Сны (dreams)

Безумие. Полное безумие. Если бы Кейлу пришлось наложить особый ярлык на свои последние несколько месяцев, это, безусловно, был бы единственный способ описать это. Если бы он задумался о прошлом годе или около того, у него были бы слова покрепче. Из наследного принца в короля, из ничтожества в жениха короля, а сейчас… — …мы серьезно поженимся? ,— спросил Кейл у своего отражения, чувствуя себя не в своей тарелке с развитием событий. Наоборот, это было настолько далеко за пределами его самых смелых мечтаний, что он не знал, как с этим справиться. Не обязательно, чтобы все произошло сразу. Было время. Помолвка тоже около полугода. У него должно быть достаточно времени, чтобы принять новую реальность, с которой он столкнулся. Это было намного больше, с чем кто-либо был готов справиться. «Значит, мой воображаемый любовник из моих снов был на самом деле реальным и любит меня до безумия, а поскольку он также обладает чрезвычайной властью и влиянием, он ввел однополые браки только для того, чтобы быть со мной.» ,— это было довольно сентиментально для любого, чтобы справиться. А потом был вопрос о семье Кейла. — Ты готов? Кейл перевел взгляд со своего отражения на лицо мачехи и почувствовал себя… странно. Единственная свадьба, которую он посетил в своей жизни, была между этой женщиной и его отцом. По сей день он перенес сладостно-горькие чувства по поводу этого романа. Он никогда по-настоящему не ненавидел Виолан, он уважал ее и понимал, что она не несет ответственности за смерть его матери или уход отца. Он знал, что она была прекрасной матерью для Басена и Лили и ни разу не была с ним жестока. Хотя он был жесток с ней. Кейл слабо улыбнулся ей, к этому нужно будет еще долго привыкать. Подавлять порывы и быть искренним со своей семьей. Он должен был подавить порыв ухмыльнуться и ругаться, прогнать ее, чтобы сохранить свой статус ублюдка. Возможно, это было лучшее, чему Кейл научился из промахов Альберу. Кейл был вынужден заняться самоанализом. Поскольку его семья заставляла этого несчастного ублюдка терпеть испытание за испытанием, чтобы заслужить их одобрение, Кейл больше не мог отвести взгляд от ситуации. Он любил свою семью, и семья любила его. Он уже был достаточно взрослым и зрелым, чтобы знать, что на самом деле есть лучшие способы защитить их, чем просто стать громоотводом для критики. Одностороннее решение, что он знает, что лучше, было плохим способом справиться с любой ситуацией. В основном это была злобная сторона Кейла, который он больше не хотел пользоваться и быть таким же дураком, как Альберу. Виолан оглядела его с ног до головы и одарила его одной из своих редких улыбок одобрения. Это была не та солнечная улыбка, которую можно увидеть у кого-то еще, она была такой же натянутой и элегантной, как и сама женщина. Но Кейл мог распознать привязанность в ее глазах. — У меня есть кое-что для тебя, если ты примешь это. ,— строго сказала она, и Кейл немного расслабился. Если Виолан и одобряла его внешний вид, то дураком он не выглядел. Кейл обычно даже отдаленно не беспокоился о своей внешности или моде, но свадьба принесла ему незнакомый укол беспокойства, с которым он был незнаком. Его мысли продолжали блуждать о том, как невероятно все это было. Что он будет делать, если выйдет на церемонию, а Альберу передумает? Понял, что такой мусор, как Кейл, на самом деле не стоит его королевского времени? Что ж, Кейл точно знал, что произойдет. Лили, вероятно, обезглавила бы его сразу, измена это или нет. Как только Альберу, наконец, удалось заслужить одобрение его семьи, стало очевидно, что если он попытается выкрутиться из этого, последствия будут серьезными. Кейл улыбнулся воспоминаниям и кивнул на вопрос Виолан. — Я соглашусь на все… мама. Было все еще странно называть ее так. Она не была заменой его матери, но он хотел признать ее. Чтобы навести мосты, которые он сжег за десятилетие, потребовалось много маленьких шагов и уступок. Хотя это не было ложью. Как бы он ни отвергал Виолан, она была его матерью большую часть его жизни. Она была строгой, элегантной и доброй. Она всегда была рядом, когда он нуждался в ней, и любила его как родного, даже когда он предпринимал очень энергичные попытки стать ненавистными. Виолан никогда не станет Джур. Она никогда не сможет заменить мать, которую потерял Кейл, но она и не пыталась это сделать. Вместо того, чтобы быть его матерью вместо Джур, она была его второй матерью. Она другая ,но не менее добрая. Как бы неловко это ни было для его отца, иногда Кейлу хотелось, чтобы его мать была знакома с Виолан. Он был уверен, что эти двое понравились бы друг другу. Виолан протянула ему маленькую коробочку, и он уловил в ней намек на нервозность. У нее было такое нерешительное выражение в глазах, когда она не была уверена, переступает ли она границы в качестве мачехи. Он любезно принял коробку и заглянул внутрь. — …я..была в ней на своей свадьбе. ,— она объяснила, и было ясно, что она боится, что он не примет подарок хорошо. ,— Я хотела подарить его тебе, чтобы благословить твое счастье. Элегантная. Это был лучший способ описать Виолан. От ее идеальной осанки до стиля одежды. На ней не было ничего экстравагантного, несмотря на роскошь, которую она могла легко себе позволить как графиня Хеньютуз. Синий драгоценный камень на броши был почти таким же. Это был простой узор с простым камнем на простой броши, но он излучал элегантность женщины, которая подарила ему ее. Вероятно, изначально она планировала подарить его либо Басену, либо Лили в день их свадьбы, просто он был достаточно женоподобным, чтобы он мог догадаться, что он, вероятно, предназначался для дочери. Хотя это не имело особого значения. Она подарила его ему, чтобы сказать, что он ее сын. И она боялась отказа, с которым может столкнуться за то, что осмелилась предложить такую ​​вещь. Вот почему она была человеком, которого он не мог не уважать и не любить. После миллиона отказов и каждого страха, что ее инициативы будут снова отвергнуты, она все еще предлагала ему свое сердце вот так. Кто мог по-настоящему питать ненависть к такой женщине? Кейл протянул ей коробку, и всего на секунду ее глаза потускнели. — Ты наденешь его на меня? ,— спросил он и наблюдал, как Виолан стала выше и увереннее, чем когда-либо, ловко прикрепляя брошь к одежде Кейла ,улыбаясь своей работе. Кейл вернул ей улыбку и почувствовал себя чуть более уверенным в церемонии, когда тяжесть броши прижималась к его груди. Теперь оставалось только смотреть в лицо музыке. В буквальном смысле. Он мог слышать, как лирические ноты, обозначающие начало церемонии, начинаются сразу за пределами тишины этой комнаты. Кейл отпустил всех слуг из комнаты, когда они закончили одевать его, чтобы он мог погрузиться в свои мысли, но теперь он сожалел об этом. Слуги очень хорошо информировали его, что, черт возьми, он должен был делать, когда его охватила внезапная паника. Почувствовав его горе, Виолан протянула руку, чтобы вывести его, и Кейл расслабился. Даже если они поступили неправильно, если это были он и Виолан, у них было достаточно уверенности, чтобы все выглядело так, как будто они действительно поступили правильно. Кроме того, Виолан вряд ли можно было застать врасплох. Был определенный уровень обсуждения того, как пройдет церемония. На большинстве свадеб каждому человеку отводилась женская и мужская «роль». В то время как Кейлу было все равно, даже если они запихнут его в чертово платье, Альберу чувствовал, что важно придумать скорректированную традицию для однополых браков. Он продолжал подавать пример, но Кейлу действительно было наплевать, если кто-то будет следовать за ним или нет Он просто хотел жениться на этом глупом ублюдке. И отчасти причина, по которой он хотел этого, заключалась в том, что Альберу был как раз из тех задумчивых ублюдков, которые хотели облегчить жизнь другим, делая все правильно. Было решено, что Виолан будет тем, кто передаст Кейла у алтаря, и что Альберу будет ждать его там. Учитывая, что Кейл не был заинтересован в том, чтобы старый король отдал Альберу, это сработало для них обоих. И им обоим нравилась идея о том, что мать должна передать жениха. Между ними существование матери все еще было сильным существованием в их сердцах, которое жило в их любви, которую они чувствовали. Всегда был Дерут, если они шли с отцом, но это казалось неправильным. Тем не менее, для него настал момент подняться по чрезмерно роскошному ковру, встретиться с королем и стать его мужем. Кейл обменялся коротким взглядом с Виоланом, и к его удивлению, ее глаза были затуманены непролитыми слезами. — Ты счастлив? ,— спросила она голосом слабее, чем он когда-либо слышал от нее. — Да. ,— сказал он, задаваясь вопросом, почему у него защипало в глазах, и с трудом сглотнул. ,— Больше чем когда-либо. — Хорошо. ,— она взяла себя в руки, глядя вперед и идя с полной уверенностью графини. ,— Это все, что я когда-либо желала для тебя. Кейлу показалось, что его ударили в сердце, но он последовал ее примеру, глотая слезы и раскаяние, которые хотели вырваться из его плоти. Она действительно была его второй матерью. Год за годом, и как бы он ни вел себя плохо, каждый день, когда он изо всех сил старался причинить неприятности, уносился прочь от стола для завтрака, заявляя, что это слишком отвратительно, чтобы переварить каждую смелую попытку, которую она предпринимала, чтобы исправить мост, который он целенаправленно сжигал. Кейл знал, что его намерения значат очень мало. Он хотел защитить ее, Басена и Лили, став мусором, но он также не смог принять их как свою семью. Он любил их, но никогда не верил в них и не полагался на них. Он поступал по-своему, и нельзя было отрицать, что выбранный им путь навредил им. Но она продолжала тянуться к нему, потому что хотела, чтобы он был счастлив. Когда ее руку заменила рука Альберу, когда его передали королю, и какой-то старик из храма начал говорить, Кейл почувствовал тепло и вес броши, которую она ему дала. Видел любовь в глазах Альберу, когда он читал свои клятвы. Подразумевал каждое слово, когда он отвечал своим. Кейл Хеньютуз был счастлив. У него было то ,что он больше всего на свете любил и хотел, чем что-либо, и хотя это было безумие, он не променял бы это. В тот счастливый день он отказался от своей фамилии Хеньютуз, но никогда еще не чувствовал себя более полноценным членом семьи. Альберу еще не понял этого, но вместо того, чтобы Кейл женился на члене семьи Кроссман, Альберу только что решил стать Хеньютуз. Когда он поцеловал мужа в губы и услышал возгласы аплодисментов после окончания церемонии, Кейл игриво ухмыльнулся. — Просто помни, ты сам хотел этого. ,— он предупредил. Альберу украла еще один поцелуй больше, чем требовала церемония. ,— Я все еще хочу этого. И еще раз спрошу. ты будешь моим мужем? Начиная с этого момента? Кейл принял третий поцелуй, просто чтобы разозлить священника, который явно хотел, чтобы они прекратили флиртовать и ушли. — Блять, да. ,— он обвил его шею руками и прошептал королю на ухо. ,— Теперь ты застрял со мной, придурок. Альберу усмехнулся и подхватил его на руки, заставив Кейла удивленно вздохнуть. — Хорошо. Свадьба была такой же сводящей с ума, как и сны, но Кейлу это сразу понравилось. Он помахал своей семье, когда его вынесли из великолепного зала и прочь от всех гостей. — ...я тебя люблю. ,— он мягко признался, когда был уверен, что его слышит только Альберу. Альберу сладко поцеловал его руку, и с благоговением в глазах, искренне обожающий его. — Я тоже тебя люблю.