Danganronpa: Dreams that don’t come true

      Белое помещение, голубые стены, холодная плитка пола, шкафы с лекарствами, много препаратов и медицинских инструментов. В углу помещения стояла больничная кровать с белыми простынями, на которой, не произнося ни слова, лежал до безумия уставший, хоть и недавно проснувшийся, парень. Каноа ушла около десяти минут назад, после её ухода к Хато вернулась так сильно ненавистная им тишина. Недавно он рыдал. Сейчас же просто лежал на кровати, смотря в потолок и размышляя о всяком. Справа от него стояла белая тумбочка, а на ней — несколько рулончиков бинтов, ножницы, и много, весьма много капель крови. Чья она — Хато знал, и почему-то сейчас ему сильно хотелось, чтобы этот человек был здесь.        — Ты хочешь умереть?       Мальчик-подросток стоял напротив Хато. Его лицо выражало абсолютное ничего. Одежда, а именно: синяя футболка, длинные чёрные шорты и кеды, местами обгорели, также, как и его кожа. Часть золотых волос была сожжена, ожоги кровоточили, а голубые глаза мальчика мёртво смотрели в душу Хатороки.        — Уходи, Катеро. — Тихо произнёс парень. — 617г18ь8393? — Сказал мальчик.        — Уходи, пожалуйста… — Умоляюще шептал Хашимота, дрожащими руками хватая белую ткань простыни.        — Оятчтыыы страрргш)6дае1шь зЗЗЗздЕ.cь        — Нет, нет… прошу… — На глазах выступили слёзы. Безумная боль в глубине души разрасталась до колющей боли в сердце. Это настолько ужасно, когда ты видишь мёртвых и изнеможенных родственников, обгоревшие тела которых застряли в воспоминаниях, и тебя терзает чувство тревоги, сильной тоски и жалости. Временами Хато хотел умереть, дабы не мучаться в горе и присоединиться к семье, но страх перед вечной тьмой в сырой земле был сильнее, именно поэтому парень до сих пор не самоликвидировался.        — Почемутыоставилнастогдатыушёламыгорелимывсесгорелииззатебяпочемутыушёлпочемутыушёлпочемутыушёлпочемутыушёлпочемутыушёлпочемутыушёл. — Без разбору говорило мёртвое нечто.        — ХВАТИТ, УХОДИ, УХОДИ, УБИРАЙСЯ ПРОЧЬ — Хато схватился за голову и принял сидячее положение. Всё его тело дрожало, с губ срывался обезумевший крик, а поток слёз было не остановить. Его охватила паника. Его окутал ужасный страх прошлых воспоминаний и событий, настолько сильный, что парень уже на пороге того, чтобы начать рвать на голове волосы. — ВЫ МЕРТВЫ, ВАС НЕ СУЩЕСТВУЕТ, ОСТАВЬТЕ МЕНЯ, ОСТАВЬТЕ, ОСТАВЬТЕ, ОСТАВЬТЕ!!        — Это ты должен оставить нас.        — ААААААААААААААААААААААААА.        Дверь в комнату открылась, и это очевидно: Хато кричал так громко, что казалось, его крик был слышен вплоть до первого этажа.        — Хато? Хато, что с тобой? — Говорил неизвестный, встревоженно касаясь дрожащих плеч Хашимоты.        Парень бился в истерике, отчего идеально гладкая белая простынь сильно помялась. Всё тело Хато дрожало, лицо было мокрым от слёз. Продолжав истошно кричать, схватившись за голову, он даже не понял, что в помещение кто-то вошёл, и не хотел выяснять, кто именно. Правда, знакомый голос всё-таки дал о себе знать.        — Что случилось? Почему ты кричишь, Хато?! — Юкиро начал трясти Хатороку за плечи, пытаясь успокоить его. — Н-не реви, успокойся!        — О-они… преследуют м-меня… — Запинаясь в словах, говорил кричавший. — Они в-ведь умерли, н-но я вижу ихх.        — Кого?        — Мамма, Юо, К-катеро… АААГХ! — Хато вновь схватился за голову. Быстро и нервно дыша, он произносил слова невнятно и с запинками. Сильный приступ паники, получившийся из накопившихся ужасов, что парень сегодня видел, полностью охватил его тело и разум.        — Ты видишь мёртвых членов своей семьи?        — Д-да.        — Э-это… ох, боже мой… — Лицо Ичиро выражало недоумение и страх. Он присел на кровать рядом с Хашимотой, аккуратно продолжая держать того за плечи, дабы успокоить. — Послушай, тебе надо успокоиться. Я здесь, сосредоточься на мне и не думай о том, что тебя тревожит.        — Я схожу с ума?        — Н-нет, это просто… галлюцинации на нервной почве. — Подбирал слова Юкиро. — Весь стресс, накопившийся за время после несчастного случая, вылился в приступ паники. Сейчас тебе нужно успокоиться, выпить воды и полежать. — Он отпустил плечи Хато, видя, как дрожь по телу парня становится слабее.        — Я… я просто… этого раньше не было. — Тихо заговорил Хаторока. — Галлюцинации начались после моего прихода в Ак-кадемию. Мне снился сон о том дне, я видел их здесь и они г-говорили… что я должен всех убить.        — В столовой ты кричал не потому, что вспомнил отрубленную голову директора, да?        — Там была моя мама. Или галлюцинация, призрак… не знаю. Её тело обгорело, а г-глаза были пустыми и неживыми. — По щекам вновь покатились слёзы, что в мягком и приглушённом свете казались кристальными. — Это… больно.        — Её образ возник тогда, когда ты пришёл на кухню. Должно быть, это место ассоциировалось у тебя с ней, поэтому возникла такая галлюцинация. — Задумавшись, произнёс Юкиро.        — Она много готовила. Любила петь на кухне и всегда, когда обнимала меня, я чувствовал запах сладкой выпечки. — Послышался тихий всхлип. Хато закрыл лицо руками. — Я… не могу. Мне тяжело вспоминать все эти моменты после той трагедии. — Тяжко произнёс Хаторока, спуская ноги на пол и уже полностью оказываясь в сидячем положении. Он опустил голову так, что лицо было не видно из-за густых волос, и тяжко вздохнул.        — Я понимаю, но тебе станет легче после того, как ты выговоришься. — С жалостью в голосе сказал Юкиро.        В ответ Хато лишь промолчал. В комнате вновь воцарила тишина, та же, что была до прихода светловолосого. Снова был слышен дождь, а может даже и ливень, который лил на улице сквозь толстые стены Академии. Юкиро понимал, что, возможно, тишина и простое присутствие рядом — это то, что нужно темноволосому, поэтому молчал, не задавая вопросов. Так прошло около трёх минут, пока Хато тихо не заговорил.        — Я видел своего брата в той комнате.        — Когда я оставил тебя с Микори?        — Да. В тот момент он просил меня убить её.        Юкиро вскинул бровью, а затем отвёл взгляд куда-то на пол, задумавшись. И снова тёмно-розовые глаза блеснули, словно это всегда происходит тогда, когда парень осознаёт что-то важное.        — Галлюцинация, вызванная стрессом пережитой трагедии, проявленная в виде погибшего близкого родственника… Подталкивающая на убийство… — Бормотал он. — Может быть проявлением насильственной манипуляции со стороны некого третьего лица, а также негативными эмоциями от увиденного проявления жестокости, в частности: крови, убийства, расчленения и самого фактора участия в Убийственной Игре…        — Че-чего?.. — Растерянно спросил Хато.        — Монодог заставляет нас убивать, дабы выжить. Возможно, данная манипуляция действует на твоё подсознание, пробуждая в голове мысли об убийстве и скором освобождении. — Юкиро посмотрел в глаза Хатороке, отчего тому стало крайне некомфортно, так как он не любил какой-либо зрительный контакт. Но взгляд не отвёл. — Хато, ты так сильно хочешь выбраться отсюда, что самые страшные образы воспоминаний о погибшей семье заставляют тебя брать в руки нож. Возможно раньше у тебя уже была склонность к… убийствам, а после попадания в эту Академию всё лишь усилилось…        — Я действительно схожу с ума?        Юкиро опешил. Теперь уже ему самому было неловко смотреть в глаза собеседнику. Светловолосый криво улыбнулся уголками губ и положил свою перебинтованную руку на плечо Хато.        — Все здесь сходят с ума. — Тихо сказал он. — Я лишь хочу помочь тебе. Не загружай себя тяжёлыми мыслями, старайся больше с кем-то общаться и раньше ложись спать. В библиотеке полно разных книг, можешь читать их. С общими усилиями мы все выберемся отсюда, а до тех пор остаётся как-то убивать время за добрыми посиделками в столовой, или…        — Я… я не понимаю… — На глазах Хато снова выступили слёзы. Предыдущие влажные дорожки на щеках уже высохли, но медленно и тоскливо скатывались новые, всё такие же — кристальные. — Почему ты так добр ко мне? Вчера… я мог бы убить тебя, если бы ты не подставил руки к ножу. Так почему сейчас ты готов помогать неуравновешенному человеку, причинившему тебе физическую боль?…        — Потому что я знаю, что ты не социопат. Настоящие психи опасны, они ведут себя неуравновешенно и в любой момент готовы перерезать кому-то горло. Они такие, потому что им вовремя не помогли. — Спокойно говорил Ичиро. Голос его, как и у большинства психологов, расслабляющий и мягкий, такой, что можно погрузиться в сон и желать никогда не просыпаться. — Ты лишь измученный бременем одиночества человек, желающий только одного — счастья. И ты не сходишь с ума, просто судьба — штука сложная, и у каждого она разная. Главное — продолжать жить и стремиться к нахождению нового счастья, а также, наверное…перестать быть таким сентиментальным. — Под конец Юкиро слегка усмехнулся и легонько ткнул собеседника в плечо. Тот лишь отвернул лицо в сторону и казалось, что на его лице появилась мягкая улыбка.        — Ты рассказал обо мне больше, чем я сам знаю о себе. Будто ты знаком со мной не два дня, а всю жизнь. Это забавно. — Тихо произнёс Хашимота.        — Я анализирую многих людей. Могу сказать, что не у тебя одного психологические проблемы, но мне следует узнать остальных одноклассников получше. — С ноткой серьёзности задумчиво произнёс Психолог. — Они относительно неплохие, и на вид — доброжелательные люди. Но кто знает, что на уме у того или иного человека. — Последнее предложение Юкиро сказал с хитрой улыбкой на лице, «Лисьей» — подумал Хато. — Подружиться с ними стоит, но нельзя доверять полностью. Всё-таки, как-никак, в этом месте действует правило «Убить, чтобы выжить».        — Могу ли я доверять тебе? — Поинтересовался Хаторока. Он наклонил голову на бок, заглядывая в тёмные, малиновые глаза.        — Это лишь твой выбор. — Сухо произнёс собеседник. — Я не убью тебя, даже если данное действие дарует мне свободу. И я уверен, что если сделаю это, меня разоблачат, так же, как и разоблачили бы тебя, если бы вчера нож оказался не промеж моих ладоней, а в моём сердце.        — В таком случае, я не могу доверять тебе полностью, так как есть вероятность, что ты решишь отомстить мне за покушение.        — Да не буду я тебе мст-        — Кто знает, что на уме у того или иного человека.        Повисла тишина. Ичиро вздохнул, а затем коротко рассмеялся.        — Верно! — Громко сказал он, ткнув Хато в плечо. Его бледное лицо расползалось в улыбке, веки были сощурены. — Не доверяй тому, кого пытался убить. Хоть я и не из тех людей, кто мстит, но всё ещё сержусь на тебя за этот провал. Надо было шею резать. Быстро и неожиданно.        —…? — Хато нахмурился от странных слов, сказанных его собеседником и недоумевающе посмотрел на него, на что тот снова рассмеялся.        — Я шучу. Знаешь, меня пытались убить где-то… — Он задумался и начал загибать пальцы на правой руке. — …пять раз. Ну, не считая тебя, конечно.        — Пять раз пытались убить? — Переспросил Хато.        — И ведь ни у кого не получилось! Того мужика, который начал меня душить, схватила полиция. Старая дама с дименцией накинулась на меня с ножом, но промахнулась и порезала ногу. Ещё была беременная женщина, которую изнасиловал её лучший друг… — Парень неожиданно замолчал. — …Она сошла с ума. Увидела в моём лице его, а затем взяла в руки столовый нож и бросилась в мою сторону.        — Ох. — Ошарашено вырвалось с губ Хашимоты.        — Ладно. Остановлюсь на этом.        И вновь воцарила тишина. Светловолосый заметно поник, хоть пару минут назад смялся с доходчивости своего собеседника. Странно, насколько быстро этот человек умеет менять эмоции.        Хато молчал, вслушиваясь в шум дождя на улице. Где-то внизу на втором этаже были слышны разговоры одноклассников. Захотелось пойти к ним и наконец увидеть то, что там произошло и от чего, по словам Каноа, Каори заперлась в своей комнате. Но парень продолжал сидеть, разглядывая всё те же белые шкафы с препаратами и плакаты вроде человеческого скелета на голубых стенах. В один момент взгляд упал на тумбочку слева от него, а именно на окровавленные бинты и ножницы.        — Это ты? — Обратился он к Юкиро, указывая на белую тумбу.        — Это моя отчаянная попытка перевязать окровавленные порезы на моих ладонях. — Ответил тот.        — До сих пор болит?        — Да.        — Прости. Ещё раз. — Виновато и тихо сказал Хашимота, отводя взгляд.        — Брось, Хато, я ненавижу извинения. — Так же тихо произнёс светловолосый. Он подвинулся ближе к краю кровати и чуть наклонился. — Мне интересно: принесла бы моя смерть освобождение для тебя?        — Уверен, что нет. У меня не было чёткого плана и убив тебя, я бы не смог замести улики и спрятать труп.        Оба вновь замолчали, погружаясь в собственные мысли. Осознание того, что ты заперт в месте, из которого можешь выбраться лишь убив кого-то, пугает. Невозможно позвонить кому-то, все двери и окна заперты, а здание напичкано частями тела Директора. Увы, но это конец для многих, возможно даже для Хато. Скорее всего родственники одноклассников уже упорно названивали им с расспросами о том, как они доехали до пункта назначения, о занятиях, о преподавателях, самой Академии и о том самом «Ты хорошо питаешься?». Да, названивали, но трубку никто не брал. Жизнь за пределами стен Академии осталась в прошлом. Вероятнее всего, спустя неделю эти родственники серьёзно забеспокоятся о том, что их чадо не берёт трубку. Будут что-то предпринимать, вызывать полицию и надеяться, что сынишка или доченька просто слишком заняты учёбой и насыщенной подростковой жизнью.        Но никто не будет так переживать за Хато.        Никто не будет навязчиво звонить с расспросами, не будет беспокоиться из-за его пропажи и не ответа на звонок. Увы, но Хаторока Хашимота полностью лишён любви со стороны кого-либо, а те, кто его любил, сейчас глубоко под землёй, и от туда уж точно позвонить не смогут. А стоит ли пытаться выбраться отсюда? Нужно ли возвращаться в тот бренный мир, где ты никому не нужен? Если жизнь не имеет смысла, то почему бы не провести её остаток в Академии, где есть все условия для нормального проживания, а также люди, с которыми ты можешь подружиться или даже… завести отношения.        Прошлое для Хато осталось за стенами. Сейчас он здесь — в пропахнувшем таблетками мед.пункте, рядом с человеком, понимающим его и простившим попытку его убить. Странно, но так спокойно и радостно.        — Я думаю, что нам уже пора идти к остальным. — Заговорил Юкиро, вставая с кровати. — Как себя чувствуешь? — Он протянул темноволосому перебинтованную руку, дабы тот тоже поднялся.        — Неплохо. — Ответил Хато, взяв собеседника за руку. Тот болезненно поморщился и Хашимота почувствовал влагу на своей ладони.        — Ох, раны плохо затянулись. — Ичиро разглядывал окровавленный порез и багровые бинты, нехило пропитавшиеся кровью.        — Просто ты плохо перевязал. Слой ненадёжный и недостаточно хорошо закреплён.        — Дрожащими руками правильно было сделать весьма тяжело. — Усмехнувшись, произнёс Юкиро.        — Тогда давай я сейчас тебе нормально перевяжу. — Не дождавшись соглашения, Хато взял правую руку Ичиро и аккуратно расстегнул пуговицу на рукаве белой рубашки, оттягивая ткань вверх. Из ладони сочилась кровь, звонко капая на холодную плитку пола. Хашимота взял бинт, приложил основание к запястью и пару раз обмотал вокруг. После он перешёл к ладони. Оборачивая бинт по диагонали, около большого пальца, а также поперёк руки, Хато старался делать всё аккуратно и нерезко, дабы не причинить боль однокласснику. Так он проделал ещё пару раз, в конце, завязав надёжный узелок, осмотрел данную перевязку на наличие пробелов и торчащих уголков бинта. Юкиро молчал, наблюдая за действиями Хатороки и не мешая ему своими разговорами. Пару раз он морщился от боли и слегка одёргивал дрожащую руку, но после снова сосредотачивался и лишь тяжело вздыхал. Через несколько минут Хато проделал то же самое с левой рукой, выбросив старые окровавленные бинты в мусорку около тумбочки.        — Вот и всё. — Наконец-то закончив, со вздохом сказал он.        — Потрясающе. — Удивлённо сказал Ичиро, рассматривая свои руки. — У тебя что, есть опыт работы с бинтами?        — Не особо, просто однажды мне перевязывали мои обгоревшие ладони. — Снова присев на больничную койку, сказал Хашимота. — Во время пожара я пытался отодвинуть горящие доски, вот и обжёгся.        — Шрамы остались? — Поинтересовался собеседник.        В ответ Хато молча показал свои ладони. Кожа на них местами побелела и чуть вспухла. Воспоминания о том дне остались не только в голове, но и на руках парня.        — Мне жаль. — Уныло произнёс Юкиро.        — Давай уже наконец пойдём к остальным. — Почти перебил того темноволосый. Он мягко улыбнулся, встал с кровати и прошёл к двери, взглядом позвав Ичиро за собой.        Они вышли, а маленький обгоревший мальчик остался в мед.пункте.