***
Шаст вышел на улицу, закурил по дороге к остановке. Солнце скрывалось за стеной девятиэтажек, окрашивало крыши в розовый и оранжевый цвета. В ушах до сих пор отдавался ровный тон девушки, который сообщил о сердечном приступе, посочувствовал и сообщил адрес клиники. По гугл-картам, до этого места надо было добираться двадцать минут на маршрутке и примерно столько же на метро. На ватных ногах парень зашёл в больницу, подошёл к регистратуре, спросил о женщине, представился её сыном. Антону ответили что пока что идёт достаточно нелёгкая операция и с лечащим врачом он сможет поговорить в лучшем случае через часа четыре. Примерно в это время, Шасту позвонил Арсений, предложил приехать, но подросток отказался. Смысла находиться в больнице небыло, всё равно, маму увидеть и поговорить с ней ему не дадут ещё неделю, а ждать до часу ночи врача ему никто не даст. – Мне забрать тебя? - спросил Попов по телефону. – Да, если можешь. Попов приехал через полчаса. Антон, к тому времени продрогший на крыльце больницы и выкуривший три сигареты, с радостью устоился на переднем сидении машины. Арсений отлучился куда-то, пообещал что скоро вернётся, но Шастун был настолько эмоционально измотан, что не дождался и уснул. – Антоон, - Попов открыл дверь авто и сел внутрь. Он легонько похлопал подростка по плечу, но тот на такие действия только промычал что-то нечленораздельное и отвернулся к окну. Арсений был немного сбит с толку. – Я же даже адреса твоего не знаю... Вот действительно, куда теперь везти это чудо? Взвесив все "за" и "против", Попов вбил в навигатор свой адрес. Ночной пейзаж в спальном районе, где жил Попов отличался от остальных обилием красок, неона и уличных фонариков, что однажды и привлекло молодого начинающего художника снять квартиру именно здесь. Арсений улыбнулся, вспоминая как переехал в этот район три года назад. Скорее всего, это был побег от родителей, которые ежедневно призывали взяться за голову, нормально отучиться и работать по профессии. Когда-то им почти удалось убедить парня бросить искусство, но спустя полгода попыток сломать себя и долгой работы с психологом, Попов понял, что лучше он будет жить где-то подальше, звонить регулярно домой, спрашивать как дела, приезжать раз в пару месяцев, но жить постоянно с родителями он больше не в силах. Возможно, однажды он переедет ещё дальше, но пока на это не было ни сил, ни желания, да и родители сами последний год живут совсем в другом городе. Затормозив на светофоре, Арсений кинул взгляд на Шаста, который продолжал сопеть и сжимать края худи, и улыбнулся, умилительно, но с тенью печали. Как много пришлось пережить Антону? И догадался бы Попов об этом, не скажи он сегодня всё в порыве эмоций? Навряд ли. Машина затормозила во дворе, рядом с продуктовым магазином, в салоне зажёгся свет. – Приехали, - тихо сказал Арсений и перевёл взгляд на спящего парня рядом, – Предлагаешь мне тебя на руках нести? "В какой момент моя жизнь превратилась в это?", - думал Попов. Он аккуратно поднимался по ступеням на третий этаж и проклинал сломанный ещё вчера лифт, неся в руках ценный и, на удивление, лёгкий груз. Антон, как оказалось, спит крепко. С трудом, Арсений открыл квартиру и прямо в обуви прошёл в зал и опустил Шаста на диван, после вернулся в коридор, закрыл дверь и снял обувь. Он зашёл обратно в комнату, чтобы укрыть парня пледом. Надо пойти в душ и ложиться спать. Попов брызнул себе в лицо холодной водой в попытках проанализировать ситуацию. У него на диване сейчас лежит подросток, у которого мать в реанимации, отчим погиб, а сам он в попытке заработать чтобы банально выжить измотал свой организм до такой степени, что сегодня рыдал в объятиях Арсения из-за испорченого рисунка, а после вырубился прямо в машине на парковке больницы. Подросток, который сводит молодого художника с ума, вдохновляет, скрашивает своим присутствием каждый день. Антон проснулся, с трудом вспоминая что вчера было. В воздухе летал аромат чего-то вкусного, парень открыл глаза и в недоумении уставился на не чужую комнату. Где он вообще? Молочно-белые обои, тёмная мебель и обилие зелени и цветов в горшках. Шаст поднялся с дивана, который был ему немного тесен. Впервые за долгое время, он выспался. Парень посмотрел в телефон, школу он давно пропустил, пять звонков от Димы и три от Оксаны, ещё один от Павла Алексеевича и краткое сообщение от него же, учель просил объяснить причину отсутствия одинадцатиклассника. Надо встать и выяснить, что это за квартира, где владелец и как он тут оказался. Антон вышел из комнаты, попал в коридор и направился на, по его мнению, кухню. – Арс? Художник обернулся на зов и улыбнулся подростку. – Проснулся наконец. – Что вчера было вообще? – Ну, ты вчера уснул на парковке, адрес свой не сказал, не просыпался. Вооот, - Арсений мило почесал затылок обратной стороной деревянной лопатки, – Блинчики будешь? После необычайно вкусного завтрака, Попов стал собираться в мастерскую. – Завезу тебя домой, как раз. – Всмысле? А мне в мастерскую тоже надо. Художник остановился посреди зала и посмотрел на Антона так, будто парень не понимает очевидных вещей. – Нет. – Что? – Нет, Антон, - Попов присел, чтобы быть на одном уровне с парнем, сидящим на диване, – Я не хочу чтобы ты работал, хотя бы до конца недели. Прошу, отдохни, - и смотрел своими синими океанами прямо в душу. – Я тебе уже говорил. Мне нужны деньги. Арсений шумно вдохнул и взял руки Шастуна в свои. – Позволь мне позаботиться о тебе. Я беспокоюсь о твоём состоянии и искренне желаю чтобы ты не беспокоится о деньгах в своём возрасте. Антон был возмущён и смущён. Предложил закрыть эту тему, сказав, что ему надо подумать.***
Дима смотрел на друга после рассказа, почему его не было в школе вчера и думал, какое слово подходит к ситуации больше: "охуеть" или "пиздец". Оксана уже давно не сдерживалась и демонстрировала весь свой словарный запас. Они сидели в холле школы, после конца уроков. – А вообще, знаете, не хочу один сегодня быть, давайте ко мне пойдём? Компания подростков собралась быстро. Все трое зашли к Антону в квартиру, у него друзья бывали не так часто как, например, у Димы. Несмотря на то что тут Поз и Оксана были отсилы раза три, ощущали они себя как дома. – Кто что будет? - Дима уже поставил чайник, пока Антон перебирал продукты в холодильнике, думая, что можно предложить гостям. – Кофе с молоком, - отозвалась Оксана из ванной. – Вино есть, - как-то слишком радостно прозвучал голос Антона, который заглянул в угловой шкафчик над раковиной. Друзья мило общались, смеялись. Переодически, Шастун выходил на балкон покурить, пренебрегая курткой. Возможно, он заболеет, но не похуй ли? Боль в горле можно и потерпеть, а желание покурить и пустить пару слезинок, пока не видят друзья – нет. Ему позвонили вчера из больницы, сообщили о том, что состояние его матери стабильное, но она не в сознании и ближайшую неделю к ней нельзя прийти. Странно, но об оплате операции никто даже не заикался, но Антон представлял цену, которую ему могут озвучить и мысленно уже искал вторую работу. Он скучал, скучал по маме. Странно, но Антон был бы вполне непротив вернуться в то время, когда отчим был жив. Да, неприятно, что тебя в любой момент могут побить в собственной квартире, да, ежедневные ссоры надоедали, но тогда парень даже не задумывался об оплате комунальных, или о том какое молоко дешевле и когда в ближайшей Пятёрочке акция на макароны. Докурив, Антон возвращался в комнату, где Оксана громко ругалась на историчку, которая постоянно придиралась к самостоятельным девушки и обещала, что ЕГЭ та не сдаст. – Ой, мне пора, наверное. Братика ещё из сада надо забрать, - Оксана засобиралась и вскоре оставила Диму и Антона вдвоём. Позов продолжил гонять чаи, чередуя зелёный и чёрный, а Шаст всё подливал себе вина. В какой-то момент, Антон уже не мог скрывать эмоций и рыдал на плече друга, отчаянно спрашивая, почему мама оставила его. Дима, в этот момент находясь в абсолютно трезвом состоянии, был этому и рад и одновременно нет. С одной стороны, он мог присмотреть за пьяным другом, а с другой, легче было бы поддерживать и успокаивать его под градусом. – А может я никогда не нужен ей был? Ей всегда было плевать, понимаешь? - всхлипывал Шастун, – Она никогда меня не любила. Вообще, никто никогда меня не любил. Антон закрыл руками лицо. По телу пробегала мелкая дрожь, парень продолжал тихо плакать. – Не говори так. Я люблю тебя, Оксана любит, - Дима гладил парня по спине и вдумчиво смотрел в стену, – Не хочу тебя оставлять сейчас, но мне тоже пора уходить. – И тебе я тоже не нужен... Антон снова помрачнел, на красных глазах снова начали появляться слёзы. – Нужен, иначе я бы не сидел сейчас с тобой тут. – А Арсений? – Что? – Как думаешь, он меня тоже любит? Антон подозрительно трезво рассуждал. Ровно сел на кровати и уставился в пол, а после развеял все сомнения друга и пьяно засмеялся. – Ужасно, наверное... Как думаешь, нормально если я его люблю? Дима повёл плечами. Интересное заявление от нетрезвого друга. – Думаю, тебе надо поговорить с ним по этому поводу, а не со мной, - Дима посмотрел на часы, – Мне пора, наверное. Позов ушёл. Антон остался в звенящей тишине квартиры, страшнее было, что он остался один со своими мыслями. На глаза попался тот самый "Маленький принц" и Шаст открыл книгу, как всегда надеясь найти ответы в ней. Сконцентрироваться на тексте было сложно, поэтому парень просто начал листать страницы. "– А как это – приручить? – Это давно забытое понятие, - объяснил Лис. – Оно означает: создать узы. – Узы? – Вот именно, - сказал Лис, – Ты для меня пока всего лишь маленький мальчик, точно такой же, как сто тысяч других мальчиков. И ты мне не нужен. И я тебе тоже не нужен. Я для тебя только лисица, точно такая же, как сто тысяч других лисиц. Но если ты меня приручишь, мы станем нужны друг другу. Ты будешь для меня единственный в целом свете. И я буду для тебя один в целом свете..." И Антон почувствовал себя этим Лисом, который отчаянно хотел, чтобы кто-то его приручил, отчаянно хотел любить и быть любимым. Парень не помнит, как к нему пришла в голову такая мысль, не помнил, как искал номер в телефоне, помнил лишь долгие гудки а потом немного взволнованое "Да?". – Арс, - голос дрогнул, – Знаешь, я сейчас перечитываю "Маленького принца", того из-за которого мы познакомились, помнишь? – Антон, ты пьян? – Это не важно. Прошу, выслушай, это не займёт много времени. Если я тебе не скажу это сейчас, то наверное уже никогда... Арсений тяжело вздохнул и откинулся на спинку кухонного стула, кивнул, потом вспомнил, что парень его не видит и ответил. – Хорошо, я выслушаю. – Я хотел тебя лишь попросить... Приручи меня, пожалуйста, - в конце фразы голос Антона снова дрогнул и подросток быстро скинул звонок чтобы Арсений не слышал снова его рыданий.***
За два квартала от Антона, в квартире на третьем этаже, молодой двадцатидвухлетний художник растерянно смотрел на потухший экран телефона. Этот вечер Арсений себе представлял явно не так. Спустя уже двадцать минут после звонка подростка, он сидел в машине и вбивал в навигатор адрес Шастуна. Попов настойчиво стучал в деревянную дверь, звонок почему-то не работал. В квартире небыло слышно никаких звуков и Арсений уже был уверен что ему не откроют. Успокаивал себя, надеялся что Антон просто уснул пьяный, а не успел уже с собой что-то сделать. Послышался скрежет замка и дверь приоткрылась. В небольшом просвете показались испуганные зелёные глаза, ну точно как у лиса. Арсений облегчённо выдохнул и облакотился на стену сзади. – С тобой всё хорошо. Шастун не сказал ничего, а только открыл дверь шире в приглашающем жесте. Попов прошёл внутрь квартиры, подошёл к Антону и обнял его со спины, не зная даже, зачем приехал, зачем зашёл в квартиру и почему не собирается оставить пьяного подростка одного. – Завтра у нас будет серьёзный разговор, может, не с самого утра, но я тебе его обещаю.