднимаясь с лавки.       Трусова, наспех напяливая чехлы, нацелилась бежать за одногруппницей. Разозлившаяся мама поняла, что остановить дочь будет непросто и преградила путь упрямой Сашке. — Что это за вольность? Немедленно возвращайся! Хочешь получить выговор от тренера? — требовательно проговорила Светлана. — Этери Георгиевна позволила мне отлучится ненадолго! — отчеканила Саша. — Ты теряешь драгоценное время! Пока отдыхаешь, соперницы работают! — продолжила давление женщина. — Ничего страшного не случится! Взгляну на Аню и сразу обратно! — впопыхах бросила Трусова. — Аня, Аня, Аня! Не много ли ты о ней говоришь и думаешь, а? Считаешь, что и она о тебе будет беспокоится, если что-то случится? Обрадуется только и при первой возможности обыграет! — добавила мать и хлопнула сумкой по ноге. — Она не такая! Совершенно не такая! Ты ничего не знаешь! Ничего! — с раздражением высказалась Сашка. — Чего это я не знаю? Вспомни чемпионат мира и очнись! — женщина выплеснула последний аргумент. — Отстань! Через минуту я буду на льду! — «ракета» просто всё-таки проскочила мимо родственницы.       Аня, очутившись в одиночестве, принялась жадно захватывать воздух носом, чтобы скорее наполнить лёгкие кислородом. Облокотившись ладонью об умывальник, она прикрыла взгляд и прислушалась к организму. Голова шумела, тошнота подкатывала. Девушка оттолкнулась от керамического ободка умывальника и поплелась к скамейке. Саша в этот момент вломилась в раздевалку, но сразу замерла. Стала лишь наблюдать за действиями Щербаковой. Брюнетка, копошась в рюкзаке, как-то странно посмотрела. Безучастно и тускло. Потом забросила в рот пару неизвестных пилюль и запила водой из бутылочки. Потёрла затылок и прокашлялась. Сашка безотрывно следила за необычным поведением чемпионки мира и даже не соображала, что следует сказать или сделать. — Ты чего? Пробуравишь скоро этим взглядом! — Аня вяло, но красиво усмехнулась. — Зачем ушла с занятия? Если бы было что-то серьёзное, я бы обратилась к врачам. — Я решила, что тебе стало плохо. Что за таблетки ты принимаешь? — Трусова подошла поближе и попыталась заглянуть в рюкзак.       Но Анечка его наглухо закрыла и припала к стене позади себя. — Помутнение позади. Шея немного болит, но это естественно. Тейпы сделают своё дело. А этот препарат… Он мне помогает. Его можно пить, — пояснила Щербакова чуть заплетающимся языком. — Моя мама думает, что наша дружба вызывает проблемы… — призналась «ракета», вспоминая о минувшем конфликте за порогом. — В этих словах есть смысл. Время сейчас непростое. Родители, естественно, тоже паникуют и порой переходят границы… — брюнетка сумничала. — Да, но… — Что? — Ну, просто… — Каждый думает о себе в первую очередь. — Не каждый. — Да ладно.       Аня приподнялась с места и пошла в сторону выхода покачивающейся походкой. «Ракета» догнала её и обняла со спины и прижала к себе. Анечка не дёрнулась. Притихла, словно позволяла попробовать Сашке продолжить начатое. И Саша осторожно прильнула к шее Щербаковой, коснувшись губами кожи возле отклеившегося тейпа. Руками зеленоглазая нежно погладила вначале плечи, а затем и талию пассии. Анюта задышала тревожнее. Положила ладони на кисти Трусовой. Прислонила её пальцы вплотную к собственному затрепетавшему телу. Саша крепче стиснула сверстницу и продолжила поцелуи, награждая ими уже и уши, и ключицы и скулы возлюбленной. Аня запрокинула голову назад и шумно выдохнула воздух носом. Именно носом. Чтобы случайно не прозвучать голосом в стоне. — Перестань. — Не могу. — Остановись. — Не получается. — Хватит. — Нет.       Левая рука Сашки была перекинута на грудную клетку Анечки и обхватывала оба плечика. Правая кисть оставалась свободной. И Трусова под накатившими чувствами позволила себе коснуться груди Ани. Крайне аккуратно и мягко. «Феечка» снова глубоко выдохнула, однако уже сквозь сухие губы. Отчего и проронила тихий всхлип. Затем почти впилась в ладонь Саши и опустила значительно ниже. Настолько ниже, что пальцы Трусовой очутились в слишком откровенном месте, отдающим специфическим жаром.       Сашка от происходящего полетела назад, волоча Щербакову за собой, и врезалась спиной в стену. — Аня, это безумие… — Ты первая меня соблазнила. — Я просто тебя обняла. — Вот как. Просто обняла… — Именно! Но ты… — А что я? Что-то не так? — Ответь, что это за капсулы ты проглотила?       Анечка скривилась в очаровательной усмешке. — Ты не отстанешь, да? Это… Ну… Боль в шее провоцирует тошноту и кружение, а лекарство, оно убирает симптомы… — Анька бормотала так, словно сочиняет на ходу. — И вообще, отпусти! Я могу стоять на ногах самостоятельно!       Она погладила прохладные кисти подруги, которые прочным замком сплелись на талии. — Отпущу, если тебе действительно полегчало. Точно всё в порядке? — зеленоглазая ослабила хватку и внимательно посмотрела в порозовевшее лицо Щербаковой. — Мне хорошо. Очень. Давно не было настолько приятно и тепло… — пролепетала брюнетка. — Но надо идти. А то не хватало того, чтобы взрослые начали что-то подозревать.       Вскоре чемпионка мира вальяжно прошлась мимо бортов и почти сразу приступила к отработке каскадов. Позднее и вовсе пошла на четверной прыжок. Это вызвало недоумение у тренеров. Тутберидзе вопросительно посмотрела на Дудакова, но тот лишь подмигнул, не уловив намёка напарницы.       Прохлада и сырость властвовали в воздухе. Пронизывающий ветер гнал шуршащие листья и колыхал ветви деревьев. Вечером с крыльца «Хрустального» Аня наблюдала за тем, как Сашка вместе с семьёй и собакой покидает парковку ледового дворца. Кареглазая сунула озябшие ладони в карманы куртки и повела плечами. Холод очень вовремя перекликался с тревогой на душе. А если кому-то станет известно про её необычные отношения с Сашей?       Даша и Майя тоже выбрели на улицу и остановились возле одногруппницы. — Ладно, я пошла. До понедельника, девочки! — зевая, попрощалась Хромых. — Трусовы, как всегда… Целой бандой, да? Им нужен минивэн или газель, не думаешь? — попыталась пошутить Дашка.       Аня сдержано улыбнулась. Накинула капюшон на голову и затянула завязки куртку потуже. — Я, например, сегодня сама добираюсь до дома. Стала приучаться к самостоятельности. В Ташкент одна летала за визой. Страшно, конечно, в каких-то моментах было, но зато теперь чувствую себя повзрослевшей! И деловой! — Даша попыталась переглянуться с Щербаковой.       Но последняя задумчиво смотрела на дорогу за территорией катка. Будто хотела увидеть что-то важное вдали. Да, именно там. За перегородками забора, за разноцветными деревьями, за припаркованными машинами… — Эх, зря я зонт не взяла. Мама ведь говорила, что вечером будет морось… — проговорила Усачёва и шагнула со ступеней для того, чтобы всё-таки оказаться перед карими глазами. — Хочешь, мы тебя подбросим? Погода и в правду мерзкая. Моя мама скоро подъедет… — Анечка, наконец-то, сосредоточилась на Даше. — Не стоит. Я ещё в магазин зайду. А ты следи за здоровьем и немедленно прикрой горло. Дует! Забыла про шею? У тебя Будапешт через неделю! — Дарья тщательно поправила шарф подруги, задерживая кисти на плечах собеседницы.       Аня постукивала зубами и улыбалась, прилежно прячась в тёплую ткань до подбородка. — Береги себя, прошу… — Даша и сама не поняла, как образом очутилась перед губами подругу и поцеловала.       Нет, в самый краешек! В уголок… Но секундное соприкосновение пролетело для неё ослепительной вспышкой. Короткой и пронзительной. Дарья, поражённая необыкновенной молнией, с испугом и неловкостью отошла назад. — Не переживай обо мне слишком много. Не нужно. Это лишнее… — Анюта зачем-то углубилась в шарф прямо с носом. — Сколько захочу, столько и буду переживать. Пока не стану видеть, что ты действительно находишься в комфорте и безопасности, — возразила Усачёва, не поднимая взор.       «Пока не увижу, что Саша делает для тебя всё возможное и невозможное…», — собиралась добавить Даша, но вовремя себя удержала этого предложения. Мучительного, честно говоря. Потом просто попрощалась с Аней и пропала где-то в золотых оттенках осени.       Через несколько минут Щербакова сидела в уютной машине. Убаюкивающая речь мамы сообщала о повседневных, незатейливых и скучных семейных делах. Капельки дождя прерывисто стекали по стёклам. То лились, то замирали, то соединялись в струйку. Сквозь них брюнетка всматривалась в сменяющиеся цвета светофора на перекрёстке. Автомобильная пробка двигалась медленно. Брюнетка поставила локоть на подлокотник двери. Тонкими пальцами девушка начала мусолить нижнюю губу. Она словно горела и ныла. И Аня могла понять, отчего кожа полыхает.       От ранки после прикуса зубами на тренировке или от внезапного поцелуя подруги?       Тутберидзе уходила с работы одной из последних. Дел было много и за пределами льда. Бесконечные бумаги, отчёты и документы назойливо поджидали в конце смены. С облегчением захлопнув последнюю папку, Этери Георгиевна потёрла лоб, а потом пригладила вьющиеся локоны. В памяти ещё мелькали эпизоды с вечерней тренировки, а именно — необычное поведение Щербаковой. Брюнетка едва ли не падала от бессилия, а через пять минут достаточно успешно исполняла трудные элементы. Что произошло на этот раз? Наставница щёлкнула мышкой по странному значку на экране и с любопытством всмотрелась в изображение: камера в женской раздевалке транслировала видео беззвучно, но вполне приглядно. — Чёрт. Это продолжается. Они снова вместе. А упаковка с таблетками? Такая, как у меня, или кажется? Это я так просто не оставлю… — шептала Этери, почти прилипнув к дисплею ноутбука.       В понедельник за завтраком Сашка заглянула в сводку новостей. Читать сомнительные статейки и глупые комментарии было не в правилах Трусовой. Она редко занималась подобным. Однако прошедшие в Финляндии соревнования всколыхнули настроение Саши и буквально заставили хотя бы обзорно пробежаться по заголовкам. «Камила Валиева победила на первом взрослом турнире», «Бывшая юниорка превзошла достижения Трусовой и Косторной», «Юная ученица Тутберидзе с двумя падениями установила три мировых рекорда». Девушку затрясло от столь вызывающих названий. Она с негодованием заблокировала экран телефона. Нет. «Девочку на шаре» зеленоглазая не собиралась пропускать в лидеры. Ни за что. Трусова бросила остатки яичницы на тарелке, подхватила спортивную сумку и вылетела в прихожую.       Как ни странно, первой в «Хрустальном» Сашка встретила Косторную. Уроков по утрам в этом году у Алёны не было. А вот желание поскорее улучшить силу и выносливость существовало. Чрезмерное! Алёнка, как и обещала самой себе, запрыгнула для начала на беговую дорожку. Трусова, зайдя в тренажерный зал, кивнула приятельнице в знак приветствия. — Что, прощайте рекорды? Камила нас обставила! — с иронией сказала Алёна и ускорила темп бега. — Слушай, жесть! Я не ожидала, что она настолько быстро это сделает! Вот разомнусь, как следует, и выдам на тренировке! — Саша старалась говорить громче рычания тренажёров. — Эй, полегче! Я, конечно, понимаю, что ты «ракета». Но сделана отнюдь не из металла. Будь осторожнее, — шутливо и одновременно обеспокоенно отметила Косторная. — Не гони лошадей…       Радостная Валиева в самом деле порхала на занятии. Скользила на редкость плавно и легко. Прыгала без видимых усилий. Поражала не только техникой, но и вскрывшимся артистизмом. Монотонное «болеро» заиграло новыми красками — яркими, чарующими и порой страстными.       На очередном её сказочном четверном тулупе Алёна и Аня с удивлением переглянулись между собой. — Саша уверена, что сможет опередить Камилу. Но мне страшно. — Страшно? — Да… — Почему?       В это мгновение Трусова запальчивым рывком вонзила зубец конька в лёд настолько сильно, что хрустальные куски отлетели на несколько метров. Косторная, отвернувшись, зажмурила глаза в предчувствие неудачного последствия.       Алёнка и не помнила, как очутилась у медпункта. Руки противно изнывали от мандража. Этого блондинка не переваривала, не прощала себе такие детские слабости. «Чего я трясусь, как соплячка? Щербакова умная и ответственная. Теперь она позаботится о Сашке. Хотя Аня и сама не особо здоровая… Блин, хрень какая-то…», — рассуждала чемпионка Европы, собирая пальцы в кулаки для самообладания. Приятельницы выплыли от врача помятые. Трусова с жутким фиксатором на голени. «Феечка» с новым массивным тейпом на шее. — Не-е-ет… Это шутка какая-то? Вы с ума сошли? — с разочарованием протянула Косторная, пялясь то на перемотанный голеностоп зеленоглазой, то на исхудавшую за полчаса Анечку. — Скоро узнаем. Трусова и Щербакова, живо ко мне. На разговор. По очереди. Не важно, кто первый. Жду через три минуты, — Этери Георгиевна с драматичным видом вышла за ученицами из медицинского кабинета. Анюта поджала губы и начала пятиться назад. Саша, не раздумывая, взяла её за руку. Брюнетка с изумлением посмотрела на Трусову и попыталась освободить кисть. Однако Сашка не отпускала пальцы, продолжив глядеть в суровый взор Тутберидзе. Казалось, что одна Алёнка сохранила холодный разум. Она подхватила Щербакову под локоть с другой стороны и оттащила к себе. — Я пойду первая, — выпалила «ракета».       Косторная одобрительно кивнула, продолжая поддерживая остолбеневшую Аню. — Так тому и быть, — без особых эмоционально ответила Этери и направилась в сторону кабинета.       Саша напоследок махнула рукой девушка, а потом, прихрамывая, последовала за наставницей. — Теперь и мне страшно. Этери Георгиевна так жутко посмотрела на нас, словно обо всём знает. Обо всём! — нервно запричитала брюнетка, мысленно рисуя возможный расклад. — Успокойся. Всё знать она не может. И вообще, скорее всего речь поведётся о травмах. Не нагнетай заранее, а… — Алёна легонько похлопала собеседницу по спине. — И опять он, этот ужасный фиксатор! Ты видела? Было ведь затишье и снова! Эта проблема со ступнёй преследует Сашку! — совсем невесело заныла Щербакова. — Видела. Это ужасно, да. Но мы ничего не способны сделать. Саша справится, она сильная. Очень. Успокойся и ты, Аня. Всё наладится! — блондинке хотелось думать позитивно, однако сомнения всё равно кружили где-то возле и кололи. — Как думаешь, что нас ждёт в будущем? Тебя, меня, Сашу… Какой финал будет у всей этой истории? — Аня шмыгнула носом и уставилась на Алёнку, с нетерпением ожидая ответа. — Этого никто не знает. Но такими, как раньше, мы точно не будем… — Алёна протяжно вздохнула.       Трусова с нотой сомнения перешагнула порог кабинета Тутберидзе. Саша остановилась в центре тренерской и замерла. Этери глядела в окно, стоя спиной к ученице. Выждав некоторое время, женщина неторопливо обернулась. — Во-первых, мы убираем четверные прыжки или, как минимум, максимально сокращаем их количество. По крайней мере, на какое-то время, — официально начала Этери Георгиевна, задерживая взор на голени подопечной. — Иначе ты не просто пролетишь мимо главных стартов, а станешь инвалидом. Здесь без вариантов. Но если хочешь к новому году с костылём ходить — ради Бога, прыгай.       Зеленоглазая неловко переступила с ноги на ногу, чувствуя, как травмированный голеностоп начинает неметь. И не столько от боли, сколько от слов тренера. — Во-вторых, как долго ты и Щербакова будете развлекаться? За лето не наигрались? Ваши мысли в этом сезоне должны быть сосредоточены на спорте. Если, конечно, хотите получать медали и выигрывать. Если нет, то мне есть, кого вывести вперёд, — принципиально продолжила Тутберидзе.       Она оттолкнулась от подоконника и подошла ближе к Сашке. Девчонка сглотнула и ощутила, как леденящий холод пробежал по спине. — А в-третьих, с чьими родителями мне вначале поговорить об этом? Твоя мама скоро будет тут. Но вот сейчас я подумала, что беседа с Щербаковыми была бы более толковой и действенной. Что скажешь? — с двусмысленной ухмылкой пояснила женщина. — Нет! Не говорите ничего родителям Ани! Пожалуйста! Прошу Вас! — затараторила Саша, не выдержавшая давления Этери.       Отправлять возлюбленную на суд и последующую расправу «ракета» наотрез отказывалась. Скорее вынесла бы скандал от собственных родителей, чем пережила бы мучения Щербаковой. — Что ж, понимаю тебя. Я не изверг. В таком случае, послушай внимательно, что тебе требуется делать. Выполни это — и мы придём к взаимопониманию, — невозмутимо заключила Этери Георгиевна.       Вскоре Сашка ковыляла по коридору, обдумывая разговор с Тутберидзе. Вообще, на обдумывание это мало походило. Скорее напоминало поток эмоций и впечатлений. И такой способ реакции больше походил на тип Трусовой. Подвергаться чувствам, а не хладнокровному размышлению. Но откуда Этери прознала о связи с Аней?       Терзания «ракеты» разлетелись в совершенно незначимые обрывки и клочки, когда она увидела идущую навстречу Анечку. Вскоре очаровательные карие глаза принялись метаться по измотанному, но привлекательному лицу Саши. Грудь Щербаковой с волнением двигалась вверх-вниз от частого дыхания. Аня обхватила свою кисть пальцами и склонила голову, как будто удерживала себя от чего-то. Сашка расплылась в улыбке от трогательного и милого вида «феечки». — Ну, как ты? — брюнетка задала вопрос первая. — Тише, я в порядке, не беспокойся… — «ракета» дёрнулась, ощутив неприятный спазм в ступне, и поджала ногу, согнув колено. — Очень больно? — Анюта скривилась от жалости.       Трусова поглядела на смешной шарфик, прячущий заклеенную пластырем шею Анюты, и с досадой прикусила губу — Щербаковой наверняка тоже было больно и тяжело.       «Аня, я тебя жду!» — грозно раздалось из приоткрытой двери кабинета Этери Георгиевны. — Моя очередь… — шепнула старшеклассница и побледнела.       Саша, стиснув зубы, встала на обе конечности для того, чтобы в полной мере ощутить опору. — Ничего не бойся. Я не дам тебя в обиду. Вместе мы справимся с любыми испытаниями… — пробормотала Сашка.       Её низкий голос вселял в Аню чувства покоя и уверенности. Подавшись навстречу, Саша погрузила возлюбленную в объятия, гладя ладонями хрупкие лопатки. Затем вдохнула шоколадный аромат локонов Анечки. Он дурманил. Заставлял сердце сладко стонать. Вынуждал тело терять гравитацию. — Саша… — мягко промямлила «феечка» и тихонько засмеялась, ощутив, как дыхание Трусовой щекочет ушко.       Камила с арены посматривала на Дашку с Алёнкой. Приятельницы ютились возле калитки и что-то обсуждали. Валиева почувствовала себя далёкой от текущих событий. «Девочке на шаре» чудилось, что одногруппницы избегают её присутствия, тем более после дерзкой победы в Финляндии. Добродушная Майя и та занималась в сторонке, не горя желанием перемолвиться хотя бы парой слов. Что поделать… В первый раз что ли? Тут к Ками подъехал Морис. Высокий и обаятельный молодой человек. Душа компании, добрый и отзывчивый человек. Он скользил вокруг подруги, чертя витиеватую дорожку на льду. — Тебе пора привыкнуть к подобному отношению. Они завидуют. Поэтому и сторонятся. Я и сам был потрясён, когда глядел трансляцию. — Ты смотрел соревнования? — Конечно! Я болел за тебя. Ногами топал, руками хлопал! Поддерживал, как мог! — Перестань. Скажешь тоже… — Был бы рядом, сделал бы кое-что прикольное от радости за твою победу. — Что?       Квителашвили подхватил Камилу на руки и закружил, вращаясь вокруг своей оси на льду. Девчушка стала забавно брыкать коленками и стучать парня по груди. — Морис, хватит! Ты спятил?! — запищала девятиклассница сквозь заливистый смех.       Косторная обернулась на громкий хохот и подтолкнула Дарью в бок. Как и всегда это означала удивление или подкол. — Эй, ты одобряешь такое? — вякнула Алёна. — Если ей весело, то почему бы и нет… — Дашка повела плечами. — Она достаточно близка с Морисом. Тебя это не задевает? — Косторная просто не унималась.       Наверное, она решила разрулить сегодня всё в «Хрустальном». — Мне без разницы, — безучастно буркнула Усачёва. — Опа! И давно ли? — чемпионка Европы недоверчиво хихикнула.       В этот миг мимо болтушек проплыла Щербакова. Она была настолько погружена в себя, что не обратила ни малейшего внимания на подружек, пройдя напрямик к раздевалке. Даша безотрывно проследила за Аней определённо неравнодушным взглядом. На что Алёнка приподняла брови и кашлянула. Смешно и двусмысленно. Такую неоднозначную картину, возникающую между Дашей и Анечкой, Косторная наблюдала далеко не в первый раз и делала кое-какие выводы — осторожные, но чуткие и правильные.       Чемпионка мира рухнула на скамью и прибила затылок к стене. Словно хотела встряхнуть раскалывающуюся от напряжения голову. Разговор с Тутберидзе оставил тяжёлый осадок от которого хотелось избавиться как можно скорее.       «Не допустит к стартам, если снова заметит? Хах. Ну, поглядим…», — Анька ухмыльнулась и руку в карман сумки, нащупав пару знакомых капсул.